Потому, что ты – монстр!

Глава 51

– Жаль, беднягу, – подумала я, поджав губы. Тут столько слуг пало смертью храбрых. Одна служанка на чердаке чего стоит!

И уже собиралась уходить, как вдруг любопытство взяло верх. И я вернулась. Присев рядом, я стала счищать снег, который замел могилу.

– Максвеллу Орсвилю, – прочитала я, не веря своим глазам. – Лучшему дворецкому!

Максвеллу Орсвилю?

В этот момент я чуть не упала. Но удержалась за могильную плиту. Мельком взглянув на дом, я выдохнула. Максвеллу Орсвилю. Получается, что он… призрак? Или … зомби?

Я бросилась в дом, чтобы поговорить с Максом. Тот хлопотал на кухне, а я выдохнула. Ну даже если призрак? И что с того? Разве это что-то меняет?

– Макс, – спросила я, глядя на вполне живого дворецкого. Надо бы как-нибудь издалека начать. – Ты как себя чувствуешь?

– О, юная мадемуазель проявляет беспокойство? – растрогался Макс. – Или я настолько плохо выгляжу?

Вот как бы осторожно спросить его? Не хочется ли ему мозгов? Или сквозняком не сдувает?

– Вы что-то хотели? – спросил Макс, натирая столовые приборы.

– Эм… – я даже не знала, как начать этот щепетильный разговор. – Я видела твою могилу!

Макс повернулся ко мне, продолжая полировать чайную ложечку с фамильным гербом.

– А … – удивился дворецкий. – Это могила моего отца. Его тоже звали Максвелл Орсвиль!

– Фух! – выдохнула я, оседая на стул. Как я могла не догадаться! Что-то я на такое даже не подумала!

– Скажите честно, юная мадемуазель, – спросил Макс, кладя ложечку обратно. – Если бы я и правда, был мертв, то, как бы вы на это отреагировали?

– Эм… – растерялась я от таких вопросов. – Наверное, очень грустно… Вы – мой единственный друг. Иногда мне кажется, что вы – идеальный мужчина.

Макс вздохнул и улыбнулся.

– Я тоже об этом думал, – усмехнулся он. – Поэтому и не женился!

Он усмехнулся чему-то своему, пока я обдумывала его слова.

– Ладно, я пойду в свою комнату! – отозвалась я, направляясь в сторону своей комнаты. Любопытство требовало, чтобы я заглянула к комнате Адама.

Не спокойно мне, когда эта парочка собирается вместе.

С одной стороны, я хотела порадовать их, что ни о какой любви Адама речи быть не может. А с другой, понимала, что это – бессмысленно.

И я решила направиться в свою комнату.

Открыв дверь, я увидела Адама, сидящего на моей кровати.

Он … он… он был почти человеком.

Кое-где проплешинами оставался мех.

Адам с удивлением рассматривал свои руки, а потом бросил взгляд на меня.

– Я хочу с тобой поговорить, – произнесло чудовище, снова глядя на свои руки. На тыльной стороне ладоней все еще виднелись островки бурого меха. Но в целом он выглядел так же красиво, как и на балу.

– О чем же? – удивилась я, подмечая, что после вчерашнего, проклятие спадает очень быстро. И мне от этого становилось так тепло. Я люблю. И любима. Я не просто гадаю на чувства. Я вижу, как любовь творит чудеса.

Мех сыпался с Адама прямо на мою кровать.

– Ты почти сняла проклятие, – начал Адам, поглядывая на меня.

– Видимо, да, – усмехнулась я, стараясь держаться от него подальше. Вид у чудовища был нервный. И слегка дерганный.

– Скажи мне, как ты это делаешь? – спросил Адам, глядя на меня. – Я же не люблю тебя!

– О, наконец-то! Вместо соплей и пафоса я слышу правду! – согласилась я, все еще опасливо глядя на чудовище. Он почесал руку. А шерсть посыпалась на пол.

Такое чувство, словно на моей подушке собаку брили!

Внезапно Адам встал, демонстрируя мне костюм, покрытый шерстью. Он стряхнул ее, подходя ко мне.

– Я не знаю, как ты это делаешь, – процедил он, прижимая меня к двери и сужая глаза. – Но я тебе не позволю его снять!

– Погоди! – возмутилась я, пытаясь вырваться. – Вы просили меня снять проклятие? Просили! Вы притащили меня для этого в этот особняк? Для этого! И до этого притаскивали сюда девушек! Чтобы они сняли проклятие! И что теперь? Не снимай его? Не надо? Ах, мы передумали?

– Ты хоть понимаешь, что ты творишь! – возмутилось чудовище, не давая мне прохода. – Ты понимаешь, что будет, когда проклятие будет снято?

– Что? Птички будут петь? Туманы рассеются? – пожала плечами я, обещая себе держать язык за зубами и косить под дурочку. Пусть думает, что я по вечерам магией вуду занимаюсь!

– Как ты это делаешь! Быстро говори! – рявкнул на меня Адам, а я отвернулась. Не люблю, когда на меня кричат!

– Короче, смотри, – с усмешкой начала я, догадываясь, что юный лорд ничего не понял из послания. – Каждую ночь…

– Так, – кивнул Адам, готовясь внимательно слушать.

– Я раздеваюсь догола. Беру бубен и свечку, – продолжала я, глядя в глаза чудовищу. – И начинаю бегать вокруг дома!

– Голая? – спросил Адам. Видимо, он жалел, что пропустил этот момент.

– Ну конечно, по-другому ведь никак! – серьезно заметила я. Мне кажется, я понахваталась у Макса. Но все-таки у этого дворецкого непередаваемое чувство юмора. – Только голая! Только с бубном! Так вот, бегаю вокруг дома и ору: «Проклятие, снимись! Проклятие, снимись!». И вот так, круг за кругом проклятие снялось!

– Так, а бубен, ты где брала? – спросил Адам, приняв все за чистую монету. Он даже отпустил меня, слегка опасливо косясь в мою сторону.

– Сама сделала! Из кожи монстра и немного из медведя, – заметила я, напоминая, что по слухам, я медведя палкой совратила. Начала совращать еще живого. Но бедный мишка, по слухам, так и не узнал, когда закончился процесс. Поскольку умер раньше.

– Я тебя прошу, – внезапно взмолился Адам. – Не снимай его! Я очень тебя прошу!

– Это еще почему? – с удивлением спросила я.

– Ты понимаешь, я многого тебе не рассказывал, – заметил Адам. – Но если ты снимешь проклятие, вернется мой отец. И тогда…

– Даст по заднице ремнем? – спросила я. А я бы так и сделала!– За то, что вы пытались его отравить?

– Ты ничего не знаешь! – рявкнул Адам. Ну да! Куда уж мне! Я за последний месяц эту сказку слушаю в таких зверских интерпретация, что меня уже ничем не удивишь!

– Я встретил фею. И мы полюбили друг друга, – Адам вздохнул. – Но мой отец был против этого брака. Он считал, что феи не умеют любить. Что это ветреные особы. И тогда я решил с ним поговорить. И попросить денег на свадьбу.

– А заработать самому никак? – удивилась я, осматривая вполне здорового мужика с грузоподъемностью минимум три мешка. Не может мужик, который может грузить мешки картошки жаловаться на то, что у него нет денег.

– Лорды не работают, – обиделся Адам, словно я помахала перед его носом буклетом службы занятости. Но тут же пылко продолжил. – Но мой отец потребовал, чтобы мы с феей расстались. Он сказал, что ничего не даст нам. Ни золотого! О, я уже говорил, что мой отец, хоть и сказочно богат, – страшный человек! Жестокий и бессердечный!

– И тогда вы решили отравить его, чтобы заполучить наследство? – подняла я брови. – Я угадала?

– Да, но не совсем, – процедил Адам. – Нам нужны были деньги! Тем более, что за фею мой отец лишил меня всего!

– Отлично, мне очень жаль. Сочувствую. И смотрю понимающим взглядом, – закатила глаза я. – И я так понимаю, что инициатором была фея? Кто, как ни она знает травы? Ну, я снова угадала?

– Да, – произнес Адам, а ему было самому неловко. – Она дала мне некое подобие… яда. Которое должно было вызвать у отца недомогание. Не смертельное! И чтобы он, приболев, вспомнил, про то, что у него есть сын. То есть, я. И тогда, возможно, его черствое сердце смогло бы понять мою любовь!

– Но что-то пошло не так, – заметила я, глядя на Адама, который снова полинял на ковер.