Потусторонний. Книга 5

Глава 25

Великобритания. Нортумберленд. Лоу-Хааксли

Он всегда любил стихию. Особенно море. Правда, предпочитал более цивилизованные места. А здесь… Здесь всё пропахло рыбой, здесь повсюду шатались пропитые угрюмые мореманы, с подозрением глядящие на отдыхающего мужчину.

Англия место довольно мерзкое, но с тем багажом, что увёз князь Разумовский из Российской Империи, место ему оставалось только здесь. Самое безопасное. Ни одна другая страна не смогла бы обеспечить охраной беженца такого уровня. Агентура русских пронизывала всю разрозненную Европу. Азия скорее сама бы выдала зачинщика мятежа, лишь бы сохранить хорошие отношения с Россией. Юг не имел никакой власти и никакого сервиса. Менять уровень жизни князю Разумовскому никак не хотелось.

А здесь он был благородным дворянином в изгнании. Представителем внешнего совета Российской Империи, готовым в любой момент выступить по приказу короны и представлять её интересы на обширных землях обезглавленной страны.

Впрочем, Земский Собор уже прошёл, и большинством голосов был определён новый императорский род. Выбором Александр Разумовский удивлён не был. Дорничевы считались самым крупным и влиятельным родом, после Романовых. Да, с ними могли поспорить и Разумовские, но… Этот мерзавец Носков, представитель огромной медиа семьи, смог стереть репутацию князя. В один день от Разумовского отвернулись все. Обожающие его рода в верхушке военной элиты в один миг сменили милость на гнев. Троих племянников подняли на штыки, когда те пытались поднять бунт в Мурманских полках. Всё рухнуло и пришлось бежать.

Ладно, что случилось то случилось. Кто смог выбраться из немытой России, тот сейчас предпочитал не появляться на публике. Иногда нужно просто дожить отведённый срок. Пусть за чужой счёт, пусть без былой власти, но зато на свободе.

Он смотрел на волны, держа в руке чашку остывающего чая. Мерзкая бурда, которую здесь пили все, и которую теперь князь Разумовский должен был полюбить. Со всеми вытекающими. Сырость, холод, туман и соль в воздухе. Вечная соль.

Как же было здорово в Репино… Князь тяжело вздохнул.

— Господин Разумовский, — сказал один из охранников. — Прошу, пройдёмте в дом.

— Я ещё не допил.

— Господин Разумовский, сэр. Прошу, — голос телохранителя изменился. В былые времена князь мог разорвать его на части. — Здесь становится не безопасно.

Он прикрыл глаза. Чёртов Артемьев. Всё разрушил какой-то невероятного могущества ублюдок императорской крови. Было бы комично, если бы паренёк ещё бы и трон занял. Ни один геральдичский кабинет такого бы не позволил, конечно. Незаконнорожденные не наследуют и всё.

Однако в будущем, Разумовский в это верил, в будущем этот мерзавец окажется наверху. Потому что с талантом наделять даром у него нет других вариантов. Доберётся до высших слоёв общества.

Если, конечно, щенок не перестанет своим талантом светить. Может, конечно, и затаится. Иногда люди бежали подальше до дворцовой суеты.

— Сэр!

Князь с кряхтением поднялся, закутался в плед, а затем пошёл по песку, перемешанному с галькой, к стоящему неподалёку дому. Жильё было не чета старому, конечно, но в нём было чисто, тепло, и сохранились двое преданных слуг. Если не считать приставленных Великобританией соглядатаев и охраны.

Он поднялся по крыльцу, открыл дверь и снова повернулся на серое море.

— Сэр! — окликнул его охранник. — Прошу вас, поскорее.

Здесь всё равно лучше, чем там, среди промытых Церковью идиотов. Чем-то всегда надо жертвовать. Он потерял финансовые блага, но обрёл истинную свободу.

Разумовский закрыл за собой дверь.

Вечерело. Незадолго до заката выглянуло солнце, раскрасив унылый берег в праздничные цвета. Разумовский наблюдал за этим из окна своей комнаты, покачиваясь в кресле-качалке. По телевизору передавали новости о том, что неподалеку от Лоу-Хааксли открылся новый Прорыв, и сейчас для его закрытия разыскиваются афробританец и небинарная личность, дабы не ущемлять права узкой прослойки демоноборцев.

Он задремал, но вскоре проснулся от странных щелчков и глухого стука снаружи дома. Опыт заставил скатиться с кресла, и по мебели тут же защелкали пули. Разумовский, морщась от боли в суставах пополз под укрытие у окна, когда дверь в комнату распахнулась.

Магический удар пришёлся прямиком в щит гостя. Человек в бело-золотой броне вошёл внутрь, откинул кровать в сторону, будто та ничего не весила. Швырнул в лежащего вязкий сгусток, и с чары Разумовского исчезли. Нуль-магия…

Паладин поднял беглого князя с пола.

— Как… Как… Вы запрещены… Запрещены здесь… — залопотал тот.

— Империя помнит, — сказал ему паладин и одним махом развалил сжавшегося князя на две половины.

Минуту господин Баширов, высший ликвидатор Первой Церкви, слушал тишину, оглядываясь. Вроде бы, в этой лачуге больше никого не осталось. Вот и славно. Он с грохотом доспехов вышел на улицу, где его ожидали: клирик Петров и двое безымянных стрелков. Дело сделано, пора возвращаться. Сам автомобиль пришлось угнать у зоны, открытой по запросу церкви. Да, Первая Церковь ещё не до конца пришла в себя от осознания, что некоторые благородные сословия серого мира готовы с ней работать, но не воспользоваться возможностью и не покарать предателей не могла.

Иногда принципы не очень принципиальны. Что прекрасно показал Совет Епископов, продвигающий новую идеологию по взаимодействию миров. Баширов не знал, откуда растут ноги, но ходили слухи, что одна операция, проведённая человеком и демоном, достигла невероятных успехов и принята на совете эталонной. На юге, западе и востоке серого мира шли бои с демонами старой формации, а вот север очень быстро объединился с людьми.

Баширову демоны не нравились, и мир их не нравился, но раз душе больше ничего не угрожало, то командировки в серый мир он воспринимал с пониманием. Будущее за сотрудничеством. Тем более, что где-то в районе Пушкинских Гор на серой стороне уже развивался гостиничный бизнес, «Обуховские пенаты» пользовались большим успехом. Конечно, Баширов считал такие туры подходящими только для любителей экзотики. Пусть пощекочут себе нервы, это полезно.

Паладин с трудом залез в фургон, который тут же просел под его весом, а вскоре машина покатилась по тихим сельским улочкам в сторону зоны.

— Тут, говорят, неподалёку есть старый храм. Шпиль высотой почти в сто метров, — сказал Петров. Баширов тяжело вздохнул. Он любил смотреть на шпили, но сейчас у них не было времени. Возвращаться в портал надо пока англичане не очухались и не нашли подходящих демоноборцев.

— Некогда. Не успеем, — с сожалением сказал он.

В Великобритании смерти Разумовского тоже никто не опечалился.