Повелитель кошек

Глава 3 (часть 3)

***

Уж не знаю, сколько я был без сознания, несколько минут или несколько часов. Придя в себя, я понял, что лежу у самой воды, среди больших круглых валунов, которые не дали мне упасть в озеро и утонуть. Левая нога сильно болела, руки были покрыты кровоточащими царапинами от шипов кустарника, сквозь который я падал.В голове стоял гудеж, и вообще, чувствовал я себя совершенно паршиво.

Я пошевелил больной ногой – она двигалась, и это было утешительно. Несколько мгновений я пытался разобраться в своих ощущениях. А потом пришел страх. Я понял, что тишина вокруг меня означает только одно – бой закончился, и я его не знаю его исхода. Если орденские охотники одолели тварюгу, то меня, по всей видимости, сочли мертвым и бросили тут, не желая возиться. Если же верх взяла гаттьена…

Очень осторожно, стараясь не шуметь, я повернулся на живот и пополз вдоль берега в сторону скалы, с которой я навернулся. Луна поднялась высоко, небо было усыпано звездами, и было достаточно светло, так что я мог разглядеть предметы вокруг себя и ориентироваться. Убедившись, что вокруг меня никого, я поднялся на ноги и, прихрамывая, заковылял по берегу. И вот тут я сделал первую неприятную находку. Темная масса прямо по курсу оказалась трупом Росса Ковера – у бедняги не хватало лицевой части черепа, а правая рука была почти напрочь оторвана от туловища. Мой желудок немедленно вывернуло наизнанку. Дальше больше: еще через десяток метров я наткнулся на изуродованное тело Рифа, повисшее на колючих ветках кустарника.В воде, у самого берега, плавал третий мертвец – по-моему, это был Матьюш Бобыль.

В этот момент я услышал негромкий, но очень отчетливый звук. Странный звук, похожий на возглас. Он шел из кустов справа от меня.

- Ромбранд! – крикнул я, не удержавшись. – Брат Матьюш!

Мне стало очень страшно. Я тут совсем один, рядом только три разорванных дьявольской тварью мертвеца, и у меня нет никакого оружия. Врагу не пожелаешь попасть в такую ситуацию.

- Ромбранд! – заорал я во всю глотку. – Помогите!

Звук повторился, на этот раз тише, чем вначале. Не то всхлипывание, не то стон.

- Ээй, есть кто живой? – заорал я и начал подниматься от берега к месту боя.

Буквально через несколько секунд я наткнулся на очередной труп – это был сам Звездоносец, брат Матьюш Хавелинк. Оборотень просто разделал его на антрекоты, труп был искромсан, словно его топорами рубили. Выругавшись, я пошел дальше. Колючки цеплялись за мой плащ, впивались в кожу, но я не обращал на них внимания. Меня сейчас интересовал только один вопрос – остался кто-нибудь в живых, кроме меня, или нет.

Очень скоро я добрался до площадки под скалой – до того места, с которого мы увидели гаттьену. Никогда в жизни не видел ничего более ужасного. Земля и камни были обильно забрызганы кровью, повсюду валялись какие-то темные лохмотья, не то куски одежды и доспехов, не то человеческие останки. Оборотня не остановили ни просмоленные шипованные латы, ни отравленные мечи и алебарды – похоже, весь отряд охотников был уничтожен. Гаттьена порвала их в клочья, как Тузик грелку. У меня в животе стало очень холодно, ноги онемели, а сердце забилось лихорадочно, как у пойманной за хвост мыши. И в этот миг я опять услышал всхлипывания, а потом тяжелый вздох.

- Ромбранд! – крикнул я. – Ты где?

Звук шел из гущи колючих кустов. Я влез в них без малейших колебаний и, сделав несколько шагов, увидел, наконец, того, кто издавал странные звуки.

Женщина. Совсем молодая, почти девочка, совершенно нагая и фантастически красивая. Она лежала на спине, раскинув руки и запрокинув голову. Ее били судороги, кровь обильно текла из огромной рваной раны в левом боку и нескольких мелких ранна бедрах и ногах. Когда я шагнул к ней, женщина издала клокочущий звук, и по ее телу вновь пошла волна судорог. Мне показалось, что ноги у нее парализованы. И еще, я понял, кто эта женщина, и сразу ощутил большущее облегчение.

- Вот и оборотню конец, - сказал я сам себе. – И я свободен, как штаны на пять размеров больше.

Гаттьена тяжело вздохнула, дугой выгнулась вверх и снова бессильно откинулась на спину, ее охватил новый приступ судорог. Странная мысль пришла мне в голову: победительница умирает тяжело, а побежденные погибли быстро и легко…

Я повернулся на каблуках, чтобы побыстрее убраться из этого страшного места, и в этот мигснова услышал тяжелый вздох. Пусть гаттьена оборотень, порождение каких-то там жутких темных сил, но ее агония вполне человеческая. И я почувствовал что-то похожее на жалость.

- Прости, я ничем не могу тебе помочь, - сказал я женщине. – Покойся с миром.

Гаттьена услышала меня. Я встретился с ней взглядом и вздрогнул. Золотистые светящиеся в темноте глаза гаттьены были полны боли и муки. И в них я прочитал просьбу о помощи.

- Уитанни мраааать… - услышал я. – Мрааать!

От звуков ее голоса у меня волосы поднялись дыбом. Такого красивого голоса я никогда в жизни не слышал, даже искаженный болью он звучал, как волшебная музыка.

- Ах ты, мурка-переросток, - сказал я, шагнув к оборотню, - ну почему ты не хочешь умереть быстро?

- Уитанни мрааать, - повторила гаттьена, и ее снова начали колотить жестокие корчи.

Глядя на то, как она мучается, я внезапно вспомнил, как перед боем покойные охотники мазали свое оружие светящейся пастой из кожаного тюбика. Похоже, что эти судороги вызваны действием фосфоресцирующего яда, а если так, помочь этому странному существу я просто бессилен. Она неизбежно умрет, и умрет в мучениях. Все, что мне остается в этой ситуации – так это подарить ей легкую смерть. Но только вот дело в том, что я этого никогда не смогу этого сделать. Я и курицу-то зарезать не могу, жалко…

- Судороги, - сказал я самому себе, захваченный новой неожиданной мыслью. – Фосфоресцирующая смесь. Фосфор. Нервно-паралитический яд на основе фосфора. А если…

В моей сумке был флакон с противосудорожным эликсиром, купленным у Флагельгафта. Я еще со времен службы в армии знал, что противоядием от фосфоросодержащих нервно-паралитических ядов иногда служит атропин, алкалоид белладонны. Не исключено, что мэтр Флагельгафт свой эликсир делал на основе этой самой белладонны, и если так, я могу попробовать хоть немного облегчить мучения гаттьены. Все равно она умрет, так что терять мне нечего.

Очень осторожно я приблизился к женщине, опустился на колени и полез в сумку. Бутылка с эликсиром была на месте. Гаттьена, видимо, поняла, что я собираюсь сделать, жалобно всхлипнула и закрыла глаза. Я вытащил пробку из флакона, понюхал – эликсир имел резкий запах каких-то трав. У меня появилась дурацкая мысль: а вдруг там есть валерьянка? Кошки от нее в бешенство впадают. Как бы и этой красотке валерьянка не открыла второе дыхание.

- Открой рот, - велел я гаттьене.

Женщина с трудом приподняла голову. Я запустил правую руку в ее фантастически роскошную темную шевелюру, (вот это волосы, я понимаю! Любая компания по производству шампуней просто носила бы на руках модель с такими волосами), подхватил гаттьену за шею. Заглянув ей в глаза, заметил, что зрачки у существа сильно сужены. Так и есть, явные признаки отравления нервно-паралитическим ядом. У меня один шанс на миллиард ее спасти, но пробовать надо. Я поднес бутылочку к ее губам и начал осторожно поить ее эликсиром. Женщина-кошка давилась, захлебывалась, кашляла, стонала, судороги продолжали пробегать по ее телу, но мне все же удалось влить большую часть лекарства ей в рот. Когда бутылочка опустела, я выпустил гаттьену, и она бессильно опрокинулась на спину, задышала часто и мелко.

- Мммраааать, - жалобно простонала она.

- Это уж как Бог пошлет, - сказал я, отбросил пустой флакон и отошел подальше. Мне очень не хотелось наблюдать за агонией бедняжки, но в глубине души я надеялся на то, что чудо свершится, и жидкость Флагельгафта ей поможет.

Женщина-кошка еще раз шумно вздохнула и зашевелилась, я видел, как под смуглой кожей гаттьены судорожно сокращались мышцы. Похоже, ни хренашечки у меня не выйдет, эликсир Флагельгафта оказался шарлатанским пойлом, которым, в лучшем случае, можно глистов побеспокоить. А такие отравления вылечить им уж никак нельзя, сто процентов.

- Прости, больше ничем не могу тебе помочь, - сказал я. – Напрасно я тут стою.

- Уитанни…. Сссссшшшш, - женщина запрокинула голову и заскрипела зубами. На лбу у нее выступили крупные капли пота.

«Нет, друг Москвитин, не получится из тебя реаниматолога! Девчонка умирает, это дураку понятно. Еще пара минут, и все, конец. Эх, и сексуальная девица! Вот это, я понимаю, экстерьерчик… Плащом ее накрою, а то вороны расклюют, жалко».

Гаттьена больше не стонала. И я внезапно понял, что, кажется, чудо случилось. Дыхание раненой стало ровным и глубоким, исчезла гримаса боли, искажавшая лицо. Я оказался прав, в эликсире была белладонна, причем в достаточном количестве. Э, да этот стукач Флагельгафт, оказывается, неплохой фармаколог!

Обрадованный, я подсел к гаттьене и осторожно коснулся ее левой ноги. Нога была теплой, мышцы расслабленными, судорожный спазм проходил. Первый раунд матча со смертью мы, похоже, выиграли. Теперь предстоял второй, надо было что-то делать с кровотечением.

Иглы и нитки у меня были, но под скалой было слишком темно. Бежать к лошадям, чтобы попробовать найти в седельных сумках покойных охотников кресала и фонари, не имело смысла – пока я буду бегать туда-обратно и высекать огонь, моя помощь девчонке уже не понадобится. И тут я вспомнил про эликсир, которым инквизитор Матьюш поил охотников.

Во фляге, которую я нашел на трупе Матьюша, оставалось еще с полстакана жидкости. Я приложился к фляжке и начал ждать. Буквально через пару минут темнота вокруг меня сменилась серыми сумерками, а вскоре я и вовсе видел все вокруг в мелочах – правда, в черно-белом исполнении.

- Нам с тобой везет, - сказал я гаттьене, которая, казалась, впала в забытье. – Как по заказу нашлось все необходимое для операции. Не бойся, рука у меня легкая, сильно больно не будет.

Прежде мне никогда не приходилось зашивать раны. Но учиться новому и полезному никогда не поздно. Никакой антисептики у меня в распоряжении и в помине не было, но сейчас важно было остановить кровь, а уж потом думать о прочих проблемах. Накачанная экстрактом белладонны пациентка лежала спокойно, пока я штопал рану в боку, лишь несколько раз вздрогнула и зашипела сквозь стиснутые зубы. Признаться, у меня все внутри заледенело, когда я подумал, что может быть, если я причиню ей слишком сильную боль. Однако гаттьена вела себя примерно – то ли белладонна ее оглушила, то ли сил у нее просто не осталось. Зашив рану (любой хирург оторвал бы мне руки за такую дилетантскую работу!), я густо намазал шов противовоспалительной пастой, наложил корпию и повязку, а потом занялся ранами на ноге. Шить я их не стал, просто обработал. Когда я закончил работу, начало светать. Ночь прошла у меня невероятно содержательно.

Гаттьена лежала тихо, и я увидел, что она спит. И в этот момент я понял, что не знаю, как быть дальше. Что мне делать с этой красоткой дальше? В город тащить ее я не могу, Звездоносцы тут же сведут на нет все мои труды по ее спасению. Не затем я лечил, чтобы отправить на костер. Оставить ее тут, понадеяться на то, что все заживет на ней в буквальном смысле слова как на кошке, быстро и без осложнений? Нет, это не выход – какой бы сильной и живучей не была гаттьена, ей нужно время на то, чтобы оправиться от кровопотери и отравления. Оставлять ее одну нельзя, сейчас она совершенно беззащитна. Или поискать тут какое-нибудь подходящее укрытие, перенести ее туда, подальше от этого скверного места, буквально пропитанного запекшейся кровью?

Я выбрал третий вариант. Способ транспортировки определил сразу – положу девчонку на свой плащ и буду тащить волоком. Надеюсь, крепкое сукно выдержит. Только вначале надо бы найти укромное местечко, где можно будет ее спрятать.

Я спустился к воде, отмыл от крови руки и начал осматривать берег. В конце концов, мне удалось обнаружить приличное местечко в ивняке на другой стороне озера – деревья давали тут густую тень, вода была совсем рядом, и со стороны озера разглядеть что-нибудь в этих зарослях было невозможно.Осталось самое трудное: перетащить сюда мою пациентку. Здесь она отлежится или помрет – на это, как сказали бы мусульмане, воля Аллаха.

Я мог гордиться собой. Я предусмотрел все.

Или почти все. Потому что, когда я вернулся на то место, где оставил гаттьену, оборотня там не было. Я не мог ошибиться – на земле чернела большущая лужа крови.

Нет, я, конечно, знаю, что у кошек семь жизней. Но такая невероятная живучесть показалась мне просто сверхъестественной.

Я довольно долго простоял, бестолково переминаясь с ноги на ногу, и думал о потрясающем существе, которое еще час назад находилось при последнем издыхании – и смогло после таких ранений подняться и уйти. А потом рассудил, что так оно для меня куда лучше. Я совершенно свободен и могу идти на все четыре стороны. Хотя в Норту мне лучше не возвращаться – слишком много народу видело, как я вчера на закате уезжал с охотниками. Дураку понятно, что Звездоносцев, ожидающих возвращения группы Ромбранда, заинтересует, как так получилось, что их люди погибли, а я остался в живых.

Надо заставить их думать, что лекарь по имени Кириэль Сергиус погиб вместе со всеми. И я знаю, как это сделать.

Я снял свой плащ, долго и старательно молотил его по колючкам, пока он не превратился в лохмотья, потом вывалял изорванный плащ в крови и грязи и швырнул его на землю, среди останков охотников Ромбранда. Теперь, если на это место придут ищейки Ордена, они найдут только трупы и мой плащ, и рассудят, что меня уволок оборотень. А я тем временем постараюсь побыстрее убраться из этих мест дальше на север. Больше мне тут делать нечего.

Перед тем, как покинуть берег, я обыскал то, что осталось от людей Ромбранда. Это было очень неприятно, но необходимо. Мои трофеи были невелики – несколько серебряных монет, хороший охотничий нож, две фляги с крепким солдатским самогоном, серебряное кольцо и всякие мелкие безделушки, вроде костяного свистка, ложек и пробочника для бутылок. Самый ценный трофей я обнаружил на трупе брата Матьюша – начертанную на пергаменте подробную карту этой части Вальгарда. На карте были отмечены принадлежавшие Ордену замки и посты на дорогах. Обозначен был на ней и Набискум – нужный мне город находился на севере, по ту сторону обширных Вокланских пустошей, начинавшихся как раз за Нортой. Мне снова повезло. Теперь я знал, куда мне идти. Конечно, если я запалюсь с этой картой, пощады не будет, но я все равно взял ее с собой. Был еще у меня соблазн взять с собой одну из лошадей, но все они были с клеймом Ордена, и я решил не искушать судьбу. Я уже дважды избежал смерти, ушел от Звездоносцев и выжил в схватке с оборотнем. Хоть и говорят, что Бог троицу любит, но лучше поберечься.

Сейчас у меня одна задача – добраться до Набискума, отыскать там де Клерка и Веронику и постараться выбраться обратно в свой мир. И чем быстрее это будет сделано, тем лучше.