Право на месть

026 Глава четвертая

Ван Хэвен

Детективом, ведущим дело, оказалась чернокожая немолодая женщина. Она пришла в комнату допросов где-то через час. К тому времени считалось, что я достаточно «промариновался» в неведении.

Поставила на стол передо мной бумажный стаканчик растворимого кофе — максимальный знак внимания, на который я даже не рассчитывал, — а перед собой массивную коробку. Не удивлюсь, если она пуста, а на дне лежит одинокая записка, что-то вроде: «Делаем вид, что у нас есть улики, чтобы подозреваемый раскололся сам».

Впрочем, пить и впрямь хотелось, а еще больше курить, но кто же мне разрешит?

Женщина открыла коробку. Не пустая, надо же. Достала снимок.

— Вы знали этого человека? — С фотокарточки, пожелтевшей то ли от старости, то ли от хранения на солнце, на меня смотрел помолодевший Док. Его уже тогда лысую черепушку, бесцветное лицо и отстраненную вежливую улыбку трудно с кем-то перепутать.

— Да. А что, собственно, происходит?

Собеседница не спешила объяснять детали.

— Какого рода отношения вас связывали? — Как и раньше, в прошедшем времени. Я поерзал беспокойно.

— Дружеские. Нет. Приятельские. Иногда пересекались, выпивали вместе, а что? В гости не приглашал. — Говорю абсолютную правду.

Сейчас я прекрасно осознавал, что параметры тела: температура, пульс, давление, ширина зрачков — все до единого считываются, а результаты анализируются как искусственным интеллектом, так и живыми сотрудниками где-то за пределами допросной. И живой человек, и бездушная машина следили за моей речью, скоростью ответов, реакцией на вопросы. Обмануть систему сложно. Но там, где откровенная ложь не поможет, в игру вступают недомолвки и двусмысленные фразы. Их искусственный интеллект, слава богу, еще не научился щелкать как орешки.

Детектив отложила снимок на край стола и вытащила из коробки следующий предмет. Им оказался крупный пакет для улик. Я с удивлением воззрился на игрушечную панду.

— Эта вещь вам знакома?

— Да. Это игрушка, которую я купил и подарил мелкому… как там его зовут? — ребенку Черной… чернокожей стриптизерши. — Я покосился на детектива. Воспримет ли она оговорку как вызов?

Мне вдруг подумалось, что при всем моем незавидном положении — конвой, наручники, — против меня еще и выставили тяжелую артиллерию следственного аппарата. Чернокожая женщина, особенно если она еще и не мужчин предпочитает, словно специально создана для того, чтобы обвинить меня во всяком и посадить на веки вечные.

— С какой целью?

— Что? А, подарил-то? — Возвращаюсь к разговору, из которого успел выпасть. — Просто так. — Да, давай из меня еще и педофила сделай! — С ним все в порядке, я надеюсь?

— У нас есть сведения, что игрушка сперва побывала в руках этой девушки. — Игнорирует мой вопрос. Выкладывает на стол еще одно фото из коробки: размытое, нечеткое. С одной из камер, судя по всему. Но я все равно впился в снимок жадным взглядом, пытаясь угадать по наряду, обстановке, времени: кто передо мной. Акутора? Рут Стоун? Или, столь редкий случай, ты-настоящая? — Эта девушка. Кто она? Вас часто видели вместе в последнее время.

Я покрутил ответы в голове и так и этак, и не нашел ни одного подходящего, нейтрального. Вместо этого хлебнул остывший кофе и уставился на дверь.

— К чему эти вопросы, а? Мне что-то предъявляют? Если нет, я пойду. — Так мне и дали, как же, Ван, держи карман шире.

— Этот человек мертв. — Женщина-детектив постучала пальцем по фото Дока. Красивые, ухоженные пальцы с маникюром и без обручального кольца. У детектива, видимо, остается много времени на себя, да и работа не пыльная.

— Застрелен? — Не удержался и уточнил. Глупо, знаю.

— Нет, почему? — Она ответила быстрее, чем подумала. Поморщилась. Поняла, что сказала лишнего, но все равно продолжила. — По результатам экспертизы, ему перерезали горло. И слили в утилизатор.

— Да ладно! — Даже малые дети знают, что любая органика безошибочно распознается датчиками при распылении и проходит полную проверку ДНК. Без соответствующих разрешений на утилизацию тела моментально срабатывает «код красный», — копы будут на месте раньше, чем ты произнесешь вслух слово: «у-ти-ли-зи-ру-ю». — Еще остались идиоты? И кто же активировал чип?

— А вы как думаете? — Мне показалось, в разговоре женщине было важно перехватить инициативу. Похвально. Пожал плечами.

— Понятия не имею. — Ответил совершенно честно.

Да, ИИ безусловно заметит, что я нервничаю, но беспокойство связано с заявлением о смерти Дока. Зарезали? Когда? До того, как я получил букет с запиской или уже после?

Он ведь… он же не мог умереть, так? Только не сейчас! Когда уже подал мне сигнал. Когда исследования уже были завершены! Он ведь провернул что-то, да? Это какой-то очередной хитрый план, о котором я просто не знаю? Как обычно?

— Не может быть… ошибки?

— Никакой ошибки. Анализ ДНК подтвержден. Этого человека совершенно точно убили и слили в утилизатор. Вчера. В 14:02. — Я сглотнул. Во сколько приехал курьер? Писал ли Док записку, зная, что сам находится в опасности? Последнее желание спрятать девушку?

— Утилизатор активировали чипом ребенка. — Женщина ткнула пальцем в игрушечную панду. — Его, вместе с игрушкой, патруль обнаружил рядом с утилизатором. Метров двести от ночного клуба «Нишики». Неизвестный воспользовался чипом, чтобы все провернуть и скрылся. И у нас есть соображения: кто мог это сделать. Где вы были вчера в два часа дня, Ван Хэвен?

Я уже прикинул в уме: вел сопротивляющегося Акутору прочь из клуба, определенно.

— Гулял.

— Не рядом ли с утилизатором, прихватив ребенка стриптизерши из ночного клуба, где, по показаниям свидетелей, сейчас обитаете? Пользуясь тем, что вам доверяют? В тупичке без камер, куда вместе с подружкой вы заманили и где убили своего приятеля?

Ну нет. Этот номер у них не пройдет. Я почувствовал, что начинаю закипать и притушил пульс. Спокойствие, только спокойствие.

— Нет, детектив. Вы ошиблись. Я ничего такого не делал. Можете отследить мои перемещения.

— Можем. Мы уже отправили запрос на получение отчета по местоположению вашего чипа за вчерашние сутки. — Вот это попадос, Ван. Как хорошо, что я предусмотрительно навернул еще несколько километров по Сити без всякой системы. Действительно гулял. Но стало как-то совсем неспокойно. — Где ваш визор, Ван?

— Слил… в утилизатор. — Говорю чистую правду, но слышу, что голос звучит приглушенно. Обложили со всех сторон, а мне есть что скрывать. — Вообще-то не преступление! Мои вещи — хочу сливаю. Деньги были нужны.

— Так кто эта девушка, Ван? Кто она? Ваша сообщница? Отвечайте на вопрос!

— Впервые вижу. — Говорю и точно знаю, что сейчас детективу подают сигнал: «Ложь». Она морщится и продолжает загонять меня дальше в угол.

— Хочу показать вам интересное видео. — Планшет кочует из рук в руки. На экране Док в курятнике держит, почти обнимает Рут с пистолетом, направленным на Принца и Акутору. Что-то говорит, губы шевелятся, но звука нет. Выстрелы. Кровь. Все кончено. Затем я, ранее не попадающий в обзор камеры, выхожу под объектив и подхватываю девчонку на руки. Уношу прочь.

Вот как, значит. Вот как.

Чешу затылок в растерянности. Ни черта не понимаю. Снимали нас точно не по желанию Дока. Значит и все остальное не его коварный план? Он действительно мертв?

День назад

Ван Хэвен

Музыка проникает под кожу. Ритм быстрый, тревожный, рваный, как мои нервы.

— Не суетись под человеком, Ван! — Акутора упирался, и мне пришлось силой выводить его из ночного клуба. — Объясни толком, что происходит? Я не догоняю!

— Тебе опасно здесь оставаться. — Привычно поднял девушку на руки, за что получил несколько болезненных ударов по голове. Ну да ладно, она у меня чугунная, стены можно прошибать. И пустая, судя по всему. Ничего не забыл? Записку сжег. Пистолет захватил. Что-то еще?

— Это из-за той малявы весь кипишь? — Киваю. — Да ты гонишь! Я не могу так взять и сдернуть…

— Всего на пару дней. — Бросаю хмурый взгляд на зеленые огни вышки. Надо же как быстро все может измениться. За мгновение! Еще пара минут назад я был счастлив, спокоен, верил в удачный исход, а теперь паникую. — Спрячу тебя у друга. Он очень любит красивых женщин.

— В каком, еж твою, смысле? — Молчу. Отвожу взгляд. Ситуация опасная, а мы тут шутки шутим, да.

— Мой визор у тебя. — Не вопрос, а утверждение. Я отдал его девушке еще до всех событий — и мне не мешает, и у нее, в отсутствии чипа, хоть какая-то связь с цивилизацией. Пиццу заказать. За выпивку расплатиться. — Давай сюда.

Без сожаления сливаю визор в ближайший утилизатор.

— Какого?.. Ван, ты точно псих! Теперь нам даже телегу не вызвать!

— Ничего. Здесь недалеко. Не волнуйся, принцесса, на руках донесу.

Когда мы добрались до знакомого сплошного здания-коробки, голова едва ли не взрывалась от ударов и от нытья. Ну что за человек! Неужели сложно побыть в подполье пару дней? Я не мог объяснить Акуторе своего решения, но оно было непреклонно: если Док написал «спрятать», значит, надо прятать. Без вариантов.

Поставил девушку на ноги. Увернулся от удара в пах. Даже с первого раза вспомнил какую из кнопок на панели нажимать.

— Код доступа?

— Рай. — Знакомый смех в ответ.

Акутора бесстрашно скользнул в проем двери и присвистнул удивленно. Стремительно преодолел темный коридор, стены которого по-прежнему были украшены разными железяками неизвестного назначения, и выскочил в комнату к хакеру, как чертик из табакерки.

У Купера при нашем появлении буквально отвисла челюсть. При виде девушки его массивная рука непроизвольно поползла к низу живота.

— Эй, ты, слышь, убогий! Да-да, ты, жиртрест! — Хрупкая на фоне Купера фигурка приблизилась вплотную и ткнула толстяка пальцем в огромный живот. — Еще раз так на меня посмотришь, внезапно похудеешь на лишнюю руку-ногу, усек? — Хакер послушно замер. Кивнул. По-моему, забыл как дышать. — Руки на стол! Ну!

— Девушка твоя, Вано?

— Нет! — Мы откликнулись хором и переглянулись. Акутора с любопытством осматривал помещение. Завис у мониторов. Потрогал кулер на стене. Пощелкал клавишами. Пошуршал упаковкой чипсов. А затем без всякого стеснения сбросил все железки с дивана на пол и уселся, закинув стройные ноги на подлокотник.

— Ниче халупа. А пожрать тут есть чё, мазафака?

— Поживет у тебя пару дней, Куп? — Виновато развожу руками, всем видом показывая, что это не моя «гениальная» идея и другого выхода не было. Если толстяк раньше был в шоковом состоянии, то сейчас, кажется, умрет от разрыва сердца. Красивая девушка в его тайном логове. Первая живая, должно быть, а не видео-трансляция.

— Н-но… э-э-э…

Достаю глок из нагрудной сумки и бросаю в руки Акуторе.

— Будет приставать — пристрели.

— А то! — Косая улыбка расчерчивает миловидное лицо. Куп буквально истекает потом в кресле. Прости, приятель, так надо. Машу рукой и ухожу. Задерживаться надолго нельзя. Надеюсь, здесь ты будешь в безопасности, девочка.

Гензель

Большой волосатый мужчина оказался добрым. Не обижал. Не бил. Даже кормил с ложечки. От него часто пахло алкоголем и потом, порой еще и чем-то кислым. Иногда он трогал меня и тяжело дышал.

Его крупное смешное животное тоже неприятно пахло и было колючим на ощупь, но я привык. Даже стал гладить его, знакомо проводя рукой по округлым бокам. Отчего питомец радостно хрюкал и прижимался ближе, щекоча влажным носом. Тыкался в руку, словно искал и не находил любимое лакомство. Кажется, я ему понравился.

Здесь было тепло. Темнота окружала мягкой тканью, а не холодом гладких полов. Я был бы не против жить с ними и дальше. Только беспокойство за сестру отравляло дни. Где она? Как она? Что с ней случилось?

Коварная темнота иногда рисовала страшные сценарии: а вдруг я больше не чувствую ее, потому что ее больше нет? Вдруг я остался один? Совсем один?

Я слышал выстрелы до того, как большой волосатый человек затащил меня к себе в дом. Кто стрелял? В кого? Жив ли тот мужчина, который, когда хотел, умел ходить бесшумно как кошка? В порядке ли доктор? И где моя сестра?

Вопросы. Вопросы. Темнота не давала ответов. Темнота притаилась и ждала.