Предателей не прощают

Глава 26. Личная жизнь

После поездки к Рауде вечер и ночь проходят как в тумане.

Я с кучей пересадок добираюсь до хостела. Сдираю с себя одежду. Кое-как натягиваю пижаму. На этом энергия заканчивается. Вместо того чтобы съесть приготовленный девчонками ужин, пью чай. А вместо поиска работы собираю чемодан.

Будто чувствует, что со мной что-то не так, в десять звонит мама. Она интересуется учебой и работой. Спрашивает, как дела у соседок. Врет о том, что у нее все отлично, а бабушка здоровее, чем в молодости.

Обычно мне тяжело слушать ее ложь. Этими сказками во благо мы только отдаляемся. Однако сегодня все проще. Я молчу о том, что взяла академический отпуск. Ни слова не говорю о кастинге и своих безумных надеждах изменить жизнь. И, чтобы не разреветься, стараюсь не смотреть на собранный чемодан.

Словно мало с меня вранья маме сразу после ее звонка получаю сообщение от Егора. Он шлет свою фотографию на фоне океана, хвалится, что уже начал запись альбома и просит рассказать о кастинге.

Уж кому-кому, а ему, наверное, можно рассказать о позорных требованиях на прослушивании и обидных выводах драгоценного родственника. Егор лучше всех знает непростой характер этого гада. Но мои губы все еще саднит от поцелуя, а храбрости хватает лишь на три коротких предложения: «Рада за тебя. Работаю. Поговорим завтра».

Ругая себя за новую порцию лжи, я прячу подальше телефон и с головой накрываюсь одеялом. Душу греет мысль, что уж сон точно принадлежит только мне и никто не сможет его испортить. Но внезапный звонок в пять утра доказывает обратное.

Щурясь, я пытаюсь понять, чей номер высвечивается на экране. А после пятого гудка решаюсь ответить.

— Здравствуйте, слушаю Вас, — собственный голос спросонья звучит как чужой.

— Здравствуй, девочка, — в отличие от меня Шапокляк говорит четко и звонко. Будто сейчас полдень, а не раннее утро. — Через два часа нас ждет самолет в Москву. Как понимаешь, времени нет, так что ответь сейчас на один вопрос.

Значение услышанного доходит до меня со скрипом. Мозг отказывается воспринимать слова: «Нас», «ждет» и «самолет». Кажется, что все это сон.

— Какой вопрос? — ответ вырывается на автомате.

— Ты готова навсегда расстаться со своею привычной жизнью? Оставить знакомых, родных, отменить все планы ради шанса стать звездой?

— Подождите… — Больно щиплю себя за руку.

— Ждать некогда!

— Вы… Вы предлагаете мне место в группе? — резко сажусь на кровати.

— Ты не ответила, — доносится с недовольством.

— Да! Да! Конечно, согласна! — Активно моргаю и тру лицо свободной рукой.

— Я ему сказала, что ты согласишься, но он потребовал уточнить, — как бы между прочим поясняет Шапокляк.

— Рауде… Он дал добро? — Не представляю, как это возможно.

— Похоже, ты хорошо справилась с моим деликатным заданием, — звучит с усмешкой. — Теперь будем работать.

— Я… — Хочу сказать, что ничего не было, и тут же останавливаю себя. — Я вам очень благодарна. Скоро буду! — В голове включается таймер на два часа.

Остается порадоваться, что чемодан уже собран, хостел оплачен, а девчонки еще вчера сообщили, что не собираются со мной прощаться и готовы в любой момент приехать в гости.

— Не сомневаюсь в этом. Сейчас вышлю номер рейса и время, — чеканит Шапокляк. — Опоздаешь, ждать никто не станет.

Волнение не стихает ни через пять минут, ни через пятьдесят. Боясь не успеть на самолет, я быстро пишу девчонкам записку и на последние деньги вызываю себе такси.

К моему счастью, машина прибывает без опоздания. До аэропорта мы умудряемся добраться, не застряв ни в одной пробке. А в Пулково какое-то странное внутреннее чутье с первой попытки приводит меня к стойке регистрации на московский рейс.

Притормаживаю я лишь возле очереди. Шапокляк нервно высматривает кого-то в толпе, регулярно косится на часы. Как назло мой собственный взгляд останавливается вдруг на других людях. На красивой паре — высоком, как обычно хмуром мужчине и элегантно одетой стройной брюнетке.

От вида этих двоих мой внутренний моторчик, который до этого заставлял спешить и не обращать внимания на тяжесть чемодана, внезапно глохнет. Я как потерянная замираю посреди зала и только благодаря Шапокляк не бегу в обратную сторону.

— Успела! — Она подходит ко мне и без спроса вешает на ручку чемодана какую-то бирку.

— Да, Вы же сказали…

Я спешно перевожу взгляд с Рауде и женщины на его помощницу.

— Она тебе не конкурентка, — в своей беспардонной манере ни с того ни с сего произносит Шапокляк.

— Кто? — я не понимаю.

— Та, на которую ты так откровенно пялишься. — Шапокляк отточенным движением бедра толкает мой чемодан на багажную ленту и забирает паспорт.

— Я… нет, — почему-то дико хочется пить. — Я просто искала Вас.

— Это Ирма. Жена Рауде, — пока проходим регистрацию с раздражением продолжает свой ликбез Шапокляк. — Как ты понимаешь, на твое место в группе она не претендует. С нее и своего хватает.

— Жена? — голос садится. Если бы крыша аэропорта начала падать на голову, я бы и не заметила. — Не знала, что он женат.

— Они давно вместе. Лет десять или больше.

— В интернете нет ничего о его браке…

Перед глазами вспыхивает наша первая встреча. Я с влажной тряпкой в руках, истеричная красотка в красном платье и Рауде. Они не были похожи на приятелей, которые собираются поужинать и разойтись по домам.

Точно так же и вчерашний поцелуй… его сложно назвать невинным или дружеским.

— Браки бывают разными. Ты еще слишком молодая, чтобы понимать некоторые вещи. К тому же лишь идиоты и неудачники кормят журналистов сплетнями о своей личной жизни.

— Поняла…

Лопатками чувствую на себе чужой пристальный взгляд. Он прожигает сквозь ребра. Бьет прямо в сердце, заставляя его колотиться все быстрее и быстрее, как у маленького испуганного зайца.

— Впрочем… — Шапокляк оглядывается в сторону босса. — Если бы не Ирма с ее срочными делами, Леонас выкинул бы из проекта двух оставшихся бездельниц, а вместо убогого прослушивания в Питере устроил бы публичный кастинг в Москве. В прошлый раз эта тактика себя оправдала. Никого хорошего мы не нашли, но продюсеры телеканалов грызли друг другу глотки за права на показ шоу.

— Значит, мне повезло. — Чувствуя, что промерзла насквозь, я кутаюсь в теплую кофту и с огромным трудом выдавливаю из себя улыбку.

— Ты даже не представляешь насколько! Можешь считать, что ты в группе только благодаря его жене.