Предателей не прощают

Глава 41. Стихия

Рауде целует одержимо. Я вздрагиваю всем телом от каждого прикосновения его губ. Ахаю, когда он подхватывает на руки. И окончательно теряюсь, стоит коснуться спиной кровати.

Все это ни капли не похоже на попытку близости с Егором. В голове ни одного вопроса, на сердце никаких сомнений.

Все правильно. Без пугающих мыслей о том, что я бракованная — холодная и бесчувственная. Без страха сделать что-то не так и трусливой потребности спрятаться.

Прятаться не хочется вообще. Ни чувствами, ни телом. От жарких, обжигающих поцелуев и хриплого шепота: «Ева, Ева, Ева» привычная робость разлетается на осколки.

Каждая клеточка тела загорается желанием, и на глаза наворачиваются уже совсем другие слезы — вкуса моего соленого счастья. Впервые такого взрослого и острого.

— Не знаю, что бы со мной случилось, если бы ты снова ушел.

Я сама тянусь губами к губам. Веду ладонями по сильным плечам, схожу с ума от твердости литых мышц, бархата кожи и своей непривычной власти над этим потрясающим мужчиной.

— От тебя очень трудно уходить. Даже не представляешь, насколько!

Наши взгляды скрещиваются. Мой — с тревогой. Лео — с отчаянием.

Обычно он всегда закрыт как бронированный сейф. На словах — бездушное чудовище, на деле — тайный защитник сирых и убогих. А сейчас, мне кажется, на нем нет никакой брони. Живой и смертный настолько, что могу читать его мысли, чувствовать страхи и растворяться.

— У меня никогда не было… Ничего.

Наверное, нужно добавить: «Даже с Егором». Но этому непривычному Рауде не нужно ничего доказывать.

— Знаю, — просто отвечает он. — Не бойся, — хрипит, осторожно раздвигая мои ноги.

— С тобой… не боюсь, — со стоном срывается с моих губ, и белый потолок растекается перед глазами в бесформенную кляксу.

К девятнадцати годам я уже наслушалась рассказов о том, какой бывает первая близость. Проживание с бабочками и их скупые «рабочие» разговоры сняли последнюю романтическую стружку с моих ожиданий.

Однако то, что делает Лео, и что чувствую я — это другое. Оно не про секс, а что-то большее.

Признание, которое нельзя озвучить вслух.

Притяжение столь сильное, что ломает все принципы.

— Маленькая певчая птичка… Что ты со мной делаешь? — Под плеск воды за бортом Рауде снимает последнюю одежду и на вытянутых руках, обнаженный, нависает сверху.

Ответ… у меня его нет. В привычной системе координат нет и никогда не было таких мужчин. Даже в фантазиях я не представляла, что мы способны пересечься в одной кровати, а вместо босса и непослушной девчонки стать мужчиной и женщиной.

— Шизею от тебя. — Леонас потемневшим взглядом скользит по мне от макушки до ног. И срывается.

В считаные секунды опытные мужские руки превращают мое тело в один сплошной нервный сгусток.

Я готова взвыть от горячих прикосновений к груди. Жалобно всхлипываю от нежных, подготавливающих ласк между ног. Задыхаюсь от тесного проникновения одним пальцем на всю глубину.

— Как не порвать тебя, девочка? — Лео стискивает зубы до желваков на скулах.

Но не останавливается.

Закинув мои ноги себе на плечи, вылизывает подпухшие складки. Трахает меня языком и посасывает клитор.

Мучает и балует с таким умением и такой настойчивостью, что я взрываюсь пульсирующим оргазмом. Выгибаюсь в дугу до самого пошлого, развратного мостика, какой только можно представить. И ору, срывая голос.

— Лео, — всхлипываю, раскрываясь как можно шире. — Лео. — Приглашаю в себя, словно блудливая мартовская кошка. — Лео… — Тянусь к губам.

— Ева, ты охрененная!

Загибаюсь от этого хрипа. Сгораю от пожара в глазах напротив.

— Твоя…

Покрываю поцелуями его грудь, плечи и шею. Покусываю раскаленную кожу.

— Только моя.

Не дав отдышаться, Лео переворачивает меня на живот. И я вновь улетаю…

Плачу от новой ласки, чувствуя, как он расширяет тесный вход двумя пальцами.

Забываю дышать, когда приставляет к влажным складкам массивную головку.

Медленно умираю, ощущая внутри первое плавное движение.

— Идеальная. — Лео целует между лопаток. — Нереальная.

Остановившись у самой границы, он просовывает под наши бедра свои волшебные пальцы. Успокаивая, мажет подушечками по чувствительной плоти. И делает один резкий толчок.