Предателей не прощают

Глава 10. В первый раз

Клуб впечатляет. Он совсем не такой, о каких рассказывали мои соседки. Никакого лоска, миллиона мигающих лампочек, бьющих по глазам стробоскопов и полуголых девиц в клетках под потолком.

Здесь скромно даже в сравнении с клубами моей родной Тюмени. Можно даже сказать — уютно. А живая музыка и подпевающие солисту посетители очень быстро заставляют расслабиться.

Уже спустя пару песен, я словно одна из завсегдатаев, смеюсь с шуток ведущего, весело переглядываюсь с соседями. И лишь, когда на сцену выходит новая группа, на миг впадаю в ступор от шока.

— Привет всем! — раздается в динамиках. — Как настроение?!

Толпа ревет: «Отлично!» и «Супер!». А я, увидев переодетого в рокерскую косуху с металлическими кнопками Егора, опускаюсь на ближайший свободный стул.

— Спать никто не собирается?! — Этот обманщик находит меня взглядом.

Губы парня расплываются в дьявольской улыбке. А толпа оглушает криком: «Нет!»

— Отлично! Тогда будем зажигать!

Егор перекидывает через плечо ремень электрогитары, машет ударнику, и зал взрывается аплодисментами.

Вслед за приветствием из динамиков доносятся звуки: ударные, клавиши, гитара, бас и голос. Как пораженная молнией, я во все глаза смотрю на Егора и все еще не могу поверить.

Водитель-грузчик, который не любит шансон, подбирает за дядей всех его любовниц и мелет языком со скоростью ветряной мельницы. Мой сегодняшний спаситель. Солист группы.

— Вот ведь сказочник! — шепчу под нос и чувствую, как от адреналина вспыхивают щеки.

— Он супер! Правда? — Толкает меня в бок незнакомая девушка. — И красавчик, и поет! — Она машет ему двумя руками, кричит «Егор!» и пританцовывает.

— А уж как сочиняет… — Хочу добраться до этого афериста и оторвать ему уши.

— Да, все песни его. Они космос! — Девушка воспринимает мои слова буквально.

— Космос… — оглушенная мелодией, я повторяю как болванчик.

— Я знаю их наизусть. Все! — Кажется, соседке просто необходимо поделиться эмоциями хоть с кем-нибудь. Ее распирает от восторга. — А ты? — спрашивает как у давней знакомой.

— Я…

Даже не знаю, как сказать правду — то что пока из всех громких звуков я слышала лишь крики убегающей от него любовницы.

Не представляю, как выкручиваться. К счастью, Егор начинает петь, и мы обе забываем о своих вопросах.

Как под гипнозом, я слушаю первый куплет и припев. Улыбаюсь. А к повтору начинаю подпевать:

А ты такая, ты зараза. Не такая, как все,

И мучаешь меня отказом, убивая совсем.

А я добьюсь тебя! А-а. Да!

А я возьму тебя! А-а. Да!

И вместо пары одиночек, потерявшихся средь ночи,

В кровати мы с тобой устроим потрясающий забег.

Егор не просто поет — он живет на сцене. Заигрывает с публикой. Во время проигрыша рассылает воздушные поцелуи девушкам. Заражает всех бешеной энергетикой.

Я не хочу им любоваться, и все же ничего не могу с собой поделать. Пою и танцую. Совсем как соседка, машу руками. И окончательно забываю об ужине и скромном хостеле.

Так продолжается аж до пятой песни. Как только звучат ее первые аккорды, словно по команде, над залом гаснет свет. Посетители включают фонарики на мобильных телефонах. А Егор усаживается на самом краешке сцены.

— Девчонка в голубой рубашке! — Он лениво перебирает струны. — Как тебе вечер?! — спрашивает на весь зал.

От внимательного взгляда серых глаз мое сердце срывается на аритмию.

— Хороший. Был, — произношу едва слышно, пристраивая попу на уже знакомый стул.

— Хочешь ко мне на сцену? — Наглец манит пальцем и хлопает рядом с собой.

Пытаясь понять, кого же он зовет, все тут же начинают оглядываться. Соседка мажет по мне завистливым взглядом. Толстяк слева показывает пальцем «класс». А веселая парочка справа присвистывает.

— Она очень упрямая! Даже не представляете насколько! — Егору будто все мало. Пока музыканты повторяют проигрыш, он указывает в мою сторону. — Впрочем… А подайте мне ее сюда!

Последние слова паршивец произносит в микрофон. Четко! Громко! Как команду! И тут же двое крепких парней подхватывают меня вместе со стулом.

— Что? Нет? — ахаю. — Отпустите, пожалуйста. Прошу… — хриплю незнакомым голосом, но никто не реагирует на эти вялые просьбы.

Публика скандирует: «Неси! Неси!» Отовсюду слышится свист и аплодисменты. И меня, как эстафетную палочку, передают из рук в руки до самой сцены.

Несмотря на скорость, приземление происходит удивительно гладко. Меня осторожно опускают на пол. Стул-самолет растворяется в воздухе. А на плечо ложится рука в модной кожаной косухе.

— Не дрейфь, крошка! — шепчет на ухо Егор. — Это тебе тоже понравится.

— Ты мог предупредить, — начинаю я. Однако сказать, что кое-кто сильно заблуждается, не успеваю.

Видимо, решив, что солист уже достаточно развлекся, на третьем круге проигрыша к остальным музыкантам присоединяется ударник. Я вздрагиваю всем телом от мощной звуковой волны, но начавшаяся тут же красивая мелодия заставляет потеряться в ощущениях.

Пятую песню Егор исполняет с каким-то особым настроением. Без веселья, серьезно, с надрывом, будто рассказывает собственную историю.

Он поет о дерзкой девчонке, бросившей парня. О стране за океаном, которая стала для нее дороже любимого. И о разбитом сердце.

Все зрители в зале на припеве подпевают солисту. Фонари телефонов сияют как звезды. И только я одна, как маленькая потерянная девочка, смотрю на все это широко раскрытыми глазами и чуть не плачу.