Предложение

21





Когда я просыпаюсь на следующее утро, ее уже нет. Я закидываю руку за голову и несколько минут лежу в постели. Почему-то я не удивлен. Секс прошлой ночью был неожиданностью. Верный своему слову, я пригласил ее поужинать не с намерением переспать с ней, а потому, что хотел удивить ее, заставить почувствовать, что она любима. Это чувство, которое я обычно не ассоциирую с женщинами. Я спал с ними в прошлом, но никогда не позволял приблизиться. Я всегда проводил черту, когда дело касалось моей личной жизни.

Хотя я был осведомлен о содержании завещания моего отца и знал, что в какой-то момент мне придется выбрать спутницу жизни и выполнить условия, это всегда казалось чем-то в отдаленном будущем. Я продолжал откладывать это, никогда не позволяя себе эмоционально взаимодействовать ни с кем из них, и однажды, когда мне уже почти сорок, я просыпаюсь и понимаю, что у меня нет никого, кого я мог бы назвать своим. Честно говоря, я еще не встретил никого, с кем хотел бы сблизиться, кого-то, с кем я мог бы опустить свои барьеры и позволить им узнать меня лучше. Я тоже никогда не хотел узнавать больше ни о ком из них.

Я примирился с возможным браком, в котором у меня были бы безопасные отношения. Такой, в котором границы были бы известны и никогда не переступались. Тот, в котором оба партнера знали, чего от них ожидают. Надежная связь, которая простиралась ровно настолько, насколько это было необходимо для выполнения требований, изложенных в завещании моего отца. И не более того.

Потом появилась она и перевернула мой мир с ног на голову. Неудивительно, что я так сильно отреагировал на нее с самого начала. То, что я считал ненавистью, было способом самозащиты. Глубокое влечение, которое почувствовало мое тело, привязанность, которую мое подсознание мгновенно распознало, но мой разум не смог постичь. Неудивительно, что я потратил столько энергии на то, чтобы оттолкнуть ее. Мой инстинкт подсказывал, что если она проникнет мне под кожу, то устоять перед ней будет очень трудно. Я должен был знать, что бороться за ничью будет бесполезно.

Как деловой человек, я знаю, когда у меня больше нет выигрышной позиции. Знаю, когда нужно отступить. Знаю, когда нужно объединить усилия, а не инициировать враждебную атаку. А теперь пришло время применить эти уроки к моей личной жизни. Пришло время принять то, что я все это время не желал принимать. Что она вошла в мою жизнь в нужное время, и какая-то часть меня сразу узнала ее. Пришло время принять ее. Признать, что она — правильный партнер для меня. Химия между нами потрясающая, секс разрушает душу, а подшучивание, которым мы обмениваемся, стимулирует мой интеллект так, как никто и никогда. Это дает веские основания для очень многообещающего партнерства.

Что касается вопроса о ребенке? Мы можем наслаждаться жизнью, выполняя это условие. Зачем лишать себя приятного опыта, когда мы можем зачать ребенка обычным способом? И после того, как ребенок родится… Мы все еще можем идти своими путями. Конечно, мы будем родителями вместе, может быть, даже останемся в браке и воспользуемся преимуществами нашей физической совместимости.

Естественно, она может использовать мои контакты и связки, чтобы продолжать развивать свой собственный бизнес. Это пойдет на пользу нам обоим. Я уверен, что она увидит в этом логику.

Приняв решение, я выскакиваю из постели, затем спешу принять душ и одеться. Я спускаюсь на кухню и останавливаюсь.

Вокруг кухонного островка собрались Зара Чопра, Саммер Уэст и женщина, которую я не узнаю, но которая кажется смутно знакомой.

Очевидно, я спал так крепко, что не услышал шума самолета, который доставил их сюда. Как странно. Я никогда не сплю так глубоко. Ни с тех пор как… ни после инцидента. Видимо, ничто так не усыпляет мое самоуспокоение, как секс с ней. Кое-что, с чем мне нужно быть осторожным в будущем.

Айла стоит перед кухонной поверхностью спиной ко мне. Она кладет еще один блинчик на уже сложенную стопку.

— Я думаю, вам, ребята, понравятся эти клубничные блинчики.

Она поворачивается, замечает меня, и ее взгляд сужается. Не замечая моего присутствия, она подходит к столу и выкладывает блинчики в центр. Затем она берет бутылку кленового сиропа вместе с немолочным сливочным маслом и кладет их рядом с блинчиками. Она обходит вокруг, чтобы занять свое место рядом с Зарой.

Женщины смотрят на меня, потом снова на Айлу. Секунду никто не произносит ни слова.

Затем Зара поднимает руку.

— Эй, Лиам, надеюсь, ты не возражаешь, что мы, девчонки, приехали на несколько дней раньше. Мы хотели помочь Айле с приготовлениями к свадьбе.

— Мой муж был рад, что мы полетели на его самолете. В конце концов, какой смысл иметь свой собственный самолет, если не можешь помочь друзьям добраться на нем куда-либо? — Саммер добавляет.

Айла отводит взгляд. Значит, все будет именно так, не так ли? Она собирается притвориться, что прошлой ночью ничего не произошло? Посмотрим.

— Конечно. — Я одариваю их улыбкой. — Меня устраивает все, чего хочет моя невеста.

Брови Зары приподнимаются. Саммер подавляет улыбку. Женщина, которая кажется смутно знакомой, поднимается на ноги.

— Мы не встречались, но я Солен Сабатини.

— О, извините, я должна была представить вас двоих, — говорит Айла, глядя куда-то за мое плечо. — Это Солен. Ее последний сингл не только возглавил чарты Spotify, но и она обратилась ко мне с просьбой помочь спланировать ее предстоящую свадьбу с Декланом. И мы стали хорошими друзьями. Я надеюсь, ты не возражаешь, что я пригласила ее вместе с, Зарой и Саммер. Ты знаешь, как это бывает. Женщине нужно, чтобы ее друзья были рядом, когда она собирается связать себя узами брака. Моральная поддержка и все такое. — Фальшиво смеется она.

У меня внутри все сжимается. Неужели выходить за меня замуж — такая отвратительная мысль, что ей нужны друзья здесь, в ее уголке. Неужели она не понимает, что я тоже на ее стороне? Разве я не пытался показать ей, что сделаю все, чтобы удовлетворить ее желания? Ты все еще привязываешь ее к контракту и выполняешь свою часть сделки. И это правильный поступок. В конце концов, именно по этой причине мы оба здесь, не так ли?

Я подхожу, чтобы сесть рядом с ней, затем целую ее в лоб.

— Конечно, дорогая, все, что ты захочешь.

Плечи Айлы напрягаются еще больше. По столу пробегает волна удивления. Женщины смотрят на меня, затем на Айлу, которая, в свою очередь, раскладывает блинчики по тарелкам.

— Приступайте, дамы.

— Я вижу, ты нашла ингредиенты для своих веганских блинчиков.

— О да, спасибо тебе за то, что позаботился о том, чтобы на кухне было все необходимое, — сухо говорит она.

Мои губы сжимаются. Почему я веду себя как придурок и настаиваю на том, чтобы позаботиться, удовлетворены ли ее пожелания? Я выдыхаю воздух.

— Пожалуйста, не хотел выглядеть как придурок, — бормочу я.

— Смотря, что ты имеешь ввиду под «как придурок»… — Она приподнимает плечо.

Я хмурюсь.

— Ты не жаловалась на это, когда я был внутри тебя вчера.

— Хорошо, что ты не трахнул меня там, где это было необходимо.

Гнев пронзает мою грудь.

Я поднимаюсь на ноги и хватаю ее за руку.

— Дамы, не могли бы вы извинить нас на одну секунду?

— Подожди, что? — Айла протестует.

— Мне нужно с тобой поговорить.

— Но…

Я свирепо смотрю на нее. Она бледнеет. Затем, к моему облегчению, поднимается на ноги. Я вытаскиваю ее из кухни на веранду, не забывая закрыть за нами двери.

Она пытается вывернуть свою руку, и я отпускаю ее.

— Что, черт возьми, ты делаешь? — шипит она.

— Что, черт возьми, ты делаешь? — Я наклоняюсь вперед на носки. — Если ты думаешь, что тебе сойдет с рук вести себя так, будто мы ничего не значим друг для друга…

— Потому что так и есть. — Она вздергивает подбородок.

— Прошлая ночь…

— Ничего не значила, — выпаливает она.

— …Значила для меня все, — говорю я в то же время.

Она кривит губы.

— Не лги. Ты все спланировал прошлой ночью. Ты пробрался сквозь мои выстроенные стены своими ухаживаниями. Ты извлек выгоду из возникшей между нами химии. Надеялся, что это приведет к тому, что у тебя появится шанс трахнуть меня.

Я колеблюсь.

Черты ее лица побледнели.

— Значит, я права.

— Я признаю, теперь, когда мы переспали, наши тела реагируют друг на друга по-другому. Это помогает казаться более искренним в глазах всех, но я планировал вчерашний вечер не для этого. Я спланировал его для тебя. Я хотел сделать его особенным для тебя.

— И я не понимаю почему. Все это — контракт, не более того.

— Но что, если это не так? Что, если это начало чего-то другого? Что, если… — Я вглядываюсь в ее черты. — Я хочу, чтобы это было нечто большее.

— Ты имеешь в виду, как настоящий брак?

— Я имею в виду, как настоящее партнерство. Ты видела, насколько мы безумны в постели и насколько совместимы вне ее. Что, если вместо того, чтобы прибегать к альтернативным средствам, мы сделаем ребенка старомодным способом?

Что-то меняется в глубине ее глаз.

— Понимаю. Речь ведь идет о твоем наследнике. — Она смеется. — Конечно, об этом. В конце концов, это один из пунктов завещания твоего отца.

— Я никогда этого не скрывал. Но, учитывая все, что произошло между нами, я не вижу смысла прибегать к искусственным способам зачатия ребенка. Кроме того, — я наклоняюсь ближе, пока наше дыхание не переплетается. — Это было бы намного приятнее, тебе не кажется?

Ее губы приоткрываются. На ее лице отражается множество эмоций. Вожделение, потребность, затем сожаление.

— Нет. — Она делает шаг назад.

Я моргаю.

— Нет?

Она качает головой.

— Я не хочу будущего с тобой. Я не думаю, что мы совместимы. Мы происходим из очень разных слоев общества, и я ценю свою независимость. Учитывая, насколько сильной личностью ты обладаешь, я была бы подавлена любыми отношениями с тобой. Вот почему я думаю, что нам лучше больше не спать вместе. И мы придерживаемся нашего первоначального соглашения о том, что отныне все будет строго по-деловому.

У меня внутри все переворачивается. Такое чувство, что тот десятитонный грузовик, который вчера врезался мне в грудь и от которого, как я думал, я избавился, вернулся. И на этот раз, двигался взад-вперед по моему распростертому телу, добиваясь моего уничтожения.

Я хватаю ее за плечи и приподнимаю на цыпочки.

— Посмотри мне в глаза и скажи, что ты ничего не почувствовала прошлой ночью. Что наши занятия любовью не произвели на тебя такого впечатления, как на меня. Что это ничего для тебя не значило.

— Для меня это ничего не значило. На меня это никак не повлияло. Я ничего не почувствовала. — Она на мгновение отводит взгляд, затем снова смотрит на меня.

— По крайней мере, научись лучше лгать.

— Я не лгу.

Я обнажаю зубы.

— Я, блять, тебе не верю, Айла. Почему ты сопротивляешься шансу, создать что-то стоящее вместе? Почему ты поворачиваешься спиной к тому, что может оказаться тем, чего не хватает нам обоим в жизни?

— Чего не хватает в моей жизни, так это того, что у меня больше нет независимости.

Для нее было бы разумнее пожаловаться, что у нее больше никогда не будет независимости, потому что ее заставляют рожать ребенка, которого она никогда не планировала, и теперь она будет привязана к нему навсегда. Но не из-за самого ребенка, а потому что он будет напоминанием о том, от чего ей пришлось отказаться. Я крепче прижимаю ее к себе и заглядываю ей в глаза.

— Чего ты боишься, Айла? Что заставляет тебя убегать при первых признаках нашей настоящей близости?

— Это ты. Я не хочу быть с тобой, Лиам. Неужели это так трудно понять? Я не хочу быть заменой другой женщины.

Боль пронзает мои виски. Гнев скребет меня изнутри. Она не это имела в виду. Она говорит это, чтобы причинить мне боль, чтобы я оттолкнул ее. Часть меня хочет сделать именно так, но я не обращаю на это внимания.

— Значит, это все? Это то, чего ты хочешь? Чтобы отныне у нас были строго договорные отношения?

Нахмурившись, на кивает. В ее глазах нет и намека на эмоции. Я хочу верить, что она скрывает свои искренние чувства, но прямо сейчас я не вижу этому доказательств.

— Хорошо.

— Ладно.