Преобразующая сила Евангелия

ГЛАВА III Греховность нашего греха

Мы используем понятия «макро» и «микро», обобщенно говоря о чем-то очень большом и очень маленьком. Так, в случае с компьютерами, у нас есть микропроцессоры, а скорость обработки данных измеряется микросекундами, то есть миллионными долями секунды. В последнее время заговорили уже о скоростях, измеряемых наносекундами, то есть миллиардными долями секунды. Я говорю все это для того, чтобы подчеркнуть, что по сравнению с Исаией у меня в 1960 году был наноопыт (в смысле одной миллиардной доли по величине) познания Божьей святости. И возник он во время чтения книги пуританина Стивена Чарнока «Существование и атрибуты Бога».

Получив книгу Чарнока в подарок и помня слова Бога: «Будьте святы, потому что Я свят», – я сразу же открыл главу о Божьей святости. Прочитав всего лишь несколько страниц, я вдруг обнаружил, что стою на коленях пред Ним – настолько меня переполнило чувство собственной греховности перед тем святым Богом, о Котором говорилось в книге Чарнока. Поднявшись, я снова начал читать, и вскоре опять оказался на коленях пред Богом.

Я вспоминаю об этом случае пятидесятилетней давности каждый раз, когда читаю Исаии 6:1-8. Если всего лишь слова о Божьей святости в книге, написанной обычным человеком, произвели на меня такое впечатление, то невозможно представить, какое ошеломляющее действие оказало на Исаию посланное ему видение о Божьей святости. Вот почему я говорю, что мой опыт был, несомненно, не более чем нанопереживанием по сравнению с Исаией.

Исаия был представителем высших слоев общества Израиля – можно даже сказать, элиты. Нам известно, что он был вхож к царям. Вне всякого сомнения, Исаия был праведником в том же смысле, как Захария и Елисавета, родители Иоанна Крестителя, «были праведны пред Богом, поступая по всем заповедям и уставам Господним беспорочно» (Луки 1:6).

Тем не менее, мы видим, что он в отчаянии воскликнул: «Горе мне! Погиб я! Ибо я человек с нечистыми устами» (Исаия 6:5). Исаия – пророк горя. В главе 5 он провозглашает горе шесть раз. Теперь же он делает это по отношению к самому себе. Использованное им слово «нечистые» – это то же самое слово, которое должны были выкрикивать прокаженные: «Нечист! Нечист!» (Левит 13:45).

Исаия получил это видение в год смерти Озии, который начинал свое правление, как благочестивый царь (см. 2 Паралипоменон 26:4-5). Но укрепившись в своей власти, он согрешил против Бога, когда жег фимиам на жертвеннике курения в храме, что могли делать только священники, отделенные для исполнения этого действия. Как следствие, Бог поразил Озию проказой, и он оставался прокаженным до конца своих дней, живя в изоляции в отдельном доме и не имея возможности войти в Храм.

Получив видение о Боге в год смерти Озии, Исаия четко осознавал религиозное значение проказы для народа Израиля. Поэтому, восклицая «Я человек с нечистыми устами», он по сути называл себя нравственным прокаженным. Но как такое возможно? Как человек, который явно был праведным пред Богом, мог назвать себя нравственным прокаженным? Причина в том, что ему открылась в видении безграничная Божья святость, в сравнении с которой он осознал себя человеком с нечистыми устами. Это же сопоставление позже побудило Исаию записать следующие памятные слова: «Все мы сделались – как нечистый [то же самое слово, что в стихе 6:5], и вся праведность наша – как запачканная одежда» (Исаия 64:6).

Именно с этого для нас сегодня начинается настоящее духовное преображение, когда мы осознаем, что даже самые лучшие из наших дел в самые лучшие из дней в глазах бесконечно святого Бога подобны запачканной одежде.

Но почему «нечистые уста»? Почему не нечистое сердце? Есть мнение, что причина в том, что Исаия не мог присоединиться к серафимам в их хвалебной песне Богу, поскольку они безгрешны, а человек грешен. Возможно, это и так, но, на мой взгляд, есть еще одна причина. Большинство комментаторов Книги пророка Исаии считают, что глава 6 – это изначальный Божий призыв Исаии на пророческое служение. Исходя из этих соображений, Исаия, прежде чем описать сам призыв, в главах 1-5 нарисовал нам картину греховного окружения, в котором он был призван стать пророком. Обратите внимание, что в стихах 1:4 и 5:24 сказано, что народ презрел Святого Израиля и Его Слово.

Таким образом, видение, в котором Исаия узрел Бога, и последовавший призыв (см. 6:8-13) – это, по сути, призвание его на пророческое служение. А что является основным инструментом пророка? Его уста, – и Исаия, должно быть, с болью осознал, что не годится на эту роль. Пророка можно сравнить с хирургом, который готовится к сложной операции, но обнаруживает, что инструменты для нее не просто не стерильны, а грязные. Исаия, остро и болезненно осознав свою греховность, сосредоточил внимание на своих нечистых устах не потому, что он был нечестивцем, а потому, что увидел свой грех в свете Божьей святости.

Что есть грех? В нашей современной культуре люди уже не грешат – они совершают ошибки. Одна известная спортсменка принимала запрещенные биостимуляторы. Когда ее в этом изобличили, она поначалу все отрицала, но в конце концов была поставлена перед фактом. Позже во время интервью на телевидении ведущий спросил ее: «Вы солгали, не так ли?» – на что спортсменка ответила: «Я совершила ошибку».

Известный политик совершил прелюбодеяние с одной из своих сотрудниц. Когда его обличили в этом, он сказал: «Я допустил серьезный просчет и признаю свою ошибку». Еще один известный человек, отец семейства, ратующий за «право выбора» в вопросе абортов, сказал: «Если бы одна из моих дочерей совершила ошибку, то я не хотел бы, чтобы она была обременена заботой о ребенке».

Таким образом, в нашей массовой культуре люди уже не грешат – они ошибаются. А как насчет христианской среды? В нашем случае грех не отрицается. Вместо этого его зачастую переосмысливают, сравнивая с более вопиющими грехами общества. Мы склонны игнорировать собственные грехи гордости, эгоизма, злословия и тому подобного. В результате получается, что теперь уже никто не грешит, и причина кроется в том, что мы упустили из виду библейское понимание греха.

Греческое слово, переведенное как «грех», означает «промахнуться мимо цели» или «просчитаться», но такое определение не способно передать нам сегодня всю тяжесть греха. Как же понять Божье отношение к нашему греху?

Открыто взглянуть на тяжесть моего греха (даже на более незаметные грехи сердца) мне помогли четыре слова из Писания: одно взято из Нового Завета и три – из Ветхого.

Беззаконие (см. 1 Иоанна 3:4). Иоанн сказал, что грех – это беззаконие, то есть полное неуважение к Божьему закону. Предположим, за многие годы вождения автомобиля вы получили два штрафа за превышение скорости. Никто не сочтет вас за это человеком, попирающим закон. Но что, если вы постоянно получали штрафы за превышение скорости, пока не лишились водительских прав, а затем даже без них продолжали садиться за руль и нарушать законы об ограничении скорости? В таком случае вас можно назвать беззаконником, потому что вы демонстрируете полное неуважение к государственным правилам дорожного движения.

Наверное, никто из нас не может считать себя постоянным и осознанным нарушителем установленных в стране правил дорожного движения, но, вместе с тем, мы постоянно и осознанно нарушаем нравственный Божий закон. Мы раз за разом демонстрируем гордость и эгоизм; нетерпение, гнев и недовольство; мы грешим своим языком. Мы постоянно оказываемся несостоятельными в проявлении плода Духа: любви, радости, мира, долготерпения, благости, милосердия, веры, кротости, воздержания (см. Галатам 5:22-23). В этом смысле все мы виновны в беззаконии.

Преступление (см. Левит 16:21 и многие другие фрагменты Ветхого Завета). Слово «преступление» описывает бунт против власти (в данном случае – против Божьей власти). В этом отношении, полезно увидеть Божью святость в смысле Его трансцендентного величия и верховного, непререкаемого правления. Согрешая, мы бунтуем против этой власти. Грех – это сознательный бунт против верховной власти во вселенной, целенаправленное пренебрежение Божьим нравственным законом.

Пренебрежение (см. 2 Царств 12:9-10). «Пренебрег» – именно это слово использовал пророк Нафан, обличая царя Давида в его грехе прелюбодеяния с Вирсавией, который повлек за собой убийство ее мужа Урии в ходе сражения. Давид пренебрег Божьим законом, сознательно нарушив заповеди, запрещающие прелюбодеяние и убийство.

Но это еще не все. Устами пророка Нафана Бог сказал: «Ты пренебрег Меня» (2 Царств 12:10). Пренебрежение Божьим законом – это пренебрежение Им самим, поскольку Его закон – это не только выражение Его воли, но и отражение Его нравственного характера. Пренебречь Божьим законом – это, по сути, то же самое, что сказать: «Мне все равно, что Ты говоришь. Я сделаю, как мне хочется. Я буду сплетничать и клеветать, несмотря на тот факт, что Ты заповедал мне ‘никого не злословить’ [Титу 3:2]». Более того, это равнозначно тому, чтобы сказать: «Бог, в моей постоянной греховности я не хочу уподобляться Тебе». Конечно, сознательно мы такого Богу не высказываем, но, как гласит старая пословица, наши дела говорят громче наших слов.

Дерзость (см. Числа 15:30). В этом фрагменте говорится о человеке, который что-то делает «дерзкою рукою». Выражение «дерзкая рука» описывает вызов – умышленный бунт, сознательное противление власти (в нашем случае – сознательное противление Божьей власти). Это может показаться преувеличением, поскольку мы не считаем себя умышленно отвергающими Бога, но, фактически, своим грехом мы делаем именно так.

Четыре слова – «беззаконие», «бунт», «пренебрежение» и «дерзость» – в определенной мере пересекаются друг с другом по смыслу, но если их рассматривать вместе, в совокупности, то они помогают в некоторой степени осознать тяжесть нашего греха – даже тех незаметных или «терпимых» грехов, с которыми мы так легко миримся в собственной жизни. Возможно, мы не виновны в более вопиющих грехах окружающего нас общества, но Исаия тоже не был в них замешан. Тем не менее, столкнувшись лицом к лицу с безграничной Божьей святостью, он провозгласил себя нравственно нечистым – если хотите, нравственным прокаженным, – а мы ничем не лучше Исаии.

Впрочем, грех – это нечто большее, чем неправильные поступки, недобрые слова или даже злые мысли, которые мы никогда не выражаем вслух. Грех – это извращенный принцип или нравственная сила в нашем сердце, нашем внутреннем естестве. Исследователь Ветхого Завета Алек Мотье сказал: «Это внутренняя реальность испорченной природы» или «искажение человеческой природы, результат грехопадения и неиссякаемый источник греха».[7] Давид упомянул об этой природе греха, когда сказал: «Вот, я в беззаконии зачат, и во грехе родила меня мать моя» (Псалом 50:7). Из-за природы греха, унаследованной им от Адама, Давид был грешником еще до своего рождения, и это относится к каждому из нас. Это то, что Павел в Галатам 5:17 назвал «плотью» (в некоторых переводах – «греховной природой»).

Автор Послания к Евреям пишет о «запинающем нас грехе» (12:1). В переводе Библии короля Иакова эта фраза сформулирована так: «Грех, который с легкостью осаждает нас». Как следствие, люди годами говорят о своих «запинающих грехах», то есть о грехах, для которых они особенно уязвимы. Да, это правда, что большинство из нас сражаются с какими-то систематическими грехами (например, гнев, злословие или похоть), но это – явно не то, что имел в виду автор Послания к Евреям. Как выразился исследователь Нового Завета Фредерик Брюс, «наш автор говорит не столько о каком-то конкретном грехе, сколько о грехе, как таковом».[8]

Впрочем, я хотел бы обратить наше внимание на тот факт, что этот запинающий грех всегда рядом с нами. Он прикрепился к нам так же плотно, как пищевая пленка прилипает к стеклу. Другими словами, мы не можем сказать, что идем по жизни, преимущественно нетронутыми грехом, но иногда он протягивает к нам руки и хватает нас. Нет! Грех постоянно прилеплен к нам. Почему? Потому что у нас все еще есть плоть – природа греха, обитающая внутри нас. Он приклеен к нам потому, что по-прежнему находится в нас. Хотя нам и было дано обновленное сердце (см. Иезекииль 36:26-27), природа греха все еще обитает внутри нас, пятная каждую грань нашего естества.

Некоторые из нас – христиане уже многие годы, и уже более-менее научились жить в послушании Богу. Из-за этого мы можем упустить из виду тот факт, что мы – по-прежнему практикующие грешники, ежедневно отчаянно нуждающиеся в Божьей милости. Факт заключается в том, что даже самые лучшие наши дела запятнаны нечистыми (то есть смешанными) мотивами и несовершенным поведением. Мы никогда не достигаем того, чтобы любить Бога всем своим сердцем и ближних, как самого себя. Как гласит известное изречение Августина: «Наши наилучшие дела – не более чем ‘блестящие пороки’ в том смысле, что они все равно не достигают требуемого Богом совершенства».

Почему я делаю такой акцент на тяжести греха? По двум причинам. Во-первых, большинство христиан не относятся к своему греху серьезно. Движение самоутверждения под лозунгом «будь доволен собой» настолько заразило церковь, что считать себя грешником стало немодно. Есть популярное выражение: «Мы больше не грешники. Мы – святые, которые согрешают». Пожалуй, в том, что касается нашего фундаментального положения во Христе, это утверждение вполне справедливо. Мы действительно были избавлены от владычества греха, но по-прежнему ежедневно практикуем грех в мыслях, словах и поступках. Мы не относимся к своему греху серьезно по той причине, что сравниваем себя с другими и склонны преувеличивать их грехи и преуменьшать свои собственные. Мы считаем себя лучше большинства людей. Вот почему мы должны всегда оценивать себя не в сравнении с окружающими, но в свете безграничной Божьей святости.

Эта книга говорит о преображении в образ Иисуса. Она показывает, что значит быть святым, как Бог, и, если хотите, посвящена теме духовного роста. Но есть одна фундаментальная истина. Мы не будем возрастать до тех пор, пока не увидим свою потребность в этом. Мы не будем стремиться к святости, если не увидим, насколько еще порочны, и мы не увидим своей порочности, если не взглянем на святость Бога вместо того, чтобы смотреть на пороки наших ближних. Вот почему мы должны смело признать греховность нашего греха. Наши грехи – это не просто «ошибки». Нет. Это акты беззакония, бунта и пренебрежения Богом и Его законом. (И сейчас, когда я пишу эти строки, я вынужден остановиться и исповедать пред Богом греховность моего собственного греха.)

Вторая причина для размышлений над тяжестью греха заключается в том, что это побуждает нас осознать нашу потребность в Евангелии и ежедневном обращении к нему. Красота Евангелия начинает ярко сиять только на темном фоне нашей греховности. Ничто не подготавливает человека к пониманию и принятию Евангелия лучше, чем личное осознание и признание своего греха. Шотландский богослов XIX века Джеймс Бучанан отметил:

Возможно, вы спросите: «Какое отношение имеет Евангелие к нашему духовному преображению? Разве духовное преображение – это не вопрос возрастания в послушании Божьему Слову?» На самом деле Евангелие имеет к нашему духовному преображению самое прямое отношение.

Во-первых, Евангелие хранит нас от разочарования, когда мы видим, насколько непостоянны и несовершенны в послушании. Каждый, кто серьезно стремится к святости, неизбежно открывает в себе грехи, о существовании которых и не догадывался. Если мы не верим, что наши грехи прощены через смерть Христа, то можем запросто отчаяться когда-либо стать более святыми.

Во-вторых, Евангелие хранит нас от самоправедности, поскольку предназначено только для грешников. Ежедневное принятие Евангелия вынуждает меня признать, что я – по-прежнему грешник, нуждающийся в Божьей милости. Это не позволяет мне скатиться до отношений с Богом, основанных на делах, поскольку я понимаю, что мое поведение никогда не будет достаточно хорошим.

В-третьих, как мы увидим в главе 6, Евангелие – это прекрасный мотиватор для стремления к духовному преображению. Поскольку мы подробно поговорим об этом позже, сейчас я эту мысль развивать не буду.

Подчеркивая греховность нашего греха, нам необходимо понимать важное место покаяния в жизни верующего. Мы справедливо делаем акцент на покаянии для человека, который обращается к Христу для спасения. Людям действительно надо отвратиться от всего, что может помешать им уповать для спасения на одного лишь Христа. Возможно, им надо отвернуться от каких-то конкретных грехов. Зачастую же это – упование человека на свои добрые дела, которые, как он думает, приведут его на небеса.

Однако покаяние должно быть не одноразовым событием в момент прихода ко Христу, а постоянным действием, основанным на всевозрастающем осознании и признании присутствия греха в нашей повседневной жизни. Такой тип покаяния верующего, прежде всего, отражает состояние сердца. Он должен быть отмечен раскаянием и глубоким осознанием того факта, что наш грех, хотя он и может касаться других людей, в действительности направлен против Бога. Это пример Давида, который в своей молитве покаяния сказал: «Тебе, Тебе единому согрешил я, и лукавое пред очами Твоими сделал» (Псалом 50:6).

Постоянно кающийся христианин будет нищим в духе. Он или она будет скорбеть о своем грехе, понимая, что он совершен против бесконечно святого Бога (см. Матфея 5:3-4). Такой человек обретет утешение в обещании Бога не отвергать сокрушенного и смиренного сердца (см. Псалом 50:19). Сегодня мы слышим много разговоров о сокрушенности людей, но должны различать нашу нравственную сокрушенность и сокрушенность из-за обстоятельств. Нравственная сокрушенность является следствием глубокого сожаления о своем грехе, продемонстрированного Давидом в его молитве покаяния, записанной в Псалме 50.

Сокрушенность из-за обстоятельств обычно является следствием греха другого человека (или нескольких человек) против нас. Она может про­яв­иться в результате какой-то ситуации в дисфункциональной семье, физического или сексуального насилия в детстве или даже разрушительных действий по отношению к нам в зрелом возрасте. Это могут быть обстоятельства, не поддающиеся нашему контролю, – например, серьезный финансовый кризис или смерть близкого человека. На мой взгляд, в современной христианской культуре большинство людей, говоря о своей сокрушенности, подразумевают сокрушенность из-за обстоятельств. Лишь совсем немногие переживают нравственную сокрушенность. Периодическое признание грехов – да, но не глубокую нищету в духе и скорбь о грехе, о чем Иисус сказал в Матфея 5:3-4 и что выразил Давид в Псалме 50.

Я не хочу приуменьшать серьезность сокрушенности, вызванной обстоятельствами, и ту боль, которую она причиняет. Я также осознаю, что такая сокрушенность является одним из основных инструментов, используемых Святым Духом для нашего преображения в образ Христа (см. главу 12). Но основное внимание в данной главе сосредоточено на нашем грехе – на нашей нравственной сокрушенности, а не на грехах других людей против нас.

Итак, покаяние начинается с сокрушенности о собственном грехе. Однако за истинным покаянием следуют жгучее желание и искренние усилия избавиться от греха, в котором мы раскаиваемся, – облечься в качества подобия Христу, которых, как мы видим, нет в нашей жизни. Эти усилия зачастую характеризуются в равной степени неудачами, как и успехом, однако частые неудачи должны возвращать нас к сокрушенному и кающемуся сердцу, скорбящему о собственном грехе. Сокрушенность, раскаяние и покаяние – все это признаки возрастающего христианина; человека, переживающего на себе действие Духа и постепенно все больше преображающегося в образ Божьего Сына.

Возможно, кому-то покажется, что я уделяю слишком много внимания греховности нашего греха, но я убежден, что и близко не нарисовал картину настолько мрачной, как ее воспринимает наш бесконечно святой Бог. Более того, не увидев нашу непрестанную греховность, мы не увидим нашу постоянную нужду в Евангелии. Я уверен, что мы не оценим Евангелие по достоинству до тех пор, пока не ощутим отчаянной потребности в нем. Благая Весть Евангелия заключается в том, что Христос умер, дабы заплатить цену за наши грехи – за каждый из них: за «большие» и «маленькие»; за грехи, существование которых мы болезненно осознаем, и те из них, о которых даже не догадываемся. Как хорошо выразился Горацио Спаффорд в своем чудесном гимне «Ты со мной, да, Господь»:

Это и есть Евангелие, дорогой друг, и именно к нему мы и обратимся в следующей главе.

1. Был ли у вас когда-нибудь «наноопыт» познания Божьей святости? Если да, то опишите его. Если нет, то что вы можете предпринять, чтобы обрести его?

2. Как меняется наше восприятие своей греховности, когда мы рассматриваем ее в свете Божьей святости вместо того, чтобы сравнивать себя с другими людьми?

3. Что подразумевает утверждение: «Мы не оценим Евангелие по достоинству до тех пор, пока не ощутим отчаянной потребности в нем»? Согласны ли вы с ним? Поясните, почему.