— Духтари бадбахт! Духтари бадбахт!{1}
— Сколько раз тебе говорили: Саера, хватит болтать по-своему! Ничего не понимаю! — проворчала Валентина, не открывая глаз.
— Милая! Ты проснулась?! Тебе принести пить?
— Да! И есть, и пить — все, что ты обычно делаешь! И убавь свет! Глазам больно.
— Я не включать свет. Это солнце, милая. Солнечный свет, — старая служанка торопливо задернула шторы. — Как же хорошо, что ты, дорогая, проснуться!
— Не «проснуться», а «проснулась»! Быстрее, Саера! Я пить хочу!
— Уже бегу, моя хорошая!
Девушка, лежащая в кровати, глубоко вздохнула.
Черт! Опять я на нее наорала. Не хотела ведь! Как же это бесит! Доктор Крязин говорил, что злиться — нормально… в моем случае. Но от этого не легче.
У Валентины кружилась голова. Подташнивало. Она оторвала голову от подушки и со стоном села. С трудом разлепив тяжелые веки, девушка огляделась. Обстановка никак не изменилась. Все тот же шкаф, полки с книгами, кресло, обтянутое искусственным мехом.
Наш дом. И я все еще в нем. Так… Как там учил доктор? Меня зовут Валентина Белозерова. Я родилась четырнадцатого марта. Мне шестнадцать лет.
На перекидном календаре стояло число — двадцать седьмое июня.
Вот это да! Почти треть лета проспала. Ну хорошо, что не половину, и на том спасибо. Лучше б впадала в спячку только зимой. Хоть какой-то плюс — заснула осенью, проснулась весной. И никаких тебе вьюг, морозов и обмороженных носов… Ладно, надо встать. Как же спину ломит…
Синдром Клейне-Левина Валентине поставили в тринадцать лет. Его еще называют «синдромом спящей красавицы». Звучит красиво, а на деле — сущий кошмар. Она могла проспать и несколько суток, и неделю, и месяцы. Вставала лишь, чтобы поесть и сходить в туалет. А потом опять проваливалась в бессознательное состояние. Врачи только разводили руками. Никто не знал, отчего это происходит и как это лечить.
У зеркала Валентина попыталась развязать узел из волос. Безрезультатно.
Спящая красавица… с гнездом на голове!
Придется просить Саеру разобраться с волосами, самой не справиться.
Валентина с досадой ущипнула себя за щеку.
Хоть бы один юношеский прыщ выскочил! Пропадает красота нецелованная! Вот только принц поцелуем меня вряд ли спасет. Нет на планете таких королевских особ. Да и жизнь — не сказка… Ладно. Хоть на кашалота не похожа. Если учесть, сколько я съедаю после спячки — вполне даже сойдет! А жор на меня нападает адский в такие моменты.
Громко заурчал желудок.
Сейчас, дорогой. Тетушка Саера не даст нам умереть с голоду.
— А вот завтрак, обед и ужин, — служанка зашла в комнату, толкая перед собой тележку, заставленную подносами.
Валентина набросилась на еду с жадностью. Затолкала в себя бутерброды и жареную курицу с гарниром. Горячий суп, глоток чая, закусила яблоком. Остановилась лишь тогда, когда поняла, что больше в нее физически не влезет. Валентину не смущало присутствие служанки, ведь Саера давно уже привыкла к такому зрелищу.
— Спасибо, Саера. Извини… за мое поведение.
Служанка улыбнулась и понимающе кивнула.
— А мама? Она дома?
Саера отвела взгляд и что-то пробормотала на родном языке.
— Ну я же не понимаю по-твоему.
Тогда старуха быстро поправила цветастый платок на голове и взмахнула руками:
— Янчмиш забыла! Ты же его любишь! Я сейчас. Сейчас.
— Эй, Саера! А мама-то дома? — закричала ей вслед Валентина.
Но служанка ничего не ответила и с несвойственной ее возрасту прытью скрылась в коридоре.
Валентина попыталась резко встать, чтобы догнать ее, но сразу плюхнулась обратно на стул. Голова пошла кругом, перед глазами запрыгали черные кляксы.
Мое тело пока не готово к пробежкам. Надо прийти в себя.
Позвоню маме сама.
Машинально набрала привычный номер. «Абонент временно недоступен», — заявил женский голос после противного звукового сигнала.
Странно. Обычно мама всегда старается держать телефон включенным, даже на самых важных встречах. Ладно, попробую позже.
Одновременно включила телевизор и планшет. В этот раз она проспала чуть меньше двух месяцев. Все-таки выпадать из реальности на такие долгие сроки было очень утомительно. Каждый раз приходилось наверстывать упущенное время и проводить часы за просмотром того, что произошло в мире, пока спала.
Посмотрим…
Май и июнь 2015.
В Непале произошло крупное землетрясение.
Джохара Царнаева, признанного виновным во взрывах на марафоне в Бостоне в 2013 году, приговорили к казни.
Теракт рядом с военной базой в Ираке.
Крушение пассажирского поезда в Филадельфии. Восемь человек погибло…
«Барселона» победила «Ювентус» со счетом 3:1, завоевав пятый в истории трофей Лиги Чемпионов.
Дальше Валентине читать не захотелось.
Вот так всегда. Каждая минута — это чей-то смех или слезы. Пока на одном конце планеты кто-то умирает от горя, на другом — смеются. А позже от всего этого остается лишь сухая фактография в Википедии. Обидно даже как-то.
Диктор энергично рассказывал о новом этапе работы адронного коллайдера. Валентина вяло листала новостную ленту и внезапно поняла, что ритуал с просмотром пропущенных событий себя изжил.
Ведь мне все равно. По сути, без разницы, что и где произошло. Мне до этого нет дела, как и остальному миру до меня. Да и кому я могу быть интересна? Не жизнь, а пунктирная линия: короткие куски существования в перерывах бесконечного сна.
От галдящего телевизора начала болеть голова. Щелкнула пультом. Сытый желудок тянул обратно в уютную кровать. Ей снова захотелось упасть на подушку, укутаться в одеяло и забыться.
Нет, надо дождаться маму. Где же она? Наверное, в отъезде. Может, на встрече с читателями или на какой-нибудь презентации?
Валентина привыкла к частым поездкам матери, которая считала их обязательной платой за сумасшедшую популярность.
В комнате была персональная полка для книг писательницы. Темные обложки с мерцающими серебром названиями. Брызги созвездий на фиолетовом фоне вселенной. Валентина пробежалась пальцами по корешкам и вынула один из томов.
«Ненастоящее время». Фантастический роман. Что еще могла написать моя мама? Только фантастику. Человека с более живой фантазией я никогда не встречала. В ее голове постоянно гудят новые проекты и идеи. Мое детство походило на увлекательный квест, где главным сценаристом была мама.
Валентине вспомнилось, как ей, еще десятилетней девочке, мама устроила приключение с поиском записок. Валя в сладком предвкушении бегала по дому в поисках новых подсказок. Глаза ее горели, она старательно вчитывалась в каждое слово задания и, разгадав, пулей летела к следующему пункту.
Как тогда все было интересно и ново… А сейчас… сейчас только и остается вспоминать детство, когда я еще не болела.
Девушка погладила бархатистую обложку.
Автор Кора Мактрауб. И почему издателям не понравилось милое и родное — Нелли Белозерова? Вполне себе подходящее имя для писателя-фантаста. Почему у нас принято считать, что иностранные авторы непременно лучше и сюжеты у них острее, а герои интереснее? Неужели так трудно поверить в то, что на своем газоне трава такая же зеленая, как у соседа… а может, и зеленее. Ну не назвался же Стивен Кинг Василием Королевым!
С книгой в руках Валентина опустилась на кровать, но через минуту снова встала.
Не сейчас. Нужно проветриться. Здесь я точно снова усну. Каким бы увлекательным ни был сюжет.
На веранде было свежо и ясно. Запах древесной коры и сосновой хвои щекотал ноздри. Поддувал ненавязчивый ветерок со стороны озера. В этот двухэтажный домик, уединившийся в лесу неподалеку от маленькой деревеньки на севере страны, они с матерью переехали год назад, когда стало ясно, что из-за болезни Валентина больше не сможет посещать школу и вести нормальную жизнь. Скалы, лес, свежий воздух — все это должно было благотворно повлиять на ее состояние. Но чуда не случилось. Валентина по-прежнему спала как сурок, по несколько недель.
Книга была новая. Страницы все еще пахли типографской краской. Девочка прочла первый абзац.
Молодой человек был явно не из наших мест. Его загорелая кожа, иссиня-черные волосы, хищный соколиный взгляд выдавали в нем жителя южного региона. Он появился на мгновение и тут же испарился в воздухе.
Валентина привыкла пролистывать описания и просматривать текст по диагонали, чтобы поскорее добраться до финала. Она обычно боялась, что надолго уснет и не успеет дочитать. Потом опять начинай сначала.
Проглотив несколько глав, девушка оставила книгу на плетеном кресле и, спустившись по лесенке на песчаный берег, зашагала к озеру. Над головой зависали стремительные стрекозы, у деревянных мостков мерно покачивалась лодка. Вода отливала медью. Дом, наполовину утонувший в густой зелени, остался позади. С вершин деревьев доносились переклички птиц и шепот листвы. Валентина не видела лес, но чувствовала, как он дышал. Как в нем бурлила жизнь. Жизнь, которая проходила мимо нее.
Сон вычеркивал ее из действительности. А когда девушка просыпалась, неконтролируемое раздражение сменялось вялой апатией, и маме стоило больших усилий помочь Валентине вернуть душевное равновесие. Нелли пыталась взбодрить дочь, убеждала, что нельзя отчаиваться, что болезнь пройдет.
— Да, может, и пройдет, когда я стану столетней бабкой, — злобно отвечала Валентина, — и просплю всю свою жизнь!
Она понимала, что мама желает ей добра и хочет успокоить, но ничего не могла поделать со своим раздражением. И на ком его срывать, если не на ближнем?
Ну где же мама? Где моя Манель?
— Валентина! — окликнула ее Саера. Придерживая подол широкой юбки, служанка мелкими шажками бежала по мосткам. — Вот. Там с тобой поговорить хотят, — протянула телефон Саера.
— Это мама?
— Говори. Там ждут, — служанка подпихнула ей к уху мобильник.
— Алло! — сказала Валентина в полной уверенности, что услышит родной голос.
— Здравствуйте! Это Валентина Белозерова? — произнес незнакомый мужчина.
— Да, — неуверенно ответила она.
— Я звоню вам из службы опеки. Завтра наши сотрудники приедут за вами. Соберите, пожалуйста, вещи, которые вы хотите взять с собой.
— Взять с собой? Куда?
— В центр «Надежда». Он содействует семейному устройству детей, оставшихся без попечения родителей.
— Чего?
Что этот мужик несет?!
— Вы, наверное, ошиблись. У меня есть дом. И вообще, я с мамой живу.
— Ваша мать пропала месяц назад. Пока она числится в списках без вести пропавших, вы, Валентина, должны будете переехать в наш центр. Учитывая вашу болезнь, мы приняли решение отложить ваш перевод, пока вы не придете в себя. Но сейчас, когда ваша домоправительница сообщила, что вы…
— Что вы говорите? Это какой-то бред! — Валентина растерянно оглянулась, но служанки уже не было рядом. — Как это пропала? Нормально объяснить можете?
— Месяц назад Кора Мактрауб двигалась по трассе по направлению к вашему дому. Но так и не доехала до цели. Пустую машину нашли на обочине дороги. Она объявлена в розыск, но поиски по сей день остаются безрезультатными.
— Мою маму зовут Нелли Белозерова! — Валентине захотелось выбросить телефон в озера, чтобы утопить этот неприятный голос.
По озеру промчалась моторная лодка, погнав волну к берегу. Мостки начали раскачиваться в такт волнам. Валентина присела на корточки, чтобы не свалиться в воду.
— Да, Нелли Белозерова, — собеседник откашлялся и продолжил тем же формальным тоном. — Я понимаю, что вам трудно принять этот факт. Но постарайтесь успокоиться.
— Вы понимаете… Да что вы понимаете?!
— Завтра за вами приедут наши сотрудники. Среди них есть высококвалифицированные психологи. Они вам обязательно помогут.
— Не надо мне помогать! И врачей мне за всю жизнь уже предостаточно! — крикнула Валентина. Она махнула рукой над головой, как будто собеседник мог видеть ее жест. — Вот — выше крыши! Никуда я не поеду! — И резко нажала на «отбой».
Это неправда! Неправда!
Поднимался ветер, по воде пошла мелкая рябь. Мостки слегка потряхивало, но Валентина не замечала ничего.
Нет, ну так не бывает! Дети теряются, собаки, кошки… но мамы! Они не должны пропадать! Просто в голове не укладывается. Не может быть! Не может быть! Что за чушь я сейчас услышала?
Валентина гнала от себя пульсирующую тревогу и уже не могла успокоиться.
Она чувствовала, что, если бы с мамой было все в порядке, она бы уже перезвонила и ехала сюда, узнав, что дочка проснулась.
Валентина вздрогнула от внезапной мысли.
А если ей надоело со мной возиться? Таскать меня по докторам и терпеть мои закидоны? Вдруг мама решила навсегда уехать от меня, скинуть обузу, мешающую ее интересной, насыщенной жизни?
Нет. Глупости какие! Бред-бред-бред. Не могла меня мама бросить. Значит… Значит, что-то произошло. Вдруг ее похитили ради выкупа? Взяли в плен? Увезли в другую страну?
Глупо гадать. Надо узнать хоть что-то. Лишь бы она была жива…
— Саера! Ты где?
Хитрая старуха, даже не сказала мне ничего.
Подъем по ступенькам к дому дался тяжело, ноги Валентины подгибались, как у тряпичной куклы.
Эта слабость после пробуждения… ее только не хватало.
На веранде появилась служанка с пледом в руках.
— Валентина! Валентина! Ты так простудиться. Ветер дует сильно, — Саера подбежала к девушке, накинула ей на плечи плед и повела к дому.
— Не «простудиться», а…
Служанка усадила Валентину на диван и поставила на столик чашку с горячим чаем.
— Держи чалпак. Держи, — протянула жирную лепешку. Аппетитно запахло выпечкой и жареным луком. Но Валентине кусок не лез в горло.
— Саера! Это правда? Про маму?
— Да, — отвела взгляд старуха.
— Почему ты мне сразу ничего не сказала?
— Не знала, как…
— Расскажи мне, что произошло?
— Было много людей. Полиция. Меня спрашивали. А что я могу сказать? Нелли Александровна позвонила предупредить, что будет после трех. Я ждать, ждать. А ее все не было… Что же теперь делать?! — причитала старуха.
— Откуда она ехала?
— Как обычно. Ездила в город по делам. Мне же не отчитываются, милая!
Валентине снова захотелось наорать на служанку. Сильно. Громко. Чтобы уши заложило. Но она сдержалась.
Саера уж точно ни в чем не виновата. Вот если бы маме не приходилось мотаться туда-сюда ради меня, ничего бы не случилось. Если бы не я, нам бы вообще не нужно было переезжать в эту глушь. Теперь мама исчезла. А я? Дрыхла как ни в чем не бывало!
— Может, ляжешь, моя хорошая?
— Нет, — рявкнула Валентина. — Нет, Саера!
Спать ей уже совсем не хотелось. Мысли прыгали, но голова была на редкость легкой.
— Тебя теперь увезут?
— Не знаю. Зачем ты им позвонила? Лучше бы они думали, что я все еще сплю.
— Мне полиция номер оставила. Сказали позвонить. Я, как лучше тебе будет, сделать хотела.
Валентина поморщилась. Она никак не могла привыкнуть к ломаному произношению служанки.
Теперь еще этот детдом… Что делать-то?
Перспектива казенного дома, полного незнакомых людей, ее пугала. Внутри нарастал ужас, и тихий, но настойчивый голос повторял: «Не нравилась тебе твоя жизнь? Бессмысленной считала? Ну так она изменится. Изменится в худшую сторону».
— Приляг, моя милая, — снова предложила Саера.
— Да что ты меня укладываешь?! — взорвалась Валентина. — Не хочу лежать! Я и так проспала все на свете. Теперь даже мама неизвестно где! А ты заладила, как старая кукушка!
Саера поджала губы и попятилась к дверям.
— Саера! — Валентина растерла лицо ладонями, чтобы прийти в себя. — Ну ты же знаешь…
Но служанка уже исчезла в дверях.
Не хотела, не хотела я тебя обижать! Сколько раз так орала на Саеру и маму. Эти крики, вопли… Это не я… Тупое недовольство и злоба — это все болезнь. Я не виновата. Доктор говорил, что вспышки агрессии характерны для моей болезни, это побочка, которой не избежать.
В окна брызнул внезапный дождь. Небо помрачнело. Северный ветер, игравший волнами на озере, пригнал лиловые тучи. Комната погрузилась в гнетущий полумрак.
Весь оставшийся день Валентина провела одна наедине со своими растрепанными мыслями. Саера появлялась лишь для того, чтобы принести еды или проверить, не спит ли хозяйская дочь. Долгих разговоров с Валентиной она не поддерживала, каждый раз придумывая новые причины, чтобы убежать.
«Валентина, погоди, я только мастобу доварю…» «Милая, мне еще на втором этаже пол помыть надо…»
Как ни странно, в сон Валентину больше не клонило. Она не знала, была ли это короткая передышка или фаза исцеления. Но гадать и размышлять на эту тему себе не позволяла. Раньше (когда она еще не разучилась надеяться) Валентина каждый раз верила, что вот он последний день болезни, она проснулась, и теперь заживет, как нормальный человек. Но, вопреки ожиданиям, через какое-то время снова проваливалась в сон на неопределенное время. И никто не мог сказать, когда будет следующее пробуждение.
Теперь, когда уже три года длилась эта странная болезнь, Валя знала: лучше заранее не обнадёживаться. Не мечтать. Ниже взлетишь — слабее ударишься при падении. Вот только понимание этого еще больше раздражало девушку. Иногда она впадала в истинное исступление от своей беспомощности. Злилась на надежду, которая, сколько не подавляй, норовит вырасти и окрепнуть. А потом лопается, как гигантский мыльный пузырь, оставляя ощущение обмана и несправедливости.
Если бы мама была рядом, то сегодня она обязательно устроила бы праздник в честь пробуждения дочери. Повезла бы ее в город, в кино или в парк аттракционов, или устроила бы вечеринку прямо дома, заказала бы аниматоров, музыкантов, пригласила бывших одноклассников, некоторые из которых, возможно, с трудом бы вспомнили имя виновницы торжества. Но это неважно! Мама отчаянно пыталась бы развеселить Валентину и сделать насыщеннее периоды бодрствования, которые становились все короче.
Незаметно подкралась ночь. Ливень прекратился, но оконные стекла все еще подрагивали от порывов студеного ветра.
Валентина выключила свет и поплелась к кровати. Прилегла, завернувшись в одеяло, как гусеница в кокон, как это бывало в детстве.
Однако сон не приходил — страх не проснуться утром упорно не давал закрыть глаза. Мозг не хотел отключаться.
Валентина вспомнила, как однажды доктор Крязин, один из многих светил науки, к которым ее возила мать, сказал, что сильный стресс может вывести больную из состояния спячки. Возможно, неожиданный всплеск эмоций или психологическое потрясение даст толчок к выздоровлению.
Валентина с силой сдернула с себя одеяло.
Нет! Не так! Не при таких условиях! Пусть я просплю всю жизнь, лишь бы с мамой все было в порядке.
Девушка подошла к окну. Небо прояснилось. Ветер стих. В фиолетовом зареве показался робкий полупрозрачный месяц.
Белые ночи. Нереальная реальность. Не зря мама выбрала это место.
Внутри у Валентины не унималось тревожно-щемящее чувство. Она оперлась на подоконник и стала всматриваться в умиротворяющий пейзаж за стеклом. Он притягивал, завораживал. Тишина спящей природы была прямо-таки осязаемой. Дыхание девушки успокоилось. Она медленно выдохнула и прикрыла глаза.
И тут послышался неясный звук. Как будто за стенкой упал тяжелый деревянный предмет и покатился по полу. Валентина вздрогнула от неожиданности и прислушалась.
Наверное, мне почудилось. Галлюцинации… этого еще не хватало.
Снова раздался приглушенный шорох.
Похоже на осторожные шаги. Что это может быть? Или кто? Домашних животных у нас нет. Странно. Неужели Саера решила устроить в мамином кабинете ночную уборку? Нужно пойти и наконец извиниться перед ней.