Приключения Альки Руднева

Заколоченное «гнездо»

Алька никогда не думал, что станет крохобором. Прежде ему и в голову не приходило подсчитать, во сколько обходится, например, его содержание в месяц. Он приходил домой на все готовенькое. Еда, пусть и очень скромная, в доме всегда водилась. Сначала об этом заботилась мама, потом Катя. Теперь же приходилось самому каждый день думать, что поесть, а главное, где раздобыть еду. Иногда он вспоминал роскошные пиршества на квартире у тети Любы, но все равно не жалел, что расстался с «кожаной» парочкой.

До «получки» оставалось еще два дня, а у Альки уже не было ни копейки. Оставшиеся деньги он тратил только на хлеб, умудряясь растянуть буханку хлеба на несколько дней, запивая очередную порцию водой. От жизни впроголодь он ослабел, осунулся, но попрошайничать принципиально не хотел.

В прошлую субботу сердобольная работодательница опять сунула ему угощение — на этот раз четыре пирожка с капустой, которые он съел в два приема: на обед и на ужин. Но вчера он доел последний кусок хлеба и не представлял, как дотянет до субботы. Он теперь старался только к вечеру спускаться с чердака, чтобы набрать воды, — сил болтаться по улицам, как прежде, уже не хватало. Через пару часов снова забирался на чердак и лежал до следующего вечера то ли в забытьи, то ли в полусне. От слабости даже мыслей в голове не было. Он думал лишь о том, что скоро получит семьдесят пять рублей за те полмесяца, которые уже отработал.

Лежа на голых досках, Алька попытался подсчитать, что можно будет купить на семьдесят пять рублей, чтобы денег хватило на весь следующий месяц, до очередной «получки». Как он их ни делил, выходило чуть больше двух рублей в день. А это значит, что он может питаться только хлебом, разделив буханку на несколько порций.

Устав от этой математики, Алька попытался уснуть. Воды ему не нужно, бутылка почти полная, сегодня можно вообще не спускаться. Однако уснуть не удалось. День в самом разгаре, даже на чердаке довольно светло. А главное, его мутило от голода. Он попил воды, но боли в желудке усилились. Наверное, все-таки лучше походить по свежему воздуху. Со всеми предосторожностями Алька спустился с чердака, оставив тряпицу и бутылку на досках. Он побрел по городу и неожиданно для себя оказался на продуктовом рынке. Торговля уже сворачивалась, ларьки закрывались, торговцы овощами и фруктами, забирая со столов остатки, отъезжали на машинах.

Алька заметил, что кое-где под столами и даже на столах лежали то перец, то яблоко, то картофелина. Они были немного подпорчены и потому брошены хозяевами, но Алька, не раздумывая, стал собирать все это в пакет, который подобрал на земле. Он удивился, сколько еды можно найти на рынке в конце дня. Сырая картошка, конечно, не годилась, зато в пакете уже было несколько перцев, яблок, одна груша, помятая кисточка винограда и даже один надтреснутый банан. Под столиком, где торговали сладостями, он обнаружил коробку с крошками печенья и несколько карамелек. Крошки печенья он выгреб и тут же съел, конфеты сунул в карман и пошел к автовокзалу, чтобы помыть в туалете свою роскошную добычу. Теперь он знал, что продержится два дня до «получки» и потом тоже будет добавлять к хлебу находки с рынка. Все казалось так просто, он удивился, почему раньше не догадался сходить на рынок.

По дороге к залу ожидания Алька съел банан и виноград, которые могли испортиться, а потом, уже устроившись в кресле, не без удовольствия нащупал в кармане куртки подобранные конфетки. Одну он вытащил и долго посасывал, стараясь удержать во рту давно забытый восхитительный вкус.

Теперь, когда его не мучил голод, разомлев от тепла, Алька мог подумать о том, как получше устроить свою жизнь хотя бы на ближайшее время. Что ж, на чердаке тепло и сухо, к жестким доскам он уже привык, так что запросто перезимует. Работа у него есть. Сто пятьдесят рублей в месяц да остатки пищи с рынка с голоду помереть не дадут. Можно еще что-нибудь подзаработать, например, помочь торговцам на рынке. До лета как-нибудь дотянет, а летом все проще.

Алька прикрыл глаза, и ему почему-то вдруг представилась школа. До сих пор он ни разу о ней не вспомнил, а сейчас, как наяву, видел свой пятый «а» на уроке литературы.

— Я предлагала вам выучить любое стихотворение Михаила Юрьевича Лермонтова, — говорила Зоя Ивановна. — Что ты выбрал, Руднев? «Родина»? Замечательно, очень хороший выбор. Ну, читай.

Алька шевелил губами, не открывая глаз. Музыка стиха завораживала его, как будто сплетались не слова, а красивые мелодии. И он впервые за прошедший месяц вдруг ощутил тоску по школе, по ребятам и даже по урокам, которые прежде нередко казались нудными. Как бы хотелось ему туда, где все так знакомо, привычно и беззаботно! Но он сам отрезал себе пути к прошлой жизни. Может, и не надо было хлопать дверью, убегать в неведомое? Легко совершить безрассудный поступок, когда не знаешь о его последствиях. Теперь он знал, чего стоит необдуманность. А ведь мама всегда говорила:

— Прежде чем ввязаться в какую-нибудь историю, подумай, чем она может кончиться.

В тот ужасный день, когда ее не стало, он, не думая о последствиях, бросил почти новую куртку на грязные трубы. Потом, не подумавши, ушел из дома, не выдержав обвинений сестры. А может, Катя не со зла это говорила? Ей ведь очень тяжело, вот она и срывается. Ему сейчас тоже трудно, а ведь он только о себе думает, как и чем прокормиться. Катя же каждый день о троих думала. Алька почти готов был простить сестру, но ее ужасное обвинение снова разрывало ему душу. Наверное, она его просто не любит. И отец тоже. Нет, он не вернется, потому что не нужен им. И о школе придется забыть. Останется неучем… Но стоит ли думать о будущем, если не знаешь, как прожить день?

Стало темнеть, Алька встал и пошел к своему ночлегу. Поднимаясь по лестнице, Алька услышал разговор на верхней площадке и остановился: он не сможет попасть в свое «гнездо», пока люди не разойдутся. Хотел спуститься и подождать на улице, но тут до него донеслись слова его работодательницы:

— Я временами слышала, вроде кто-то там ходит, но и подумать не могла, что у нас над головой бомж поселился.

— А какой он? Кто его видел? — спрашивал мужской голос.

— Да никто не видел! Но точно кто-то живет. Вот же тряпка и бутылка с водой. Откуда они взялись?

— Понятное дело, сами по себе не явились, кто-то принес.

— А вдруг взрывчатку принесет? Я давно говорила, что здесь замок нужен.

— Ну, вот и все, — сказал невидимый мужчина. — Замок поставил, а ключ пусть у вас будет, если слесарям понадобится…

— Опять мне больше всех надо, — перебила женщина.

— Но вы же на замке настояли.

— Так у меня же над головой… А вдруг взрывчатка?

— Понятное дело…

Альку как будто пригвоздили к лестнице: «понятное дело», ночевать больше негде!