Приключения в стране бизонов

ГЛАВА 11

День на день не приходится. — Странное исчезновение бизонов. — Новые маневры. — Фрике предается размышлениям. — Неприятный сюрприз. — Лошадь и всадник на земле. — Короткая, но решительная борьба. — Пойманный лассо[78]. — Тайна остается тайной. — Война или единичное нападение? — На берегу реки. — Привал индейцев. — Все трое в плену. — Бледнолицый Охотник За Скальпами! — Кровавый Череп!

Как Андре и говорил, опоздавшие охотники вернулись утром и привезли в лагерь лучшие куски мяса бизонов, сраженных их пулями. Несмотря на вошедшую в поговорку расточительность краснокожих, индейцы Кер-д’Ален были приучены к экономии и распорядились мясом гораздо лучше своих сородичей. Но как еще далеко было им до искусной бережливости мясников цивилизованных стран! Сущее расточительство! Сколько испорченного мяса! Какое пиршество для грифов и койотов!

На третий день мясники вновь превратились в охотников, сели в седла и пустились на поиски дичи по бескрайней равнине. Однако, как ни странно, бизоны исчезли. Похоже, первая бойня распугала животных, и они ушли так далеко, что их невозможно было найти. Обычно бывает иначе: то ли доверяя своим силам, то ли от усталости, бизоны останавливаются, как только прекращается погоня. Скорее всего, они просто забывают об опасности и спокойно пасутся.

Итак, случилось неслыханное: стадо бизонов пропало на следующий же день после первой охоты. Руководители спешно собрали совет, куда из уважения пригласили и троих белых. Там было единогласно решено, что охотники разделятся на несколько групп, которые двинутся вперед, веером разойдутся по разным направлениям, чтобы быстрее найти пропавших бизонов, и будут действовать самостоятельно, независимо друг от друга.

Раньше, когда племена вели постоянные войны, такое решение было бы крайне неосторожным. Но уже много лет несчастные индейцы, которых теснят, преследуют, истребляют американцы, больше не воюют между собой. Они пытаются объединенными силами противостоять натиску белых, но нашествие бледнолицых неодолимо, как морской прилив.

Случается, то здесь, то там постреливают по неисправимым конокрадам, и те порой расплачиваются за свои преступления скальпом, а то и жизнью. Но они действуют на свой страх и риск, их разоблачают собственные соплеменники, над ними вершится скорый суд, и к серьезным межплеменным стычкам это не ведет.

Итак, Андре, Фрике и полковник присоединились к группе под командованием Блеза, и по сигналу Батиста все отряды разъехались по прерии.

Трое охотников скакали впереди, изо всех сил напрягая зрение в надежде увидеть где-нибудь на горизонте массивную фигуру бизона. Андре не расставался со своей подзорной трубой, но, так ничего не разглядев, не смог сдержать вздоха разочарования.

Фрике, как всегда жизнерадостный, пытался шутками разрядить атмосферу, но тщетно. Американец все больше хмурился и вообще прекратил всматриваться в даль.

Так прошло полдня. Ничто не прерывало монотонной скачки.

Даже Фрике начал нервничать и злиться, ибо не обрел еще главного качества, необходимого для настоящего охотника, — терпения. Не спуская глаз с горизонта, он беседовал сам с собой:

— Что за скука скакать целый день через эту самую прерию… Называется, рай земной для охотника!.. А в результате остаешься с носом. Здесь не расставишь силки, как когда-то в поместье господина Андре в Босе, и бизоны не удирают, как простые серые куропатки. До сих пор все шло как по маслу. Мы стреляли львов, тигров, носорогов, бегемотов, слонов, не считая пернатых всех цветов и размеров. Не такое уж это сложное дело! Вот и здесь, в Америке, все вроде складывалось удачно.

А теперь… Черт возьми! Ничего, совсем ничего… По правде говоря, в воздухе что-то витает. У меня какое-то странное предчувствие. Да и наш приятель полковник весь взъерошенный, а уж как увидел след этой таинственной лошади, так совсем покой потерял. Странно… Достойный джентльмен — мошенник хоть куда, его нелегко перепугать. Однако он сам не свой…

Билл ведь нам о своей жизни не рассказывал. Но я думаю, он много чего повидал.

Ну вот, какая тут трава высокая! Выше лошади! Я словно плыву в ней, а она под ветром перекатывается волнами. Эй, милашка! Рысью вперед, команды «шагом!» не было. Что такое? Что это ты разволновалась? Чуешь других лошадей? Какой же я болван! Если бы были лошади, я бы увидел всадников.

Но что-то в этой траве есть… Странно она колышется, будто ее кто-то пригибает. Надо бы посмотреть…

Тут милашка громко заржала. Фрике встряхнулся, бросил поводья и хотел снять с плеча карабин, но не успел. Лошадь, которая шла легко, несмотря на густую стену высокой травы, вдруг споткнулась и тяжело рухнула наземь.

Не ожидавший этого француз, естественно, полетел вверх тормашками и растянулся в траве, погнув при падении ствол карабина. Ошарашенный и злой, он попытался встать.

— Гром и молния!

Тут юношу схватили сзади так, что он и шевельнуться не мог. Однако парижанин был парень крепкий. Несмотря на свой тщедушный вид, невысокий рост и бледное лицо, он обладал, как мы уже знаем, мускулатурой атлета и ловкостью обезьяны.

— Это еще что такое? — насмешливо вскричал Фрике. — Нападение, и средь бела дня!.. Прочь лапы, а не то — берегись!

Резким движением молодой человек высвободился и без особых усилий опрокинул державшего его неведомого противника. При падении с лошади Фрике больно ударился, да и высокая трава мешала свободно двигаться, но он одним прыжком вскочил на ноги и увидел перед собой индейца. Парижанин с размаху ударил его в лицо:

— Получай, урод!..

Краснокожий рухнул на землю. Но лишь только один противник был выведен из строя, как сзади на смельчака кинулся другой. А из высокой травы вынырнул третий, заменив своего поверженного товарища.

Фрике, никогда не терявший хладнокровия, взглянул на руки, кольцом охватившие его и сцепленные у него на груди. Оружия у парижанина не было, и выбирать средства для защиты не приходилось: он наклонил голову и вцепился зубами в большой палец врага. Индеец взвыл от боли и выпустил жертву. Фрике в это время успел ударить ногой под дых третьего нападавшего.

— Ну и дела!.. Засада! Этого еще только не хватало! Не на такого напали! Прочь с дороги… а то всех уничтожу!

Пользуясь замешательством, вызванным его молниеносным отпором, Фрике попытался добраться до своей лошади, барахтавшейся в высокой траве. Но та уже вскочила и испуганно бросилась прочь.

— Скотина! — крикнул взбешенный парижанин. — Ну и влип же я!

Между тем индейцы быстро пришли в себя. Настоящие воины умеют не поддаваться растерянности. Они бросились на бледнолицего с коротким гортанным воплем — это был их боевой клич.

Фрике отступил на два шага, отважно приготовившись отразить и это нападение. Он не терял надежды, тем более что враги, похоже, не хотели использовать оружие, хотя на поясах у них поблескивали и ножи, и топоры. Видимо, его намеревались захватить живым.

Сзади послышался какой-то шорох, и в траве мелькнул длинный и узкий ремень, который тянула невидимая рука. «Лассо», — понял Фрике. Скорее всего, именно этим ремнем была сбита с ног его лошадь. И вновь раздался боевой клич индейцев.

Юноша хотел было броситься вперед, но не мог и шевельнуться.

— Все, попался! — хладнокровно констатировал он, убедившись, что плотно опутан лассо, наброшенным на него с дьявольской меткостью.

Трое индейцев, основательно потрепанные Фрике, подошли теперь без опаски, крепко связали пленнику руки и ноги и сунули в рот кляп из кожи бизона. Затем один из них пронзительно свистнул, и на полянку, где от недавней схватки полегла трава, вышел четвертый воин, держа в руках конец лассо.

Индейцы произнесли несколько слов на непонятном языке. Тот, кому Фрике расквасил лицо, пытался остановить текущую из носа кровь. Парижанин тем временем смог внимательно рассмотреть краснокожих. Его мучило скорее любопытство, чем тревога: что же этим индейцам от него нужно?

Его враги были не в европейских лохмотьях, как бродяги, что встретились охотникам несколько дней назад, до приезда в резервацию Кер-д’Ален. Они носили одежду непокоренных индейцев, традиционный костюм, нисколько не изменившийся со времен завоевания Америки. Все были с непокрытыми головами и раскрашены в цвета войны, особенно ярко разрисованы лица. На воинах были длинные охотничьи куртки, сделанные из хорошо выдубленной, мягкой, как бархат, шкуры бизона, и длинные кожаные штаны. Швы курток украшала бахрома из тонких полос разноцветной кожи. На ногах — мокасины, причудливо вышитые и украшенные иглами дикобраза.

На одном из нападавших, по всей видимости, вожде, красовалось длинное ожерелье из когтей гигантского медведя гризли[79]. У другого на шее и запястьях висели странные амулеты[80], видимо, обладавшие, по верованиям индейцев, магической силой.

Воины держались нарочито бесстрастно, что вообще свойственно краснокожим, особенно перед белыми. На Фрике их величественный вид особого впечатления не произвел. Парижанин даже отметил про себя, что раскраска весьма уродует индейцев. Особенно безобразен был один, с глазами, обведенными желтыми кругами, похожий на огромную сову.

Индеец свистнул еще раз, и из высокой травы появились четыре великолепные степные лошади; они недовольно фыркали, почуяв пленника. Фрике был бесцеремонно водружен на холку одного из коней, как мешок с зерном, взваленный на спину мула. Четверо вскочили в седла и, пригнувшись, а точнее, распластавшись на конях, пустились галопом. Дорогу они, видимо, знали хорошо.

Парижанин, несмотря на неудобную позу, пытался уразуметь, что же произошло. Было ясно, что в высокой траве он не мог заметить приближение противника, но все же обратил внимание, как колыхалась трава: именно в этот момент индейцы зигзагами пересекали прерию, чтобы обойти его и напасть сзади.

Но вряд ли он — единственная жертва, угодившая в западню. Четверо индейцев сильно рисковали, устроив такое дерзкое похищение прямо во время охоты. И почему для нападения выбрали именно Фрике, а не кого-нибудь другого? Какие причины побудили краснокожих к захвату белого человека сейчас, в условиях мира? К тому же в резервации скоро обнаружат исчезновение гостя, начнут поиски и выйдут на след похитителей. Командиры американских отрядов, узнав о случившемся, будут счастливы присоединиться к воинам Кер-д’Ален: правительственные войска никогда не упустят случая проучить непокорившиеся племена.

Все указывало на то, что эти четверо действовали не в одиночку. Возможно, их сообщники таким же образом захватили полковника Билла, двигавшегося справа от Фрике, и Андре, ехавшего слева. Если через прерию проходит целое племя кочевников, а это вполне вероятно, то действуют они, видимо, по хорошо разработанному плану. Скорее всего, выстроившись огромной цепью, индейцы отогнали бизонов и по следам животных завлекли в ловушку бледнолицых.

Если дело обстоит так, каковы же причины объявления войны?

Все эти мысли не выходили из головы парижанина, хотя от крупного галопа лошади его ужасно трясло.

Он вспомнил, как заволновался американец, обнаружив следы коня, шедшего иноходью, вспомнил слова: «Пусть защитит нас Провидение от человека на иноходце!»

В этом была какая-то тайна, и ключ к ней знал только полковник.

Но скоро Фрике разгадает эту загадку!

…Утомительная скачка длилась три часа. Наконец всадники остановились в излучине довольно широкой реки, прямо на берегу. Индейцы спешились, вынули кляп изо рта у пленника, ослабили связывавшие его ремни, дали воды и оставили сидеть на земле, не обращая на него никакого внимания.

К своему удивлению, Фрике насчитал здесь более шести десятков краснокожих воинов. Они с любопытством разглядывали француза, но по разрисованным лицам трудно было угадать, что же у них на уме.

Стреноженных лошадей оставили пастись, но не расседлали и уздечек не сняли. Видимо, останавливаться надолго не рассчитывали: скорее всего это было место сбора для всех, кто рыскал по прерии.

Внезапно невозмутимые до сих пор воины громко закричали, приветствуя приближавшийся отряд, состоящий из дюжины индейцев. Они везли двоих белых, связанных и перекинутых через шею лошади точно так же, как Фрике. Парижанин сразу же узнал в одном из них Андре, а в другом — полковника.

— Негодяи! — воскликнул Фрике при виде своего друга. — Да за такую подлость я им всю кровь по капле выпущу!

— Фрике, и ты здесь, бедняга! — произнес Бреван, заметив товарища.

— Ничего, господин Андре! Не будем отчаиваться, все образуется. Еще и не в таких переделках бывали, верно?

Американец же не проронил ни слова, но его взгляд тревожно скользил по лицам индейцев, не сводивших с него глаз.

Вдруг ковбой побледнел и вздрогнул: к нему медленно приближался один из воинов. Он единственный из всех носил головной убор: колпак из шкуры енота с хвостом, свешивавшимся до плеча, был надвинут на самые глаза.

Индеец остановился в двух шагах и целую минуту смотрел полковнику в глаза с выражением свирепой ненависти. Затем произнес дрожащим от ярости гортанным голосом:

— Бледнолицый Охотник За Скальпами узнает свою жертву?..

Билл устремил на краснокожего блуждающий взгляд и ничего не ответил.

Тогда индеец сорвал колпак и обнажил голый изуродованный череп, покрытый розовой кожей без единого волоса.

— Кровавый Череп! — выдохнул ковбой сдавленным голосом.