Принц на белом коне (СИ)

Глава 17. Неугомонный

Кутаясь в халат, я сидела в кресле и ровным счётом ничего не понимала. Просторная гостиная, куда меня проводила неразговорчивая горничная, впечатляла вкусом дизайнера. Арки, украшенные позолоченной лепниной и пилястрами, колонны и нежно-кремовые стены органично сочетались с небесно-голубыми вставками, меняющими глубину цвета по мере приближения к полу. Здесь не было громоздких и крупных предметов, а изысканная и скромная мебель в стиле ренессанс, сделанная современными мастерами, не казалась поставленной для красоты.

Двери открылись, и в комнату вошла Платова. Я напряглась. Она была тоже в халате. Следом за ней появилась та самая женщина, что я видела на выходе из фитнес-центра.

Я поправила намотанное на голову полотенце и шмыгнула носом.

— Значит, тебя зовут Марта? — констатировала Платова.

— Да, я Марта, — подтвердила я, готовая участвовать в совместных с ними оргиях и в чём угодно ещё. А как иначе? Мне не оставляли выбора. Раз отправили перед началом разговора в ванную, значит будет трах… Только интересно, они обе лесбиянки, или только Платова? Судя по тому, что она в халате, то её подруга предпочитает традиционный секс. А почему собственно я настраиваюсь на общение исключительно с женщинами? Что если за дверями маются в ожидании трое самцов? От этой мысли ёкнуло сердце. Лучше пусть оргия с мужиками, чем с ней. Не пробовала и даже думать не хочу… А что если меня тоже после всего покалечат? — от этой мысли я похолодела и вцепилась в подлокотники так, что захрустел под ногтями материал.

— Ты видела запись с моим участием? — спросила Платова.

— Да, — призналась я в очевидном и потупилась. — Но я никому не скажу.

— Мне сообщили, будто ты считаешь, что погром в твоей квартире дело рук моих людей? — продолжала она расспрос.

Я насторожилась.

— А разве не так?

— Не так, — подтвердила она и показала на свою подругу. — Знакомься, это частный детектив. Зовут её Юлия Труфанова. Она занимается делами, касающимися моей безопасности и моего честного имени…

Я кивнула.

— Ты хорошо помнишь, что было на записи? — задала вопрос Платова и испытующе уставилась мне в глаза.

— Было бы глупым сказать «нет», — ответила я и затряслась.

— И по-прежнему считаешь, что на ней именно я? — допытывалась она.

«Да что же это такое? — едва не закричала я, теряя терпение и выдержку. — Чего ты меня мучаешь? К чему этот допрос? Почему не скажешь, как со мной поступите?»

Мне с трудом давалось выглядеть спокойной. Хотя, это с какой стороны посмотреть. Наверняка внешне я выгляжу перепуганной мышью.

— А кто тогда? — спросила я и вспомнила свои подозрения в фитнес-центре. — Хотя…

— Смотри, — с этими словами Платова распахнула халат и сбросила его на пол, оставшись в нижнем белье. Причём оно было точно таким, какое было на ней в день, когда была сделана злосчастная запись.

— Смотрю! — прокричала я, ровным счётом ничего не понимая.

— Ничего не замечаешь? — допытывалась Платова.

— Смотри внимательнее! — потребовала Труфанова, не спуская с меня глаз.

И тут я вспомнила! Точно! На левом предплечье женщины, которую я приняла за Платову, была огромное, размером с монету родимое пятно. Я даже сначала думала, что это что-то прилипло. Но и кроме этого было достаточно примет, которые говорили о разных людях в сюжете и здесь, в комнате.

— Родинки на животе и плече… Точно! — осенило меня. — Ещё глаза и брови…

— Умар, проходи! — позвала Труфанова.

Двери открылись, и в комнату вошёл тот самый парень, которому Платова отмахнула мужское достоинство. Он был в одних плавках. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, у него всё на месте.

— Но как? — недоумевала я.

— Ловкость рук и никакого мошенничества, — объявила Труфанова. — Дублёрша Ольги размахивала перед камерой куском говядины…

Умар вышел. Я продолжала заворожённо смотреть на двери, за которыми он скрылся. Не верилось, что всё так просто.

— На записи, которую ты видела, артистка, загримированная под мою клиентку, — заговорила Труфанова. — Сделано это было с одной целью, скомпрометировать и заставить нести ответственность одного недобросовестного детектива.

— Так меня не будут убивать?! — закричала я от радости.

— Девочка, а кто тебе сказал, что тебя собираются здесь убивать? — изумилась Платова.

— Я! Я подумала, — заговорила я со слезами и вдруг завыла.

Платова подняла с полу халат и снова накинула на себя.

— Успокойся! — попросила она, затягивая пояс. — И пойдёмте пить вино!

— Господи! — вопила я спустя час, прижимая руку к груди и вознося в который раз глаза к потолку. — Как я перепугалась!

После этого, уже ставшим за вечер обязательным атрибута, я снова прикладывалась к бокалу с вином, который держала в левой руке. Желание напиться почти сбылось. Мои новые знакомые сидели с двух сторон длинного стола и с умилением наблюдали за тем, как я прихожу в себя. Мне стало так хорошо, что я едва не запела, как вдруг вспомнила про Бармалея.

— Кстати! — Я подскочила так, что вино расплескалось по столу. — А где Бармалей?

— Это тот самый бомж, который примчался тебя спасать? — догадалась Платова и посмотрела на Труфанову. — Представляешь, прибегает охранник с вот такими глазами, — она поднесла к лицу руки и показала пальцами размер с блюдце, — и говорит, во дворе за домом какой-то мужик в лохмотьях и с ножом…

— Где он? — Я отставила бокал.

— Тебя ждёт, — объявила Платова. — В гостевом домике. Я приказала его накормить. Надеюсь, он не загнётся от человеческой еды?

— А вы не знаете его? — спросила я, следя за её реакцией на вопрос.

— Лицо показалось знакомым, — призналась она. — Но не смогла вспомнить.

— Это Барановский Иван Васильевич, — начала, было, я, как Платова переменилась в лице и схватилась за сердце. — Ваня?!

— Точно! — обрадовалась я.

— Не может быть! — простонала Платова. — Что с ним случилось?

— Объясни, если не секрет? — попросила Труфанова.

— Я в девяносто седьмом купила первую машину, — стала вспоминать Платова, не сводя с меня взгляда. — А в нашем районе был автосервис…

— Я думала, он всё это придумал! — восхитилась я тому, что Бармалей не наврал.

— Так вот этот Ваня там управляющим работал…

— Управляющим? — протянула Труфанова. — Надо же! Хотя, сплошь и рядом такие случаи.

— Что же с ним произошло? — допытывалась Платова. — Может, я могу чем-то помочь?

— Почему бы вам самой у него не спросить? — поинтересовалась я захмелевшим голосом.

— Действительно, — пробормотала она и окликнула: — Сергей!

В дверях возник Макс.

«Вот тебе и Максим!» — с иронией подумала я.

— Пригласи сюда, пожалуйста, этого бездомного, — попросила Платова.

— Этого сделать невозможно! — Макс, который вдруг стал Сергеем, развёл руками. — Накормили, напоили и взашей выгнали!

— Почему?

— Да как-то мало радости созерцать это чудо, — признался Макс. — Вернуть?

— Не надо! — Платова махнула рукой. — Зачем, собственно? Раз он стал бомжом, значит, заслужил этого…

— Его подставили на пару с другом, — начала было я, но Платова не дала договорить: — Знаешь что, девочка моя, меня столько раз подставляли, «кидали» и грабили, что пальцев не хватит загибать и, как видишь, не опустилась. Раз сломался, значит поделом. Находится сейчас там, где ему и положено. Бизнес такая вещь, он быстро людей расставляет по тем полочкам, которые они должны занимать.

Я расстроилась.

— Взять, к примеру, наш случай, — напомнила о себе Труфанова. — Ольгу Петровну хотели скомпрометировать и подвести под статью с одной целью, убрать с рынка как конкурента.

— Кстати, а кто это сделал? — спросила я и попыталась угадать: — Сохотский?

— Откуда тебе стала известна эта фамилия? — поинтересовалась Труфанова. — Всё не могу избавиться от мысли, что вы как-то связаны.

— Это Мишка раскопал в Интернете, — стала объяснять я. — Когда он узнал, где я нашла диск, то пришёл к выводу, что его выбросили из машины и в спешке.

— Тоже бездомный? — попыталась угадать Платова.

— Нет, но, наверное, к этому стремится, — пошутила я грустно. — Так вот этот Мишка перерыл всю криминальную хронику и нашёл заметку про найденный в том районе труп. А уже в следующей статье написали, что это некто Сохотский, отчего Мишка и сделал вывод, что диск был в тот день у него, и он его выбросил, спасаясь от преследования. Кстати! — спохватилась я. — А ведь мы с таксистом видели тех людей, что, по всей видимости, убили Сохотского!

— При каких обстоятельствах? — Труфанова нахмурилась.

— Они бродили рядом с машиной! — вспомнила я. — Обращались друг к другу по кличкам. Одного из них звали Таран.

— Я не знаю человека с такой кличкой в окружении Сохотского, — призналась Труфанова. — Но твоя версия имеет право на существование, он выбросил диск, спасаясь от преследования.

— Его всё равно догнали, — сделала вывод Платова.

— Выходит, когда ты нашла диск, он был ещё живой, — сказала Труфанова.

— Почему?

— А кто, по-твоему, показал бандитам место, где нужно искать диск? — поинтересовалась она.

— Господи! — Я всплеснула руками. — Выходит я могла спасти беднягу!

— Как? — в один голос спросили они.

— Наверное, надо было в полицию сообщить!

— Успокойся! — потребовала Труфанова. — Скорее всего, бандиты перестарались, и Сохотский умер до того, как они бросились на поиски. Иначе было бы проще взять его с собой, чтобы он показал, где его бросил.

— А что он натворил? — спросила я.

— Господин Сохотский, пользуясь своим служебным положением, осуществил установку скрытых камер в большинстве офисах и помещениях, в которых монтировал оборудование, — стала рассказывать Труфанова. — Вступив в сговор с одним из моих коллег по бизнесу, частным детективом Филоновым, он снабжал его нужной информацией, добытой нечестным путём.

— Как это, нечестным? — не поняла я.

— Камеры установлены без согласия владельцев помещений, — стала объяснять она. — К тому же на такой вид сбора информации необходима санкция прокуратора и возбуждение уголовного дела. Как ты понимаешь, ни того, ни другого у этих друзей не было, равно как и совести. Сохотский через Интернет мог осуществлять просмотр и запись с любой камеры в любое время суток. Стоит ли говорить, что при обращении к его другу Филонову граждан с какой-то проблемой возникшей в этих учреждениях они быстро оказывались в курсе всех дел. Но эта парочка не ограничивалась делами, которые входят в компетенцию подобных организаций. Они стали торговать этой информацией с целью шантажа.

— Вы узнали, что одна из таких камер установлена в вашей спальне и разыграли весь этот спектакль? — догадалась я.

— Точно! — подтвердила Труфанова.

— Мы собирались ответить этим компроматом в суде, — заговорила Платова. — Ведь отправляя мне это кино, Сохотский был на двести процентов уверен, что я не побегу с доказательствами собственного преступления в полицию. А тут такой облом!

— И что дальше? — спросила я.

— Нас кто-то опередил, и оба друга убиты.

Я вскрикнула и прижала ладошкой рот.

— Выходит, это не вы были на моей съёмной квартире? — догадалась я вслух.

— Угадала, — подтвердила Платова.

— Значит я всё ещё в опасности? — гадала я.

— Точно! — Труфанова кивнула.

— Что же мне делать? — пропищала я, уверенная, что не перенесу второго похищения. — Идти в полицию?

— Дай мне этот диск, и мы вместе поищем причину, из-за которой тебя могут искать, — предложила Труфанова.

Послышался шум.

— Это ещё что такое? — проговорила Платова.

— Руки убери! — раздался голос Бармалея.

— Вот неугомонный! — обрадовалась я вслух. — Всё же обманул он вашего Макса.

— Ты это о ком сейчас? — не могла взять в толк Платова, о чём речь.

— Об рыцаре своём на белом коне, — с иронией объяснила я. — Это Бармалей, который раньше Иваном был…

Платова побледнела и встала, отчего я сделала вывод, что она не всё рассказала, впрочем, как и Бармалей. Но хотя бы теперь понятна причина его осведомлённости об жизни этой женщины.

— Не ждали?! — вопрошал Бармалей, волоча висевшую на руке служанку.

— Господи! — Платова прикрыла ладонями лицо.

— Не бойся, Ольга Петровна, я ненадолго! — заверил пьяным голосом Бармалей. — Только вот свою подшефную проведаю… А то меня твои обормоты напоить решили и за дверь выставить, — с этими словами он погрозил в пустоту пальцем свободной руки и заверил: — Не выйдет!