Принц на белом коне (СИ)

Глава 7. Новый знакомый

Если я считала что, обратившись к Мишке, оказалась на самом дне нашего общества, то ошибалась. Как оказалось, на самом дне мне ещё предстояло побывать.

Мишка вышел из подъезда и направился к мусорным контейнерам. Шёл он по-деловому уверенно. Я семенила позади него и озиралась. Упаси бог увидеть меня кому-то в обществе этого бомжеватого мужичка. Господи! И зачем я увязалась следом? Надо было найти причину, по которой мне нельзя выходить во двор. Например, сказать, будто боюсь, что меня похитят и увезут куда-нибудь, чтобы пытать. А пыток я не выдержу и умру.

— Показывай, куда бросила? — потребовал Мишка, остановившись у зловонных, железных чудовищ.

— Кажется сюда, — с этими словами я показала на первый железный ящик высотой с подростка.

— Понятно, — пробормотал он и огляделся.

— Что ты задумал?

— Пошли! — Мишка увлёк меня обратно. Мы обошли дом и оказались в соседнем дворе. Здесь он повернул в сторону приземистого здания, сразу за которым высились невысокие деревья и кустарник. От него шли какие-то трубы. Они были толстыми, обмотанные утеплителем и широкой металлической лентой. Я знала, что зимой по этим трубам идёт горячая вода, а у нас в городе на них любят спать бродячие собаки. Называются они, кажется, магистралями теплосетей или теплоцентралью… Если учесть что и летом есть горячая вода, возможно, они и сейчас тёплые. Просто собакам летом ни к чему греться. Они летом, наоборот, в теньке любят поваляться. Хотя, в отличие от нашего городка, в Москве я бродячих псов почти не видела. Всё-таки столица и, наверное, всех их отправляют в приюты для животных.

В одном месте, под магистралью, трава была вытоптана. Мишка ловко наклонился и пролез. Я присела на корточки и спросила:

— А я?

— Давай следом! — потребовал он.

Я подчинилась и спиной задела блестящую ленту, которой была обмотана труба.

Мы оказался на пятачке, свободном от кустарника и травы. Повсюду валялся разный мусор. Мишка двинул по тропинке.

— Ты куда меня ведёшь? — проблеяла я и встала.

Было полной неожиданностью узнать, что практически в самом центре Москвы есть такие места.

— Идём! — торопил Мишка. — Надо.

— Может ты один? — промямлила я. Язык стал вдруг непослушным, а губы словно резиновыми.

— Это тебе надо или мне? — злился он.

— Мне…

— Ну, так пошли!

На казавшихся деревянными ногах, я двинула следом.

Мы оказались у какой-то кирпичной стены. Здесь повсюду валялись пустые бутылки и шприцы. Под ногами захрустело битое стекло. Хорошо, что я не на каблуках, а в кроссовках. Вокруг головы образовалась облако из мелких мушек. Загудел над ухом комар.

Рукой я задела траву. Запястье что-то обожгло.

— Ой! — вырвалось у меня.

Мишка встрепенулся.

— Ты чего?

— Крапива! — захныкала я.

— Ничего, — успокоил он и заверил: — Пройдёт.

Впереди раздался хруст веток и голоса.

— А этот бомж прикольный! — сказал кто-то.

— Фара, ты на него так смотрела, что я подумал, сейчас отдашься! — заговорил ещё один, шутливым тоном. Голос принадлежал молодому парню.

— Я хотела прямо там его месить начать, — ответила девушка, которую, судя по всему, звали странным именем Фара.

Мишка встал. Я налетела на него и тоже встала.

— Здесь народу ходит больше чем на Арбате! — восхитился кто-то.

Я выглянула из-за Мишки и увидела двух парней и девушку. Все в чёрном. У девушки сдержанный макияж под стать эмо. Джинсовая рубашка на груди была украшена аппликацией из стразов в виде цветков.

— Привет! — Она улыбнулась и двинула на нас. Парни пошли следом. Они прошагали мимо и скрылись в зарослях. Я уловила аромат мужской туалетной воды «Лакоста». Девушка пользовалась древесным женским…

— Нас наркоманы не убьют? — спросила я Мишку и обернулась.

Позади сплошная зелёная стена.

Нет, вопрос не относился к этим парням и девушке. Категория людей, которая пользуется дорогим парфюмом, вряд ли пойдёт на убийство из-за денег на дозу. Они у них есть. Я боялась, что в этой глуши могут оказаться другие персонажи.

Мишка молчал. Он постоял, словно переваривая в голове увиденное, и двинул дальше.

— Кто это был? — спросила я.

Но и на этот раз он промолчал. То ли не слышал, то ли ему сейчас не до того было, чтобы отвечать. Он над чем-то сосредоточенно думал. Когда изредка оборачивался ко мне, или поворачивал голову так, что я видела его профиль, вдруг замечала, что он жуёт нижнюю губу, словно волнуется…

«А что если он ведёт меня насиловать? — ужаснулась я. — Решил трахнуть и убить! Точно! А куда же ещё можно сейчас идти? Лучше вот так вот, заманить, чтобы сама! А то зачем, к примеру, дома этим заниматься? Потом ведь и труп надо как-то вынести. Придётся опять же расчленять его в ванной. А это сколько возни! Да и мыться потом в ней как? Нужно дезинфицировать! Мишка пьёт с утра до вечера и лишён женской ласки. А ведь он мужчина ещё молодой, только лицо пропитое. Может, был бы даже ничего себе, если бы не пил. Нужно же ему для физиологических потребностей как-то реализовываться. И вообще, вот как он меня смог уломать за ним идти? Вестимо как, загипнотизировал! Точно! — осенило меня. — Так оно и есть! А мне кажется, что по своей, по доброй воле иду. Маньяки все гипнотизёры и психологи».

— Мишенька! — проблеяла я, и стала умолять: — Не надо… Не бери грех на душу!

— Чего не надо? — Он встал и вытаращился на меня так, словно увидел перед собой инопланетянина.

— Ничего со мной делать…

— Послушай! — взорвался Мишка. — Это не я к тебе пришел, а ты ко мне. И не я тебя с постели поднял, а совсем даже наоборот. Поэтому прекрати истерить!

Сказано это было вполне сносным языком без уличных словечек и другой подзаборной терминологии, и подействовало отрезвляюще. Действительно, чего это я?

— Пришли, — наконец сказал Мишка.

— Куда? — Я огляделась.

Он показал взглядом себе под ноги и сообщил:

— Сюда.

Я увидела люк без крышки. На бетонной стене колодца были приделаны скобы, а откуда-то снизу, из темноты несло кислым и нечистотами.

— Ты что, хочешь меня в него…

Я не договорила. Так он оказывается сумасшедший!

— Марта! — успел лишь крикнуть Изувер, как я ломанулась сквозь кусты прочь.

Однако сделала всего пару шагов и увязала в этих ветках. Ноги запутались в траве и разном мусоре. Одновременно я вдохнула мушку, закашляла и присела.

— Ты куда? — раздался голос над головой.

— Не убивай! А-аа! — закричала я, как вдруг поперхнулась и умолкла от того, что на нижнюю часть моего лица легла его ладонь. Пропахшая табаком и липкая, она показалась мне мерзкой.

Так вот она, какая смерть! Как всё просто! Как я вообще, решилась пойти за ним в эту глушь? И никто не видел, как он вывел меня из дома и привёл сюда! Да если и видели, разве скажут? Разве признаются, что были свидетелями того, как социально опасный элемент уводил на смерть девушку, а они не вступились? Так и пропадают люди без вести. Каждый день по телевизору показывают, а на столбах расклеивают объявления.

И я вдруг отчётливо представила такое объявление. Вверху красным написано «Внимание». Справа моя блёклая чёрно белая фотография из паспорта, а слева текст. Такого-то числа этого года ушла из дома и не вернулась Марта Никитина тысяча девятьсот… Господи! Я-то думала, куда пропадают люди, которые, по сути, далеко от дома то и уйти не могут?! А они, наверное, лежат себе вот таких вот коллекторах заброшенных, в которые никто никогда не заглядывает. А если уж и заглянет кто, так это произойдёт лет эдак через триста. Решат археологи будущего обследовать руины древней Москвы и начнут копать. Доберутся до культурного слоя нашей эпохи, в котором обнаружат коллектор, с остатками скоб железных и увидят они косточки белые и страшный череп. Решат, что была это молодая девушка и, даже, не будут знать, что я была красивая и хотела жить. Про «культурный слой» и другие заумности я последнее время слышала из телевизора, да Интернета. Ведь занимаясь благоустройством, перекопали всю Москву! Куда не плюнь, краны, кучи песка и экскаваторы. Снуют, словно муравьи, рабочие в жёлтых робах. От того пробки, на дорогах и всякие другие неудобства. И вот на фоне всего этого, одновременно со строителями, роются в котлованах и в ямах историки. Скоро столица России затмит все города мира по своей красоте, а я буду лежать на дне её заброшенного коллектора и разлагаться.

— Ты издеваешься? — прокричал мне на ухо Мишка и тряхнул с такой силой, что хрустнули позвонки.

— М-мм! — Я, что было сил, разжала челюсти и попыталась укусить его за ладонь. Но он успел её убрать.

— Иди к чёрту! — отправил он меня обиженно и развернулся прочь.

Ноги подкосились, и я снова оказалась на земле.

Мишка пробирался обратно к стене. Я смотрела ему в след, и не могла взять в толк, что вообще происходит? Неужели его напугала моя реакция, и он отказался от своей грязной затеи? В этот момент, прямо перед моим носом, из-под земли, появилось нечто. Оно уставилось на меня красными глазами и вдруг обдало могильным зловонием.

— Чего раскричалась? — вопрошало оно.

— А-аа! — заорала я.

Мишка обернулся.

— А-аа! — рвал мои голосовые связки воздух.

Между тем, чудовище упёрло руки в землю и выбралось совсем. Это оказался зловонный бомж. Более того, я поняла, что видела его уже не раз у наших мусорных баков. Ещё он иногда ошивался у магазина с другой стороны дома. Я живу здесь всего ничего, но эту личность запомнила лучше, чем Мишку. Как не странно, это подействовало на меня успокаивающе, и над полянкой воцарилась тишина, в которой раздался осипший, с лёгкой хрипотцой голос:

— Чего орёшь?

— Ых! — ответила я.

— Привет, Бармалей! — поприветствовал бомжа Мишка.

Он подошёл и встал рядом.

— Здорово! — Продолжала глядеть на меня, Бармалей, не оборачиваясь, протянул Мишке грязную руку.

Тот ответил на рукопожатие и присел на корточки.

— Вот жену тебе привёл! — сказал Мишка с сарказмом.

— А-аа! — заорала я с новой силой и повалилась на спину.

Мишка наклонился надо мной, взял за плечи и вынудил встать.

— Ты вот что, — заговорил он тоном учительницы, — если хочешь, чтобы я тебе хоть как-то помог, не кричи и веди себя прилично.

Я показала рукой на Бормалея и проблеяла:

— О каком приличии можно говорить, если ты меня к этому привёл?

— А он не человек? — изумился Мишка. — Между прочим, Барановский Иван Васильевич в прошлом вполне добропорядочный гражданин, оказавшийся в силу определённых обстоятельств на улице…

— Я в вашем доме жил, между прочим, — сказал обиженно Бармалей.

— Извините, — промямлила я, всё ещё не веря, что не попала ни в какую историю…

— Чего пришёл? — спросил Бармалей.

— А ты чего вылез? — поинтересовался Мишка. — Собрался куда?

— Нет, просто посмотреть решил, — объяснил он. — Гости у меня были. Только ушли.

— Гости? — протянул Мишка.

По тому, как изумился он, я поняла, что условия, в которых жил Бармалей, даже для него ужасные.

— А что тут такого? — обиженно спросил Бармалей.

— Это случайно не девушка и двое парней? — продолжал допытываться Мишка.

— Фара с друзьями только ушли, — подтвердил Бармалей и почему-то обрадовался. — Вы их встретили?

— Попались навстречу, — подтвердил Мишка.

— Хамон мне пожрать принёс! — похвастал Бармалей.

— Хамон, Фара, — проворчал Мишка и перешёл к делу: — Ты не находил в контейнерах жёсткий диск?

— Валялся там, третьего дня, — подтвердил Бармалей, удивив меня познаниями в области оргтехники.

На Мишкином лице появилась радость.

— И где он валяется теперь? — торопил он Бормалея.

— Вестимо где, — с этими словами Бармалей показал взглядом себе под ноги.

— Отдай! — потребовал Мишка.

— Зачем? — изумился Бармалей.

Мишка кивнул на меня и пояснил:

— Она его случайно выбросила.

— Пошли, заодно дельце с тобой одно обсудим, — предложил вдруг Бармалей.

Больше не говоря не слова, он присел, упёр руки в землю и свесил ноги в эту ужасную дырку в земле. Потом посмотрел на меня, весело подмигнул и исчез в люке, словно большая крыса.

— Давай за ним, — суетливо приказал Мишка.

— Чего? — протянула я. — Да ни за какие коврижки!

— Кому говорят! — прикрикнул он.

— Ты иди, а я здесь подожду, — нашла я выход.

— Я через другой колодец обираюсь выйти, — ошарашил Мишка. — И вообще, если постараться, то здесь можно под землю спуститься, а выбраться на другом конце города.

— Мне туда не надо, — призналась я.

— Обратно идти той же дорогой опасно, — привёл новый аргумент Мишка.

— Это почему же? — не поверила я.

— Понимаешь, до тех пор, пока я не был уверен в том, что ты действительно попала в историю с жёстким диском, не думал о последствиях, — стал объяснять он. — Но сейчас мне ясно, что дело приобрело серьёзный характер. И пока мы не знаем, что на этом диске записано, нужно действовать с максимальной осторожностью. Поверь, всё, что касается информации в наше время очень и очень серьёзно.

Его слова возымели действо. Мне вдруг показалось, будто на меня смотрят из кустов.

Я ужаснулась и, немея от страха, спросила:

— Ты думаешь, за мной следят?

— И за тобой и за домом могут следить, — подтвердил он.