Принц на белом коне (СИ)

Глава 24. План мести

Утро для меня началось в обед. Только тогда я открыла глаза во второй раз и почувствовала себя отдохнувшей.

Первым делом решила позвонить Юле.

Нет, я не собиралась говорить ей про Фару и посвящать в свои планы мести. Займусь ею сама. Тем более я была больше, чем уверена, стоит детективу только узнать адрес убийцы, как она тут же сообщит его в полицию. И не из-за злого умысла. Просто так положено. Для меня же Фара, это способ стать чуточку круче.

— Добрый день! — поприветствовала я Юлю, едва она ответила.

— Ты куда пропала? — спросила она с тревогой в голосе.

— Никуда. — Я пожала плечами, разглядывая себя в зеркало. — Живу теперь далеко…

— Тебе необходимо проехать в полицию, чтобы составить фоторобот, — ошарашила она.

— Чей? — зачем-то спросила я.

— Той девочки и парней, которые приходили к Бармалею, — сказала она, само собой разумеющееся.

Я растерялась. Только сейчас до меня дошло, что продолжая валять дурака, я укрываю преступников. Как же быть?

— А когда надо туда подъехать? — поинтересовалась я, больше для того, чтобы заполнить паузу.

— Сегодня суббота, — стала размышлять вслух Юля, — наверное, теперь только в понедельник.

— А разве в полиции бывают выходные? — усомнилась я.

— Нет, конечно. — Она рассмеялась в трубку. — Но у тех, кто занимается фотороботами, они точно есть.

— Почему тогда не они меня вызывают, а ты? — спохватилась я.

— Это моя инициатива, — обрадовала Юля.

— Понятно, — проговорила я, и приняла решение выполнить её условие. Тем более всё равно до понедельника ещё гора времени, и я успею изничтожить Фару.

— Почему молчишь? — спросила Юля.

— В понедельник буду, — заверила я её.

— Что-то голос мне твой не нравится, — неожиданно насторожилась сыщица. — А ну признавайся, что задумала?

— Ничего! Что я могу задумать? — заторопилась я. Но в этот раз получилось ещё фальшивее, и я соврала: — Просто не одна я сейчас.

Такой ответ действовал безотказно. По себе знала, человеку становилось неудобно продолжать разговор. Ему вдруг приходит в голову, что с ним говорят из постели.

Приведение себя в порядок в этот раз заключалось в том, что мне пришлось на практике применить знания и умения, полученные в школе мадам Рольгейзер. Благо, что нашёлся парик, напрочь меняющий меня, и у дверей Фары я уже оказалась в обличии жгучей брюнетки с двумя родинками над уголком губы. По моему мнению, они должны были размазать любые сходства с внешностью девушки, которую Фара запомнила, возвращаясь от Бармалея. Помимо этого и косметики, половину моего лица закрывали очки, с дымчатыми стёклами. В руках я держала сумку, забитую газетами, поверх которых лежали комплекты недорогого постельного белья, купленного в супермаркете. По дороге, я заскочила на почту и прихватила бланки заказных писем, на одном из которых неразборчиво написала адрес, который при прочтении походил на адрес квартиры Фары. Если злодейка дома, я суну ей под нос квитанцию и поинтересуюсь, здесь или нет проживает гражданка Иванова. Естественно, она ответит, что не знает такой, и скажет, что является хозяйкой квартиры и фамилия у неё Фарасова. Тогда я извинюсь и уйду. А если мне никто не откроет, тогда я воспользуюсь ключами, но перед этим наведу о хозяйке справки.

Я надавила на кнопку звона и стала ждать. Мне не было страшно. И не только потому, что не первый раз рисковала. Занятия у Рольгейзер тоже пошли мне на пользу. Время шло, а двери никто не отрывал. Я позвонила ещё раз. Фара была вчера в изрядном подпитии, и поэтому могла просто не слышать звонка. Но и на этот раз к дверям никто не подошёл. Тогда я позвонила соседям. Здесь всё наоборот. Двери тут же открылись, словно за ними того и ждали.

— Вы к кому? — спросила старушка.

— Гав! — раздалось из глубины её квартиры.

Судя по голосу, собака была не маленькая, и я поёжилась.

— Теперь понятно, почему не боитесь открывать двери, — сказала я, и, мало надеясь на удачу, сходу спросила: — Вы не знаете, где ваши соседи?

— А вы, простите, кто?

— Курьер, — соврала я и показала сумку. — Фарасова Соня сделала вчера заказ.

— Сонька?! — переспросила старушка. — Так она днём на работе!

— И что, никто больше не может его принять? — спросила я расстроенно.

— Она одна живёт, — подтвердила старушка.

— А когда я могу её застать дома? — с этими словами я снова показала женщине сумку и бланк. — Тут её доставка.

— От кого? — допытывалась старушка.

Я начала злиться и поинтересовалась:

— А вам это что-то даст?

— Да нет. — Старушка пожала плечами. — Ей часто что-то приносят. Модно это сейчас стало. Сонька даже пиццу домой заказывает, и эти, как их, — она щёлкнула пальцами, силясь вспомнить, — японские, из дохлой рыбы…

— Роллы, — подсказала я.

— Точно! — обрадовалась старушка.

— Так, когда я могу её застать дома? — повторила я свой вопрос и попыталась подсказать: — Может быть, в выходные? Завтра суббота.

— Нет! — Старушка замахала руками. — Сонька работает по скользящему графику. Я точно знаю, что будет не раньше понедельника. А так, приходите после шести вечера.

— Вы с ней так близки? — восхитилась я. — Сейчас это редкость.

— Так мать её наказывает присматривать, — стала рассказывать старушка. — Я ей иногда и блинчики пеку.

— А мама её где? — заволновалась я. — Может, я с ней свяжусь?

— Ой, нет, что вы! — воскликнула она. — Квартиру вот дочке оставила, а сама в Ярославль перебралась…

Всё складывалось удачно.

Переговорив со старушкой, я спустилась на этаж ниже, немного постояла и вернулась на площадку. Быстро достала ключи, открыла двери и вошла внутрь. Окунувшись в запахи чужой квартиры, ощутила тревогу. Пахло косметикой, шампунем, кислой капустой и обувью… В двух комнатах царили идеальная чистота, и был порядок. С этим никак не вязался образ Фары, лежавшей в ванне у Гарика.

Я обошла комнаты и сделала вывод, что квартира досталась Фаре от бабушки. Уж очень сильно изобиловал интерьер старой мебелью и смотревшимися анахронизмом коврами. Старинный сервант на кухне и вовсе растрогал. Глядя на выставленный на полках хрусталь, я вдруг вспомнила свою бабушку, на деньги которой поехала покорять Москву.

И тут в голову мне пришла идея!

Я развернулась и бросилась прочь. Спустя час я уже была в фотоателье. Фотограф долго не мог взять в толк, зачем мне распечатывать и делать портрет со снимка бомжа, запечатлённого на телефон. Наконец, чтобы до него дошло, почему это должно стать произведением искусства, соврала ему:

— Понимаете, это мой отец, которого я нашла за день до смерти!

Сказав это, я даже мысленно не сплюнула через левое плечо. Мой папаша хуже чёрта и любой другой нечисти. Его ничем не проймёшь и всех скорее сам в гроб загонит своими пьянками и скандалами, чем мы его своим карканьем.

— Значит в траурной рамке, и вот такой! — Фотограф для верности развёл руки.

Я отступила на шаг, примеряясь к таким габаритам, а потом и к такси, на котором мне придётся везти заказы на квартиру к Фаре и кивнула.

— Точно!

После ателье я устремилась в ближайшую церковь, по соседству с которой было бюро ритуальных услуг. Сгибаясь под тяжестью сумок, вскоре я поднималась на этаж к Мишке, моля бога, чтобы он был дома. Хотя и в этом случае ещё не вариант взять у него кота Бармалея, поскольку в это время Мишка уже может попросту не вязать лыка, и выпустить его на все четыре стороны искать себе пропитание.

Мишка оторопело смотрел на меня, а я не могла взять в толк почему. Уже хотела снова пошутить, как вдруг вспомнила про парик и родинки, и решила проверить, насколько хорош грим.

— Привет, мой хороший! — произнесла я томно. — С трудом нашла!

— Вы кто? — спросил он сиплым голосом и сглотнул слюну так, что его огромный кадык надолго исчез где-то в ямочке между ключицами, и я вдруг подумала, что он проглотил его.

— Не узнал? — Я поставила сумки на пол, упёрла кулачки в бока и склонила голову набок, давая ему возможность получше рассмотреть меня.

Мишка замотал головой.

— Полюбуйтесь на него! — обратилась я к невидимым свидетелям. — Дети без отца живут, а он водку хлещет!

Мишка вытаращился так, что я испугалась, что его глаза сейчас вываляться из орбит.

— Какие дети? — выдавил он из себя. Причём прозвучало это из его уст так, словно он держал на себе что-то ну уж очень тяжёлое.

— Наши с тобой общие дети! — глумилась я, войдя в роль.

Мишка беззвучно открывал и закрывал рот, а я наслаждалась произведённым эффектом. Но длилось это недолго. Он вдруг переменился в лице, тряхнул головой и попытался закрыть двери. Тут наступила очередь бояться мне, поскольку если Мишка решит, что я его виденье, то может и спрятаться. Или, того лучше, выпрыгнуть с балкона.

— Я это Мишка, Марта! — запричитала я быстро. — Пошутила!

— Фу, ты! Ну, даёшь! — восхищался он, мечась из угла в угол комнаты спустя некоторое время. — А я смотрю, баба с двумя сумками, и понять ничего не могу! Ну, а как ты сказала про детей, тут уж я вообще, растерялся.

Я сидела в кресле и наслаждалась произведённым эффектом. Наконец, мне это надоело, и я спросила:

— Где Черныш?

— Кто? — не понял он, всё ещё находясь под впечатлением розыгрыша.

— Кот Барамалея где? — пояснила я.

— Так дома где-то, — проговорил он, и огляделся. — Спит, наверное.

— Давай его сюда! — потребовала я. — И скажи, где можно купить кровь?

— Зачем тебе? — Мишка вновь оторопело уставился на меня.

— На стене кое-что написать, — пояснила я, как могла.

— Кровью? — не поверил он и отчего-то оглядел стены комнаты.

— Ну, да, — подтвердила я, и неожиданно представила себя идущей по городу с пакетом в одной руке и сумкой для переноски кошек в другой.

— Не годится! — подумала я вслух.

— Что? — не понял, о чём речь Мишка.

— Ты хочешь за Бармалея отомстить? — спросила я его без обиняков и прямо в лоб.

— Кому и как? — Он поскучнел.

— Я нашла убийц Бармалея и где живёт одна из них, — сказала я, наблюдая за произведённым эффектом.

— Да ладно! — не поверил он.

Я проигнорировала его реплику и задала вопрос напрямую:

— Ты со мной?

— Куда?

— На квартиру к убийце!

— Зачем?

— Я хочу ей отомстить за Бармалея, — призналась я.

— Ты?! — Он снова выпучился так, словно ему сказали, будто он стал долларовым миллионером.

— Представь себе, — проговорила я, наслаждаясь произведённым эффектом. А что, я всегда стремилась к тому, чтобы люди восхищались мной и моими поступками. А когда это мужчина, то в двойне приятно. Конечно, Мишка не тот уровень, чтобы снесло голову от собственной значимости, но всё равно приятно.

Мишка, тем временем, задумался.

— Боишься? — попыталась я угадать.

— Нет, не боюсь, — ответил он глядя куда-то перед собой. — Просто думаю, каким образом?

— Оригинальным! — заверила я его и встала. — Ты со мной?

— Ну а как ты сама думаешь? — вопросом на вопрос ответил он.