Принцесса и медведь (СИ)

Глава 43

Манчини был мертв. Окончательно и бесповоротно.

— Боже! Я убила его!

Виолу захлестнула волна ледяного ужаса. Ее начало трясти так сильно, что застучали зубы. Да, этот мерзавец заслужил свою участь, но что будет с ней? За убийство полагается смертная казнь, и неважно кто твой отец — хоть граф, хоть сам великий князь. Если бы Манчини не был ее супругом, то можно было бы оправдаться тем, что она защищала свою честь… Но законный муж просто по определению «не может» изнасиловать свою жену, а значит, пощады не будет.

Однажды ей доводилось видеть, как сжигали на костре мужеубийцу. Несчастная так страшно кричала, что эти крики еще долго преследовали Виолу в кошмарных снах. Неужели теперь и ей уготована та же доля? Даже отец не сумеет ее защитить. И захочет ли после всего, что она натворила?

Господи! И что теперь делать? Виола несколько раз глубоко вздохнула, чтобы обрести способность ясно соображать, и с опаской посмотрела на Манчини. Тот лежал ничком, а из-под его головы по матрасу расползалось кровавое пятно.

Бежать! Надо бежать! Виола подхватилась с постели, придерживая на груди разорванную рубаху. Сначала нужно одеться. Взгляд лихорадочно забегал по сторонам. Свадебное платье служанка забрала с собой, но зато на спинке стула висел камзол Манчини, а на сиденье были сложены его штаны. Мужская одежда… что ж, так даже лучше.

Виола накинула камзол и принялась застегивать пуговицы. Пальцы дрожали так, что она с трудом попадала в петли. Наконец ей это удалось. Ну вот, так хотя бы не видно, что сорочка изодрана в клочья. Затем Виола влезла в штаны. Они были немного велики — значит, придется потуже затянуть ремень.

«Мне не впервой носить одежду с чужого плеча», — горько усмехнулась она, вспомнив, как утопала в рубахе и штанах Бьорна, когда ее везли в Хейдерон.

Обувь? Пару секунд Виола переводила взгляд со своих заляпанных грязью туфель на такие же грязные сапоги несостоявшегося супруга и, в конце концов, сделала выбор в пользу сапог.

Что теперь? Деньги? Виола расстегнула висящий на ремне кошель. В нем нашлось несколько серебряных монет. Негусто, но все же лучше, чем ничего.

«Если что, продам кольцо», — подумала она.

Кстати о кольце — Виола подошла к постели и боязливо коснулась руки барона. Та была еще теплой. Виола стянула с безымянного пальца покойника обручальное кольцо и сунула себе в карман.

«Господи! Мало того, что я убийца, так еще и мародер!» — мелькнуло в ее голове, но Виола тут же отогнала эти мысли. Некогда терзаться угрызениям совести. Вот если ее схватят, тогда в темнице перед казнью у нее будет достаточно времени, чтобы подумать о своем безнравственном поведении, а сейчас надо сосредоточиться на побеге.

Виола пока не знала, куда бежать, зато знала — откуда. Главное — выбраться из замка, и она знала — как. Еще в детстве отец показал ей потайной ход, ведущий за пределы крепостной стены. Этим ходом она и собиралась воспользоваться.

Накрыв покойника с головой, Виола выскользнула за дверь и заперла ее на ключ. В коридоре никого не было, а снизу доносились приглушенные отголоски пира. Хорошо, чем сильнее напьются, тем позже обнаружат мертвеца.

Стараясь ступать как можно тише, Виола пробиралась под сводами, тускло освещенными неверным пламенем факелов. Сколько лет эти стены были ей домом… а теперь они нависали, давили, заживо погребали под громадой выщербленных камней.

Сердце дико стучало, дыхание со свистом вырывалось из груди. Все еще не верилось, что она убила собственного мужа. Хотя, какой он ей муж? Безумец, одержимый мыслью ее заполучить. Но если он так вожделел ее, почему же тогда палец о палец не ударил, чтобы вызволить из заточения? Если бы он не испугался медведя и дождался ее у Броккова клыка, Виола оказалась бы дома намного скорее…

Правда, тогда не было бы того счастья с Бьорном, пускай короткого и мимолетного. И пусть все закончилось болью и разочарованием — если бы можно было все повторить, то Виола, не раздумывая, снова бы кинулась в омут с головой.

По пути ей так никто и не встретился. Гости пировали в большом зале, а челядь прислуживала им, как обычно, не упуская возможности тайком угоститься с барского стола.

Виола сняла со стены факел и спустилась по щербатым ступеням в винный погреб. Повеяло прохладным воздухом, пахнуло плесенью и дубовой корой.

Длинные ряды бочек терялись в подвальном полумраке. В самом дальнем углу на боку лежала огромная бочка обхватом в человеческий рост. Виола подошла к ней и нажала незаметный рычажок. Круглое днище, скрипнув, провернулось на петлях. Второго дна у бочки не было — она вплотную прилегала к проему в каменной кладке.

Виола, пригнувшись, вошла внутрь. В проходе явно очень долго никого не было: в свете факела клубилась густая пыль, а на лицо налипла противная паутина. Брр, какая гадость! Брезгливо смахнув паутину, Виола повернула второй рычажок, чтобы днище снова встало на место, и двинулась в путь.

Узкий коридор вскоре уперся в спиральную лестницу, которая, резко закручиваясь, уходила под землю. Виола начала спускаться по бесконечным ступеням. Хотелось пуститься в бег, но приходилось сдерживаться, чтобы не запнуться носками чересчур свободных сапог и не сломать себе шею.

Виола лихорадочно хваталась за холодный ноздреватый камень, пытаясь справиться с головокружением. Виток. Еще виток. Она запыхалась, спина стала мокрой от пота. Господи, когда эта лестница уже закончится? В полумраке были слышны только собственные шаги, треск факела да шум крови в ушах — остальные звуки поглощала массивная толща земли и камня.

Наконец, сойдя с последней ступеньки, Виола оказалась в узком тоннеле. В желтом пятне света она видела лишь рябые от плесени своды прямо перед собой, а все остальное терялось в непроглядной мгле. Проходом явно давно не пользовались — пол был усеян обломками камней, и приходилось тщательно глядеть под ноги, чтобы не споткнуться. Спертый тяжелый воздух давил на грудь, и хотелось поскорее выбраться наружу.

Виоле казалось, что она идет уже целую вечность. Отец как-то показывал ей на карте, что тайный ход пролегает под крепостью и рекой. Когда на потолке заискрились капли воды, а от затхлой влажности стало трудно дышать, Виола поняла, что сейчас над ней нависает огромный пласт воды и земли. Ее пробрала дрожь при мысли, что своды могут не выдержать, и вся эта масса обрушится ей на голову.

Через какое-то время в зыбком мраке показалась еще одна винтовая лестница. Наконец-то выход! Это придало Виоле сил, и наверх она взобралась очень резво. Еще один рычажок отпер окованную железом дверь, и в лицо дохнул свежий холодный воздух. Повеяло грибами и прелыми листьями — Виола снова оказалась ночью в лесу. Кажется, это входит у нее в привычку.

Но что теперь? Мерцание факела едва разгоняло темноту. Поднялся ветер, зашумели деревья. Виола помнила по карте, что неподалеку лежит чья-то усадьба. Нужно добраться до нее, потому что коротать остаток ночи в лесу — удовольствие сомнительное. Да и от выхода из подземелья следует убраться как можно дальше, ведь когда в замке обнаружат ее пропажу, отец первым делом кинется проверять тоннель.

«Сколько раз я уже пыталась бежать, но впервые бегу из родного дома, — с горечью подумала Виола. — И где теперь мой дом? У меня его больше нет. Ни дома, ни имени, ни отца…»

По пути попался мелкий, но довольно широкий ручей, и Виола несколько раз туда-сюда перешла его вброд, чтобы сбить с толку собак, которых граф несомненно пустит по ее следу.

К счастью, перелесок был не слишком большим, и вот уже через пару десятков минут впереди мелькнул огонек. До Виолы донеслось коровье мычание. Похоже, поместье уже близко. Она прибавила шаг и вскоре деревья сменились аккуратными рядами виноградных кустов. Какая удача: на некоторых даже остались грозди, и Виола с удовольствием подкрепилась сочными сладкими ягодами.

Теперь нужно дождаться утра. Тревожный ветер гонял по небу клубящиеся облака. Время от времени в разрывах туч проглядывала луна, озаряя окрестности серебристым сиянием. В один из таких моментов Виола увидела в стороне от усадьбы несколько темных построек. Должно быть, амбары или сараи для скота. Конечно, это тебе не мягкая кровать под бархатным балдахином, но крыша над головой и пучок сухого сена — тоже неплохо.

Виола отринула мысль постучаться в дом и попросить хозяев о помощи. Нет. Имение слишком близко к замку — первым делом отец будет искать ее здесь. Нужно переночевать и идти дальше. Главное, чтобы поблизости не оказалось собак.

Но, увы, едва Виола приблизилась к постройкам, как послышалось низкое рычание, переходящее в злобный лай. Проклятье! Эта гадкая псина переполошит все имение! Виола попыталась подкрасться к сараю с другой стороны, но чертова шавка не умолкала.

Пришлось уйти несолоно хлебавши. К счастью, на краю виноградника, где собака ее не чуяла, стоял покосившийся навес. Виола, вышвырнув оттуда поломанные бочки и садовый инвентарь, примостилась на какой-то ящик. Она завернулась в плащ и так дотянула до утра, время от времени проваливаясь в беспокойную дрему.

Пробуждение было тяжелым. Из-за неудобной позы затекла рука, и теперь в нее словно вонзались ледяные иголки. Все тело ныло, а неудачно повернутая шея мстила пульсирующей болью в затылке. Проклятье! Виола протерла глаза и огляделась. Уже почти рассвело. Ряды виноградников терялись в густом тумане, который холодными щупальцами заползал под одежду, пробирая до самых костей.

Желудок требовательно заурчал. Виола поднялась со своего импровизированного ложа и, сорвав с куста тяжелую гроздь, утолила голод. На одном винограде долго не протянешь, но и на том спасибо.

Но что теперь? Главное — убраться отсюда подальше. Сейчас раннее утро, и у нее еще есть час-другой форы, прежде чем в замке обнаружат пропажу и снарядят погоню. Но как? На своих двоих далеко не уйти. Может, получится украсть лошадь? Пока туман не развеялся, надо подобраться поближе и изучить окрестности.

Она побрела в клубящемся мареве почти на ощупь, не видя ничего кроме смутно проступающих из белесой дымки зарослей. Это было так странно и завораживающе. Виола словно утонула в молочном киселе, и мир вокруг уменьшился до расстояния вытянутой руки. Казалось, будто ее перенесло в иную реальность, в которой нет ничего, кроме нее самой и нескольких виноградных кустов, болтающихся в зыбкой пустоте.

Но вот послышались голоса и собачий лай. Иллюзия развеялась. Виола по-прежнему находилась в огромном враждебном мире, в котором ей предстояло как-то выживать. Она вдруг ощутила свою неприкаянность и острое одиночество. От жалости к себе перехватило горло, но она запретила себе распускать нюни. Слезами горю не поможешь, нужно действовать!

Озираясь по сторонам, Виола кралась между рядами кустов. Зеленые лапчатые листья с легким шелестом задевали одежду, роняя на нее холодные капли росы. Дымка понемногу рассеивалась, уступая место погожему дню. Нужно поторопиться. Вот впереди показалась каменная ограда поместья. Виола затаила дыхание. Собака ее, к счастью, пока не учуяла: судя по запаху жареного мяса, на кухне готовился завтрак, и у псины было куда более важное занятие, чем прогонять незваных гостей.

Виола сглотнула слюну. От былой тошноты не осталось и следа, и она совсем бы не отказалась от доброго шмата баранины или свинины.

Вдруг где-то рядом фыркнула лошадь. Виола подпрыгнула на месте от неожиданности. Неужели она нашла то, что ищет? Сделав несколько шагов в направлении звука, она увидела большую повозку, запряженную парой лошадей. Черт! Даже если бы Виола умела распрягать и седлать коней, это заняло бы целую вечность. С чего она вообще взяла, что если найдет конюшню, то там ее будет дожидаться оседланный скакун?

Но не стоит впадать в уныние. Раз не удастся выбраться отсюда на коне, то, может, получиться на телеге? Виола подошла к повозке и приподняла сукно, прикрывающее груз. Это были бочки, судя по запаху — с давленым виноградом. Наверняка, их повезут на ярмарку или на винокурню. Да все равно куда, лишь бы подальше отсюда!

Эх, была не была! Виола забралась в телегу и, примостившись в углу, спряталась под пыльной дерюгой. Теперь главное не чихнуть!

Через несколько минут передок слегка просел под чьим-то весом. Свистнул хлыст, заскрипели колеса, и телега неспешно тронулась, увозя Виолу в туманную даль.