Принимающий удар

21

КЛЭЙ

Уже неделю тренер находился в коме, и я делал то, что просил Харлан.

Я разговариваю с командой.

Я хорошо себя веду.

Я прихожу в зал даже раньше, чем обычно, и слежу за тренировками, чтобы помощники тренера не напортачили.

Сегодня, когда я пытаюсь поддержать дух на тренировке, я вижу того, кого не ожидал увидеть на краю туннеля.

Джеймс Паркер стоит прямой как стержень, руки в карманах, пока мы выполняем упражнения.

Как только меня сменяют, я хватаю «Гаторейд» и направляюсь к нему. (Гаторейд — американский бренд спортивных напитков и питания).

— Клэй. Очень приятно.

По его голосу понятно, что мое присутствие не может не радовать.

— Ты мог бы подождать больше дня, прежде чем заменить тренера, — говорю я, останавливаясь перед ним.

— Команде нужен главный тренер. Причем сознательный. Лига так требовательна, — говорит он. — У меня связаны руки.

— Твои руки постоянно что-то проворачивают.

— В тебе шесть футов пять дюймов, но ты думаешь, что у тебя там, наверху, перспектива лучше, чем у меня? — он кивает на свой офис на стропилах здания.

Я открываю крышку своего напитка.

— Я думаю, ты так далек от спорта, что не можешь отличить баскетбольный мяч от корзинки для хлеба, — выпиваю залпом половину бутылки, наслаждаясь тем, как искажается его лицо. — Если хочешь выиграть чемпионат в этом городе, держись подальше от дерьма, в котором не разбираешься. Это включает в себя Нову.

— Нова? — он поднимает голову, искренне удивленный.

Она рассказала мне о его угрозах.

— Она не публиковала никаких фотографий стены, так что перестань пытаться воспользоваться ею.

Он улыбается, на его лице появляется неподдельный восторг.

— Когда мы перевели тебя сюда, ты был готов на все. Ты теряешь самообладание.

— Сыграй со мной и мы это выясним.

Выкрик со стороны поля заставляет меня поднять глаза.

— Черт!

— Да, блядь!

Парни собрались вокруг телефона.

Я подбегаю к ним.

— Тренировка окончена? — говорю я.

— Клэй! Ты попал в команду всех звезд, — говорит Джей.

Я выпрямляюсь, сжимая мяч в одной руке. За последнюю неделю я почти забыл о сроках, когда нужно называют участников игры.

Ребята обступают меня, обнимают и бьют полотенцами.

— Я сделал это, — гордость поднимается в моей груди.

Когда я оглядываюсь, Джеймс исчезает из туннеля. Я вытесняю его из головы, когда рядом со мной появляется Джей.

— Джентльмены, мистер Клэйтон Уэйд был выбран в команду всех звезд! Давайте поаплодируем ему!

Под свист и одобрительные возгласы других игроков я просто стою, наслаждаясь моментом. Это то, ради чего я так старался — быть признанным одним из лучших баскетболистов в лиге.

На мгновение все мои заботы о будущем улетучились.



— Это большое дело! — восклицает Нова по телефону. Ее энтузиазм зажигает меня.

— Я был в команде много раз, — говорю я в динамик громкой связи в машине.

— Неважно, Клэй. Ты один на миллион.

— Двадцать четвертый из трехсот, — говорю я, потому что, какого черта? Я никогда не был скромным, так что вполне могу похвастаться своими достижениями.

— Едь домой и мы отпразднуем.

Домой. Это слово сильно задевает меня.

Я никогда не думал о своей квартире как о доме с тех пор, как купил ее год назад, но услышав, как она произносит это слово, оно становится привлекательным.

Мой дом. Ее. Наш.

Мы находимся в странном промежуточном положении. Пока тренер в больнице, мы полагаемся друг на друга, но все еще восстанавливаем доверие между нами.

Вчера, когда она пришла, мы посмотрели фильм, и она провела ночь, свернувшись калачиком в моих объятиях.

Я хочу сказать ей о своих чувствах к ней, но сейчас для этого неподходящее время. Госпитализация тренера нависла над всеми нами, и настроение у нас напряженное.

— Слушай, мне нужно заехать к тренеру по дороге, — говорю я, сворачивая с дороги и заезжая в магазин. — Тебе не обязательно ждать.

— Я подожду.

Черт побери, если я не благодарен за это.

Когда я отключаю звонок, я подъезжаю к окну заказа.

— Салат-латук, без помидоров. Двойная порция соленого огурца. Тройная порция острого соуса.

— Тройная? — переспрашивает женщина, кажется, удивленная.

— Да.

Я несу бумажные пакеты в больницу, пробираясь по коридорам с полными руками.

Я захожу в палату тренера, устраиваюсь в кресле, которое едва выдерживает меня, и достаю обеды.

— Большой палец Джея мешает ему на тройках, но он не признает этого. Я пытаюсь убрать часть его повторов, чтобы он не заметил, а это чертовски сложно. Количество штрафных бросков Атласа выросло на десять процентов. Он выбивает больше фолов, и в этом году у нас может что-то получиться.

Я вгрызаюсь в свой бургер, жую и глотаю, а потом перебираю в уме заметки о каждом игроке «Кодиакс».

Кто знает, слышит ли меня тренер, но я бы не стал упускать это из виду. И когда он проснется, то разозлится, если окажется не в курсе.

Звонит телефон, пронзительный звук слишком громкий для этого места. Я хватаю его. Харлан.

— Я знаю, что ты едешь на игру всех звезд.

— Я знаю, что ты можешь развестись уже на следующей неделе.

Нова рассказала мне о том, что ее сестра узнала, что мы были вместе, и что Харлан скрыл это от нее.

Он вздыхает.

— Мари расстроена, но она это переживет.

— Вот что происходит, когда вы ссоритесь?

— Я не знаю. Обычно мы не ссоримся.

Дыхание тренера ровное. Его веки тонкие, как бумага. Он всегда был строгим, но сейчас он выглядит хрупким.

Хрупкие вещи недолговечны в этом мире.

— Лос-Анджелес сделал солидное предложение. Они позвонили мне сегодня утром, — слова Харлана врезались в мои мысли.

— Я не был уверен, что ты все еще заинтересован этим, учитывая все происходящее.

— Я несу ответственность перед этой командой, и мои акции растут. Чем больше ты стоишь, тем больше мы можем за тебя получить.

Я ожидаю, что буду чувствовать предвкушение. Но вместо этого я испытываю сложные эмоции.

Лос-Анджелес по-прежнему остается лучшей командой на Западе. Но Нова здесь. Тренер здесь. Ребята, с которыми я сблизился за этот год, хотел я того или нет… Я покину их.

— Это то, чего ты хотел, — напомнил он мне. — Через пару дней их генеральный директор передаст мне все в письменном виде.

Я прочищаю горло.

— Давай поговорим об этом после выходных.

Он молчит минуту.

— Поговорим позже.

Я откидываюсь в кресле и вешаю трубку.

Слух тренера всегда был до жути точным. Он мог расшифровать пробормотанный комментарий с другого конца зала.

— Это то, чего ты хочешь? — спрашиваю я. — Звонят из команды моей мечты, а я занят тем, что приношу тебе еду на вынос.

Тренер молчит, только мониторы тихонько пищат.

— Я серьезно. Тебя здесь нет, чтобы остановить меня, а то я могу сделать что-нибудь, о чем потом пожалею, — я подталкиваю его икру носком ноги и киваю на его ужин, все еще завернутый. — Обычно я не любитель двух бургеров, но сегодня все может измениться.

В колледже во время «Финала четырех» тренер тренировал другую команду и увидел, что я в полном расстройстве. Он сказал мне сесть в его машину, и я сел. Мы остановились, чтобы перекусить, и я рассказал ему о своем разбитом сердце.

Мы поддерживали связь. Он навещал меня все эти годы. Не раз помогал мне.

Я был груб с ним, потому что был эгоцентричен и нетерпелив.

Ты можешь положится на меня, — хочу сказать я. Только проснись, мать твою.

Я думаю о том, как во время предсезонки мы должны были петь командную песню, а я отказался.

Я оглядываюсь по сторонам и вижу, как на этаже гаснет свет — персонал готовится к ночной смене. На посту в другом конце коридора одна из медсестер напевает себе под нос.

— Ты хочешь, чтобы я это сделал? Отлично. Я сделаю это. Но если ты расскажешь об этом Джею, я тебя прикончу.

Я понижаю голос и пою.