Приобщение

В снегу деревня. Холм в снегу.

Дворы разбросаны по склону…

Вот что за окнами балкона

Проснувшись,

видеть я могу.

Как будто это на холсте!

Но это всё на самом деле.

Хоть здесь Москва, и я — в постели,

В своей квартире, как в мечте.

Давно мне грезился покой.

Но всё же видеть это — странно.

Хоть в окнах комнаты другой

Одни коробки, плиты, краны,

Индустриальность, кутерьма.

Чертеж от края и до края…

А здесь глубинка; тишь сплошная,

Как в давней сказке. — Русь… Зима.

Вся жизнь моя была хмельна

Борьбой с устойчивостью древней,

И нате ж — рад, что здесь деревня,

Что мне в окно она видна.

И рад, что снег на крышах бел,

Что все просторно, цельно, живо…

Как будто расчертить красиво

Всю землю — я не сам хотел.

К чему раскаянье ума.

Чертеж — разумная идея.

Я знаю: строить с ним — быстрее,

А всем, как мне, нужны дома.

Но вот смотрю на холм в снегу.

Забыв о пользе, как о прозе.

И с тем, что здесь пройдет бульдозер,

Стыдясь — смириться не могу.

Тот свет иль этот? Рай иль ад?

Нет, бледный призрак процветанья.

Квартиры, сложенные в зданья.

Широких окон тесный ряд.

То ль чистый план, то ль чистый бред.

Тут правит странный темперамент.

Стоят вразброс под номерами

Дома — дворов и улиц нет.

Здесь комбинат, чей профиль быт,

Где на заправке дух и тело.

И мнится: мы на свет для дела

Явились — жизнь свою отбыть.

К чему тут шум дворов больших?

О прошлом память? — с ней расстанься!

Дверь из квартиры — дверь в пространство,

В огромный мир квартир чужих.

И ты затерян — вот беда.

Но кто ты есть, чтоб к небу рваться?

Здесь правит равенство без братства.

На страже зависть и вражда.

А, впрочем, — чушь… Слова и дым.

Сам знаю: счастье — зданья эти.

Одно вот страшно мне — что дети

Мир видят с первых дней — таким.