Призрачная вспышка

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Сияние клинка Медраша потускнело. Он раздраженно хмыкнул. Потребовалось лишь небольшое усилие его воли паладина, чтобы сталь засияла с прежней яркостью, но постоянная нужда в этом постепенно истощала божественную силу, которая могла понадобиться ему в бою. И Медрашу, и Кхорину приходилось драться каждый раз, когда бледные безглазые звери выскакивали из нор или падали с потолка.

Но единственной альтернативой освещению пространства была тьма, а это неприемлемо. Медраш дышал медленно и глубоко, выдыхая разочарование и тревогу и призывая на их место стойкость и уверенность. Когда он почувствовал, что взгляд Неистовой Верности обратился к нему, он полоснул воздух. Клинок вспыхнул ярче.

К сожалению, это не сделало вид спереди менее зловещим. В нескольких шагах впереди пол широкого тоннеля, по которому он и Кхорин шли, поднимался, подобно крутому склону.

- Я не уверен, что это правильный путь,- сказал Кхорин. – Давай еще раз посмотрим на то, что позади.

Оглядевшись в поисках потенциальных угроз, они пошли назад тем же путем, которым пришли сюда, и вернулись к трупу последнего зверя, который напал на них. Он был похож на огромную бесшерстную уродливую летучую мышь, но не летал, а ползал. По внутренней поверхности его крыльев были разбросаны кольца-присоски. Когда дварф и драконорожденный приблизились к телу, крошечные чирикающие падальщики отбежали от него. Разорванная плоть уже пахла гнилью.

- На этом хватит. - Сказал Кхорин, понизив голос.

- Ты же не думаешь, что пропустил ответвляющийся туннель, не так ли? – спросил Медраш так же мягко.- Ты просто хотел вернуться достаточно далеко, чтобы, ртутный дракон, если он притаился на вершине того склона, не смог нас подслушать.

- Ты прав, - сказал дварф. - Хотя это не поможет, если он просочится через трещину в стене. Но я думаю, что если он действительно устроил засаду на вершине подъема, то какое-то время он останется на месте. Ты согласен, что он, вероятно, там, наверху?

- Определенно,- сказал Медраш. - Слуги дракона не остановили нас. Может быть, он от них этого и не ждал. Может быть, они просто должны были ослабить нас или дать дракону лучшее представление о том, на что мы способны. Во всяком случае, возвышенность- идеальное место для того, чтобы сам дракон устроил нам засаду. Как только мы поднялись до середины, он высунулся бы и обдал нас своим дыханием.

- Что было бы очень прискорбно, - подхватил Кхорин, - потому что нам нужно подняться по склону. Если отсюда и есть выход, то он там. Вопрос в том – можем ли мы сделать что-то, чтобы остаться в живых во время подъема.

Медраш нахмурился и вспомнил все заклинания, которым научился, используя мощь Торма.

- Да. Начнем с благословения. Если мы будем сильнее, то доберемся до вершины склона намного быстрее.

Он снова привлек силу своего Бога. Казалось, что она льется с высоты и в то же время поднимается изнутри паладина. Покалывающий прилив жизненных сил смыл усталость и болезненность с его мышц. Его мысли сосредоточились с какой-то бесстрашной ясностью. Кхорин начал разминать свои массивные плечи и оскалил зубы в ухмылке, ощутив тот же эффект.

- Хорошо,- сказал наемник. - Давай сделаем это.

Они вернулись к подножию холма. Снова осмотрев его, Медраш решил, что в некоторых местах подъем был настолько крут, что он никогда не смог бы подняться наверх, не помогая себе руками. Без света ему тоже не обойтись, но, к счастью, он мог привязать свой палаш к поясу. Драконорожденный позволил оружию повиснуть на кожаной петле, и они с Кхорин начали карабкаться наверх.

Это было труднее, чем он ожидал. Некоторые камни были мягкими. Они рассыпались, когда он хватался за них или наступал ногой, а затем катились вниз по склону. Висячий меч продолжал раздражающе бить его по ноге.

Но главная проблема заключалась в том, что в таком положении лезвие освещало не так много пространство, как когда он держал его в руках как факел. И все же свет был нужен, чтобы он сумел заметить ртутного дракона до того, как он обдаст их с Кхорином своим дыханием. Следуя заветам старейшин клана, Медраш продолжал вглядываться в темноту, выискивая намеки на движение.

Хотя он знал, что это всего лишь своего рода иллюзия, казалось, что ему и Кхорину потребовалась целая вечность, чтобы взобраться даже до середины. Тут они были в идеальной позиции для того, чтобы напасть на них – слишком далеко от вершины, но слишком высоко для падения. Если дракон действительно наверху, то он должен был что-то предпринять…

Там! Движение во тьме! Медраш затаил дыхание, чтобы выкрикнуть святое имя Торма, но в самый последний момент увидел, что ничего твердого, настоящего не сдвинулось с места. Тень просто переместилась вслед за раскачивающимся светящимся мечом.

Полегче, подумал он, полегче. Не трать силы. Не позволяй грязному существу знать, что ты готов к этому.

Он подтянулся наверх, и столкнулся с тем, что ему было необходимо ухватиться за скалу обеими руками. Когти его второй руки слегка поцарапали гранит, заставив доспех тихонько звенеть.

И тогда Кхорин закричал:

- Там!

Медраш всмотрелся в темноту, но ничего не увидев, перевел взгляд на дварфа. Кхорин указывал на левую сторону уступа. Медраш посмотрел туда и так никого и не увидел, но почувствовал приближающееся зло.

Этого было достаточно. Он собрал в едино праведный гнев Торм и свой собственный, метнув его во тьму.

Белый свет вспыхнул на вершине холма. Ртутный дракон, обожжённый и с обугленной чешуёй, взревел и заметался.

Но он не упал и через мгновение, когда свет померк, выгнул шею над вершиной склона так, что это напомнило Медрашу рыбака собирающегося забросить удочку в воду. А рыбой был Кхорин, оказавшийся прямо под широко распахнутыми челюстями.

Медраш сконцентрировал больше силы Торма, сжал кулак и отдернул руку назад. Сотканная из серебристого мерцания огромная призрачная перчатка появилась в воздухе, схватила дракона за затылок и дернула.

Медраш знал, что он направил недостаточно силы Торма, чтобы сломать шею дракону или, хотя бы, повалить его, но неожиданный рывок отдернул его голову как раз в тот момент, когда из пасти вырвался поток ядовитого пара.

К сожалению, попадание этого оружия не зависело от точности стрелка. Ядовитое облако охватило большое пространство и, казалось, что наиболее плотная его часть попала в дварфа. Рискуя упасть, он отшатнулся в сторону, и облако задело его лишь краем. И хотя Кхорин все равно вскрикнул, Медраш надеялся, что он избежал смертельной раны или тяжелой травмы – в темноте он ничего не мог разглядеть.

Но у Медраша не было еще и времени. Ему повезло, но он не мог бороться с драконом, когда его руки держались за выступы на склоне. Он должен был быстро подняться на уступ и надеяться, что Кхорин присоединится к нему вовремя.

К счастью, поскольку теперь враг показал себя, паладин мог использовать еще одну из своих способностей, чтобы сократить дистанцию. Когда Кхорина вырвало, Медраш вновь воззвал к Торму, ощутил прилив энергии, а затем пополз вверх. Его продвижение было в два раза быстрее, чем раньше, а все потому, что теперь он не полз, а карабкался с ловкостью жука. Сила Неистовой Верности свела на нет вес драконорожденного.

Эффект длился ровно столько, сколько ему потребовалось, чтобы влезть на выступ. Мгновенно на него набросился ртутный дракон. Паладин отпрыгнул назад и чуть не упал с вниз, но огромные клыки сомкнулись, так и не задев его торса.

Медраш попытался ответить, но еще не восстановил равновесие и был слишком медлительным. Дракон одернул голову и оттопырил лапы с когтями. Паладин снова увернулся и даже сумел порезать один из его пальцев, но рана была слишком неглубокой.

Бой продолжался в том же темпе еще несколько отчаянных моментов. Драконорожденный пригибался и уклонялся от атак, которые могли разорвать его. Время от времени он наносил удары уколами или порезами, но никогда не наносил врагу большого урона. Даже когда он использовал силу Торма, чтобы усилить удар или на мгновение зацепить ноги врага за уступ, его меч так и не достиг ни одной жизненно важной точки.

Он сомневался, что сможет продержаться долго. Либо он сделает ошибку, либо начнет уставать и замедлится, а дракон убьет его. Осознание не испугало его, только не с благословением Бога, проясняющим его мысли и укрепляющим его решимость. Но сводило с ума осознание того, что Кхорин, Баласар и другие его товарищи могут умереть, что сам Тимантер может в конце концов пасть перед армией Чазара, если Медраш здесь и сейчас не найдет способ победить.

Пасть ртутного дракона широко раскрылась, и его голова метнулась к паладину. Он низко опустился, упершись левой рукой в ​​пол. Голова чудища пронеслась над Медрашем, и он с ревом и силой Торма в руках и мече направил клинок прямо в горло врагу.

Лезвие вошло недостаточно глубоко. Кровь хлынула из новой раны, но дракон так и не дрогнул. Он мгновенно поднял переднюю лапу, чтобы топнуть. Медраш отступил, заставив дракона развернуться. Поняв, что ему не выбраться из-под него, паладин поднял острие меча, чтобы проткнуть лапу, когда та опустится.

Но этого не случилось. Ртутный дракон дёрнулся и зарычал, и Медрашу наконец удалось выбраться. Он посмотрел через уступ. Кхорин добрался до вершины и воткнул свой боевой топор в бедро монстра.

Над драконом заструились потоки разноцветного дыма, напоминающие головы на длинных шеях, которые вполне осознанно намеревались нанести удар по Медрашу. Он не знал точно, что произойдет, если одной из них удастся коснуться до него, но предполагал, что это как минимум нарушит его концентрацию. Не позволяя этому случиться, паладин уклонился от потока голубого пара, потом увернулся от удара зеленого и отошел от ниспадающего белого. Белая голова ударилась об пол и приняла бесформенную структуру, но вновь собралась в единое целое, когда шея поднялась.

Ртутный дракон отпрыгнул назад, но, к сожалению, не вытянул дымные шеи до их максимума. Возможно, это движение застало Кхорина врасплох, а может быть, он просто слишком запыхался, чтобы следить за существом. Он запнулся, а дракон глубоко вдохнул и откинул голову назад. Его дыхательное оружие вновь было готово, и дракон намеревался вновь обдать им дварфа.

- Убирайся, ибо так велит Торм! - взревел Медраш. Один за другим, извиваясь, как паразиты, которых доктор щипцами выдергивал из кожи пациента, шеи туманных голов вырывались из-под чешуи ртутного дракона.

Вырывание с корнем заставило дымные головы атаковать еще яростнее, чем прежде, и когда Медраш пригнулся, увернулся и переложил меч обратно в ведущую правую руку, ему показалось, что за свой успех он может заплатить жизнью. Но когда он разрезал черную голову, она и ее копии приняли бестелесную форму, а затем и вовсе растворились.

Возможно, не в силах проглотить своё ядовитое дыхание, ртутный дракон повернул голову и выплюнул его на сталагмит. Это сделало существо уязвимым для удара. Кхорин набросился на него с высоко поднятым топором.

Медраш ненавидел драконов, но все равно кричал:

- Стой!

Аот нашел место, где каменистая земля поднималась, постепенно переходя в подножье скалы. Если кто-то подползет к краю, как это сделали он, Мардиз-сул и несколько других дженази, то он будет полностью скрыт от чужих глаз. Не боясь посторонних, он мог бы выглянуть и осмотреть Голову Старика, которая в отдалении действительно напоминала голову с бело-серым пятном наверху, похожим на волосы.

Мардиз-сул глубоко вздохнул, а затем сказал:

- Ну, выглядит не так уж плохо.

Аот улыбнулся.

- Отличный настрой. Но на самом деле все еще хуже, чем кажется - рядом с вершиной парит земляной остров. Его окружают облака и магия, скрывающая остров от чужих глаз. Любых, но не моих.

Решимость на лице огненного дженази исказилась в смятении.

- И здесь логово Виршекеллабекса?

- Там есть какой-то мост, соединяющий остров и гору, поэтому я предполагаю, что, по крайней мере, некоторые из Хранителей Змей тоже там.

- Но разве это не усложняет ситуацию?

Аот, думал, что усложняет, но знал, что должен излучать уверенность на благо Огненных Истребителей.

- Это всего лишь еще одна проблема, которую нам нужно решить. Ну, пойдем все обдумывать.

Они поползли назад, пока не смогли встать и быть незамеченными. Затем самые привередливые из них отряхнулись и присоединились к остальным членам отряда, развалившимся в своих седлах, пожевывая пироги или растущую здесь чернику в ожидании развития событий. Все они вопросительно посмотрели на Аота и его спутников.

Они нервничают, - сказал Джет, передавая свои слова ментально. - Ведь теперь мы как никогда прежде близки к логову дракона.

Я это исправлю.

Или сделаешь в десять раз хуже.

- Ладно, - начал Аот, - слушай меня! Вот орешек, который мы должны расколоть. – Он образно обрисовал ситуацию.

Как Аот и ожидал, это напугало многих из них. Их глаза расширились, после чего начались перешептывания. Он выпустил в воздух из наконечника копья свистящую вспышку, дабы привлечь к себе внимание дженази и не дать им пропитать друг друга страхом.

- Мы можем это сделать,- сказал он. - Помните, грифоны могут летать, как и дженази воздуха.

- Капитан Фезим прав! - Сказала Сон-лиин, и Аот не сомневался в ее искренней поддержке. Она стремилась выполнить миссию, как ради достижения цели, так и для того, чтобы доказать, что она не является обузой, которой казалась на начальном этапе путешествия.

Но он также подозревал, что в каком-то смысле она делает это для Гаэдинна. Она проводила с ним много времени с тех пор, как он разоблачил Йемера, и Аоту казалось, что он почти видел, как она пытается произвести на него впечатление.

- Согласна,- сказала Цера посиневшими губами. - Хранитель Желтого Солнца хочет, чтобы мы сделали это, дабы спасти невинных, которые в противном случае погибли бы, когда дракон и его слуги выступят. Бог будет следить за нами на каждом шагу.

- Я уважаю Богов и их жриц, - сказал дженази земли. – Ничего против не имею. Но… - Он развел коричневыми, покрытыми золотыми прожилками руками.

- Но ты же знаешь, что драконы - опасные враги, - закончил за него Аот. - Справедливо. Но помните – мы Огненные Истребители. Мы сами довольно ужасны. Мы победили ужасы, порожденные голубым туманом. Медузу и его орков. Мы уже убили одного дракона, а ведь он прятался среди нас. Мы можем сделать это, - он вздохнул.- Тем более, что у нас есть оружие, о котором вы не знаете.

Мардиз-сул нахмурился. Пламя струилось по одной из золотых линий над его правым глазом.

- Почему же ты так долго ждал?

- Потому что это существо не может быть удобным попутчиком,- ответил Аот,- и потому что я не горжусь тем, что такое существо служит мне даже для достижения достойной цели. Но пришло время, когда он нам действительно нужен, - он повернулся к Цере. - Он поблизости?

Она кивнула.

- Когда мы приблизились к Голове Старика, я подзову его.

- Тогда покажи остальное.

Цера достала теневой камень из мешочка на поясе. Дженази стояли достаточно близко, чтобы хорошенько рассмотреть его неестественный вид.

Они еще ничего не видели. - Сказал Джет.

Цера посмотрела в камень. Ее челюсть сжалась, когда внутри он замерцал синим светом. Связь с таким существом, как Аласклербанбастос, все еще причиняла ей боль, хотя она изо всех сил старалась это скрыть. Чувствуя себя виноватым, Аот сказал себе, что, по крайней мере, ей не придется долго терпеть это.

Какое-то время ничего не происходило. Среди дженази напряженное ожидание начало уступать место недоумению и сомнению. Затем драколич прополз через щель между двумя обветренными гранитными выступами, и несколько Огненных Истребителей встревоженно вскрикнули.

Аот не то чтобы встревожился, но был удивлен. Ухудшение физической формы Аласклербанбастоса заметно прогрессировало с тех пор, как он в последний раз видел драколича. Казалось, что все оставшиеся кусочки его шкуры окончательно сгнили.

На мгновение он задумался об этом, но растущий страх дженази вытолкнул эту мысль из его головы. Огненные Истребители толкались, спотыкались и хватались за оружие, отступая от Аласклербанбастоса. Дрейки визжали и шипели. Аот должен был доказать, что он все контролирует, прежде чем вспыхнет настоящая паника.

Он пошел к дракону той же походкой, с какой хозяин подходит к надрессированной собаке. Ну, или он хотел, чтобы драколич был надрессированной собакой.

- Ляг. – Сказал Аот.

Искры шипели и сыпались с его ободранного, искалеченного, обугленного изуродованного тела, пахнущего в равной степени гнилью и молнией. Аласклербанбастос сверкнул взглядом… и остался на месте.

- У жрицы все еще есть твоя филактерия, - сказал Аот. - Она неоднократно доказывала, что знает, как ей пользоваться. Неужели нам действительно нужно наказать тебя снова?

- Я бы хотел, чтобы ты это сделал, - сказал Гаэдинн. - Мне всегда приятно видеть это.

Его сырое, склизкое лицо и остекленевшие, запавшие глаза были маской ненависти, но, тем не менее, драколич опустился на землю.

Кхорин вцепился Праксасаландосу в спину. Каждый раз, когда дракон делал шаг, он толкал дварфа и причинял ему боль, но не так сильно, как если бы Кхорин сам пытался ковылять на собственных ногах, или если бы он вообще мог это сделать. От удара об стену он получил несколько синяков и. возможно, даже сломал пару костей. Но в бою Кхорин не чувствовал боли и травм, зато они настигали его после.

Ртутный дракон спустился в углубление в гранитном полу. Это толкнуло дварфа еще сильнее, из-за чего боль пронзила его, заставив зашипеть.

Праксасаландос повернул голову, чтобы посмотреть на врага. Порез на его шее, наконец, зажил, но все еще выглядел как неприятная рана.

- Мне очень жаль. - Сказал дракон. Хотя его бас выделялся бы среди голосов многих людей и дварфов, у него был достаточно высокий для дракона голос, а нотки вины в его словах говорили о том. Что он действительно чувствовал себя виноватым.

- Все в порядке, - сказал Кхорин. - Если бы у нас был настоящий паладин, а не этот шарлатан, он мог бы нас исцелить. - Чтобы подчеркнуть свою точку зрения, он громко и притворно кашлянул, что вызвало реальный приступ кашля. Его легкие, горло и нос все еще болели от того, что он вдохнул немного драконьего яда, а глаза все еще горели и слезились от ядовитых испарений.

Медраш плелся рядом с Праксасаландосом, с высоко поднятым тускло светящимся мечом и звенящей на каждом шагу чешуей на затылке. Он фыркнул:

- Милость Торма лучше всего утешает добродетельных. Это означает, что злобным наемникам не повезло.

Кхорин усмехнулся, а потом пожалел об этом, потому что это тоже было больно.

Как это часто бывает, легкомыслие Медраша оказалось мимолетным.

- Ты знаешь, я помогу тебе, как только моя сила восполнится - сказал он. - Или если мы раньше доберемся до наших друзей, это смогут сделать целители. - Он повернул голову и хмуро посмотрел на дракона. - При условии, что они все еще живы.

- Клянусь вам, они в порядке, - сказал Праксасаландос. - Я не мог беспокоить их и преследовать вас одновременно. Если они не сбились с правильного пути, ты мы скоро встретимся с ними.

Медраш хмыкнул.

Дракон вздохнул.

- Ты все еще не мне доверяешь мне, паладин?

- До недавнего времени ты пытался нас убить. – Вмешался Кхорин.

- Я знаю, - сказал Праксасаландос. - Я заслуживаю вашего сомнения и презрения. Но я был под чарами. Сэр Медраш, вы знаете это лучше, чем кто-либо другой, поскольку именно вы освободили меня.

- Как магия завладела тобой? - спросил Кхорин.

- Должно быть, это как-то связано с тем, что Бримстоун объяснял нам правило Большой Игры. Как только я услышал его, то тут же будто бы потерялся.

- А без этого трюка всем было бы наплевать? - спросил Медраш. Свет внутри его клинка превратился в едва заметный след бледного блеска.

Праксасаландос заколебался.

- Я этого не говорил. В своей холодной и эгоистичной манере ксорвинтаал прекрасен. - Его голос приобрел мечтательный оттенок. - Очарователен. Несколько уровней Игры. Тонкость. Многие драконы поддались соблазну и без принуждения. Но не я! Я поклоняюсь Бахамуту, да ослепит он меня и подрежет мне крылья, если я лгу.

- Ты можешь доказать свои слова, - сказал Медраш. - Но делом, а не другими словами.

- Просто скажи как. - Попросил Праксасаландос.

- Сначала, - начал драконорожденный, - отведи нас к Гестаниус.

- Конечно.

- Во-вторых, помоги нам застать её врасплох при самых выгодных обстоятельствах. Она все еще думает, что ты все еще верный слуга. Ты можешь заманить ее туда, где мы сможем победить её.

Праксасаландос снова заколебался, и Кхорин подумал, что знает, почему. Гестаниус, вероятно, была достаточно хитра, чтобы разглядеть обман, и к тому же и намного сильнее ртутного дракона. Если она поймет, что ее предполагаемый помощник пытается предать ее, Пракс вряд ли выживет.

Но после удара сердца он сказал:

- Хорошо. Я сделаю и это, если это требуется, чтобы искупить вину.

Некоторое время они шли молча. Несмотря на свои боли, а может быть, из-за них, Кхорин задремал, а затем снова проснулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как свет клинка Медраша полностью погас. Ослепленный, паладин запнулся.

Пракс присел.

- Я могу с лёгкостью нести вас обоих. Заберись мне на спину.

- Иначе, - сказал Кхорин, - нам понадобится целая вечность, чтобы присоединиться к остальным.

Медраш вложил свой меч в ножны.

- Ну хорошо. – Сказал он.