Призыв ведьмы. Часть четвертая (СИ)

Глава 4

Хэла с невероятным трудом встала с утра. Заговорить себя полностью не получалось. Хорошо, что до этого не пыталась, а просто валялась трупом. Иначе сейчас не было бы сил вообще ни на что. А так с горем пополам, но смогла сделать так, чтобы голова не раскалывалась, внутренности не болели и не тянуло блевать.

Злость подначивала. Она всегда её подначивала. Всегда заставляла делать больше, чем могла. А сейчас Хэла была невероятно зла.

Охота. Да чтоб… она уже кажется в сотый раз осадила себя, потому что хотелось отчаянно наговорить чего-нибудь типа кровавого поноса этому царю-эмпяратору, властителю судеб, — сидел бы на вёдрах королевских с камнями драгоценными и не было бы желания тащиться в лес ловить невесть кого. Да ещё в сопровождении двух ведьм.

Хэла даже думать не хотела что там внутри у Роара твориться. Да и Рэтар наверное не в себе… надо было сделать всё возможное, чтобы он её не увидел. Хотя это конечно пустая надежда — увидит и, зная его, изойдёт на нет из-за беспокойства за неё. Ведь даже если Элгор заметил, что Хэле хреново и сделал при этом озабоченное лицо, то судя по всему выглядит она мега-паршиво.

Они шли за Гентом, который забрал их ранним утром из дома, куда поселили серых, когда ещё даже первые лучи Изара не показались над горами.

— Мне страшно, Хэла, — прошептала Милена, которая была жутко бледной и выглядела, судя по всему, почти так же хреново, как и чёрная ведьма.

— Не боись, солнышко, — криво улыбнулась ей женщина, хотя сама она чувствовала себя невыносимо напряжённо и отвратительно. — Я прикрою.

Хэла попросила Гента на минутку заглянуть к Деймосу и Фобосу. Оказалось, что эла захотел взять их на охоту тоже.

“Достопочтенный феран, — как объяснил Гент, — сначала отказал, но великий отдал приказ. Правда достопочтенный феран все равно настоял, что раз правитель желает взять хараг на охоту, то звери будут не с ним, а фераном, в начале охоты, а не позади, где будет находиться великий до того момента, пока зверя не найдут и не поднимут.”

Хэла разозлилась ещё больше. Вот же самодур, тьфу-ты, хараг ему подавай. Но с другой стороны — пусть рядом с Рэтаром будут её мальчики. Она знала, что придут на помощь, если будет нужно.

Чёрная ведьма погладила морды хараг и поцеловала их носы, попросила быть молодцами.

Сердце рыдало и унять себя Хэла не могла. Она предчувствовала плохое.

Во дворе замка ведьм встретил Элгор. Ещё вчера Хэла отчётливо видела, как внутри бронара клокочет с трудом сдерживаемые раздражение и ярость. И хотя потусить он любил, но происходящее сейчас тусовкой в расслабленной обстановке было сложно назвать. А “охота” видимо стала последней каплей. И даже представить себе было страшно что там тогда происходит внутри у Роара и Рэтара.

Бронар слегка повёл головой в приветствии:

— Выглядишь так же отвратительно, как вчера, — сказал младший Горан Хэле и внимательно их осмотрел. Одобрительно слегка кивнул внешнему виду ведьм.

Выглядели они обе как монашки. Волосы туго заплетены, спрятаны под платки, сверху капюшон платья, закреплён так, чтобы не спадал. Хэла надела обычное платье серых, вместо подаренного Рэтаром, чтобы не вызывать лишних вопросов. Сверху плащи, снова капюшон. Короче, упаковались по полной.

— Я же сказала — не переживай, достопочтенный. Всё хорошо будет, — и это “типа волнение” уже тоже начинало раздражать, и ладно от кого там, но не от Элгора…

— Брок с вами будет, — добавил он. — Это не положено, но…

— Нет, — оборвала его Хэла, и взяла за руку в районе локтя. — Раз не положено, то не надо. Пусть будет там, где должен быть. Я так понимаю возле ферана?

Элгор нахмурился и снова кивнул.

— Вот. И отлично, — и ей и вправду так было намного спокойнее. — Я справлюсь. Не списывай меня со счетов, дорогой.

— Да это скорее будет напоминать прогулку по лесу.

— Не будет. Дело пахнет керосином, — она аккуратно оглядела двор и собирающихся в нём участников этого отдающего идиотизмом предприятия. Потом снова перевела взгляд на озадаченного Элгора. — Плохо пахнет, короче, — добавила пояснение на озадаченный взгляд младшего Горана.

— Хэла… — он повёл головой, перехватил её руку, в какой-то смеси внутреннего понимания надвигающейся бури, но всё равно в надежде на то, что сказал ранее, в надежде на просто прогулку.

Чёрная ведьма на это обречённо помотала головой:

— У меня в мире за его долгую историю, — тихо проговорила она, — много кто из знатных, богатых, правящих, с жизнью распрощался за этим делом, милый. Кого кабан задрал, кто с лошади упал неудачно, кто на кинжал собственный напоролся, а некоторые и не один раз. И уж не верю, что у вас тут не практикуют такое — охота, как средство устранить неугодных под шумок, с размахом.

— Хэла, это его идея, — сказал Элгор, а потом побледнел, глянул в сторону вышедших из дома великого эла и ферана с митаром.

— Вот и я о том же, — кивнула она, стараясь говорить спокойно, чтобы со стороны можно было подумать, что она просто получает указания от бронара. — Не смотри на них, дорогой. Глянь на меня.

Элгор стушевался, было видно, что она задела за живое.

— Я тебя очень прошу, будь внимательным и присматривай за таном и братом. Неизвестно насколько планы Шерга сходятся с планами этого вашего царя без царя в голове.

Бронар стал совсем суровым. Повёл головой едва заметно.

— Я тебя понял.

— Я ферана заговорила и не раз, — вздохнула Хэла. — Я всех вас заговорила. Но на мои заговоры могут и другие найтись, понимаешь?

— Да, — ответил Элгор.

И несмотря на то, что был суровым, в нём была благодарность к ней. Уж не понятно с чем это было связано — с заговорами, или с тем, что была на их стороне, несмотря ни на что. Но сейчас уж точно было нет смысла выяснять. Благодарен — хорошо, но если и нет — главное, чтобы Рэтара и Роара смог уберечь.

— Элгор, а можно мне воды? Попросить кого принести, раз мне в дом нельзя? — спросила Хэла.

— Ты сама можешь сходить, — отозвался он. — Он на улице, а значит тебе в дом зайти разрешается.

Женщина нахмурилась.

— Уверен?

— Да, Хэла. Иди, там Мита, — успокоил ей бронар. — Я побуду с Миленой.

Чёрная ведьма сжала его локоть и постаралась как можно аккуратнее пройти мимо всей этой толпы, главное, чтобы Рэтар её не заметил.

— Мита, — тихо позвала она, стараясь не ступать на порог кухни полной людей.

— Хэла, — всплеснула руками Мита и на глаза её навернулись слёзы.

— Можно мне воды попить? — попросила ведьма, не поднимая глаза, потому что знала, что это не положено.

— Можно, моя хорошая, можно, — после того их сидения на кухне и разговора про жизнь кухарки, она снова стала относиться к Хэле как раньше. Правда посиделок по-дружески не было, но может только пока — ведьма по ним скучала.

Мита подала ведьме кружку с водой и покосилась на с десяток всяких “помощников”, которые принадлежали великому эла и явно очень раздражали своим присутствием повариху Горанов.

— На тебе лица нет, милая, — прошептала она, оборачиваясь на явно решивших отойти подальше от серой слуг.

— Не переживай, Мита. Хорошо всё, — улыбнулась Хэла и отдала кружку. — Спасибо тебе.

Женщина кивнула и поймав руку ведьмы пожала пальцы.

Хэла отправилась наружу, но дойти не успела — её поймали за руку и затянули в одно из служебных помещений.

— Рэтар, — качнула она головой, стараясь не поднимать на него лица, чтобы не встретиться с обеспокоенным взглядом. — Увидят нас вместе и…

— Что случилось? — спросил он, перебивая. — Ты заболела?

Его голос, такой нужный, такой безумно любимый и полный этого невозможного беспокойства, вывел её из равновесия. А ведь она до сих пор так неплохо держалась.

— Всё хорошо, правда, — выдавила она из себя, смотря куда-то вниз.

— Не ври мне, — рыкнул он и взяв за подбородок, заставил посмотреть ему в лицо.

— Я не… — запнулась, хотела мотнуть головой… вот не надо было, не надо было, твою ж налево, вот этот взгляд тащил из неё душу, сейчас она разревётся, как маленькая.

— Родная, — почти простонал Рэтар и она запаниковала.

Потому что эта его “родная” её убивала и так, а сейчас. Было невыносимо. Это обращение, и переживание было нормально, правильно — так и должно быть. Но в обычной жизни простых людей, а не вот во всём этом бедламе. Они не могут позволить себе обычную жизнь. И сейчас эти их счастливые дни проведённые вместе стали иллюзорны и невероятно призрачны, как никогда до того.

— Рэтар, не надо, — выдавила она из себя, обняв ладонями его лицо. — Сейчас не надо думать обо мне, очень тебя прошу. Всё будет хорошо. Я справлюсь, родной, честно, я обещаю. Я сделаю всё, как нужно, пожалуйста. Думай только о себе сейчас.

Он прижал её к себе и тяжело вздохнул.

Надо было ему сказать, она знала, что нужно всё объяснить, но сейчас это бы уничтожило его, он бы не смог держать себя в руках. Как никогда. Внутри у Хэлы бил набат и у него было так же — она чувствовала, почти слышала. Его внутренний зверь был на пределе, потому что Рэтар не спал, потому что эла этот дрянной тянул из него жилы, потому что теперь ещё и охота эта, и непонятно чего от этого ждать. Тревога изводила их обоих.

— Ещё немного, ещё немного, — прошептал он ей в макушку, целуя.

Она закивала, сдерживаясь, чтобы не разрыдаться, и он её отпустил. В коридоре никого не было и Хэла сотворила заговор, чтобы никто не появился до тех пор пока не выйдет феран.

Вышла наружу. Милена глянула на женщину совершенно обезумевшими от страха глазами. Хэла подошла к тоорам, на которых им надо было ехать, погладила, сказала несколько тёплых слов.

— Нам надо будет вести охоту, — обратился к ней Элгор, — а вам быть с великим. Помнишь правила?

— Да, достопочтенный бронар. Надо притворяться мёртвыми, пока палочкой не потыкают, — ответила Хэла и с радостью увидела, как юноша сначала нахмурился, а потом слегка ухмыльнулся её шутке.

— Хэла…

— Не переживай, мы обе помним правила, — она погладила его руку. — И хранят вас боги.

— Хорошо. Блага, Хэла, — парень и вправду был благодарен.

Он помог ей сесть в седло и чёрная ведьма была ему благодарна, потому что в седле могла сидеть, а вот забраться без помощи сегодня сил бы не хватило. Потом Элгор посадил Милену.

— Она смирная, — сказал он белой ведьме. — И всё знает, так что не переживай — всё сделает, как надо. И если нужно, домой тебя доставит.

— Спасибо, Элгор, — шепнула она.

Он лишь едва заметно кивнул и ушёл.

Процессия потянулась через боковые ворота в лес. Первыми были феран и его люди. Они должны были найти и выгнать на основную массу охотников, а точнее на великого эла, хеяку, и, в идеале, правитель должен был убить зверя.

Хэла ехала на тооре в конце этой процессии и её выворачивало наизнанку. И нет, причиной была не её хворь.

Она охоту ненавидела. Всей своей душой презирала, несмотря на то, что муж её охотником одно время был. И ей приходилось запекать ему и его друзьям добытых уток, гусей и зайцев, но сама она не могла и малюсенький кусочек мяса в рот положить. Однако считала, что раз добыл, надо готовить, потому что пропасть зверю нельзя. Иначе всё это зря. Одно время охота была смыслом жизни мужа, а потом отпустило и от увлечения остались только ружьё в сейфе, от которого был утерян ключ, и злющий охотничий пёс.

Лес был тихим и мёртвым. В нём не было живности. Она ушла, остались только те звери, которые могли выжить в холода. Но Хэла знала, что даже при наличии в этом мире живности, которая уходила в спячку на холодное время тира, из-за того, что холод этот длился уже невыносимо долго, таких зверей находили в лесу мёртвыми или голодными и ошалелыми, из-за чего некоторых приходилось убивать.

Хотя смотрители лесов в Изарии часто спасали таких животных, делали для охраны зверя, что могли — тут были, например, организованы кормушки, которые никогда не пустовали.

После непродолжительного пути в глубь леса в сторону от ин-хана, потому что звери обходили магическое место стороной и охотится рядом было бессмысленно, великий эла и его сопровождающие, два мужика, видимо советники и стража человек десять, остановились на поляне, откуда открывался очень красивый вид на реку и на лес в низине. Ещё отсюда можно было разглядеть основную группу охотников.

Но Хэла видела их всё время — она видела огни Рэтара, Роара, Элгора, Брока, Миргана, Гира и даже Шерга. Видела, как рыщут в поисках зверя её хараги.

— Я слышал, что чёрную ведьму достопочтенному ферану Изарии призвали какую-то совершенно необыкновенную, — заявил внезапно великий эла, поворачиваясь в сторону Хэлы и Милены. — Я думал они говорят про молодость и красоту, но вижу, что дело вероятно совсем в другом.

Чёрная ведьма молчала, хотя много чего хотелось сказать, но, проведя полжизни в желчи, реагировать на подобное перестала. Да и отвечать было нельзя, поэтому она смиренно смотрела на свои руки и молчала.

— А вот белая ведьма у Горанов действительно очаровательная, — отозвался плотный дядька, с мерзким слащавым выражением лизоблюда на роже.

— Дело не в очаровательности, — ответил ему эла. — Хотя ты прав, уважаемый Кейос, белая — очаровательная маленькая птичка.

Мужчины многозначительно переглянулись, а Хэле захотелось врезать и одному и другому по холёным мордам.

— Но мне интересно — если чёрная такая необыкновенная, то значит в чём-то другом, — продолжил эла и, подъехав совсем близко, заглянул Хэле в лицо. — Посмотри-ка на меня, ведьма.

Хэле пришлось исполнить приказ. Она подняла лицо, но взгляд был направлен в землю — серым смотреть в глаза великого эла было тоже категорически запрещено.

— Выглядит хворой, — отозвался другой мужик, такой светлый до невозможности, словно альбинос, крепкий, с выправкой воина.

— Она наверное привыкла в покоях ферана спать, — хохотнул тот, которого эла назвал Кейосом. — А сейчас вот страдает.

— Рэтар видно неплохо её обработал, раз сон потеряла, пока без него ночует, — пошутил вояка.

Эла хмыкнул и снисходительно улыбнулся.

— Что ты делаешь в покоях достопочтенного ферана, ведьма? — спросил он и у Хэлы была сотня едких ответов на каждую их сальную шуточку, но она держалась.

Она снова склонила голову.

— Ну, одно приятно, что обучение ферана, пошло ей на пользу, — отозвался вояка.

— Можешь ответить, — сказал ей эла, не обращая внимая на шуточку своего альбиноса-советника.

— Я заговариваю ферану головную боль, — ответила Хэла, как можно спокойнее.

— Неужели? Не знал, что чёрные ведьмы на это способны, — правитель кивнул в сторону Милены, — думал это работа белых ведьм.

— Может этим я и необычная? — тихо ответила женщина, пытаясь не взорваться. — Потому что могу помочь своему хозяину не только убивая.

Великий эла снова хмыкнул.

Тот мерзкий мужик пошутил на тему помощи ферану, вояка поддержал. Великий спешился, что-то ещё спросил, потом сам же и ответил. Хэлу откровенно мутило от происходящего.

— Надо вам, великий, тоже себе такую призвать, — сказал внезапно плотный.

— Зачем? Я могу и эту себе взять, — он сказал, они согласно закивали. — Интересно отдаст тебя достопочтенный Рэтар Горан, а чёрная?

И тут он гоготнул, громко, мерзко. Где-то совершенно в непонятном месте затрубил охотничий рог, а Хэла заметила в кустах под деревом взметнувшееся пламя души. Оттуда, из под вороха перегнивших листьев, припорошенных покрытым коркой снегом, вдруг встало что-то чёрное, огромное, страшное. Оно рыкнуло, фыркнуло, подаваясь на смех, идя на него, постепенно ускоряясь.

Эла обернулся, уставился на несущегося зверя. Никто из его окружения не пошевелился. Милена взвизгнула, её тоора дернулась под ней и девчушка сползла наземь. Всё это словно происходило медленно, как в замедленной съемке. Всего десяток шагов и зверь сметёт застывшего в ужасе вздорного правителя.

Хэла поддела своего тора и, выхватив прикреплённый к крупу тооры эла кинжал, метнула его в сторону нападающего зверя.

Этому учил папа. Она с пяти лет училась метать ножи. У него было хобби и наверное он был бы счастлив разделить его с сыном, но сын, который был у папы от первого брака, был далеко, а рядом была только бойкая дочка от второго. Мама была против, потому что "не девичье это дело — ножи метать". Но Хэле нравилось. У папы даже набор специальный был.

Правда Хэла последний раз делала это, когда папа был жив, а после его смерти… она хотела научить старшего сына, но ему было не интересно, а средний не мог. Младшему она даже не предлагала. И потому сейчас был первый раз за двадцать лет.

Но руки помнили, движения, отточенные в течении тринадцати с лишнем лет, всё ещё были точны и реакция была хорошей. Или это ведьмовское естество в ней отозвалось…

Зверь взметнулся, потом рыкнул, по инерции сделал ещё несколько шагов и осел на мёрзлую землю.

Хэлу затрясло, она слезла с тооры, мельком глянула на окружающих мужчин… они не собирались помогать правителю — кажется она только что спасла того, кто должен был умереть.

Ей стало не по себе. Мысли метнулись к Рэтару. Только бы не навредить, только бы не сделать хуже.

Великий эла развернулся в её сторону.

— Ты спасла меня, ведьма? — выдавил он из себя совершенно потерявшим силу голосом.

— Хэла, — к ней подползла Милена, обняла её, и из-за переживаний, и из-за страха. Вцепилась, потому что они тут были одни, а вокруг были враги.

Чёрная ведьма в бессилии опустилась на колени. По ней ударил гнев окружающих мужчин. Она не выдержала и её вырвало на землю.

— Хэла, Хэла, — шептала Милена, поглаживая спину женщины, и стараясь не расплакаться, потому что наверняка тоже чувствовала злость окружающих.

— Вы видели? Меня ведьма спасла, — а вот, в отличии от всех этих полных яростной ненависти мужиков, правитель был в восторге.

— Хэла, — шепнула Милена, пока вояка спешивался и подходил к великому. — Я вижу огонь, Хэла.

— Очень вовремя, — буркнула женщина, вытирая рот рукавом.

— Это странно, — отозвалась девушка, словно в трансе. — Почему… в тебе их два. Почему их два, Хэла.

Чёрная схватила девушку за руку и сжала со всей силы:

— Не смей никому этого говорить, поняла, — прошипела она с угрозой.

— Но, — белая ведьма и так была в состоянии нестояния, а тут ещё Хэла её жала.

— Милена! — уже с мольбой обратилась к ней женщина.

— Схватите чёрную, — раздался над их головами приказ мерзкого мужика и в одно мгновение их обступила стража.

Теперь он тоже спешился. И когда ноги его коснулись земли Хэла поняла, что ей пришёл конец. Вот теперь уже точно и наверняка.

— Серые не имеют права держать оружие в руках, и уж тем более применять его, — отчеканил он.

— Но Кейос, — возразил правитель, впрочем без какого-то особого энтузиазма, его оттеснил и закрыл собой вояка.

— В башню, под замок, — проговорил мерзкий, словно молотом простучал.

Руки воинов подхватили Хэлу, бесцеремонно и жестоко, потащили за собой причиняя боль и в очередной раз напоминая, что на самом деле здесь она не человек, просто вещь. Можно отдать, можно взять, можно сломать, можно убить.

— Великий, вам надо обратно, срочно, — это сказал вояка.

Эла пролепетал что-то согласное.

— Но так же нельзя, она же спасла… — это была Милена.

Её заступающийся возглас, произнесённый в какой-то жутковатой тишине тонким и сорвавшимся голосом, был прерван звонким шлепком.

— Молчать, тварь! — прошипел угрожающе мерзкий мужик, после того как влепил девушке пощёчину. — Как ты смеешь подавать голос в присутствии великого? Плети захотела?

Хэла так отчаянно хотела всё это прекратить. Она видела все их огни. И от понимания, что она может всех их потушить, даже не прикладывая особых усилий, стало не по себе. Ведьма сдержалась, потому что это могло привести к непоправимым последствиям для Рэтара, а вот этого она не могла допустить. Его она была готова сберечь ценой своей жизни.

Где-то внизу, там в лесу, жалобно взвыла одна из её хараг и Хэла из последних сил метнулась туда, к своим мальчикам и к Рэтару… огонь Фобоса стал слабым и неярким. Горе скрутило ведьму, она попыталась дотянуться до зверя силой, но это было слишком в её состоянии — сознание покинуло её, окутав тенями и тьмой.