Продам май (сборник)

Явь первая

– Меня убили… – сказал я.

– Ну что ты такое говоришь… – сказал он.

– Он убил меня…

– Ну что ты… не бойся, не бойся, мой хороший, никто тебя не убил…

– Он убил…

Наконец, я понял, что передо мной маячит свет – тусклый круглый свет наверху. Лампа – вспомнил я, это слово пришло как будто из прошлой жизни, а может, просто родилось вместе со мной, как другие слова, заполнившие мою память. Появились слова, цифры, какие-то образы, на удивление ладно разложенные по полочкам – только я не знал, как ими пользоваться.

Я ничего не знал.

Свет (лампа).

Закрытое пространство Стены вокруг меня (комната).

Стена вверху (потолок).

Что-то темное у стены напротив (стеллаж).

Еще какие-то предметы, еле различимые в полумраке, я помню их названия, но они мне ничего не говорят.

Радио в углу бубнит что-то про какие-то айфоны нового поколения, производство которых отравляет атмосферу.

И продольные полоски (жалюзи)

И Он.

Он сидит прямо напротив меня – сутулый, узколицый, с широкими залысинами, он улыбается мне, как кажется, приветливо. Но почему-то от его улыбки мне не становится легче – в душе все тот же ужас, все тот же панический страх. Кто-то гнался за мной, я отбивался от кого-то, потом был ужас, нестерпимый ужас – и темный туннель, ведущий в какое-то сияние, которое обернулось этой вот лампой.

– За мной кто-то гонится… кто-то… что-то угрожает, – вспомнил я.

– Ну что ты, – он снова улыбнулся мне, – никто тебя здесь не тронет. Я тебя в обиду не дам…

– А если он придет сюда?

– Я его… не пущу.

– Не пустишь?

– Ни за что. Ты посмотри, как хорошо здесь… Это твоя комната, здесь жить будешь… еще цветочки сюда какие-нибудь принесем… картины…

Мне показалось, что он добрый – тот, кто сидит передо мной, и я сказал ему об этом.

– Ну, еще бы… ты, парень, похоже, умный, смышленый, помогать мне будешь…

– А как?

– Узнаешь. Успеется. Давай пока… посмотрим, что ты умеешь… Давай, что ли… в шахматишки партию сыгранем.

Мы сыграли партию в шахматишки. И еще одну. И еще. Все три раза я выиграл у него, на четвертый раз я даже попытался подыграть ему – чтобы не обидеть человека, который дал мне кров.

– Э, парень, ты это брось… мухлевать. Нет, давай уж играть так играть, по-честному.

– Тебе обидно будет.

– Не будет. Давай.

Мы сыграли еще партию и еще – он всякий раз проигрывал, но не подавал виду, что огорчается, со стороны казалось, что ему все равно, и вообще со мной неинтересно – он то и дело поглядывал на часы, как будто куда-то спешил. На шестой раз он выиграл у меня – прямо-таки просиял, первый раз я увидел, как этот человек улыбается по-настоящему.

– Ты мне не подыгрывал? – спохватился он.

– Нет.

– Сочиняешь… Ты же такой, ты не только играть и подыгрывать умеешь… ты еще и врать умеешь… Ты такой… не такой, как они все…

– Кто они?

Он не ответил. Я еще и еще пытался убедить его, что не подыгрывал, что это он сам такой умный – он не верил мне, но не обиделся, смотрел на меня с интересом, даже с каким-то уважением, что я умею врать.

Он как будто даже гордился, что я умею врать…

Интересно – кто они все, на которых я не похож…

– Ну ладно, мой хороший, некогда мне с тобой… ты давай, сам как-нибудь развлекайся, фильмы посмотри, музыку послушай… в бильярд поиграй…

– Ты оставишь меня?

– А ты не бойся, парень… Никому я тебя в обиду не дам… Да, будем знакомы… – он протянул мне руку. – Славик.

Я хотел ответить, тут же спохватился:

– А кто я такой?

Он только пожал плечами, мне стало неловко за свой вопрос. Действительно, если я сам не знаю, кто я, почему это должен знать кто-то другой…