Продам май (сборник)

Картинки

Вот хорошая картинка.

А что, плохая, что ли, в гостиную повесить, самое то будет. Чтобы эти все померли от зависти… Кто, эти… да все. Вот так, всех созову на новоселье, которые мне все талдычили, да где ты дом себе купишь, да в наше время гнездо на дереве, и то в копеечку вылетит…

Вот пусть посмотрят.

На дом.

Ну и на картинки тоже.

И от зависти подохнут.

Так им и надо.

Ничего картинка, не продешевил, смешная такая, из серии «Шутки юмора», люди в повозку садятся, вещи туда грузят, ехать куда-то собираются, только лошадь в повозку запрячь забыли. Еще лица у всех такие важные, вот думают, щ-щас поедем, ну-ну, так вы и поедете….

В рамочку вставил, в гостиной повесил, для смеха.

Вот еще хорошая, в кухню ее, что ли… нет, это не в кухню, это сыну в детскую, картинка-то непростая, над ней подумать надо. Из серии – дорисуй сам. И верно, надо самому дорисовывать, башня стоит, красивая такая, остроконечная, верхушкой своей острой в небо уткнулась, а внизу огнем горит, видно, война идет. Только земля под башней не нарисована, куда не глянь – сплошь небо звездное…

Дорисуй сам.

Вот сынишка подрастет, дорисует.

Картинку в рамочку вставил, на стенку повесил…

Вот еще картинка. На ней сумасшедший нарисован. А как не сумасшедший, видно, что с головой не дружит. Стоит, палку на веревке в руках держит, удочку, что ли, только больно коротковата для удочки. И рот раскрыл, откусить от палки хочет. Вокруг него все огнями пылает разноцветными, видно, что пожар, он и не замечает, палку свою грызет, на помосте стоит. Люди внизу руками машут, зовут его, чтобы с помоста спрыгнул, сгорит же, он и не понимает…

Жуткая картина, на хрена она вообще в доме?

Хотел выкинуть, как торкнуло что-то. Видел же я подобное, видел же… Где это… у кого это… дай бог памяти… не дал бог памяти. Собирались же у кого-то, новоселье отмечали, домик у него на дереве, хороший такой домик… вот там и висела на стене хрень – гора черепов на картине, и вороны скачут. Я еще хозяина спросил, ты не рехнулся, дрянь такую на стену вешать, а он мне – ты чего, это же антиквариат, реликвия каких-то там эпох, как он там сказал А по Феозу во Ену идет кто-то…

Так что это дело оставить надо, еще и перепродам втридорога… нет, какое перепродам, это в кабинете повесить надо, вот так кого на встречу позову, пусть видят, с кем имеют дело, в старине толк знаю…

Дальше картинок нет, долго-долго нет, все хрень какая-то идет, пустые листочки, полосочками разлинованные. Их, верно, подкладывают, чтобы картинки сами не помялись, не запачкались, картинка-то – вещь хрупкая. Я эти прослойки выдернул, в очаг бросил, гори, гори ясно… хорошо горят, надо бы оставить пару-тройку пачечек таких, огонь разводить…

А-ах, ч-черр-рт, картинку чуть не выкинул… хорош я, любитель старины, ценитель прошлого… А картинка хорошая, непонятная только. Человек за столом сидит, только не по-людски сидит, на полу, ноги поджав, а по-дурацки как-то, перед большим столом на низенький стол сел и ноги свесил. А на большом столе другая картина стоит, и на ней как будто окно. А под картиной коврик такой клетчатый, и человек на коврик на этот руки положил, пальцы врастопырку.

И так, и эдак я смотрел, что же он делает, есть, что ли, собрался, ждет, пока жена ему чашку с похлебкой принесет, или художник картину с окном рисует, только кисточку забыл, а идти за ней лень…

Наконец, дошло до меня.

Молится.

Предки наши, они же набожные были, не то, что мы, ничегошеньки про мир свой не знали, все-то им было диким, все-то непонятным, вот и выдумывали себе богов, вот и молились, сберегите, пресвятые боги, от холода, от голода, от молнии, от грозы, от злого клинка, от лихого человека, от зверя дикого…

Подумал я, решил молящегося в прихожей пристроить, пусть кто в дом ни войдет, о вечном подумает, о богах, кто знает, может, и правда что-то такое есть… А то как наместник зайдет, и давай гневаться, что за дом у меня не уплочено, еще две шкурки беличьи с меня за дом и орехов две корзины. А так войдет наместник, глядишь, притихнет…

Хорошие картины, сразу видно, древние мастера делали, тонехонько-тонехонько все прорисовано, наши-то теперешние так не умеют, сейчас в картинную галерею зайдешь, так лучше не заходить, а если какой сидит у дороги, полотна свои выставил, тут желтой краской ляпнул, там синей, тут черную полоску провел… тьфу…

Эти-то картинки еле-еле выискал, все торжище вдоль и поперек обошел, уж чего только не предлагали, и перья феникса, и шкуру чупакабры, и в шатер зазывали, русалку живую посмотреть, и ангел у входа на торжище сидел, крылья растопырил, судьбу людям предсказывал… и рога единорога прохвост один продавал, я так глянул, спросил, а чего ж у единорога твоего по три рога на лбу? То-то смеху-то было…

Уже домой собирался, тут-то на картинки и натолкнулся. В лавчонке, где всякой стариной торгуют, пирамиды там, сфинксы, венеры милосские, аполлоны бельведерские, цари-пушки и цари-колоколы… Еще у торговца спросил – картинки есть, он еще начал мне муру всякую предлагать, современных этих… Я уже выметаться оттуда хотел, тут-то и углядел картинки эти… Их и не приметишь сразу, лежат так, одна на другой, одна на другой, и тряпочкой прикрыты… а все равно усмотрел первую картинку, на самом верху – самая первая она твердая, прочная, яркая самая, дом на ней какой-то, длинный, белый, с крыльями, по небу летит.

Ну я у торгаша спросил, что почем, он такую цену заломил, у меня глаза на лоб полезли, все четыре. Оно и видно, знает, чем торгует, чай не рыбешку копченую продает. Я и так и эдак просил цену сбить, совесть-то имей, доброго человека обирать… какое там… Уперся, как кремень, шмат сала давай да шкуру тигриную. Мыслимое ли дело, за картинки – шкуру тигриную брать… Ну чуть не на коленях его просил, уступи, мил человек, очень мне эти картинки нужны… И сам не ожидал, что он смягчится – вот так, сразу, если очень нужны, говорит, так бери за бесценок…

Вот как бывает-то… Верно говорят, если с человеком по-хорошему, и он к тебе всей душой…

Вот еще картинка. И в древности свои фантазеры-выдумщики были, беда с ними, напридумывают невесть чего, и радуются. Вот, нате вам, дома нарисовали, только не как положено, в два яруса, а… тут и не счесть, сколько ярусов, сколько звезд на небе, столько и ярусов. Вот спросить бы, кто это все рисовал, ты мил человек, сам-то как думаешь, они как друг на друге держатся, не развалятся? А то-то же, никак…

Это я своей благоверной в светлицу повешу, она у меня любит всякие такие штуки… диковинки всякие придуманные…

Дальше опять подложка идет, листочки пустые, полосочками разлинованные. Много их, знай только сиди, вырывай, в очаг бросай. Обидно прямо, вот покупаешь штуку такую с картинами, домой несешь, надрываешься, а раскроешь – на кипу листов штук десять картин. Ну, ясное дело, торгашам тоже на нашем брате наживаться надо. Вон, орехов купишь корзину, сверху хорошие лежат, ядреные, внизу все сплошь пустые, а то и вовсе шелуха. Или рыбы возьмешь… Ну да ладно…

И вот знай сиди, листочек за листочком выдирай, будто делать больше нечего. Благоверная моя придет, крыльями захлопает, так-то ты вещи в доме расставляешь, с тобой только новоселье справлять…

Ладно, картины ей покажу, может, утихомирится…

От скуки уже на полосочки на эти смотреть начал, приглядываюсь – а там и не полосочки, крючочки-закорючечки… Думаю, с ума рехнулся, что ли художник, закорючечки рисовал… И так и эдак смотрел, черт его пойми…

Хотел уже рукой махнуть, тут-то и дошло до меня, засмеялся даже. Оно и видно, картинки-то вон все как тонко прорисованы, это же какое мастерство надо. Вот и сидел художник, руку набивал, закорючечки прорисовывал, одну за одной, одну за одной…

А вот и картинка. Тоже из легенд из каких-то из древних. Древние-то они не чета нам, мира не знали, жизни не знали, вот и выдумывали всякие чудеса-мифы-приключения.

Вот и присочинили. Дома стоят – опять не в два яруса, а черт пойми во сколько, и огнем пылают, и столб огненный над домами поднимается, и шляпа на нем огненная, вот такой мухомор из огня над домами вырос.

Даже вспомнил я, как называется такое – джинн. Дух такой злой в сказках, налетит на город, и сожжет его дочиста, потому что горожане его хозяину не угодили, налили в трактире вина несвежего, или переночевать не пустили.

Джинна этого на кухню повешу. У меня там как раз все в таком сказочном стиле получилось, дворцы всякие, минареты, даже пагоды купил, по полкам расставил. Зеркала такие темные, по преданию пальцем потычешь в такое зеркало, оно тебе дальние края покажет, чужие берега, дивные чудеса. Благоверная моя под Новый год и правда в такое зеркало пальцем тыкала, будущее свое увидеть хотела, только не увидела ничего.

Это кто там в колокольчик динь-бряк звенит, кого там нелегкая принесла? Ни раньше ни позже, наместник приперся, еще чего доброго картины опишет, скажет, платить нечем, так картинки давай…

Дверь открыл, нате вам, торгаш заходит. Он-то тут что забыл… или хмель из головы выдул, понял, что продешевил…

Чего тебе, мил человек, говорю.

Смотрит на меня, глаза дикие, спрашивает:

Ну что?

Что, что, говорю, ничего, живем потихоньку, дом себе купил…

Да нет, говорит, ты у меня покупал…

Покупал, говорю.

И что? – спрашивает.

Да что, что… хорошие картины, видно, мастера делали… мало, правда, на одну картину кипа листочков пустых, ты бы хоть сам-то их вырывал, а то получается, жульничаешь маленько, да не маленько, а…

А он будто меня и не слышит. Стоит, смотрит на картины, у очага разложенные, и как листочки в камине догорают…

Тут-то все и случилось…

…со слов потерпевшего. Нарушитель доставлен в изолятор до выяснения обстоятельств. Возбуждено уголовное дело по статье «Нанесение телесных повреждений средней тяжести». Верно сказал?

Верно. Господин адвокат, еще раз, чем нарушитель оправдывает свои действия?

2013 г.