Прощание. Последний конфликт

ГЛАВА ШЕСТАЯ. О ТОМ, КАКИМИ НЕПРЕДСКАЗУЕМЫМИ ПОРОЙ БЫВАЮТ ЗНАКОМЫЕ ПРИШЕЛЬЦЫ

В воскресенье заехала Мария. К тому времени и Преображенский, и Веник были морально подготовлены к решению, что с собаком я расставаться не собираюсь. Мама выглядела не в пример лучше того, что запомнилось мне в нашу первую встречу — дрожать она перестала и лучилась уверенностью.

— Ну что, мелкая, готова начать сближаться с исторической родиной? — бодро и прямо с порога спросила она, даже не расстроившись, когда получила в ответ кислую физиономию. — Ну — ну, ты просто еще не видела нашей природы! Вот даже Сашка тебе скажет — на Земле такого не встретишь! Все же генетика в прекраснейшем из своих проявлений способна творить чудеса!

— Не могу не согласиться, — с живым и заинтересованным выражением лица подключился к беседе Преображенский.

— Не могу не пригласить вас испить чашечку утреннего кофе, — передразнила его я, и Мария по — новому посмотрела на вас обоих.

— Дети, у меня создается впечатление, что за эти две недели вы не только наблюдали друг за другом, но и успели перейти от состояния «трехдневный секс» к чему — то более серьезному!

Я вспыхнула, Преображенский закономерно ухмыльнулся, однако на кухню прошествовал без комментариев. Мария же оказалась вовлечена в действие вихря по имени Веня, так что поначалу изумленно взирала на пытающегося запрыгнуть на нее малютку — переростка, потом посмотрела на меня, но встретилась с пожатыми плечами. Все вопросы стоило задавать Преображенскому.

— А я еще хотела напроситься к вам на ночевку, — кажется, понимая бесперспективность идеи, наконец, вымолвила она.

Преображенский выглянул из — за стены:

— Это не проблема. Вы будете спать в маленькой комнате, мы с Лей — здесь, в гостиной, где держим Финика.

После этих слов мы с матерью переглянулись, очевидно, сойдясь на мысли, что что — то в этом мире за две недели пошло не так, а затем молча направились к барной стойке. Преображенский взял на себя обязанности хозяина положения, так что вскоре перед нами стояли дымящиеся чашки, аромат которых мы с удовольствием вдыхали.

— Раз уж хозяин квартиры оказался столь великодушен, может, послужишь на благо этой самой Родины, пока мы на ней не оказались? — вспомнив о своих планах, я решила не откладывать дело в долгий ящик.

— Как именно? — глаза матушки загорелись при виде купленных вчера вечером пончиков, и я посчитала свою небольшую встряску нервов готовой к действию.

— Как ты относишься к законным бракам между представителями разных ведущих семей?

Мария захлопала глазами, Преображенский ожидаемо замер. Но я не для того изводила его плохим настроением два дня подряд, чтобы сейчас остановиться на достигнутом. И пусть он считал, что таким образом расплачивается со мной за довольно жесткий секс после известия о предложении Диорна, только я понимала истинную причину. Мне нужно было стать для него второй Алиной. Той, от которой он бы бежал сломя голову на другой конец системы.

— Прецедентов не было, — включилась в обсуждение Мария. — Дети — то не рождаются. А что, у тебя кто — то есть на примете?

— Майдиорн Ардрейн, — не моргнув и глазом, выдала я, с довольствием наблюдая, как сильнее сжимает пальцы, удерживающие горячую кружку, Саш. Нет, вслух он ничего не скажет. Мама ведь его координатор, он ее уважает на генетическом уровне и перечить не станет. — Естественно, когда воссоединятся обе его половины.

— Кхм… — сглотнула Мария. — Я как — то не думала о том, чтобы становиться тещей главы касты биотехнологов.

— Почему тещей? — придала я голосу искреннее удивление. — Они оба без ума от тебя. Нет, Диорн, конечно, сделал мне предложение, но я успела заметить искры отнюдь не профессионального интереса к своей скромно исчезнувшей матушке. Ты ведь не собираешься принимать от Августа бразды правления кастой? По глазам вижу, что нет. Почему бы тогда не обратить свое внимание на скромного биотехнолога?

— Это Ардрейны — то скромные? — чуть не подавилась булочкой Мария. — Да у него одно только имя чего стоит!

— Ну и что, — возразила я. — Зато он бескорыстно — ну, почти — предлагал мне защиту от посягательств военных при условии вступления в его касту. Я же не при делах пока.

На Преображенского не смотрела специально. Знала, что по его глазам смогу определить примерную меру грозившего мне за нервотрепку наказания — и потому не торопилась об этом узнавать. Все равно он ничего не сможет мне сделать, пока рядом находится мама. Как же глубоко я ошибалась…

— Я подумаю, — кивнула Мария. — Кто знает, быть может, в свете случившихся событий срок давности моих проступков на Лей перестанет иметь значение. Я все еще немного опасаюсь встречаться с Себой.

— Будь моя воля, я бы вообще предпочла этого не делать, — поморщилась я.

— Да ладно, — отмахнулась Мария. — Не такой уж он и плохой. Просто военный, и этим все сказано.

— Ненавижу военных, — откровенно призналась я, вызывая кривую ухмылку матери.

Вечером, когда Мария уже скрылась в секретной комнате кадровика, а я решительно заявила, что на кожаном диване не лягу, пусть он хоть суперкомфортабельным окажется, Саш покорно достал откуда — то из шкафа еще один комплект постельных принадлежностей, и удобное мягкое одеяло мы постелили прямо на ламинат. Прикрываться вместо него планировалось мягким кашемировым пледом, и я в который раз молча удивилась предусмотрительности некоторых мужчин.

Обрадованный компанией Веник носился вокруг импровизированного жилища, скуля и заигрывая с нами, пока мы устраивались на полу, потом потихоньку затих под боком у Преображенского. Когда электроник начал тянуть ко мне свои шаловливые ручки, я сделала вывод, что собак уснул окончательно.

— Мама может выйти в любую минуту, — прошипела я, пытаясь скрыть за недовольным тоном свое понемногу зарождающееся желание. Преображенский как бы случайно задевал рукой все чувствительные места моего тела, а под конец гневной тирады усмехнулся на ухо и произнес, целуя меня в шею:

— А ты устраивайся на спине — я прикрою, в случае чего.

Стягивать смешные шортики с Микки — Маусом он принялся сразу же, как была удовлетворена просьба. Майка тоже сильно ему мешала, несмотря на то, что доступ ко всему необходимому уже был получен, так что моя грудь не обошлась без ощутимых поглаживаний. Я выгнулась как раз в тот момент, когда он стал разоблачаться сам. А вскоре мы уже были единым целым.

— Саш… — прошептала я, ощущая его глубоко внутри.

— Это тебе за браки между представителями разных ведущих семей, — многообещающе зашептал он.

— А что такого — то? — пока еще могла соображать, спросила я. Преображенскому это, похоже, не понравилось, и он задвигался усерднее. — Когда мы окажемся на «Армаде», все станет совершенно иначе, Саш! Неужели ты не понимаешь? За тобой практически прилетела невеста! И к черту тот факт, что у вас женятся только ведущие семьи! Она даже через десять лет за тобой вернулась.

— Ты поэтому стала так вызывающе себя вести? — Боже, ну почему в такой ответственный момент ему пришло в голову не отключать мозги?

— Меня пустят на эксперименты — мы сами себе больше не будем принадлежать, Са — а–а — ш! — на последнем слове не удержалась я, поскольку тело пронзила первая волна удовольствия.

— То есть это опять прощальный секс? — закономерно спросил Преображенский, нависнув надо мной.

— Выходит, что так, — больше всего на свете желая, чтобы он не останавливался, выдохнула я.

Я никак не ожидала увидеть на его лице загадочную улыбку. Наклонившись и жестко поцеловав меня, он шепнул рядом с ухом, вызывая волну мурашек по телу:

— Ну что же, Лейквун, тогда держись. Этой ночью ты спать не будешь.

Утром я ожидаемо выглядела не самым лучшим образом. Спать хотелось неимоверно, ибо угрозу свою товарищ Преображенский все же привел в действие. Сам же виновник моего недосыпа был бодр и весел. Будь он обычным человеком, я бы не удивилась, услышав от него веселые песенки, напеваемые под нос. Как все же хорошо, что Суперменович человеком не был!

Мария, увидев утреннюю готовность дочери и почти сына, перевела настороженный взгляд с одного на другую, хмыкнула и отправилась на кухню завтракать. Неловкости не возникло, и слава Богу. Меньше всего я хотела заступать на борт «Орайона», а затем и «Армады», думая о том, какие выводы сделала биологическая мать о поведении своей дочери в ночь перед отлетом. Тем более что у меня были куда более важные дела, которые необходимо было закончить именно сегодня. Два последних звонка — бабуле и Наташке — должны были натянуть нити, которые при случае помогут мне не затеряться в океане лейнианской бесчувственности.

— Баб, ну не переживай ты так, — я стояла на балконе квартиры Преображенского и пыталась успокоить баб Зою. О том, что придется лететь мимо нашей большой звезды на совершенно другую планету, я рассказала ей в день возвращения после рекреации по телефону, опустив, естественно, все болезненные подробности. — Не забывай пить корвалол и регулярно смотреть вечерние новости с соседками — так мне будет спокойнее.

— Лейка! — раздался ее страдальческий голос в ответ. — Как же я без тебя — то буду…

— Баб, я вернусь, — в голосе, правда, особой уверенности не прозвучало. — Или обязательно пришлю оттуда весточку, что со мной все в порядке. Не волнуйся. Я же буду не одна.

Уговаривать ее пришлось еще добрых пятнадцать минут, но такой уж был у бабули характер: пока не получала всей необходимой информации, не отступала. Я делала упор на то, что с детства была здравомыслящей, что меня обязательно поддержит Мария. Еще меня на месте встретит дед — а дед ведь у нас был целым главой медицинской касты! В общем, под напором железобетонных доказательств она наконец — то сдалась, так что разговор я заканчивала с более — менее легким сердцем. Наташка — то давно была посвящена в мои жизненные цели, так что с ней все должно было пройти гладко.

Подруга не подвела, только разговаривала хмурым голосом.

— Денис сказал, что теперь все будет хорошо. Ты обязательно вернешься.

— Это ему вечер с Преображенским такой вывод нашептал? — насмешливо спросила я, радуясь оттого, что в последние минуты перед дорогой могу поговорить с дорогим сердцу человеком.

Наташка фыркнула:

— Я не разбираюсь в механизме функционирования Динькиных мозгов. Мне гораздо больше нравится то, что получается на выходе. Но судя по тому, как он вел себя после встречи, тебе надо держаться нашего супер — секси инопланетянина.

— Ну вот, а я ему ночью прощальный секс устроила.

— У тебя поэтому такой уставший голос? — загоготала Наташка.

— Вообще не смешно. Робот роботом, а такое ощущение, что язвительности у Мая учился, — буркнула я.

— Ну, так может, очеловечивается потихоньку? — с надеждой в голосе предположила подруга.

— Не успеет, — отрезала я. — За ним невеста прилетела.

— А — а–а… — со знанием дела протянула Наташка. — Неужто и правда прощальный?

— Ну да, — подтвердила я. — Так что мы вроде как прекратили наши безобязательные отношения.

— Но ты все же держись к нему поближе, — не позволила себя одурачить Ната. — Ну, мало ли, Лей.

— Хорошо, — хмыкнула я. — Буду держаться поближе.

— И береги себя, робот мой любимый, — заботливо выдала она на прощание.

— Буду, — и я нажала кнопку отбоя.

— И кто у нас невеста? — голос Марии раздался на фоне легкого ветерка.

— Ты неслышно подбираешься, — вскользь заметила я, отмечая, что дверь на балкон мать закрыла, и Преображенскому, собирающему вещи в комнате, наша беседа слышна не будет.

— Некто Алина. Нордическая секси — блондинка с идеальной генетической совместимостью для Саша.

— М — м–м, — Мария наморщила лоб. — А! Что — то такое припоминаю. Вайсы тогда чуть ли не на головах плясали, что нашли для своей девочки генетический материал. До Эверсонов дошли, лишь бы исключить для Сашки другие возможные кандидатуры для воспроизведения потомства.

— Странно, что Преображенский предпочел сбежать, — удивилась я. — Лейнианцы ведь не противятся воле глав соответствующих каст. Да и вопрос рождения, насколько я понимаю, не последнюю роль для каждого играет.

Мария только загадочно улыбнулась:

— Не забивай голову всякими ненужностями. Это все мое дурное влияние, которому поддался Сашик. Поехали, нам пора выходить, до столицы путь неблизкий.

Я вяло кивнула и позволила увлечь себя с улицы. Преображенский как раз закончил все дела и подхватил сумки, предоставив мне исключительное право владения Вениным поводком. Собак все время путался под ногами и норовил лишить кадровика равновесия, но Саш держался стойко. Вскоре мы все оказались во внедорожнике.

Меня как пассажира с объемной живой поклажей определили на заднее сиденье. Веня, будто делал так всегда, пристроил морду на моих коленях и тут же мирно захрапел, стоило автомобилю тронуться с места. Справедливо решив, что ближайшие два часа имею полное право последовать его примеру, я откинулась на мягкий подголовник и тоже прикрыла глаза. Дорога прошла незаметно.

Меня разбудила Мария:

— Просыпайся, Лей, пора выходить.

Вместе с ее размеренным голосом благодаря открывающимся дверям в мысли ворвались звуки с улицы, а еще — радостный лай Вени, почувствовавшего свободу большую, чем мы с Преображенским позволяли ему в квартире. Собак всем своим видом начал демонстрировать нетерпение, преданно глядя мне в глаза, потом сместил внимание на Суперменовича, и ответная улыбка стала для животины руководством к действию. Кажется, даже еда, которую я малюте готовила, не смогла отвратить его от неминуемой любви к кадровику. Тяжело вздохнув, я смирилась с поражением и начала выбираться наружу. Из машины мы вышли одновременно с мамой и Сашем.

Первым неприятным сюрпризом оказалось то, что встречал нас Артур Валерьянович. Безопасник, теперь уже бывший (я не сомневалась, что на Землю этот товарищ не вернется), улыбался во все тридцать два зуба и делал вид, что рад нас видеть. И если мы с Преображенским удостоились его фирменного оскала, то Мария с Веней явно произвели впечатление. Все же лейнианский неандерталец не рассчитывал лицом к лицу встретиться с героиней планеты, ну а лохматое животное просто вызвало недоумение.

— Я рад видеть всех вас в добром здравии! — фальшиво бодрым тоном поприветствовал нас мужчина, и мама, похоже, решила быть между нами амортизатором.

— Артур Белов! Я помню вас еще маленьким мальчиком. Как же быстро летит время!

Черный плащ, надетый поверх легкого шерстяного платья, удивительно шел ей, а в сочетании с кожаными сапогами до колена делал иконой делового стиля. Ну что ж, если эта женщина с облаком кудрявых светлых волос решила стать нашим адвокатом, я буду только рада.

— Лестно слышать, что вы оставили в памяти столь интересный факт, — наверное, это было верхом любезности, которую мог себе позволить безопасник. Он жестом пригласил нас следовать за ним.

Сегодня было мало техники и много людей. Ну, или лейнианцев — я не слишком отличала их издали. Про пришельцев я могла сказать только одно: их выделяла светлая окраска радужной оболочки. Ни одного инопланетянина с карим цветом глаз я не встречала: все, включая моих мучителей с «Орайона», обладали голубыми, зелеными или морского цвета глазами. Отличалась лишь необычность окраски: голубой мог быть от самого обычного до небесного с примесью лазури, зеленый — от насыщенного ядовитого до спокойного летнего луга. Во всем остальном, если не считать серебристой каймы, они был идентичны людям. Хотя, пожалуй, кое — что привлекло мое внимание. Одежда.

Земляне, если этим термином можно было объединить тех, с кем я прожила двадцать восемь лет своей жизни, одеты были в камуфляж или белые халаты, из чего я сделала вывод, что сейчас на базе, развернутой на пустыре, преимущественно находятся военные и медики. А вот некоторые их коллеги поневоле привлекли к себе внимание, а заодно напомнили и атмосферу «Орайона». Дело в том, что их одеждой служили однотонные костюмы, представляющие собой брюки и удлиненные пиджаки до середины бедра. В сочетании с одинаково — вежливыми улыбками на лицах этот признак выдавал во владельцах представителей иной цивилизации. Не скажу, что их было много, однако гипотезу о пяти высадившихся на планете космонавтах другого мира можно было смело отвергнуть. Удивительно все же, что журналистов до сих пор держали на расстоянии, достаточном для сохранения секретности, а по телевидению информацию выдавали строго дозированно. Оборонка, когда это было необходимо, работала на все сто.

Артур вел нас к уже знакомому пункту загрузки на «Орайон». Платформа на возвышении была занята двумя гуманоидами, один из которых оказался генералом Панкратовым, а второй — Диорном. Причем внимание пришельца было целиком и полностью приковано к нам, несмотря на то, что рядом с ним находился не самый последний человек в государстве. Я придумала достойный ответ на его предложение и при первой возможности собиралась сказать об этом. Но, наверное, не здесь и не сейчас.

— Мария, Александр, Лейквун, — поприветствовал глава касты биотехнологов, и мы синхронно кивнули в ответ. — Коллектив расы лейнианцев рад приветствовать вас на борту транспортника «Орайон» и выражает искреннюю признательность за согласие отправиться на планету Лей.

Я бы скривилась, если бы не понимала, что спектакль с вежливостью разыгрывается исключительно для Панкратова. Между нами все давным — давно было решено.

— Диорн! — засияла улыбкой Мария, и я чуть было не подавилась: похоже, план по охмурению некоторых биотехнологов она решила пустить в действие прямо сейчас. — Помнится, покидая планету, я была уверена, что кастой руководит ваш отец, Демиан. Давно ли вы взяли бразды правления в свои руки?

— Десять лет назад, — и пусть на лице его застыло заученно — вежливое выражение, в глазах я уловила еле заметную искру неподдельного интереса. Кажется, свою радость я демонстрировала слишком бурно, потому что Преображенский наклонился к моему уху и отчетливо прошептал:

— Будешь так заметно склонять их друг к другу, провалишь свой гениальный план.

Кожу обдало его теплым дыханием, и я почувствовала град мурашек, прошедшихся по ней. Самым тяжелым оказалось заставить сказать самой себе, что утром, покинув общую настеленную в большой комнате кровать, мы навсегда рассекли наши жизненные дороги. Посмотреть на Саша так, чтобы не выдать истинных чувств, вышло намного легче.

— Постараюсь держать себя в руках.

И, кажется, я даже весело подмигнула ему. Наверное, встречай нас сразу здесь Алина, я бы раскисла. Но блондинку, похоже, приберегли на потом, когда Преображенский окажется уже на «Армаде». Чтобы наверняка не сбежал. Слово взял Панкратов:

— Государства Земли благодарят расу лейнианцев за поистине волшебные советы в области неразрешимых проблем человечества и надеются, что наши ответные меры придутся вам по душе.

Захотелось плюнуть за подобное лицемерие. Даже кулаки сжались, и я поняла, что еще немного — и перестану контролировать себя. В этот момент Преображенский взял меня за руку, а затем и вовсе притянул к себе. Похоже, шептаться со мной сегодня доставляло ему особенное удовольствие.

— Лей, аккуратнее. Глаза. Будь осторожна.

Я незаметно кивнула, предпочитая никак не выражать Панкратову радость оттого, что он оказался последним увиденным мной землянином. Вместо этого я запустила ладонь в жесткую шерсть Вени, послушно сидящего рядышком, и успокоилась, ощутив немедленный отклик доверчивого существа.

— Лейнианцы выражают вам искреннюю признательность за оказанное содействие и, в свою очередь, изъявляют желание и дальнейшего плодотворного сотрудничества.

— Давайте уже прекратим обмен любезностями и приступим к взлету, — не выдержала я обоюдных расшаркиваний. Артур ответил на предложение смешком, Преображенский еле заметно сжал мою талию, а мама посмотрела с уважением в глазах. И лишь один Диорн внешне оставался невозмутимым. Поразительная выдержка.

— Что ж, Лейквун права. Насколько мы можем судить, ее состояние ближе к человеческому, а люди имеют свойство волноваться перед серьезными испытаниями. Ей необходим отдых.

Я чудом сдержала начавший подступать к щекам румянец. Знали бы они, почему я так неожиданно устала. И Преображенский, как назло, начал незаметно для всех поглаживать мою поясницу, словно слова «прощальный секс» для него не имели абсолютно никакого значения. Я бросила в его сторону недовольный взгляд, получая в ответ невиннейшую из улыбок.

— Да, конечно, — понятливо ответил Панкратов. — Лейквун, желаем вам приятного и во всех отношениях полезного путешествия.

Я только холодно посмотрела на него, не произнеся ни слова до того момента, пока он не покинул приемную площадку.

— До «Армады» мы долетим за час с небольшим, — без предисловий обратился ко мне Диорн, стоило генералу убраться восвояси. — Можете пока занять отведенные для вас каюты. Скоро начнется путешествие.

Переход сквозь помещение, утопающее в свете, на этот раз прошел привычно. По иронии судьбы, определили меня в ту же каюту, что и в первый раз, так что фраза «Муни, границы контактных поверхностей» и ее последствия только у Веника вызвали чувство нездорового интереса. Собак принялся носиться взад и вперед и пытаться засунуть свой розовый язык во все черные пролеты, до которых мог дотянуться в прыжке.

— Нет, несносное животное! — погрозила я ему пальцем, совершенно не радуясь перспективе дотрагиваться до покрытой слюной стены. — Сиди рядом с кроватью и жди, пока я обустроюсь.

«Щеночек» весьма скептически посмотрел на меня, всем своим видом выражая сомнения в адекватности xозяйки. Еще бы, какая, к бабушке, крoвaть в абсoлютнo пуcтoм помещении? Но я, не скрывaя торжества, подошла к уже знакомому большому прямоугольнику и легко нажала на него. Потрясенное выражение на морде Вени стало настоящим бальзамом на душу. Кажется, после этого он точно зауважал меня.

Потом я разрешила ему пристроиться рядом со мной на койке. Покрытие из ликвидсейфа было тщательно обнюхано на предмет губительного влияния и внесено в разряд безопасных. После того, как собак затих, я обратилась к борткомпьютеру:

— Муни, ты еще помнишь меня?

— Безусловно, Лейквун. Вы носитель огромного количества ведущих генов.

— Ведущие гены — значит, наследие глав каст?

— Совершенно верно. Напоминаю, что сохранились все настройки, установленные Александром Преображенским в ваше прошлое пребывание: комната не прослушивается и открывается только по вашему требованию.

— То есть я могу просто попросить тебя разблокировать ее, не слезая с кровати?

— Безусловно.

— Муни, ты самый лучший в мире борткомпьютер!

— Мне очень приятно это слышать, госпожа Лейквун.

На губах заиграла счастливая улыбка: вот с Муни — то я бы с радостью поговорила. Вот только спать хотелось неимоверно.

— Муни, а можно освещение приглушить? Диорн говорил, что до «Армады» есть час с небольшим. Я бы хотела поспать.

— Конечно. Добрых снов, госпожа Лейквун.

— Спасибо, Муни.

Я заснула прямо на спине, убаюканная теплотой Вени, и даже Май не считал нужным вставлять свое веское слово. Наверное, мне не снилось ничего, просто хорошо было иметь под боком кого — то родного и близкого. Вот только проснуться пришлось от ощущения пристального взгляда. Открыв глаза, я увидела Преображенского, усевшегося на полу по — турецки и задумчиво разглядывающего меня.

— Мы состыковались, Лей. На «Армаде» действует своеобразный дресс — код: каждая каста одевается соответственно своей цветовой гамме. Я принес тебе одежду.

Надо сказать, и сам электроник облачился в тот же костюм, который я успела заметить по прибытии на пустырь у лейнианцев. И пусть мне было непривычно видеть его в свободных брюках и длинном пиджаке, фиолетовый цвет на удивление шел ему. Я перевела взгляд на сложенные руки Суперменовича, обнаруживая на них сверток белого материала, и удивленно спросила:

— И куда же определили меня?

— Никуда, — улыбнулся Преображенский. — Ты пока остаешься белым листом. Такие вопросы на Лей решает Совет Двенадцати.

— То есть меня еще и в ходячую мишень превратят, — мрачно заключила я. — Ладно, давай сюда свои тряпки. Как вошел в каюту — не спрашиваю, Муни в принципе от тебя без ума. Подсматривать будешь?

— Обязательно, — живо кивнул Преображенский. — Уже успел соскучиться.

Ну что за издевательский тон. Я разве что не зашипела от злости, но сдержалась. Проснулся Веня и, заметив Преображенского, радостно заскулил, кинувшись к любимому хозяину. Я воспользовалась их копошениями, чтобы быстро скинуть всю одежду, оставив только нижнее белье, и облачиться в предложенный комплект, дополненный носками и обувью, по виду близкой к нашим слипонам. Пришлось даже хихикнуть, настолько близкое сравнение с белыми тапками пришло мне в голову.

— Я готова, — связывая волосы в хвост, обратилась я к Преображенскому.

— Пойдем.

Одно короткое слово заставило вздрогнуть, пусть намеренно никто и не хотел ввергать меня в поток воспоминаний, связанных с прошедшими двумя неделями. Да что ж за ностальгия такая. Противно даже… Не меняясь в лице и никак не показывая своего состояния, я направилась вслед за Преображенским на выход. Стыковочный модуль должен был находиться где — то в районе того купольного помещения, через которое мы заходили на «Орайон». В прошлый раз меня почти в анабиозе через него пронесли, так что я мало что запомнила. Сейчас ожидала увидеть все воочию. Потому и остановилась нерешительно, когда, достигнув нужной площадки, не обнаружила ничего, хоть отдаленно напоминающего соединение с «Армадой». Вместо этого мы очутились в бесшовном широком коридоре, в конце которого находились стеклянные двери, скрывающие встречающих нас лейнианцев.

— Лей? — Преображенский причину замешательства не понял.

— Просто в любых фантастических фильмах на Земле процесс состыковки представляет собой основательное зрелище. А тут я вообще ничего такого не вижу — словно и не было раньше этого коридора!

— Биотехнология, Лей, — раздался голос Диорна позади меня. Оглянувшись, я увидела, что пришелец в уже знакомой форме цвета охры приближается к нам вместе с Марией, одетой в зеленый костюм. — Корпус корабля сделан из особого материала, между неорганическими молекулами которого находятся растительные. Вкупе с подвижной кристаллической решеткой он получает способность растягиваться на необходимые расстояния — в зависимости от плотности вещества в стыковочном секторе. Таким образом, двум кораблям, желающим соединиться, достаточно просто приблизиться на фиксированное расстояние — туннель между ними вырастет и окрепнет в среднем за пятнадцать минут, причем основное время уходит на заполнение коридора кислородом. Расстыковка происходит в обратном порядке.

Сказать, что я удивилась, значило не сказать ничего.

«Пижон», — прокомментировал Май слова своей демонической половины.

«Думаешь, выделывается?» — отошла я от потрясения.

«Цену набивает. Иметь тебя в женах — это очень престижно для лейнианца».

«Вот паразит!» — поразилась я чужой расчетливости.

«Зато мозги не пудрит», — справедливо заметил Май.

— Правильно ли я понимаю, что «Орайон» и «Армада» сейчас являются некоторым подобием единого организма?

— Совершенно верно, Лейквун, — подтвердил Диорн. — Схватываете на лету.

В голове обреченно застонали.

«Как маленький!»

«А маме нравится», — со смешком заметила я.

Действительно, Мария с улыбкой наблюдала расшаркивания Диорна. Подумав, что это добрый знак, я сделала шаг вперед.

Прозрачная перегородка отодвинулась, являя нам встречающих. И если к слащавой улыбочке Артура я была морально готова, то собранная Алина в такой же, как и у Преображенского, форме заставила на мгновение сбиться с шага. Она стояла в центре между мужчинами, одетыми в черные костюмы. Значит, незнакомец, как и Артур, тоже оказался военным. Он первым заговорил с нами.

— Капитан комплекса «Армада», Анатолий Демин, приветствует вас на борту. Надеюсь, путешествие на Лей пройдет с комфортом.

Имя Анатолий в переводе с древнегреческого обозначало «Восход Солнца». Чутье подсказывало, что этого лейнианца, несмотря на касту, мне опасаться не стоит. Да — да, за прошедшие две недели я капитально углубилась в толкование имен, чтобы хоть отдаленно понимать, с кем придется иметь дело. Капитан был человеком мягким.

— Наследник первого советника главы касты военных, Артур Белов, приветствует вас на борту. Надеюсь, путешествие на Лей пройдет с комфортом, — слово в слово повторил фразу Демина Артурчик. Неужели это были стандартные слова обращения? Тогда и Алиночка не должна была отличаться оригинальностью.

— Наследница первого советника главы касты управленцев, Алина Вайс, приветствует вас на борту. Надеюсь, путешествие на Лей пройдет с комфортом.

Приплыли. За Сашину наследственность решила бороться большая шишка. Замечательно. Просто замечательно!