Юрий Орлов, Георгий Скаредов ОТВЕТ ДЕРЖАТ ХОЗЯЙСТВЕННИКИ

Оперативное совещание в прокуратуре Кировского района Москвы на этот раз было необычно бурным. Обсуждались задачи по выполнению законов, направленных на усиление борьбы с непроизводительными простоями вагонов, срывами договоров поставки, выпуском недоброкачественной продукции, излишним расходованием топливно-энергетических ресурсов и другими нарушениями в хозяйственной деятельности предприятий и организаций.

— Раньше мы мало значения придавали этим вопросам. Своим первоочередным долгом считали борьбу с различными криминальными правонарушениями, — говорил прокурор района В. И. Киракозов. — А на простои вагонов, недопоставку продукции по договорам смотрели как на второстепенное, вроде бы не относящееся к нашей компетенции дело, и ограничивались тем, что соответствующие претензии, если они к нам поступали, направляли на рассмотрение в вышестоящие хозяйственные органы и Госарбитраж. Конечно, применять в установленном порядке к виновной стороне штрафные санкции необходимо. Но одни эти меры мало влияют на положение дел. С фактами нарушений государственной дисциплины мы встречаемся, к сожалению, часто. Видимо, не все хозяйственные руководители ощущают свою личную, в том числе и материальную, ответственность за состояние дел на производстве. Наша задача в том и заключается, чтобы имеющимися правовыми средствами повысить спрос именно с руководителей предприятий и организаций.

— Значит, мы должны судить директора за то, что на подъездных путях завода вагоны долго не разгружались? — вступил в разговор один из следователей. — Наверное, тоже проблемы какие-то были, ведь не преднамеренно же он затягивал разгрузку. Поди, рабочих не хватало, машин. Дела-то хозяйственные, и решаться они должны в соответствующих инстанциях. А наша забота — изобличать убийц, расхитителей, взяточников.

— Да и причиненный государству ущерб может взыскать с хозяйственника-нарушителя само предприятие. Оно же имеет свою юридическую службу, — дополнил следователя молодой помощник прокурора.

— Вот, вот, — продолжал Киракозов, — именно так и рассуждают нарушители законов, кивают на других, мол, им не создали надлежащих условий для работы. А ведь организовать работу надлежащим образом должны они сами. Конечно, судить за нарушения государственной дисциплины — это крайняя мера, но полностью ее исключить нельзя. Мы должны и будем применять и эту меру, товарищи, если другие средства прокурорского воздействия на злостных нарушителей хозяйственного законодательства окажутся нерезультативными. Нам нельзя забывать, что государство несет большие убытки от различных нарушений государственной дисциплины. Дорого обходится стране каждый час простоя железнодорожного вагона. А сколько их сверх нормы задерживается на подъездных путях предприятий в течение месяца, квартала, года? А это значит, что другим предприятиям не будет поставлено в срок необходимое сырье, оборудование, различные материалы. Отсюда и нарушение ритмичной работы, и срыв выполнения плана производства крайне нужной продукции, в том числе товаров народного потребления. Поэтому мы и должны использовать в борьбе с подобными нарушениями законов все имеющиеся в нашем распоряжении средства, прежде всего правового и материального воздействия. Помощникам прокурора по общему надзору необходимо сейчас тщательно проверить, как исполняются законы, направленные на борьбу со сверхнормативными простоями вагонов, с нарушениями договоров поставок, прежде всего на тех предприятиях, руководителям которых уже вносились представления по этим вопросам или объявлялись предостережения о недопустимости нарушений законов. В зависимости от результатов проверок рассмотрим меры, которые сочтем необходимым применить.

Старший помощник прокурора по надзору за рассмотрением гражданских дел в судах Борис Леонтьевич Фрадкин внимательно слушал прокурора, но в разговор вступать не торопился. Трудная школа жизни, которую он прошел, определила его самостоятельный, деловой, продуманный подход к решению каждого вопроса, будь то бытовой или служебный.

Сызмальства оставшись без родителей, Фрадкин рано познал тяжесть физического труда и цену кровно заработанных денег. Он не искал легких дорог и семнадцатилетним в 1944 году добровольцем ушел в армию. Окончание войны застало его в авиационном училище. Вскоре врачи запретили ему заниматься летной практикой, но он остался в армии, был командиром наземного авиационного подразделения, а затем ротным комсомольским вожаком.

Семь лет армейской жизни, последующая учеба в юридической школе, а потом во Всесоюзном юридическом заочном институте, работа в судебных органах окончательно сформировали бойцовский характер и активную жизненную позицию Фрадкина. Когда двадцать лет назад он пришел на работу в органы Московской городской прокуратуры, то довольно быстро освоился, нашел свое место в коллективе и вскоре его уже считали квалифицированным прокурором. Занявшись одним из основных направлений прокурорской деятельности — надзором за рассмотрением гражданских дел в судах, Фрадкин не жалел ни сил, ни знаний, ни личного времени для совершенствования своего профессионального мастерства. Работы всегда было много. Выступления в суде, подготовка кассационных и надзорных протестов, исковых заявлений в суд, обобщение гражданских дел, чтение лекций, проведение бесед в трудовых коллективах, помощь молодым сотрудникам прокуратуры — вот далеко не полный перечень повседневных забот старшего помощника прокурора.

В таком крупном промышленном районе города, как Кировский, где гражданские дела рассматривают 7 народных судей, Фрадкин до недавнего времени один обеспечивал надзор за законностью отправления правосудия. Он успевал и участвовать в разбирательстве наиболее важных дел так называемых обязательных категорий, и своевременно проверять гражданские дела, рассмотренные без его участия, и опротестовывать решения, не отвечающие требованиям закона.

Обладая прочными знаниями действующего законодательства и судебной практики, в том числе и по делам о возмещении работниками причиненного государству материального ущерба, Фрадкин сейчас хорошо понимал, что прокуратура не занималась как следует этими вопросами. Конечно, прокурор прав. К нерадивым хозяйственникам, и прежде всего руководителям предприятий, надо применять всю силу закона, и в том числе меры материального воздействия. И инициатива в этом деле должна исходить от него, Фрадкина? В то же время материалы, на основании которых он должен готовить исковое производство, возникают, как правило, на других участках прокурорско-следственной работы — при расследовании хозяйственных преступлений, при проведении общенадзорных проверок и т. п.

Встретив взгляд Киракозова, он понял, что надо изложить и свою позицию. Поднялся. Фрадкин напомнил присутствующим на совещании, что борьба с различными посягательствами на социалистическую собственность, в том числе с бесхозяйственностью, расточительством, нарушениями государственной дисциплины, такими, как приписки, сверхнормативные простои транспорта, срывы договоров поставки продукции, является одним из важнейших средств защиты интересов государства.

— И в этой борьбе, — продолжал он, — нам, конечно, необходимо более широко использовать меры материального воздействия на виновных, прежде всего должностных лиц, от которых зависит правильная организация работы по сохранности социалистического имущества и соблюдению государственной дисциплины. Поэтому в первую очередь с них надлежит взыскивать нанесенные государству убытки. Тогда они, да и другие, оказавшиеся в их положении, изменят свое отношение к работе, будут строже следить за соблюдением существующих правил хозяйственной деятельности и договоров, сами повысят спрос со смежников, контрагентов, да и с подчиненных работников. При этом я хотел бы подчеркнуть, что проблема эта многоплановая, и здесь нужно постоянное взаимодействие работников всех направлений прокурорско-следственной деятельности. Я готов взять на себя координацию этой работы, подготовить методику сбора необходимых материалов и документов для предъявления исков. Но следователи, помощники прокурора по общему надзору, по надзору за исполнением законов органами дознания и предварительного следствия, по надзору за исполнением законов при рассмотрении уголовных дел в судах должны передавать мне необходимые материалы по обсуждаемым сегодня вопросам для подготовки искового производства.

…В работе по предупреждению и искоренению нарушений государственной дисциплины прокуратура Кировского района сумела установить постоянные связи с банковскими, статистическими и другими контролирующими органами. Проводились совместные проверки на предприятиях, был налажен взаимный обмен информацией. После совещания у районного прокурора Фрадкин зашел к старшему помощнику прокурора по общему надзору З. У. Мищенко. Вместе обсудили, какие сведения надо запросить, чтобы иметь полное представление о всех нарушениях государственной дисциплины. Вскоре после этого в прокуратуру поступили данные о приписках в отдельных строительных организациях, о штрафах, взысканных за сверхнормативные простои железнодорожных вагонов и за срыв поставки продукции на ряде предприятий.

Было решено провести проверки в тех строительных организациях, где банком выявлены факты приписок. Заинтересовали Фрадкина и предприятия, с которых были взысканы штрафы за простои вагонов и срыв поставки продукции, особенно мебельный комбинат и один из заводов управления металлообрабатывающей промышленности. С ними он и стал подробно разбираться.

Фрадкин запросил дополнительные сведения об убытках, причиненных мебельному комбинату невыполнением плана погрузки железнодорожных вагонов. Оказалось, что только за один год комбинат выплатил штраф в сумме свыше полутора тысяч рублей. Дорого обходится государству нераспорядительность!

Ущерб от бесхозяйственности очевиден, но прежде чем делать выводы, решать вопрос о мере и степени ответственности должностных лиц, необходимо было тщательно все рассмотреть. Возможно, что руководство комбината выдвинет такие аргументы, которые трудно будет опровергнуть. Вскоре обстоятельства дела прояснились. В соответствии с распределением обязанностей между руководителями обеспечение выполнения перевозок железнодорожным и автомобильным транспортом, организация работы транспорта на самом комбинате и осуществление мероприятий, направленных на повышение экономичности перевозок, были возложены на заместителя директора Земскова[2]. Он же руководил отделами материально-технического снабжения, сбыта, транспортным цехом, материальными складами. Значит, именно Земсков должен был организовать дело так, чтобы работы по погрузке вагонов выполнялись ритмично, в срок, чтобы не допускалось никаких срывов. Конечно, работа хозяйственника сложна и многообразна. Подчас даже в самом отлаженном механизме случаются сбои. А руководителям, занимающимся снабжением и сбытом, бывает особенно трудно. Подводят поставщики, партнеры, не всегда выпускается продукция надлежащего качества. И все это, безусловно, влияет на ритмичность работы. Ну что же, руководитель, взявшийся за столь сложную деятельность, обязан многое предвидеть, должен предугадывать возможные ситуации, умело устранять срывы.

Когда помощник прокурора познакомился с работой Земскова, поинтересовался его личностью, он смог убедиться, что заместитель директора не новичок в снабженческой и сбытовой деятельности. Ему за сорок. На предприятии он работает почти двадцать лет, был начальником отдела снабжения, да и в нынешней должности пребывает уже восемь лет. Правда, Земсков не имел специального образования. В свое время он окончил институт физической культуры и начинал свою трудовую деятельность на комбинате инструктором-методистом производственной гимнастики. Но в том, что Земсков — опытный хозяйственник, у Фрадкина сомнений не возникало. Об этом свидетельствовали и его награды. По отзывам руководства комбината он проявил себя как хороший специалист и организатор. В характеристике на него так прямо и отмечалось, что он способен «умело и оперативно решать сложные вопросы, связанные с бесперебойным обеспечением производства необходимыми ресурсами». Своей работой он заслужил уважение в коллективе.

Одна из особенностей гражданских дел, принципиально отличающих их от уголовных, в том и состоит, что здесь работникам прокуратуры приходится решать вопрос об ответственности не преступников, не каких-нибудь хапуг, расхитителей, взяточников, людей, думающих лишь о своих интересах, а работников, нередко уважаемых на предприятии, пользующихся авторитетом. В процессе проверки возник вопрос, как же получилось, что столь опытный хозяйственный руководитель допустил промашку, создал предпосылки для предъявления комбинату значительных штрафных санкций? Конечно, в первую очередь ответ на него должен был дать сам провинившийся. Но Земсков не склонен был полностью раскрывать прокуратуре все аспекты своей деятельности. Позиция его была примерно такой: вины моей нет, а в причинах материальных убытков разбирайтесь сами. Поэтому и объяснение его было на редкость краткое и лаконичное. Он написал, что спрос на мебель, изготовляемую комбинатом, понизился, произошло затоваривание магазинов, а отсюда и сложности с реализацией, и срывы в выполнении плана отгрузки вагонов. В свое оправдание он отметил также, что и комбинат предъявлял претензии торгующим организациям.

Поскольку заместитель директора слишком уж абстрактно осветил проблему, помощнику прокурора пришлось получить ряд дополнительных сведений из других источников, и вскоре Фрадкин пришел к твердому убеждению, что в понесенном комбинатом материальном ущербе все же повинен Земсков.

В соответствии со статьей 120 Кодекса законов о труде РСФСР руководители предприятий, учреждений, организаций и их заместители, а также руководители структурных подразделений на предприятиях, в учреждениях, организациях и их заместители несут материальную ответственность за непринятие необходимых мер по борьбе с хищениями, уничтожением, порчей имущества в размере своего среднего месячного заработка. По этим основаниям Фрадкин и подготовил исковое заявление о взыскании с Земскова в счет возмещения причиненного комбинату ущерба определенной суммы денег и представил документы на подпись прокурору.

Иск был предъявлен, и председатель районного народного суда поручил рассмотреть его В. Н. Молиной. Шестнадцать лет назад народ избрал Валентину Николаевну своим судьей. За это время через ее руки прошло немало дел о трудовых, жилищных, имущественных и иных гражданско-правовых спорах. Приходилось рассматривать иски и о взыскании ущерба, причиненного государству неправомерными действиями работников. Однако дел, подобных этому, у нее не было давно. Тщательно изучив предоставленные материалы и проведя все необходимые действия по предварительной подготовке дела, Молина назначила его к слушанию. Поддерживать исковые требования прокуратуры пришлось Фрадкину.

Однако заседание суда на этот раз не состоялось. Как часто бывает в подобных случаях, ответчик, а им был заместитель директора комбината по снабжению и сбыту Земсков, в суд не явился. Поведение ответчика в какой-то степени объяснимо. Кому хочется стоять перед судом и держать ответ за свои проступки? А здесь еще он твердо уверовал в свою невиновность. Не пришел в суд и представитель комбината. Такое отношение руководителей предприятия к предстоящему судебному разбирательству выглядело более чем странным. Ведь прокурор в своем иске так прямо и написал, что он предъявляется — «в интересах комбината». Таким образом, комбинат выступает в данном деле истцом. Однако руководство предприятия не спешило воспользоваться своим правом и представителя в суд не направило. И хотя подобные досадные срывы заседаний отрицательно влияют на работу суда, так как напрасно вызываются свидетели, другие участники процесса, теряют время в пустом зале прокурор, народные заседатели, Молина проявила присущую ей сдержанность и повторила вызов представителя комбината.

Спустя неделю судебное заседание состоялось. Молина заняла свое обычное место за судейским столом, в центре. Справа и слева от нее сидели народные заседатели. Т. Н. Тихомирова, сотрудник Московского института инженеров транспорта, и Я. В. Кадников, рабочий Останкинского мясокомбината. Несколько в стороне от судей — за небольшим столиком — секретарь судебного заседания Е. М. Антонова еще и еще раз проверяла, все ли готово для того, чтобы быстро и четко составить протокол судебного заседания.

Фрадкин бегло просматривал свои записи. Дело хотя и не представлялось ему трудным, тем не менее готовился он к нему тщательно. Важно было аргументированно доказать позицию прокуратуры, вину Земскова в нераспорядительности, повлекшей причинение ущерба.

Доверенность на ведение данного дела директором комбината была выдана старшему юрисконсульту А. Б. Кобину. Ответчик Земсков со своей стороны пригласил для участия в деле опытного адвоката Г. П. Гусеву.

Молина вела процесс четко и уверенно. Она привычно, как это делала всегда, объявила состав суда, разъяснила права сторон, напомнила о том, что решение суда может быть обжаловано, что стороны вправе знакомиться с протоколом судебного заседания и давать на него свои замечания. Казалось бы, что эти прописные процессуальные истины хорошо знают и адвокат, и прокурор, и юрисконсульт, отстаивающий интересы комбината, да и сам ответчик, и говорить о них — только терять время. Но Молина привыкла свято соблюдать все процессуальные моменты и не отступала от них ни на одном заседании. Во всяком случае, протестов на нарушение ею гражданско-процессуального законодательства не было.

Судья спросила у сторон, есть ли у них какие ходатайства. Адвокат Гусева встала и сообщила, что она просит приобщить к делу возражения Земскова на иск, характеристику, выданную ему администрацией комбината совместно с общественными организациями, ряд справок. Кроме того, она просила суд просмотреть некоторые документы, в их числе: отказы торгующих организаций, наряды, другую переписку между ведомствами. Ходатайство, конечно, было обоснованное, и суд полностью удовлетворил его. Все, что способствует рождению истины, должно быть тщательно исследовано и проверено.

Когда Фрадкин ознакомился с возражениями Земскова на иск, первое, на что он обратил внимание, это достаточно пространное объяснение всех причине Теперь заместитель директора уже не ограничился лаконичным «не моя вина». Он писал подробно, разбивая свои позиции по пунктам. Но вывод оставался прежним: все, что он мог, выполнил, но предотвратить наступившие последствия был не в силах, так как это зависело от других ведомств, и в первую очередь от торговых организаций. В подтверждение своей позиции он ссылался на соответствующие письма, разнарядки и т. п.

Изложив суть рассматриваемого дела, судья спросила прокурора, поддерживает ли он иск.

Фрадкин встал и твердо ответил:

— Да, иск поддерживаю.

Между тем представитель комбината, старший юрисконсульт Кобин занял на суде очень странную позицию. Можно было подумать, что прокуратура предъявила иск не к заместителю директора, а к нему лично. С такой энергией он стал оспаривать иск. Фрадкин подумал, что юрисконсульт, безусловно, высказывает здесь не свое личное мнение, а точку зрения руководства комбината.

— Мы иск не признаем, — заявил на суде Кобин. — Земсков в ущербе не виновен. Торгующие организации от нашей мебели отказывались. Так почему заместитель директора должен за это отвечать? Мы просим суд в иске отказать.

Однако дальнейшее исследование обстоятельств дела вскоре опровергло это заявление юрисконсульта, решившего всеми силами защищать честь «мундира». На суде было с достаточной полнотой установлено, что комбинат мог избежать материального ущерба. План перевозок грузов железнодорожным транспортом составляется и утверждается заблаговременно, а вагоны заказываются предприятием за 45 дней до начала квартала. Дальнейшее изменение плана не допускается. На суде Земсков пытался убедить, что отказы торгующих организаций от продукции комбината явились для него полной неожиданностью и предвидеть этого он не мог. Но ведь отказы случались и раньше. Кто, как не он, человек, занимающийся вопросами снабжения и сбыта, должен знать, как идет реализация продукции, пользуется ли она спросом по своему качеству, по стоимости и т. п. Если продукцию работники торговли не берут, именно он должен первым бить тревогу. Железная дорога свои обязательства по договору выполнила. Сколько было заказано вагонов, столько и поставлено под погрузку. А Земсков, не владея полностью обстановкой, не зная, как реализуется продукция, заказал вагонов значительно больше, чем комбинат мог использовать. Заказал на всякий случай, про запас. Но ведь вагоны могли потребоваться другому предприятию, которое испытывает затруднения в вывозе своей продукции, а поэтому и использовало бы оно их более рачительно. Вот и получается, как в известной поговорке: «И сам не ем, и другому не даю».

На суде было установлено, что Земсков лихорадочно искал пути к реализации мебели. И здесь он проявил себя неплохо. В конце концов нашлись потребители, но поскольку договора на доставку к ним мебели железнодорожным транспортом не было, использовали попутный автотранспорт.

И получился парадокс: не выполнив план перевозок грузов железнодорожным транспортом, комбинат в два раза перевыполнил план перевозок автомобильным транспортом. Прикрываясь этой «заслугой», Земсков теперь и заявлял о своей невиновности. Он-де сделал еще лучше, план-то перевыполнен.

— Доходы от этого превышают штрафные санкции, — говорил он на суде. — Кроме того, мы сами взыскали с других предприятий больше, чем заплатили.

Однако эти «заслуги», по-видимому, положительно оцененные руководством (план-то выполнен), не мог так же оценить суд, поскольку государственные интересы от такой практики страдали. Об этом говорил в своем выступлении помощник прокурора Фрадкин. Он особо подчеркнул, что ответчик Земсков несет личную ответственность за выполнение плана погрузки транспортных средств. Комбинат же уплатил почти 1,5 тысячи рублей штрафных санкций, которые никем не возмещались. Ссылка ответчика Земскова на то, что возникновению ущерба способствовали некоторые объективные причины, не может служить основанием для отказа в иске. Причиненный комбинату ущерб находится в причинной связи с упущениями Земскова в работе по отгрузке вагонов.

Районный народный суд полностью согласился с мнением прокурора и решил взыскать с Земскова в пользу мебельного комбината ущерб в сумме его среднемесячной заработной платы…

Прокурор, проводя те или иные проверки на предприятиях и в организациях, не вмешивается в их хозяйственную деятельность. Главная его забота — надзор за исполнением законов. Что же касается надзора за исполнением хозяйственного законодательства, то здесь есть некоторые особенности. Чаще всего прокурор остро реагирует, когда речь идет о хищениях, бесхозяйственности, приписках, выпуске недоброкачественной продукции. Но есть область хозяйственного законодательства, куда прокуратура заглядывает реже. Это, прежде всего, относится к соблюдению законов по поставкам продукции. Как-то привилось мнение, что это внутреннее дело самих предприятий, и если они не могут между собой договориться, то спор должен решать лишь арбитраж. И арбитраж, конечно, решает. С предприятий, не выполнивших обязательств, взыскиваются крупные штрафы. Они, как правило, становятся убытками этих предприятий, так как с должностных лиц, непосредственно виновных в срыве обязательств, зачастую никаких денежных сумм не взыскивается. И несмотря на то, что договоры поставок срываются гораздо чаще, чем, например, совершаются приписки или хищения, прокуратура все же реже предъявляет иски по таким вопросам, хотя указания на этот счет Генерального прокурора СССР весьма определенны — заниматься соответствующими вопросами надо оперативно и предметно, виновных должностных лиц за невыполнение планов и заданий по поставкам продукции следует привлекать к ответственности.

Эти указания помощник прокурора Фрадкин знал хорошо и всегда, когда подобные нарушения государственной дисциплины попадали в его поле зрения, тщательно разбирался с причинами их возникновения и предлагал принимать конкретные меры.

Когда прокуратуре стало известно, что один завод, подчиняющийся управлению металлообрабатывающей промышленности, только за год уплатил за недопоставку продукции более 46 тысяч рублей штрафных санкций, В. И. Киракозов предложил с этим внимательно разобраться. Да и с качеством продукции на этом предприятии было не все благополучно. И что больше всего настораживало, ущерб с виновных лиц не взыскивался, к ответственности никто не привлекался.

Елисеев был назначен директором завода совсем недавно, до этого работал главным инженером. Человек знающий, опытный. Однако на новой должности проявить себя не сумел. Меньше года он руководил заводом, но за это время предприятию пришлось выплатить штраф в значительном размере. Когда прокуратура района занялась этим делом, Елисеев уже значился «бывшим директором». Однако ответственность за расхлябанность и неорганизованность может нести и «бывший».

В прокуратуре Елисеев пояснил, что недопоставка продукции связана со срывами в поступлении сырья, плохим обеспечением предприятия автотранспортом. Вскоре выяснилось, что эти объяснения несостоятельны, так как иногда, уступая личным просьбам, ту же самую продукцию некоторым предприятиям отправляли даже без договоров. А это уже грубое нарушение государственной дисциплины. Директор, отдавая распоряжения о бездоговорном отпуске продукции, поступал не как человек государственный, радеющий за интересы производства, а как некий купчик, действующий по правилу: «лишь бы мне было выгодно». Его не волновало, что где-то ждут продукцию, обусловленную договором, что нарушается ритмичность производства.

Обращал на себя внимание и такой факт. Завод обязан был поставить в торговые организации формы для выпечки печенья «Орех» в количестве 25 тысяч штук. Соответствующие обязательства были скреплены, как положено, подписями и печатями. Но на этом все дело и кончилось. Работники торговли напрасно ждали формы. Их, правда, пытались изготовить, но что-то не получилось, работу приостановили, а потом и вовсе забросили. Так, в течение года ни одной формы и не изготовили. Поставлять было нечего.

Как бы поступил подлинный руководитель производства? Наверно, строго спросил бы с тех, кто должен был сконструировать, изготовить эти формы, заставил бы выполнять работу качественно и в срок и принял бы меры к безусловному выполнению своих обязательств по договору. Ничего этого Елисеев не сделал. Не давал он никаких указаний по этому вопросу ни главному технологу, ни главному конструктору, да и про самые-то формы все забыли. Теперь, давая объяснение прокурору, он припоминал, что хотел было дать указание технологу, но тот болел, что на заводе одно время отсутствовал главный инженер, и т. п. Но все эти «объяснения», по существу, ничего не объясняли. Главная же причина срыва поставок — безответственность, беспринципность, и прежде всего директора завода.

Обобщив материалы проверки, Фрадкин подготовил исковое заявление в суд, в котором ставился вопрос о взыскании с бывшего директора в пользу завода ущерба, причиненного нарушением государственной дисциплины. По поручению прокурора района он сам и поддерживал в суде исковые требования. Судебное заседание дважды откладывалось из-за того, что ответчик никак не хотел являться в суд. Но вот, наконец, суд все же состоялся. Однако завод, в чью пользу был предъявлен иск, для участия в деле своего представителя не прислал. Всем своим поведением руководители завода как бы хотели сказать, что двести — триста рублей, которые суд взыщет с ответчика, им не нужны, что у них оборот составляет сотни тысяч рублей. И не хотят они понять того, что решение суда имеет огромное воспитательное значение, показывает на практике, что должностные лица несут персональную, в том числе и материальную, ответственность за свои неправильные действия.

В суде Елисеев все же осознал свои нарушения, признал иск и, не дожидаясь, когда придет исполнительный лист, добровольно выплатил в возмещение причиненного ущерба деньги в сумме среднего месячного заработка.

Возвращаясь домой, Фрадкин, как бы подытоживая рабочий день, размышлял над делом Елисеева. В итоге-то он, Елисеев, признал, что в результате его нераспорядительности государство понесло убытки, которые он должен частично покрывать из своего кармана. Но такое «прозрение» наступило лишь после длительной процедуры — прокурорской проверки, судебного разбирательства. А ведь он был директором. Коль скоро он допустил нарушение, повлекшее выплату штрафа, то почему не стал возмещать ущерб до суда и без суда? Видимо, потому, что причислял свои личные промахи к обычным издержкам производства.

Фрадкину вспомнился и другой случай, когда начальник строительного управления в ходе проверки и подготовки искового материала, не дожидаясь передачи прокурором материалов в суд, добровольно возместил в установленной законом сумме ущерб, причиненный приписками. «Значит, — мысленно рассуждал Фрадкин, — надо больше заниматься с хозяйственными руководителями, разъяснять им требования закона, прокурорско-следственную и судебную практику, вести индивидуальную работу с конкретными материалами в руках. А вообще-то неплохо было бы собрать руководителей предприятий всего района и рассказать им обо всем, что делается прокуратурой и другими правоохранительными органами по борьбе с нарушениями хозяйственного законодательства. Можно использовать материалы и прокурорских проверок и гражданских дел, в которых по искам прокурора с руководителей взыскивался судом ущерб, причиненный приписками, сверхнормативным расходованием энергоресурсов, срывами поставок продукции, выпуском недоброкачественных товаров и другими нарушениями в хозяйственной сфере».

С таким предложением Фрадкин на следующий день и зашел в кабинет районного прокурора.

— Идея неплохая, — сказал Киракозов, выслушав Фрадкина, — но такое мероприятие надо тщательно подготовить. Разговор с хозяйственными руководителями будет полезен только в том случае, если требования закона мы хорошо аргументируем фактами, практическим материалом, если сумеем на конкретных примерах показать реальное влияние на результаты хозяйственной деятельности строгого соблюдения хозяйственного законодательства и тот огромный материальный и моральный вред, который наносится нарушениями законов.

Пригласив старшего помощника прокурора Мищенко, прокурор сказал:

— Зоя Ульяновна, вот Борис Леонтьевич вносит предложение о проведении совещания с хозяйственными руководителями по вопросам соблюдения хозяйственного законодательства. Дело это нужное. Я прошу вас принять в нем активное участие и вместе с Борисом Леонтьевичем в течение двух недель подготовить необходимые материалы. А решение организационных вопросов я беру на себя.

Загрузка...