Против тьмы

Глава 21 КАРДИНАЛЗ-ФОЛЛИ

Ричард Итон прочитал телеграмму во второй раз:

«Чрезвычайно важно. Отменить ленч. Саймон болен. Сегодня вечером Рэкс и я привезем его к вам. Мэри Лу тоже ничего не ест. Целую Флер и всех. Де Ришло».

Он провел рукой по гладким каштановым волосам и с озадаченной улыбкой протянул телеграмму жене.

— Это от герцога. Как ты думаешь — не сошел ли он с ума?

— Не сошел, дорогой, — незамедлительно ответила Мэри Лу. — Даже если бы он встал на голову посреди Пикадилли и все утверждали бы, что он спятил, я нисколько не сомневалась бы в его здравомыслии.

— Но, послушай, — возразил Ричард. — Как можно отказываться от ленча? — Ты ведь говорила мне, что сегодня утром привезли креветки из бухты Морекамбе, и я уже настроился…

— Дорогой мой! — легко рассмеялась Мэри Лу и, обхватив рукой его шею, усадила рядом с собой на диван. — Ну что ты за обжора! Думаешь только о своем желудке.

Он потерся носом о ее густые каштановые кудри.

— Вовсе нет, я ем лишь для того, чтобы быть в состоянии справиться с тобой.

— Неправда, — она неожиданно оттолкнула его. — Для столь необычной телеграммы должны быть веские основания. Как ты думаешь, что у них случилось и чем болен Саймон?

— Понятия не имею! Но, как мне кажется, хорошая хозяйка должна распорядиться о приготовлении комнат для гостей, а ее несчастному изможденному супругу придется отправиться в пыльный темный подвал и выбрать подходящую замену ленчу, — Ричард взглянул на Мэри Лу, забравшуюся с ногами на диван и свернувшуюся клубочком, как персидский котенок, и у него на лице мелькнула хитрая улыбка. — Я думаю сегодня вечером угостить их Шато Лафит-99.

— Ты не посмеешь! — вскричала она, спрыгнув с дивана. — Тебе прекрасно известно, что это мое любимое.

— Попалась-попалась! — весело продекламировал Ричард. — Ну, кто из нас обжора?

— Ты просто ужасен, — надула губы Мэри Лу, и, наверное, в тысячный раз с тех пор, как он привез ее из России, Ричард почувствовал легкое головокружение, когда его глаза остановились на идеальном овале ее лица, слегка порозовевших щеках и голубых глазах с тяжелыми веками. Внезапно он притянул ее к себе, и она повисла в его объятиях, не касаясь каблуками пола.

— Ричард, отпусти меня, пожалуйста, — ее чуть хрипловатый голос зазвучал на высокой протестующей ноте.

— Ни за что, пока ты меня не поцелуешь.

— Ну хорошо.

Мэри Лу соскользнула к его ногам и, хотя он сам был невысокого роста, она была столь миниатюрна, что ей пришлось встать на цыпочки и обвить его шею руками.

— Вот так, — слегка задыхаясь выговорила она, когда он смог оторваться от ее мягких губ. — Но все же я попрошу тебя поберечь Лафит — ведь это вино только для нас.

— Ладно, — обещал он. — Однако если мы ничего не будем есть, мы напьемся допьяна. Хотел бы я знать, что затевает де Ришло.

— Что бы он ни затевал, к его словам следует прислушаться. Наверняка он преследует какую-то цель. Герцог — хитрая лиса, если таковые еще не перевелись в нашем мире.

— Именно, — согласился Ричард. — Но, послушай, скоро ленч, а я проголодался. Неужели мы всерьез воспримем эту абсурдную телеграмму?

— Ричард! — воскликнула Мэри Лу, почти прикрыв свои большие глаза длинными ресницами. — Я думаю, нам надо поступить именно так, как он велит. Послушай, сегодня утром я заглянула в парник с клубникой.

— О, ну конечно, — спрятал улыбку Ричард, — и наверняка попробовала ее, чтобы убедиться, созрела ли она.

— Я сорвала всего три ягодки, — с напускной серьезностью ответила она, — и все они были абсолютно спелыми. Если к ним добавить немного сахара и сливок, это, я полагаю, вполне заменит ленч — как ты считаешь?

— Пожалуй, — столь же серьезно ответил Ричард. — Но в Англии существует древний обычай, когда девушка приглашает мужчину попробовать первой клубники…

— Дорогой, у вас столько древних обычаев, и почти все они почему-то заканчиваются поцелуями.

— Может быть, тебе это не по душе?

— Ну почему же, — ответила она, улыбаясь и протягивая ему свою маленькую сильную руку. — Это одна из причин, по которой мне так нравится быть англичанкой.

Они покинули гостиную и, натянув резиновые боты, вышли через библиотеку в сад, по пути распорядившись отменить ленч.

Их дом представлял собой весьма эклектичное сооружение, самая старая часть которого была построена чуть ли не в тринадцатом веке. Вдоль всей его южной стороны протянулась терраса, отделенная балюстрадой из серого камня от широкого бархатного газона, в восточной части которого рос древний кедр.

На противоположной стороне газона небольшая рощица тиссовых деревьев скрывала розарий и плавательный бассейн. Справа вдоль газона шла посыпанная гравием дорожка, а за ней начинался пологий склон с разбитым на нем садом. Ричард и Мэри Лу называли его садом Боттичелли — весной его краски напоминали о полотнах итальянского художника: карликовые, высотой не более шести футов, яблони, сливы и вишни стояли, словно облитые бело-розовым цветом, а между ними, на каждом квадратном ярде молодой зеленой травы были разбиты небольшие яркие клумбы горицвета, нарциссов и незабудок. Сколько раз, бродя вместе с Ричардом по этому чудесному саду, Мэри Лу думала, что она почти райски счастлива; но иногда к таким мыслям примешивалось чувство беспокойства — не слишком ли велико ее счастье, чтобы быть долгим…

Спускаясь по ступенькам балюстрады, они услышали возгласы: «Мама, мама!» — и через газон к ним стремглав устремилась миниатюрная копия Мэри Лу, одетая в батистовый сарафан русской крестьянки, с широкими рукавами и вышитым воротом.

Ричард заторопился ей навстречу и, когда она подбежала к нему, подхватил ее на руки и поднял высоко в воздух.

— Флер, дитя мое, что случилось? — с напускной заботой спросил он. — У тебя опять поломался самокат или ты поссорилась с нянюшкой?

— Нет-нет, — вскричала малышка, и ее широко открытые встревоженные голубые глаза занимали, казалось, половину ее крошечного лица. — Джим поранился.

— В самом деле? — Ричард опустил ее на землю. — Бедняга Джим. Надо помочь ему.

— Очень сильно поранился, — продолжала Флер, импульсивно дергая юбку своей матери. — Порезался о волшебную саблю.

— Милая, — Мэри Лу погладила Флер по кудрявой головке. Она знала, что словами «волшебная сабля» Флер называет косу садовника; Ричард всегда настаивал, чтобы газон в Кардиналз-Фолли косили вручную, — он был настолько старым, что сенокосилка могла повредить его. — А где он сейчас, радость моя? — спросила она.

— Нянюшка забинтовала ему руку, а я помогала ей. Он сейчас на кухне.

— И ты не испугалась крови? — с интересом спросил Ричард.

Флер тряхнула своей кудрявой головкой.

— Нет, мама говорит, что Флер не должна ничего бояться. Зачем мне пугаться крови?

— Только глупцы пугаются, — ответил ее отец. — Но все мы — и мама, и ты, и я — должны быть храбрыми.

В этот момент к ним подошла гувернантка Флер.

— Ничего серьезного, мадам, — услышав последнюю часть их беседы, заверила она Мэри Лу. — Джим точил косу, оселок соскочил, и он повредил палец.

— А если он не сможет работать? — на высокой ноте воскликнула Флер.

— Ну и что? — серьезно спросил ее Ричард.

Девочка задумалась и наморщила лобик.

— Он бедный, — заявила она, — он должен работать, чтобы кормить своих детишек. И если он не сможет работать, он попадет в передрягу — правда?

Услышав выражение, которым Саймон называл всякого рода неприятности и которое так бойко сорвалось с языка ребенка, Ричард и Мэри переглянулись, улыбаясь одними глазами.

— Да, это очень серьезно, — согласился Ричард, — но что теперь делать?

— Мы все должны дать ему что-нибудь, — задержав от волнения дыхание, произнесла Флер.

— Что ж, я, пожалуй, дам ему пол-кроны, — предложил Ричард. — А ты сколько сможешь пожертвовать?

— Я тоже дам пол-кроны, — отозвалась щедрая Флер.

— А у тебя столько найдется, малышка? — спросила ее мама.

Флер на секунду задумалась.

— Быть может, и нет. Тогда я дам ему пол-пенни.

— Прекрасно, а я добавлю шиллинг, — проговорила Мэри Лу, — и всего мы соберем три шиллинга и шесть с половиной пенсов.

— Но и нянюшка должна что-то дать, — неожиданно заявила Флер, повернувшись к гувернантке, и та, улыбнувшись, сказала, что сможет подарить четыре пенса.

— Вот и отлично, — расхохотался Ричард. — Три шиллинга и десять пенсов с половиной. Он станет богачом, не так ли? А теперь тебе пора отправляться на ленч.

Успешно уладив домашний кризис, Ричард и Мэри Лу отправились в парник за ранней клубникой; Малэн, их дворецкий, принес сахар и сливки, и следующие полчаса они сидели на террасе, наслаждаясь изысканным кушаньем. Они только что закончили, когда Малэн объявил о прибытии гостей.

— Посмотри на Саймона, дорогой! — вскричала Мэри Лу, увидев идущих к дому троих мужчин и среди них Саймона в его шутовском наряде. — Можно подумать, что они сошли с ума!

Однако что бы ни подумали Итоны о своих друзьях, это не помешало им сердечно приветствовать их.

— Серые Глаза, мой дорогой! — воскликнула Мэри Лу, встав на цыпочки, чтобы поцеловать де Ришло в худую щеку. — Мы получили вашу телеграмму и умираем от любопытства узнать, что случилось. Не собираются ли наши слуги отравить нас?

— Не собираются, княгиня, — улыбнулся де Ришло. — Но мы расскажем вам о чем-то очень странном, и мне бы очень хотелось, чтобы сегодня вы воздерживались от мяса.

— Что ж тогда мы, хотя бы, выпьем по стаканчику вашего любимого шерри, — проговорил Ричард, берясь за звонок.

— Боюсь, мне придется вас разочаровать, — запрещающе поднял руку герцог. — Никто из нас не должен сейчас прикасаться к спиртному.

— О боже! — воскликнул Ричард. — Вы шутите! Вы сошли с ума!

— Вовсе нет, — заверил его герцог, — я говорю совершенно серьезно.

— Мы попали в передрягу — в жуткую передрягу, — сделав кислую гримасу, добавил Саймон.

— Очень похоже, — несколько напряженно рассмеялся Ричард. Он был просто ошеломлен видом своих друзей, наэлектризованной атмосферой, возникшей в доме после их прихода и неестественно резкой манерой их поведения.

Он взглянул на нахмуренного Рэкса, обычно столь жизнерадостного, а теперь молчаливо стоявшего у двери на террасу, и вновь повернулся к герцогу.

— Почему Саймон так нелепо выглядит? В другое время я сказал бы, что он собирается побороться за звание первого шута на маскараде.

— Я могу понять ваше недоумение, — спокойно ответил герцог. — Видите ли, все дело в том, что Саймон подвергся чрезвычайно сильному колдовскому воздействию.

— С ним действительно случилось что-то неладное, это очевидно, — отрывисто произнес Ричард, — но не лучше ли перестать дурачить нас и рассказать обо всем по порядку?

— Именно это я сейчас и делаю, — продолжал герцог. — Несколько месяцев назад Саймон увлекся черной магией. Только благодаря провидению мы с Рэксом в последний момент оказались рядом, и теперь появилась некоторая надежда избежать печальных последствий.

Ричард в упор взглянул на герцога.

— Послушайте, — сказал он, — я слишком хорошо отношусь к вам, чтобы намеренно грубить, но не зашла ли эта шутка слишком далеко? Бессмысленно говорить о магии в двадцатом веке.

— Хорошо. Назовите это тогда наукой о природе. — Де Ришло слегка устало облокотился о камин. — Магия — всего лишь название науки, изучающей возникновение явлений в зависимости от желаний и усилий воли.

— Или занимающейся использованием естественных законов особенным образом, — ко всеобщему удивлению добавила Мэри Лу.

— Несомненно, — согласился с ней герцог. — Именно такой магией наш Ричард сам недавно пользовался.

— О чем, черт возьми, вы говорите? — воскликнул Ричард.

Де Ришло пожал плечами.

— Не вы ли рассказывали мне, что прошлым летом, страдая от нехватки воды для полива, пригласили из Лондона лозоходца, а затем, взяв его ореховый прутик, обнаружили, что и сами, без его помощи, способны найти подземную водяную жилу?

— Да, — нерешительно согласился Ричард. — И, честно говоря, мне удалось обнаружить подходящие места для колодцев еще в восьми соседних поместьях. Но при чем здесь магия? Все это, как я слышал, связано с электричеством.

— Скажи вы «с вибрациями», — это было бы ближе к истине, — серьезно ответил де Ришло. — Что-то внутри вас настроилось на какие-то неведомые вибрации, излучаемые водой, и по этой причине раздвоенный ореховый прут в ваших руках начал подрагивать и поворачиваться, когда вы проходили над скрытым в толще земли потоком. Это явление относится, без сомнения, к разряду низшей магии.

— Чудо Моисея, ударившего в пустыне по камню, из которого потекла вода, может быть еще одним примером такого рода, — вмешался Саймон.

— Всем известно, что магия и колдовство существуют, — вступила в разговор Мэри Лу. — За те годы, что я прожила в маленькой деревушке в сибирской тайге, я повидала много странного, и прекрасно помню, как сильно крестьяне боялись одну старуху, жившую в полном одиночестве в избушке за околицей. Но что вы называете низшей магией?

— Есть два вида магии, — сообщил ей де Ришло. — Занимающиеся ее низшей разновидностью, выполняют некоторые действия, веря, что они принесут определенный результат, но не знают, почему это происходит. Вот вам хороший пример низшей магии. Начертите мелом линию на полу, возьмите курицу, подержите ее голову некоторое время наклоненной к этой линии, а затем отпустите ее. Курица не двинется с места, и ее голова так и останется наклоненной к черте. Можно предположить, что глупая курица считает себя привязанной к черте и, следовательно, даже не пытается убежать. Однако никто не знает наверняка. Нам известно только то, что это происходит. Подавляющее большинство средневековых колдунов и ведьм, занимавшихся низшей магией, не имели ни малейшего понятия, почему действуют их чары, но от своих предшественников они знали, что, осуществив некоторые действия, они почти наверняка получат нужный им результат.

Рэкс неожиданно поднял голову и первый раз за все это время сказал:

— Мне кажется, все они мастерски играли на доверчивости простаков.

— Безусловно, — слегка улыбнулся де Ришло. — Но они были не настолько глупы, чтобы напрямую заявлять своему клиенту, что если он сам должным образом сконцентрируется на чем-либо, то, возможно, получит желаемое. Вместо этого они заставляли его развивать волю. Например, если мужчине сказать, что он сможет добиться взаимности от возлюбленной, если в течение месяца будет каждую ночь вставать без семи минут два, собирать полдюжины цветов со свежей могилы на кладбище и класть их в таким месте, где девушка днем пройдет по ним, это едва ли угасит его страсть, — а настойчивость, как известно, способна творить чудеса.

— Возможно, — несколько цинично согласился Ричард, — но не хотите ли вы заставить нас поверить, что Саймон слоняется в своем наряде сумасшедшего лишь затем, чтобы добиться благосклонности дамы?

— Нет, существует высшая магия, которой занимаются люди, долго изучавшие ее и прошедшие ряд посвящений, после которых они начинают понимать, почему все происходит так, а не иначе. Такие люди могущественны и крайне опасны, и в руки одного из них попал, к сожалению, наш бедный друг.

Ричард кивнул, поняв, наконец, что герцог не шутит.

— Это очень странно, — заметил он. — Не будет ли лучше, если вы расскажете обо всем с самого начала.

— Хорошо. Давайте присядем. Если вы начнете сомневаться в моих словах, их подтвердит Рэкс.

— Можете не сомневаться, — мрачно улыбнувшись, согласился Рэкс.

Де Ришло рассказал Итонам обо всем, что произошло с ними за последние сорок восемь часов, и довольно торжественно спросил, готовы ли они, невзирая на риск, принять у себя дома Саймона, Рэкса и его самого.

— Несомненно, — сразу же ответила Мэри Лу. — Вы сможете оставаться у нас, пока Саймону необходимо убежище.

— Конечно, вы должны остаться, — согласно кивнул Ричард, готовый простить друзьям любое чудачество. — Но, — добавил он без тени улыбки, не желая обижать их своим скептическим отношением, — вы должны сказать нам, чем мы можем вам помочь.

— Вы чрезвычайно любезны, — несмело вымолвил Саймон, попытавшись улыбнуться, — но я никогда не прощу себе, если с вами что-нибудь случится.

— Давайте не будем возвращаться к этому, — взмолился Рэкс, — мы уже сотню раз все обсудили, и герцог, наверное, устал повторять, что, если принять необходимые меры предосторожности, ни с Ричардом, ни с Мэри Лу не произойдет ничего плохого.

— Да, это так, — кивнул герцог. — А ваша помощь может оказаться просто неоценимой. Видите ли, Саймон так долго находился под влиянием Мокаты, что практически утратил всякую сопротивляемость, да и мы с Рэксом после прошлой ночи находимся далеко не в лучшей форме. Если вы со свежими силами вступите в битву, чаша весов может склониться в нашу пользу. И если бы вы выставили нас отсюда, я, честно говоря, не представляю, что бы мы стали делать. Любой, кроме вас, отнесся бы к нам, как к бредящим лунатикам.

Ричард рассмеялся.

— Друг мой, как только вы смогли подумать такое? Даже совершив убийство, вы могли бы найти у нас приют.

— Это, возможно, не за горами, — спокойно заметил де Ришло. — Личный риск — пустяки в сравнении с теми ужасами, которые может пережить мир, если Мокате удастся овладеть талисманом. Но я, конечно, не собираюсь никого из вас брать в соучастники.

— Этот шабаш… — нерешительно произнес Ричард после небольшой паузы. — Не думайте, что я сомневаюсь в ваших словах, но не могло ли все это быть обманом зрения? Всем известно, что в XVI и XVII веках шабаши происходили по всей Англии. Но существует мнение, что это было всего лишь прикрытие для сексуальных оргий. В деревнях не было ни мотоциклов, ни автобусов, чтобы съездить в кино, а церковь строго запрещала любые виды развлечений. Поэтому отчаянные головы время от времени собирались в укромном месте, чтобы дать выход своим задавленным инстинктам. Не думаете ли вы, что увиденное вами могло быть всего лишь попыткой возрождения чего-либо подобного группой состоятельных извращенцев?

— Отнюдь, — поежившись, как от озноба, заявил Рэкс. — Я никогда в жизни так не боялся и, поверьте мне, все происходило на самом деле.

— Что мы должны сделать, Серые Глаза? — спросила герцога Мэри Лу.

Он медленно поднялся из кресла, в котором сидел.

— Я должен съездить в Оксфорд, — ответил он. — Я знаю там старого священника-католика и постараюсь убедить его доверить мне частицу святого причастия. Если он согласится, это будет нам лучшей защитой. А вы тем временем позаботьтесь о Саймоне, — он взглянул на Саймона и тепло улыбнулся. — Вы должны простить меня, мой мальчик, что я сейчас обращаюсь с вами, как с ребенком, но мне бы хотелось, чтобы вас до моего возвращения не выпускали из поля зрения.

— Не волнуйтесь, — бодро согласился Саймон. — Но вы уверены, что я… э-э… не несу с собой никакой заразы?

— Абсолютно. Прошлой ночью я совершил над вами обряд очищения. Теперь мы должны защитить вас и поскорее напасть на след Мокаты.

— Тогда, думаю, мне лучше отдохнуть. — Саймон взглянул на Ричарда, провожавшего герцога. — После завтрака в Амсбери нам удалось немного вздремнуть, но я не успел как следует восстановить свои силы. Кстати, вы не могли бы… м-м… одолжить мне что-нибудь более приличное из одежды?

— Разумеется, — улыбнулся Ричард. — Идемте, проводим герцога, а затем вы подниметесь наверх, в спальню.

Они вышли в холл и остановились у низкой дубовой двери, чтобы помахать де Ришло, обещавшему вернуться до темноты. Затем Ричард ушел с Саймоном, а Мэри Лу, оставшись наедине с Рэксом, спросила его:

— Что вы думаете обо всем этом? — и ее веселые голубые глаза подернулись дымкой, словно у нее возникли нехорошие предчувствия.

Секунду он смотрел на ее сердцевидное лицо, обращенное к нему, и мрачно ответил:

— Мы побывали у врат ада. Однако де Ришло рассказал не все. Тут еще замешана девушка, от которой… от которой я буквально схожу с ума.

— Рэкс! — Мэри Лу положила свою маленькую крепкую ладошку ему на локоть. — Это ужасно. Пойдемте, поговорим об этом.

Он последовал за ней в гостиную и в течение получаса рассказывал сочувствующей слушательнице о трех мимолетных встречах с Танит за границей и о том, как увидел ее в доме Саймона. Затем он повторил рассказ герцога о шабаше, дополнив его некоторыми деталями, опущенными им, и уже начал было строить предположения о судьбе Танит, как вдруг Малэн тихо приоткрыл дверь.

— Мистер Ван Рин, вас кто-то просит к телефону.

— Меня? — вскочил Рэкс и, извинившись перед Мэри Лу, торопливо вышел из комнаты, недоумевая, кто бы это мог быть. Он поднес трубку к уху, и сразу узнал голос, столь напоминающий акцентом Марлен Дитрих.

— Это вы, Рэкс? Я так рада, что нашла вас! Мне надо срочно увидеться с вами — прямо сейчас, это очень важно.

— Танит! — воскликнул Рэкс. — Как вы сумели разыскать меня?

— О, не спрашивайте! Я расскажу при встрече.

— Но где вы?

— В деревенской гостинице, около мили от вас.

Рэкс ни секунды не колебался. Радом с Ричардом и Мэри Лу Саймон был в безопасности, а голос Танит звучал испуганно и взволнованно. Но самое главное, теперь он знал, что безнадежно влюблен в нее.

— Хорошо, — ответил он, и его голос слегка дрогнул. — Я скоро буду.

Он почти бегом вернулся к Мэри Лу и рассказал ей о случившемся.

— Конечно, вам надо немедленно отправиться к ней, — невозмутимо проговорила она. — Но к вечеру вы вернетесь, не так ли, Рэкс?

— Безусловно, — широко ухмыльнувшись, ответил он, хватая шляпу.

Когда высокая фигура Рэкса, широким шагом направившегося в сторону деревни, скрылась из виду, на дорожке, ведущей к дому, появился другой человек, невысокий и полный, и заговорил с дворецким. Малэн знал, что хозяин находился сейчас наверху со своим другом, мистером Ароном, и просил их не беспокоить, поэтому, попросив посетителя подождать в холле, он прошел в гостиную, к Мэри Лу.

— Мадам, — негромко произнес дворецкий, — вас хочет видеть некий мистер Моката.