Против тьмы

Глава 22 САТАНИСТ

На секунду Мэри Лу онемела, и ее округлившиеся от удивления глаза уставились на слугу: за последний час она столько раз слышала имя этого человека. Но она и помыслить не могла, что ей так быстро придется столкнуться с ним лицом к лицу.

Ее первым желанием было позвать Ричарда, но затем она вспомнила, что герцог велел не оставлять Саймона в одиночестве. У нее мелькнула мысль, что Танит, возможно, намеренно выманила Рэкса. Решение пришло к ней почти мгновенно — она сама примет Мокату.

— Позовите его, — спокойным тоном велела она, — но если я позвоню, прошу вас сразу же прийти — немедленно, вы поняли?

— Конечно, мадам, — Малэн бесшумно удалился, а Мэри Лу села в кресло спиной к свету, так, чтобы при необходимости суметь дотянуться рукой до кнопки звонка.

Появился Моката, и она с любопытством оглядела его. На нем был серый твидовый костюм и черный галстук. Его голова, огромная и лысая, напоминала огромное яйцо, и складки его тяжелого подбородка нависали над жестким воротничком.

— Миссис Итон, я надеюсь, вы простите мое непрошенное вторжение, — начал он чарующе-мелодичным голосом. — Вам, видимо, известно мое имя?

Она слегка кивнула, намеренно не замечая его протянутой руки, и жестом предложила ему кресло напротив. Мэри Лу ничего не знала об эзотерической доктрине, но за те годы, что ей пришлось провести в глухой деревушке, спасаясь от преследований большевиков, она наслушалась крестьянских суеверий и понимала, что ей нельзя касаться этого человека и, пока он находится в доме, нельзя предлагать ему ни еды, ни питья.

— Я так и думал, — продолжал он. — Я не знаю, что вам могли рассказать, но Саймон Арон — мой близкий друг, и во время его недавней болезни я заботился о нем.

— Я слышала, — сдержанно ответила она, — несколько иную версию. Но в чем цель вашего визита.

— Саймон, как я понимаю, сейчас у вас?

— Да, — коротко ответила она, — и он пробудет у нас еще некоторое время.

Он улыбнулся, и Мэри Лу неожиданно поймала себя на мысли, что ее гость был весьма обаятельным человеком. В его странных, почти бесцветных, глазах читались ум и глубокая образованность, и, к ее удивлению, поблескивал почти дружеский намек на возможную конфиденциальность, словно речь шла о каком-то увлекательном предприятии. Его шепелявость была странно приятной и даже успокаивающей, и когда он вновь заговорил своими грамматически идеально построенными фразами, только необычное произношение гласных звуков выдавало в нем француза.

— Сельский воздух, несомненно, пойдет ему на пользу, и я уверен, что ваше гостеприимство станет для него лучшим лекарством. Но, к сожалению, нас в Лондоне ждут неотложные дела, о которых вам, конечно, ничего не известно, и мне необходимо забрать его сегодня с собой.

— Боюсь, что это невозможно.

— Понимаю, — произнес Моката и задумчиво взглянул на свои большие ботинки. — Но мне кажется, что ваше отношение обусловлено, во многом, нелепой чушью, которую выдумал де Ришло. Я не стану вдаваться в причины, по которым он сделал это, но я прошу вас, миссис Итон, поверить мне, что, если вы не позволите мне взять с собой Саймона, он окажется в серьезной опасности.

— Пока он находится в моем доме, ему не угрожает никакая опасность, — твердо произнесла Мэри Лу.

— Ах, милая, очаровательная леди, — чуть печально вздохнул он. — Я не думаю, что вы хорошо представляете себе, что случится с бедным Саймоном, если он останется здесь. Могу лишь сказать вам, что его умственное состояние в последнее время было крайне неудовлетворительным; один я способен благотворно влиять на него. О, шоколад! — неожиданно добавил он, и его взгляд остановился на коробке конфет, лежавшей на столике рядом с ним. — Не сочтите меня неотесанным нахалом, но нельзя ли мне попробовать? Я обожаю шоколад!

— Прошу прощения, — не шевельнув бровью, ответила Мэри Лу, — коробка пуста. Давайте вернемся к разговору о Саймоне.

Моката отдернул руку — проверить ее слова, не открыв коробку, было невозможно, и Мэри Лу едва удержалась от улыбки, когда он скорчил комичную гримасу, словно разочарованный школьник-сластена, которому не дали кусок торта.

— В самом деле! — воскликнул он. — Какая жалость. Нельзя ли тогда выкинуть коробку в мусорное ведро, чтобы ее вид не соблазнял меня? — И прежде, чем она успела остановить его, он вновь протянул руку и схватил коробку. Ее вес подсказал ему, что Мэри Лу солгала.

— Нет-нет, прошу вас, — она почти выхватила коробку из его пухлых пальцев. — Я отдала коробку дочери, и она кладет в нее разноцветные камешки, поэтому ее нельзя выбрасывать. — Когда она поставила коробку около себя, в ней что-то зашелестело, и Мэри Лу быстро добавила: — Она завертывает камешки в бумажки, в которых были конфеты, и кладет их рядами. Она очень расстроится, увидев, что камешки сдвинуты и лежат в другом порядке.

Моката не был обманут ее изобретательной выдумкой. Он догадался об истинной причине, почему ему не позволили взять шоколад, и решил, что эта невысокая красивая молодая женщина оказалась куда более серьезным противником, чем он предполагал. Однако он был вполне удовлетворен началом их беседы, чувствуя, что ее первоначальный антагонизм уступил место сдержанному интересу; ему необходимо продолжать разговор, а его глаза и голос довершат остальное. Секунду они молча смотрели друг на-друга. Затем он выбрал иное направление атаки.

— Миссис Итон, я прекрасно понимаю, что вы не верите мне, и это неудивительно — я догадываюсь, что вам наговорили обо мне ваши друзья. Но, видя вашу образованность, я подумал, что будет лучше, если я раскрою карты и не стану ходить вокруг да около.

— Для меня это не имеет значения, — тихо произнесла Мэри Лу.

Он пропустил ее замечание мимо ушей и продолжал:

— Я не намерен обсуждать с вами, хорошо или плохо заниматься искусством магии. Скажу лишь только, что у меня есть некоторый практический опыт, а Саймон, сильно заинтересовавшийся магией в последние месяцы, обещает достичь в ней значительных высот. Месье де Ришло заставил вас, вероятно, предположить, что я весьма злонамеренный человек. Но я должен возразить против такой несправедливой оценки. В магии не существует ни добра, ни зла. Это всего лишь наука о том, каким образом добиваться результата, используя силу воли. Весьма зловещая репутация магии легко объяснима, если вспомнить, что церковь веками запрещала заниматься ею. Все совершаемое втайне и в темноте носит печать загадочности, и вследствие этого, чем-то недобрым. Мало кто способен понять эти мистерии, и навряд ли я ошибусь, предположив, что вы сами имеете о них весьма туманное представление, почерпнутое, вероятно, из популярной литературы. Но, как я могу себе представить, вам, вероятно, известно, что истинный адепт магии способен вызывать некоторые, якобы не реальные, по мнению простаков, сущности.

Они совершенно безопасны, когда находятся под контролем опытного человека, подобно тому, как квалифицированный электрик работает с мощной электрической батареей без риска для себя, а неосторожно играющий с ней ребенок может получить сильный удар током или даже погибнуть. Подобная аналогия вполне применима к тому, чем занимаемся мы с Саймоном. Мы вызываем некоторые сущности лишь для того, чтобы произвести с их помощью определенные действия, чем-то напоминающие, если опять прибегать к аналогиям, конструирование электрической машины; и если я буду вынужден продолжать работу в одиночку, силы, которыми мы вместе смогли овладеть, выйдут из-под контроля и способны нанести большой вред как Саймону, так и мне. Это понятно?

— Да, — пробормотала Мэри Лу. Произнося эту длинную тираду Моката не сводил с нее своих почти бесцветных глаз, и, слушая его убеждающий спокойный голос культурного человека, она незаметно для себя стала подпадать под его очарование. Ей неожиданно показалось абсурдным, что этот приятный джентльмен в безупречном сером костюме может быть чем-то опасен, и даже его лицо как будто потеряло свою одутловатость и стало гладким, розовым и чистым, словно лицо пожилого богослова.

— Я очень рад, — спокойным вкрадчивым голосом продолжал он. — Я не испытывал сомнений, что вы позволите мне прояснить путаницу, возникшую из-за горячности вашего старого друга де Ришло и этого очаровательного молодого американца, которые решили защитить Саймона от ими же придуманной опасности. Будь у меня возможность объяснить им все лично, они, я уверен, перестали бы беспокоиться на этот счет, но, к сожалению, я лишь на несколько минут встретился с ними однажды у Саймона. У него замечательный дом, и он позволяет мне останавливаться у него всякий раз, когда я приезжаю в Англию. Если в ближайшие несколько недель вы собираетесь в Лондон, загляните к нам. Саймон, я уверен, будет в восторге, а мне доставит огромное удовольствие показать вам свою коллекцию духов, которую я всегда беру с собой в поездки.

Видите ли, я неплохо знаком с искусством смешивания духов и немало женщин, поддерживающих со мной знакомство, просили меня подобрать для них специальный запах. Это деликатное искусство, поскольку каждая женщина должна пользоваться особыми духами, соответствующими индивидуальности ее ауры. У вас, миссис Итон, выдающаяся индивидуальность, и я был бы чрезвычайно рад, если бы вы позволили мне создать для вас композицию, подчеркивающую ее.

— Это очень интересно, — низким голосом произнесла Мэри Лу, не отрывая взгляда от глаз Мокаты. «А он и в самом деле очаровательная личность, — размышляла она. — Как глупо с моей стороны было бояться его». Солнечные лучи, проникавшие в комнату сквозь листву растущих рядом с окном деревьев, пятнами падали на лицо гостя, и ей показалось, что его немигающие глаза слегка увеличились в размерах.

— Когда же вернется герцог? — мягко спросил он. — К сожалению, сегодня я вынужден ограничиться кратким визитом, однако хотел бы побеседовать с ним прежде, чем я уйду.

— Я не знаю, — услышала свой голос Мэри Лу. — Боюсь, что он вернется не раньше шести.

— А где наш американский друг — этот юный гигант? — поинтересовался он.

— Не имею понятия. Он отправился в деревню.

— Понятно. Какая жалость, но ваш муж, конечно же, здесь, вместе с Саймоном, не так ли?

— Да, они оба наверху.

— Что же, сейчас мне следовало бы объяснить и ему тоже, почему Саймону необходимо уехать сегодня вместе со мной. Но сначала мне хотелось бы попросить у вас стакан воды — после долгой ходьбы я просто умираю от жажды.

— Конечно, — Мэри Лу автоматически поднялась и нажала на кнопку звонка. — Не хотите ли чаю или вина и печенья? — добавила она, полностью попав под его влияние.

— Вы очень любезны, но я бы ограничился стаканом воды и печеньем.

Малэн уже стоял в дверях гостиной, и Мэри Лу отдала ему необходимые распоряжения. Затем она села, и в ушах у нее вновь зазвучала убаюкивающая мелодичная речь Мокаты.

Дворецкий принес на подносе воду и печенье и поставил его на столике рядом с Мокатой, но тот, казалось, даже не заметил этого. Он пристально посмотрел Мэри Лу в глаза и сказал:

— Я надеюсь, вы простите мой вопрос, но не болели ли вы недавно? Вы выглядите изможденной и очень, очень усталой.

— Нет, — медленно ответила Мэри Лу, — я не болела. — Но в этот момент все ее тело, казалось, расслабилось, а веки, будто отяжелев, нависли над глазами. Она почувствовала непреодолимое желание закрыть их и уснуть.

Моката наблюдал за ней, и слабая улыбка искривила его полные губы. Он знал, что теперь она находится под его полным контролем. Еще секунда, и она уснет. Потом он сможет перенести ее в соседнюю комнату, позвонит слуге и попросит позвать ее мужа, а когда Ричард придет, он скажет ему, что она ушла в сад искать его. Затем еще одна такая тихая, спокойная беседа, которые он с таким мастерством умел вести даже с открыто враждебными ему людьми, и хозяин дома погрузится в безмятежный сон. После чего он простым усилием воли позовет Саймона, и они вместе уйдут отсюда.

Глаза Мэри Лу дрогнули и закрылись. Ее голова склонилась набок слишком резко, и она вновь открыла их.

— Я прошу прощения, — сонным голосом произнесла она. — Я устала, ужасно устала. Так о чем мы с вами говорили?

Теперь глаза Мокаты, в упор смотревшие на нее, казались ей невероятно огромными.

— Мы больше не будем говорить, — сказал он. — Вы уснете, а седьмого мая в четыре часа пополудни приедете к Саймону на Сент-Джонз-Вуд и навестите меня.

Веки Мэри Лу вновь сомкнулись, но в следующую секунду дверь широко распахнулась и в гостиную вбежала Флер.

— Что случилось, милая? — отчаянно борясь со сном, спросила Мэри Лу, и Моката сердито прищелкнул своими пухлыми пальцами — неожиданное появление ребенка прервало поток его тонких вибраций.

— Мама, мама! — задыхалась Флер. — Папа — послал — меня — найти — тебя. Мы играли в саду в лошадки, и дядя Саймон сказал, что он дракон, а вовсе не лошадка. И папа просил тебя придти и сказать ему, кто он.

— Так это ваша дочурка? Чудесный ребенок, — дружелюбно проговорил Моката, протягивая руку Флер. — Иди ко мне, моя…

Но Мэри Лу не дала ему закончить.

— Не прикасайтесь к ней! — вскричала она и прижала к себе ребенка, со всей ясностью понимая, какая опасность угрожает им. — Вы не посмеете!

— Но миссис Итон, — в знак протеста его брови слегка поднялись, — как могли вы предположить, что я намерен причинить зло девочке? Мне казалось, что мы так хорошо начали понимать друг друга.

— Сволочь! — по-русски вскричала Мэри Лу, вспомнив слово из своего далекого прошлого, и буквально вонзила палец в кнопку звонка. — Вы пытались загипнотизировать меня.

— Какая чушь, — добродушно улыбнулся он. — Вы немного устали, но боюсь, что это я утомил вас разговором о вещах, которые навряд ли интересны столь молодой и привлекательной женщине, как вы. Глупо, с моей стороны, было поступать подобным образом, и я нисколько не удивлен, что вы едва не заснули.

В дверях опять появился Малэн, и Мэри Лу, толкнув Флер в руки изумленного дворецкого, выпалила:

— Позовите мистера Итона — он в саду — немедленно.

Дворецкий заторопился, уводя Флер с собой, а Моката обратился к Мэри Лу.

— Прежде, чем я покину этот дом, мне нужно хотя бы увидеться с Саймоном, — холодным и жестким тоном произнес он.

— Нет, — бушевала она, — уходите отсюда, пока не пришел мой муж. Слышите? — Она поймала себя на том, что опять смотрит ему в глаза, и быстро отвела взор, однако она заметила, что он нагнулся и, протянув руку к стакану с водой на столе, хотел взять его.

Вне себя от гнева, она прыгнула вперед и, прежде чем он успел помешать ей, опрокинула столик на пол. При падении тарелка и стакан разбились, ковер усеяли кусочки печенья, а в самом его центре образовалось большое мокрое пятно. В бешенстве Моката повернулся к ней. Это маленькое, чувствительное, похожее на кошку, создание сумело в самый последний момент переиграть его, и на лице колдуна, совсем недавно столь безмятежном и обаятельном, была написана теперь жуткая демоническая ярость. Его взгляд, казалось, хлестал и разрывал ее на части, угрожая тысячами непроизносимых ужасов, и Мэри Лу, содрогаясь от страха, непроизвольно подняла руки к лицу, словно пытаясь спрятаться от этих отвратительных глаз.

Но тут голос у двери в гостиную воскликнул:

— Эй! Что все это значит?

— Ричард, — выпалила она, — Ричард, это Моката! Я подумала, что тебе лучше остаться с Саймоном и рискнула сама встретиться с ним, но он чуть было не загипнотизировал меня. Выгони его отсюда. О, выгони его скорее!

Ричард увидел выражение ужаса в глазах жены, и мускулы его лица напряглись. Оттолкнув ее в сторону, он шагнул к Мокате.

— Не будь вы вдвое старше меня и не находись вы в моем доме, я бы не отказал себе в удовольствии набить вам морду, — прорычал он, — но если вы немедленно не исчезнете, боюсь, мне будет трудно сдержаться.

С почти немыслимой быстротой Моката обуздал свою ярость. Его лицо вновь стало улыбающимся и добрым. Безо всяких признаков паники он пожал плечами.

— Боюсь, ваша жена слегка взвинчена, — мягко сказал он. — Это влияние весны. Пока мы беседовали с ней, она едва не заснула, а потом, вспомнив о фантастических историях, который ей рассказали обо мне ваши друзья, она испугалась и решила, что я пытался загипнотизировать ее. Я прошу покорно извинить меня за все переживания, источником которых я невольно явился.

— Я не верю ни единому вашему слову, — ответил Ричард, — прошу вас немедленно покинуть наш дом.

Моката опять пожал плечами.

— Мистер Итон, вы ведете себя крайне неразумно. Я прибыл к вам всего лишь затем, чтобы немедленно отвезти Саймона Арона в Лондон.

— Вы не сделаете этого.

— Выслушайте меня, прошу вас, — протестующе поднял руку Моката. — Вы совершенно неправильно воспринимаете ситуацию. Я пытался объяснить это вашей жене, и собирался обсудить проблему и с вами тоже. Я даже просил ее послать за вами, она может это подтвердить.

— Это была хитрость! — сердито вскричала Мэри Лу. — Не смотри ему в глаза, Ричард, и ради бога, выпроводи его вон.

— Вы слышали? — в голосе Ричарда прозвучала угрожающая нотка, и лицо его побелело. — Идите, идите, пока я не вышел из себя.

— Жаль, что вы столь упрямы, мой юный друг, — ледяным тоном произнес Моката. — Удерживая у себя Саймона, вы подвергаете колоссальной опасности и его, и самих себя. Но раз вы отказываетесь, позвольте мне хотя бы пять минут побыть с ним наедине.

— Ни секунды, — распахнул дверь Ричард.

— Хорошо. Если это ваше последнее слово… — выпрямился Моката, став, казалось, даже выше ростом; вдруг все его тучное тело сотряслось с ужасной силой, и с его губ сорвались ясные, словно холодные капли, падающие с сосулек на замерзшую поверхность озера, угрожающие слова:

— Сегодня ночью я пошлю к вам в дом посланника, и он заберет Саймона с собой — живого или мертвого.

— Убирайтесь! — сквозь сжатые зубы процедил Ричард. — Вон отсюда, черт возьми!

Не произнеся ни слова, Моката вышел из комнаты. Мэри Лу перекрестилась, Ричард обнял ее за плечи, и они пошли за ним до двери, выходящей из холла наружу. Он ни разу не обернулся, и они смотрели вслед его казавшейся теперь столь ординарной фигуре, пока он неуклюже ковылял по залитой солнцем дорожке, удаляясь от них. Ричард внезапно почувствовал, как Мэри Лу прижалась к нему, трепеща всем своим маленьким телом, и, вскрикнув от испуга, уткнулась лицом ему в плечо.

— О, дорогой, — запричитала она, — я боюсь этого человека, боюсь. Разве ты не видел?

— Что видел, радость моя? — несколько озадаченно спросил он.

— Ну как же! — всхлипнула она. — Он идет под солнцем, но не отбрасывает тени!