Провидец

Глава 32

К моему удивлению, дверь открылась.

Честно, я уж настроился на полноценный штурм и прикидывал, выдержат ли мою атаку перекрытия. Доспех у меня крепкий, но выбираться из-под обломков — такое себе.

Вот только старый граф сломался.

Переступая порог кабинета, я был готов к любым неожиданностям. Врубил всезрение, просветил стены на предмет артефактов. И нашёл кое-что интересное, вот только навредить оно мне не могло от слова «совсем».

Фурсов стоял посреди кабинета, скрестив руки на груди.

Рядом — дворецкий.

Оба, насколько я помню, одарённые. Слуга эмпат, Фурсов — потомственный кинетик. Без приставок «крио-» или «пиро-». То есть, бывший партнёр моего отца способен швыряться предметами, двигать мебель — и всё это с помощью энергии ки. А ещё этому типу по силам приложить меня о стену, даже не сдвинувшись с места. Вопрос в том, кто ударит раньше. И кто останется на ногах.

Вжух, чтобы не шокировать противников, перетёк в кошачью ипостась. Но от взгляда Фурсова не укрылась эта метаморфоза.

— И не думайте, граф, — предупредил я.

— Что не думать? — глава Рода взял себя в руки.

Эмпат попытался считать мои эмоции, но упёрся в непробиваемые блоки.

— Да что угодно, — хмыкнул я. — Вы умрёте раньше, чем попытаетесь.

Фурсов сверлил меня взглядом добрых полминуты. После этого выдавил:

— Я не совсем понимаю причину этого вторжения, Ростислав. Мы с твоим отцом…

— Что вы делали с моим отцом, я знаю. Уберите дворецкого — и поговорим открыто.

Едва заметный кивок.

Слугу как ветром сдуло.

Я дождался, пока дверь за эмпатом закроется и без приглашения уселся в кресло возле окна. Вжух тут же вскочил ко мне на колени. Фурсов нахмурился, ему такая постановка вопроса явно не пришлась по душе, но в итоге аристократ устроился в кресле напротив.

— Сегодня ночью вы прислали ко мне убийцу, — сообщил я. — Девушку. Она мертва.

Фурсов даже в лице не изменился.

Удивительное самообладание.

— Поэтому, — неотрывно смотрю на главу Рода, — я вынужден ускорить разговор, который до этого откладывал.

— Ростислав…

Я поднял руку, прерывая поток оправданий.

— Ситуация предельно ясна, Андрей Поликарпович. После моей смерти родственники Юлии превращаются в единственных и неоспоримых претендентов на отцовское имение. До этого вы делили прибыль от нелегальной торговли кремом, а теперь — хоп! Всё в один карман. Это я понимаю.

Вот на этом моменте лицо старика дёрнулось.

К слову, годы не пошли Андрею Поликарповичу на пользу. С тех пор, как мы виделись в последний раз, у него на лбу пролегли новые морщины, добавилась седина. И обрюзг глава Рода, чего скрывать. Это при том, что он наверняка пользуется услугами хиропрактиков-косметологов.

— Да, я побывал в подвальчике, — продолжаю следить за реакцией собеседника. — Заглянул во Врата, пообщался с людьми. У них, кстати, огромные запасы крема скопились. Пора продавать.

— Так вот что тебе нужно! — догадался Фурсов. — Продажа. Понял, с чем столкнулся, но все каналы завязаны на меня. Да, щенок?

Ну, конечно.

Теперь ты думаешь, что восстановил контроль над ситуацией.

Ошибочное мнение, дружище.

— Каналы умрут вместе с тобой, — отрезал я. Лицо Фурсова посерело. — А теперь слушай и не перебивай. Азиатская девка, которую ты послал за моей головой, раскололась. Я могу прямо сейчас официально объявить войну, связавшись со своим стряпчим. От этого места камня на камне не останется. Все умрут. А потом я заберу то, что причитается мне в виде репараций.

— Бред, — фыркнул старый граф. — У тебя нет повода для войны.

— Повод всегда найдётся, было бы желание. Например, я могу обратиться к губернатору, потребовать ментальный слепок разговора с твоей собачкой и на основе телепатических показаний объявить вендетту. Или войну, не суть. Поверь, я и до твоих наследников доберусь, если меня разозлить.

Граф всё ещё держал лицо, но в глубине его зрачков промелькнул испуг.

— Я здесь говорю с позиции силы, — добиваю оппонента. — Не ты. Хочешь дельный совет? Я не знаю, какими были условия сотрудничества Володкевичей и Фурсовых. Подозреваю, что пятьдесят на пятьдесят. Мне на эти условия плевать. Всё перечёркнуто. Мои — семьдесят. Твои — тридцать. Это новые, актуальные условия. И это хорошая сделка. Знаешь, почему?

Фурсов молчал.

— Потому что я могу выдрать из тебя знания, которые мне нужны. И заняться сбытом самостоятельно. Вместо этого я даю тебе шанс, грёбаный упырь. Естественно, ты введёшь меня в курс дела, всё будет прозрачно. Заподозрю обман — ты умрёшь. Заподозрю двойную игру, привлечение на свою сторону других игроков — ты умрёшь. Поймаю в своей спальне ещё одного шиноби — тебе конец. Я доступно изложил свою мысль?

— Более чем, — выдавил Андрей Поликарпович.

— А теперь хорошая новость, — я решил подмешать в бочку дёгтя крохотную ложечку мёда. — У нас, если я правильно понял ситуацию, общая проблема. Некие уроды, истребившие мою семью, хотят всё подмять. Фурсовы им мешают ничуть не меньше Володкевичей.

— И что ты можешь сделать? — вырвалось у графа.

— Разделаться с ними. Я предлагаю Роду Фурсовых временное покровительство.

На лице моего собеседника — широкий спектр эмоций. Давненько я так не наслаждался результатом агрессивных переговоров.

— Твой отец… — Андрей Поликарпович встал, направился к одному из модульных шкафов и достал оттуда бутылочку тёмно-янтарной жидкости. — Он был крепким бойцом. Продвинутым пирокинетиком. С гвардией, службой безопасности. И посмотри, где он сейчас.

Пожимаю плечами:

— Я — не отец.

Разговор был долгим.

Сначала мы обсудили версии того, кем могут быть наши общие враги. Сошлись на том, что против нас играет кто-то сильный и влиятельный, но это не клан. И не российское правительство. Потому что Великие Дома не скрываются, они дерзко и напрямую отжимают всё, что им приглянулось. Фурсов предположил, что мы столкнулись с тайным обществом или преступной организацией.

Андрей Поликарпович начал ощущать давление около года назад. Служба безопасности отмечала нездоровый интерес к схемам, выстроенным Фурсовыми за минувшие десятилетия. Кто-то хотел выяснить, откуда берётся кремчуг, заполонивший чёрные рынки многих стран. И этот «кто-то» методично продвигался к своей цели, сужая круг поисков. Именно по этой причине главы двух Родов встретились, устроили совещание и обсудили возможность присоединения к Дому Рыси.

Для меня это была… дичь, если честно. Фурсовы и Володкевичи основательно струхнули, это понятно. Но чем объяснить недавние действия моего отмороженного партнёра? Завладеть рудником и Вратами, чтобы не делиться со слабым наследником… В этом есть крупица здравого смысла, не скрою. Но потом — что? Преподнести всё это на блюдечке клану? Очевидно, старик слетел с катушек. Сказалось многолетнее напряжение. Захотелось разрубить узел противоречий. Вот только… он всерьёз рассчитывал противостоять неизвестной группировке со слабенькой гвардией? Ли был хорош, но не настолько, чтобы обеспечить надлежащий уровень защиты.

Фурсов изжил себя.

Стал ошибаться.

Не за горами тот час, когда придётся передать бразды правления кому-то… более молодому и уравновешенному. Память любезно подсказала, что у предусмотрительного Андрея Поликарповича целых три жены и шестеро детей разных возрастов, причём Юлия была самой старшей. Подозреваю, этот династический брак виделся Фурсову ещё одним хитрым фокусом для отжима заветного подвальчика. Не сработал один план, в ход пошла тяжёлая артиллерия.

Договорились мы о нескольких вещах.

Во-первых, я обещал помочь, если начнётся серьёзный замес. Во-вторых, прямо сейчас нам следовало вывезти и продать скопившийся крем, расплатиться с добытчиками и решить проблемы Бьёрг. Параллельно меня введут в курс дел, касающихся офшорных счетов отца. Цены, схемы, сроки поставок, финансовые увёртки — это мы обсудим на ближайшем совещании в одном из дворянских клубов.

Покидая имение Фурсовых на своей «Таврии», я размышлял о том, что доверять графу нельзя. Подобные типы всегда держат топор за спиной. Идеальным решением будет самостоятельная торговля, но для этого мне нужны контакты. Ключевые фигуры, с которыми работает Андрей Поликарпович. А на поиск этих людей и налаживание доверительных отношений у меня катастрофически не хватает времени.

«Таврия» везла нашу дружную бригаду на автопилоте.

Машинка двухместная, и я с трудом впихнул на пассажирское сиденье боевого голема. Гурт максимально ужался, сгорбившись и сложившись самым невероятным образом. И всё равно его голова упиралась в крышу салона, а колени торчали выше приборной доски.

Вжух устроился на спинке одного из кресел, приняв облик птицы, подозрительно смахивающей на сову-переростка. Со стороны это выглядело диковато — особенно для водителей, притормаживающих у светофора на перекрёстках. Мне, впрочем, глубоко начхать.

Деньги сами себя не снимут.

Обнаружив подходящий банкомат, я вычистил карту, заехал в торговые ряды и забил багажник продуктами на неделю. Там же прикупил себе джинсы, кроссовки и штук десять футболок. Переоделся в туалете на подземном этаже, смыл с лица и рук засохшую кровь и почувствовал себя человеком. Грязные шмотки отправились в контейнер за углом.

Разжившись мелкими монетами, позвонил из таксофона Бенедиктову и договорился о встрече. Не прошло и часа, как мы сидели на террасе кафе с видом на Припять, обсуждали насущные дела и подкармливали довольно урчащего котоморфа роллами. Грут остался в машине изображать из себя охранную систему.

— Ложился бы ты спать, — сокрушённо вздохнул стряпчий, наблюдая за тем, как я поглощаю кофе. — Хреново выглядишь.

Между нами как-то сами собой установились дружеские отношения, и я не особо заморачивался всякими там титулами и дистанцией. Бенедиктов оказался порядочным и хорошим мужиком, заслуживающим доверие.

— Знаю, — пришлось вяло улыбнуться в ответ. — Но уж больно зачастили гости в последнее время. Ночные. Договориться о визите с моим секретарём забывают, а вместо печенек берут с собой ножи.

— У тебя есть секретарь? — бровь стряпчего изогнулась.

— Конечно, — я и глазом не моргнул. — Пока работает за роллы и соевый соус, но Москва ж не сразу строилась, да?

Вжух довольно потёрся о мою ногу.

— Ладно, — я положил на стол конверт, добытый в киоске Имперпечати. — Вот твоя зарплата вместе со всеми бонусами и командировочными расходами.

Бенедиктов сгрёб конверт и, даже не заглянув внутрь, сунул в карман рубашки.

Солнце в конце лета было зверское. Жёлтый диск стоял в зените, но мы укрылись под полосатым тентом и чувствовали себя в целом неплохо.

— Чем теперь займёшься? — стряпчий явно спешил заняться нашими общими делами.

— Попробую дожить до сана инквизитора. Не уверен, что поток желающих меня убить иссякнет, но хотя бы соседи перестанут доставать.

— А Фурсовы? — как бы невзначай уточнил юрист.

— У нас возникли взаимные претензии, но всё улажено.

— Там хоть живые остались? — хмыкнул Бенедиктов.

— Остались, — заверил я. — Но у меня возникла неожиданная проблема.

— Это какая?

— Сейчас не могу об этом говорить, — я многозначительно обвёл взглядом соседние столики. — Много ушей. Но в обозримом будущем мне потребуется… финансист. Или бухгалтер. Кто-то, разбирающийся в банковских заморочках и всяком таком.

Мне до сих пор сложно привыкнуть к финансовым институтам Земли. Этой Земли. В моей реальности всё было несравненно проще: золотые и серебряные монеты, драгоценные камни. Ростовщики с долговыми расписками, торговцы, караванщики. Хочешь завести своё дело, разбогатеть? Вкладывайся в корабль, специи, исследуй караванные пути. Или становись магом, у нас деньжата всегда водились.

Здесь существуют банки.

А ещё — биржи, всякие там инвестиционные фонды, гильдии и прочая мутотень. Умом я понимаю, что деньги должны работать. Их нужно вкладывать в некие предприятия и получать долгосрочную прибыль…

Или просто добывать крем.

— Я могу поискать среди знакомых, — задумчиво произнёс стряпчий. — Но ведь… тебе нужен человек доверенный. Готовый принять… всё, что угодно.

— Вроде того, — согласился я. — Ты ведь не знаешь, чем занимался отец?

— Уже говорил, что не знаю. Все годы, что я работал на ваш Род… меня не посвящали в финансовую часть. Но я понимаю, что там какая-то серость. Фурсовы в курсе.

— Их надо контролировать, — вздохнул я. — Ладно, бывай.

У меня оставалась довольно крупная сумма на руках, и её надо бы пустить на ремонт, вот только… я не знаю, какие расходы пойдут в ближайшее время. Лучше иметь подушку безопасности.

На календаре — двадцать пятое августа.

Целая неделя до начала учёбы.

И я понятия не имею, как становятся инквизиторами. Может, они обряд посвящения проходят? Присягают на верность мойрам? Целуют какую-нибудь священную книгу?

Время покажет.