Штаб-квартира тайного общества Кормчих
Где-то в Патагонии
Круглая в сечении комната с панорамным видом на горы.
Круглый стол, семеро бессмертных.
Совет Мойр впервые за четверть века собрался в полном составе. Каждый из этих людей отвечал за свой фронт мировых событий, вместе они работали как слаженный механизм, не ведающий сбоев. И лишь явления, выходящие за рамки компетенции отдельных членов Совета, вынуждали бесов откладывать текущие дела и приезжать в Патагонию.
Атмосфера была напряжённой.
— Прошло много лет с тех пор, как распахнулись Врата, — говорил Кормчий с орлиным носом и смуглым оттенком кожи. — Мне это не нравилось с самого начала, но такова воля Администратора. А он, как известно, служит наместником Предтеч на Земле. И вот, мы на пороге кризиса.
— Не бывает дверей, в которые нельзя войти, — заметил азиат с жиденькими усиками и бородкой. На голове бес носил круглую шапочку-шестиклинку. — Не бывает мостов, через которые не ходят люди.
— Ты говоришь загадками, Сян Сю, — нахмурилась женщина европейской наружности. — Поясни свою мысль.
— Мы знаем, что Предтечи спешно покинули Землю сотни тысяч лет назад, — ответил бес по имени Сян Сю. — Они эвакуировались, будем откровенны. Нечто им угрожало, но не здесь. Если бы здесь, человечество не смогло бы выжить. Но смогли бы мы выжить и усилиться, будь Предтечи на прежнем месте? Большой вопрос. Тем не менее, они захотели именно сейчас открыть эти порталы в безумную Пустошь. И тут всего два варианта.
Сян Сю умолк, оглаживая бороду.
Никто его не торопил.
Этим людям некуда было спешить, их глаза видели бег тысячелетий. Да и можно ли их было назвать людьми в привычном понимании? Мойры, ткущие судьбы. Те, кто управляет историей, а не слепо плывёт в её бурном потоке. Почти боги, способные исковеркать жизнь любого смертного, да и бессмертного тоже. Однако они понимали, что являются лишь бледной тенью Древних, явившихся в этот мир со звёзд.
— Вариант первый, — Сян Сю обвёл собравшихся спокойным взглядом. — Это прощальный подарок человечеству. Путь к отступлению, дорога к звёздам, испытание перед встречей с Древними. Но я в такие подарки не верю. Второй вариант — Древние захотели вернуться. И сотворили мосты.
— Общеизвестно, — подал голос молодой парень, похожий на египтянина, — что Предтечи покинули Землю на космических кораблях. Они не отступали через Бескрайнюю Пустошь. Просто улетели.
— Мы этого не знаем, — пожал плечами китаец. — Что, если в Пустошь можно попасть из космоса? Я бы не стал исключать такую возможность.
— Вернёмся к нашей проблеме, — прервал спорщиков мужчина с орлиным носом. — Далеко за пределами Фронтира появились существа, которых можно считать разумными. Эти существа предположительно вышли из Разлома и уничтожили аванпост Наска.
— Аванпосты часто страдают от набегов тварей, — равнодушно произнесла женщина европейской наружности. — Это Фронтир.
— Вы правы, уважаемая Ровенна, — согласился бес с орлиным носом. — Но твари — это твари. Здесь же, судя по всему, действовали разумные создания. Прибывшие на место инквизиторы обнаружили следы пыток. Кто-то допрашивал людей с целью получения информации.
— Между великими державами нет согласия, — вклинился в разговор египтянин. — На Наска могли напасть британцы или разведчики Небесного Края. У них в последние годы идёт соперничество за контроль над тихоокеанскими торговыми путями. Почему вы не рассматриваете такой сценарий, уважаемый Льока?
— Подробный отчёт есть у протоинквизитора, — отрезал Льока Юпанки, выполняющий роль председателя собрания. — Дознатчикам и провидцам удалось вырвать отдельные образы из умирающего сознания одарённого. Поэтому мы имеем представление о внешнем облике нападавших.
— Любопытно, — протянул египтянин.
— Так вот, — продолжил Юпанки. — Это не люди. И то, как они действуют… их возможности… заставляют меня испытывать некоторые опасения.
— Покажи нам, — сказала рыжеволосая девушка с тусклым, невыразительным взглядом.
Бессмертные переглянулись.
И положили руки на обод стола, который незамедлительно вспыхнул ярко-голубым. Зрачки мойр остекленели и расширились. Примерно полчаса ничего не происходило, а затем председатель отнял руки от стола.
Первым очнулся египтянин:
— Это… чудовищно.
— Они ищут нас, — догадалась Ровенна.
— Или Предтеч, — возразил Льока. — Никто не знает.
Мойры зашевелились, начали тихо переговариваться, делиться впечатлениями от увиденного. Бесы, повидавшие на своём веку много всего, были не на шутку перепуганы.
— Мы должны связаться с Чертёжником, — высказал общее мнение Сян Сю.
Установив последнюю печать, я посмотрел на часы.
Пора обедать, а я даже не брался за готовку. Несколько часов пролетели как в тумане, и организм отчаянно нуждался в восстановлении сил. Пришлось уделить ещё пятнадцать минут медитативным практикам с непрерывной циркуляцией.
Я напоминаю сам себе погорельца, который вместо того, чтобы заново отстраивать дом, решил выкрасить стены и прикупить парочку фарфоровых ваз.
Вот когда, скажите на милость, мне заниматься ремонтом?
Через шесть дней начинаются занятия в духовной семинарии. Завтра-послезавтра прибудут ребята Фурсовых, чтобы возобновить поставки кремчуга. По хорошему, мне надо спуститься в подвал, встретиться с Бьёрг и рассказать о том, что процесс сдвинулся с мёртвой точки. Узнать, как там у них дела. Согласовать сроки начисления зарплат. Наладить поставки провизии, боеприпасов, медикаментов и снаряжения. А ещё — поговорить с фермерами, перезаключить какие-то там договора и вникнуть в вопросы хозяйствования. Точнее — наложить лапу на то, что вырастили другие, хо-хо-хо.
И тут я вспомнил про самое главное — банк «Транскапитал». Если верить Фурсову, там денег завались. Всё, что накоплено папашей за годы эксплуатации тайных Врат. Подозреваю, что просто так до этой сокровищницы я не доберусь, а посему мне потребуется помощь Бенедиктова…
Что-то в этой истории меня смущает.
Ганза.
Эти торгаши соблюдают банковскую тайну и интересы своих клиентов. Пусть даже отец умер, но он ведь оставлял инструкции по поводу наследников? Надеюсь, что оставлял.
В любом случае, мне надо открыть счёт и завести карту.
Сказано — сделано.
Вместо унылого стояния у плиты, я отправился с котоморфом в Туров. По дороге заскочил на заправку, залил полный бак и поехал дальше. Однажды я сдам на права, но сейчас прекрасно чувствую себя в роли пассажира. «Таврия» знает город, подчиняется беспрекословно и всегда доставляет меня по назначению.
Ганза за минувшие столетия разрослась неимоверно. Это не просто гильдия торговцев и даже не корпорация. О, нет. Это практически отдельное государство, только без ярко выраженной территории. Банки, ломбарды, объединения ростовщиков, биржи, инвестиционные фонды, собственный торговый флот… Всего и не перечислишь. Единственное, чем не хотели заниматься ганзейцы, это промышленность. Парни прокачивали через себя финансовые потоки, а заводами если и владели, то опосредованно, скупая контрольные пакеты акций.
Фишка ганзейцев заключается в том, что они открывают представительства исключительно в крупных мегаполисах. А всё потому, что их не интересуют закредитованные нищеброды, коммунальные платежи и прочая мелочь. Только крупные инвесторы и большие бабки, скрываемые кланами от правящей верхушки. После установления единовластия Дома Медведя, позиции Ганзы только укрепились. А посему и здание, в котором разместился «Транскапитал», производило впечатление на неподготовленный ум.
«Таврия» доставила меня на Припятский проспект, а точнее — в деловой район, обозначенный на карте как Район Ростовщиков. Название старое, чуть ли не средневековые. В моей семье эти кварталы именовали Стеклянным Треугольником. Иногда — просто Треугольником или Стекляшкой. Дело в том, что многочисленные финансовые центры, выставочные комплексы и представительства концернов — это сплошь стеклянные небоскрёбы, загромождающие небо и затапливающие улицы тенями. А Треугольная форма района обусловлена пересечением набережной Припяти с Княжеским бульваром и улицей Гедеона Рихтера. В этот сектор и вписались высотки, обитатели которых сорят деньгами направо и налево по мнению обывателей.
В Треугольнике нет жилых домов, торговых рядов, кинотеатров и прочих развлекательных штук. Здесь люди не живут, они тут деньги делают. Из воздуха или ещё чего — это уже другой вопрос.
Банк «Транскапитал» приютился в многоэтажном футуристическом комплексе, внутри которого имелся даже ботанический сад. По сути, здесь базировалось несколько финансовых структур Ганзы — официальное представительство, банк и ещё что-то, напоминающее биржу. Мы с отцом заезжали сюда пару раз — воспоминания из раннего детства сохранились в голове моего носителя. Вспышки. Вот я бегаю среди деревьев в крытой оранжерее, вот катаюсь на эскалаторе, а вот тащу отца в кафешку и выпрашиваю «пироженку».
На парковке скопилось невероятное количество крутых тачек. Преимущественно кроссоверы с тонированными стёклами. Но встречались и спорткары, и лимузины, и раритетные тюнингованные старички. Иногда — группы машин, свидетельствующие о том, что клиент всюду таскает за собой охранников. Я порадовался тому, что парковка происходит автоматически, без участия человека. Поцарапаешь какой-нибудь коллекционный «Ирбис» семьдесят девятого года — вовек не откупишься.
Миновав дверь-вертушку, я оказался в просторном фойе и сразу попал в поле зрения очаровательной девушки-консультанта.
— Чем могу служить, сударь?
— Я хочу открыть счёт в вашем банке.
— На себя или компанию?
— Как частное лицо.
— Второй этаж, двадцать четвёртая касса. Ваш жетончик.
Девушка протянула мне полированный деревянный кругляш.
До второго этажа я добрался на эскалаторе, попутно наслаждаясь внутренним убранством банка. Мрамор, хром, дорого-богато.
Очереди не было, и я сразу приступил к реализации задачи. Выбрал международный счёт с максимальным уровнем конфиденциальности. Удостоверился, что платежи можно принимать из любой точки мира. Привязал счёт к рублёвому депозиту с приятными накопительными условиями. Заказал карту с доставкой курьером-прыгуном на дом. И как бы невзначай попытался навести справки по важнейшему вопросу:
— Подскажите, а что происходит со счетами клиента, если он умирает?
Девушка посмотрела на меня внимательно:
— Такой счёт замораживается, но лишь при условии, что смерть официально доказана.
— То есть, пока родственники клиента не принесли свидетельство о смерти, деньги продолжают работать и приносить проценты прибыли?
— Совершенно верно.
— А если вы получаете необходимые бумаги, то что? Наследник покойного имеет доступ к его капиталам?
— Господин Володкевич, это территория Ганзы. Мы не признаём местных законов, и единственный документ, имеющий вес — это завещание клиента.
Услышанное мне не понравилось.
— Так, — я постучал пальцами по стойке. — Так. Мой отец вычеркнул меня из завещания, а потом погиб вместе со всем Родом.
— Примите мои соболезнования, — равнодушно произнесла кассирша.
— Спасибо. По законам РИ я унаследовал усадьбу и родовые земли, а также фамильное кольцо и титул. Какие у вас причины отказать мне в получении денег, накопленных главой Рода?
— Завещание, — напомнила девушка. — Мы учитываем только волеизъявление своих клиентов. Если ваш отец не хотел, чтобы вы получили наследство… Что ж, это факт, который мы не можем игнорировать.
— Подавать на вас в суд бесполезно, — догадался я.
— Некоторые пытались, — доброжелательная улыбка словно приклеилась к лицу кассирши. — Но я не советую. Статус Ганзы согласован с правительством вашей страны. Здесь, на территории России, наше представительство… Думаю, можно сравнить его с консульством. Или посольством. Тут царят правила и законы Ганзы.
Я разочарованно кивнул.
— Благодарю за консультацию.
— Хорошего дня, господин Володкевич.
Да уж, день просто охренительный!
Миллиарды рублей зависли в пустоте. Эти грёбаные бабки продолжают размножаться, ведь с точки зрения Ганзы батя жив до тех пор, пока я не доказал обратного. А если докажу, счета заморозят, но я всё равно до них не доберусь. Понятно, что я проконсультируюсь со стряпчим, но…
Предчувствия дурные.
Что ж, эту задачку придётся отложить на потом.
Покинув отделение «Транскапитала», я выехал на Припятский проспект. Машина повезла нас с котоморфом в исторический центр — туда, где хватало кафешек на любой вкус и кошелёк. Всё это надо заесть.
— Вжух, дружище, — протянул я. — Нас в этом месте не любят.
Не знаю, что заставило меня активировать чутьё. Возможно, присущая мне осмотрительность. «Таврия» неспешно катилась по забитой машинами шестиполоске, и в этот момент интуиция взвыла.
Я выставил доспех.
А в следующую секунду неповоротливая фура, ехавшая в правом от меня ряду, сместилась влево и выросла прямо перед нами. Это было неестественно — машины не умеют вытворять подобные фокусы.
Её что… сдвинули?
«Таврия» начала тормозить, но было уже поздно.