Пройденный путь

Глава 14

— Дей, — прошептала Ванда.

— Вэн, успокойся, — Рейн подошел к ней и приобнял за плечи. Она не обращала на него внимания все так же, не мигая, глядя на меня. От этого взгляда мне становилось не по себе.

— Я не могу ничего сделать, — взяв себя в руки, проговорил я.

— Ты же Темный, черт тебя бери, — она оттолкнула Дилана и подошла ко мне. — Ты хренов некромант! Только не говори мне, что ты ничего не можешь сделать! — лицо девушки покрылось красными пятнами.

— Ванда. Это родовое проклятье. — Алекс подошел к ней и положил руку на плечо. Она вздрогнула, но не обернулась, продолжая прожигать меня взглядом. — Если мы его вытащим и вернем сюда, он снова умрет. Ни один Темный маг, даже Император не в состоянии снять это проклятье.

— Я. Тебе. Не. Верю. — Она выделила каждое слово и, развернувшись, унеслась в направлении лазарета. Я сел на пол в центре холла и закрыл голову руками.

— Какой толк общаться с самой Смертью, если ты не можешь вернуть друга? — я беспомощно посмотрел на Алекса, который под пристальным взглядом собирающейся толпы, не тушуясь, сел рядом со мной.

— Мы не Боги, Дей. Мы не всемогущи. Есть вещи, которые мы не в силах изменить. Мы всегда кого-то теряем — это естественный ход событий.

— Но не всегда естественный ход событий является Абсолютом, — рядом сел Эд. Мне стало смешно, я рассмеялся под непонимающим взглядом собравшейся толпы.

— Три сильнейших Темных мага, сидят как побитые щенки внутри толпы зевак и рассуждают про естественный ход событий. — Я успокоился и вытер выступившие из глаз предательские злые слезы.

— Ну, бывает и такое, — Эд хмыкнул. — Я подумал вот о чем. Тот ритуал, которым в свое время я вытащил своего друга, он работает только на живых. Но живой, это тоже понятие относительное. Я поговорил с Морис, она сказала, что мозг человека умирает через тридцать минут — общеизвестный факт. Мозг мага за час. Мозг Темного мага можно сохранить жизнеспособность до трех суток.

— К чему ты ведешь, — я отковыривал гранитный камень от пола, сдирая пальцы в кровь.

— У нас есть еще минут пятнадцать, чтобы вернуть его в свое тело.

— Я это знаю и без тебя, но ты же понимаешь, что тело его не примет? — я посмотрел на Эда немного не понимая к чему он клонит.

— Морис сказала, что есть процента два на успех, если его посадить на трубу, начать накачивать кровью, которой не осталось и попытаться запустить сердце, то его чисто формально можно считать живым.

— Ничего не получится, — скептически протянул Алекс. Да, крестный, я с тобой полностью согласен — ничего не получится. Тело сначала необходимо привести хотя бы в относительный порядок, как в старинных сказках, где сначала к падшему герою применяли мертвую воду, которая неплохо работала своеобразным раствором, скрепляющим поломанные детали, а уж потом оживляли. Я никогда не верил в сказки, но однажды я попросил и мне ответили. Ответила та, кто гораздо древнее и могущественнее самой Смерти. Может быть, она не сочтет за слишком большую наглость, если я у нее еще раз попрошу, в этот раз не за себя. Вскочив, я бросился туда, куда увезли Реггана.

Я быстро зашел в палату, с удивлением обнаружив приличного размера толпу. Ванда сидела возле кровати, куда переложили тело Реггана и держала его за руку. Морис колдовала над приборами, никого из своих коллег не подпуская ближе входа в палату. Лео носился кругами, возле входа, не решаясь туда зайти, и заламывал руки. Увидев меня, он остановился на секунду, и снова начал свои хаотичные движения. Я так и знал, что он сюда явится, чтобы, если всё пойдет совсем плохо, хотя бы попрощаться. Эван стоял молча, скрестив руки на груди, подпирая дверной косяк, а Андре вместе с Залманом и Фернандо пили виски из бутылки, стоя в стороне, успокаивая нервы.

— Все вон, — тихо и очень спокойно произнес я, не отрывая взгляда от бледного и такого спокойного лица Реггана.

Я скорее почувствовал, чем увидел, что меня мгновенно послушались все, кроме Морис, которую просто унес кто-то из мужчин, предварительно заткнув рот ладонью. На мгновение прикрыв глаза я сделал пас в сторону двери, которая с грохотом захлопнулась, а затем и запечаталась силой Смерти. Никогда я ещё так открыто не пользовался Темной магией. Но то, что я хотел сделать сейчас, не шло ни в какие сравнения ни с одной игрушкой Темных, которые до сих пор всплывали по всему миру. И первое, что мне нужно было сделать — открыться. Намеренно выпустить силу, полностью развернуть каналы и открыть источник, чтобы меня услышала та, к которой я хотел сейчас воззвать.

Я встал возле кровати, раскинул руки и запрокинул голову. Сквозь шумевшую в ушах кровь я услышал отчаянный стук в дверь с той стороны и вопли всегда невозмутимого Эдуарда, который, кажется, догадался, что я собираюсь сделать. Точно также он бился в своих путах много лет назад в виде волка, почувствовав, какие силы пробудила моя магия, стремясь ко мне на помощь и понимая, что ничем не сможет помочь, что нас может просто смести как лавиной, не оставив после даже воспоминаний о том, что когда-то были такие Темные.

Источник пробуждался неохотно, я чувствовал, как дрожат пальцы рук, а лоб покрывает испарина. Но вот нити силы наконец-то развернулись и вылетели из меня, сразу заполнив небольшую, в общем-то, комнату. Прости, доктор Морис, я куплю тебе другое оборудование, это уже никто не сможет восстановить. За дверью в отдалении послышались крики ужаса, и через мгновение меня подняло в воздух. Я находился словно в центре инфернального антрацитово-черного торнадо, который бушевал в комнате. Лишь я и лежащий на кровати Регган были пока в относительной безопасности. Я не знал, то делать дальше, просто не знал, о таком не прочитаешь ни в одном учебнике, поэтому, чувствуя, что ещё немного, и я не смогу контролировать собственные силы, как много лет назад я прокричал:

— Помоги! Помоги мне, слышишь?

Присутствие чего-то невероятно древнего заполнило тот крохотный островок стабильности, что еще оставался в комнате. Словно дуновение ветерка, мазануло меня по щеке, и в голове раздался серебристый смех.

— А ты весьма непочтителен, Темный.

— Пожалуйста, помоги, — прошептал я, чувствуя, что становится тяжело дышать, а поднявший меня вверх ветер, плавно опускает вниз на пол.

— Помочь? Зачем? Ты и сам прекрасно можешь справиться.

— Я не знаю как.

— Ты долго не продержишься, — голос стал задумчив. — Есть много способов, чтобы починить тело твоего друга. Но ты долго не продержишься, поэтому пойдем самым легким путем. Ты готов предложить ему своё имя и свою защиту как глава Семьи?

— Да, — немного удивленно, хотя удивляться было больно, произнес я.

— Забавно, — голос стал еще более задумчивым. — Возьми кинжал, сделай разрез у него на груди, вдоль грудины, затем проколи свою руку и позволь своей крови течь в его рану. Это будет легко, в нем уже есть твоя кровь, поэтому ему легче, чем другим детям эфира справляться с мощью своей силы.

— И всё?

— Ты хочешь чего-то посложнее? — вместо ответа я сделал шаг к кровати, еще один шаг. У меня сложилось впечатление, что я иду сквозь ураган, который отталкивает меня обратно, не давая подняться. Наконец, мне удалось сделать третий шаг. Дрожащей рукой я достал ритуальный кинжал и провел кончиком по обнаженной груди Реггана. Сейчас, когда любые проявления магии, отличной от моей, в этой комнате были буквально сметены бушующим вокруг потоком, все его шрамы стали видимыми. Как их много, и как давно они были нанесены. Ничего когда всё закончится, твой отец не сможет по закону приближаться к тебе, не спросив сначала разрешения у меня, как у главы твоей новой Семьи. Тейрис понятия не имеет, что Арес был просто душкой, по сравнению с потомком весьма целеустремленных Темных. Моя кровь полностью заполнила порез.

— Что дальше, — немеющими губами проговорил я.

— А теперь направь туда свою силу, одной нити будет достаточно, и отсеки её, оставив в теле своего теперь уже родича.

— Нужно. Что-то. Говорить?

— Нет, зачем? Главное, чтобы его приняла Тьма.

— Ты, то есть? — у меня еще хватало сил на то, чтобы острить, я сам себе поражаюсь.

— Я, то есть, — снова негромкий смех и касание щеки, в котором хотелось раствориться.

Одна из нитей послушно отделилась от потока, бурлящего в комнате, и заполнила собой тот порез, который выделялся ярким пятном на фоне восково бледной кожи. С трудом я отсек нить, при этом мне пришлось имитировать удар кинжала, потому что представлять что-то я уже не мог.

Нить словно впиталась в неподвижное тело, а затем моему взору предстала завораживающая в своей красоте картина: источник Реггана, который был все ещё жив, раскрылся, принимая в себя еще один цвет — черный, а затем, полураскрытые, пытающиеся постоянно перекрутиться каналы с легким щелчком распрямились и раскрылись полностью, жадно вбирая в себя всю доступную им энергию. И одновременно с этим шрамы, которые совсем не украшали тело Реггана, начали исчезать, оставляя после себя только гладкую кожу. Все, кроме того, который я нанес только что, своей рукой. Подозреваю, что сейчас его легкие, которые под действием проклятья превратились в кашу, тоже начали восстанавливаться, чтобы распрямиться, когда Регган сделает свой первый вдох.

Всё, пора заканчивать, я сделал всё, что мог. Ветерок мягко коснулся моих щек, лба, губ, взъерошил волосы, и ощущение подавляющей меня мощи исчезло. Сомневаюсь, что так поработать над телом Реггана мне удалось самому, но оно того стоило. Загонять обратно разошедшуюся силу оказалось совсем непростым делом. Я уже ничего не понимал и загонял последние нити в возмущенный источник в полуобморочном состоянии. Когда в комнате стало светло, а нити свернулись в источнике, я упал на колени и меня вырвало. Рвало меня качественно и долго. В это время я ничего не видел вокруг и не слышал. Лишь спустя несколько минут до меня донесся шум, словно в дверь колотили чем-то тяжелым. Оглядев комнату я лишь вздохнул, неповрежденной осталась только кровать с лежащим на ней Регганом. Как же мне хотелось вот так же свернуться калачиком и уснуть, часов на двадцать, но нельзя. Надо доделать дело до конца.

Наверное, это хорошо, что я всё еще лежал на полу, потому что подниматься было выше моих сил. Встав на колени, я поднял выпавший из непослушных пальцев кинжал и принялся прямо на полу чертить пентаграмму. Мне было немного не по себе. Я впервые готовился ступить за Грань ради другого человека. Да еще делая это ради Реггана. Я пока не знаю, что буду говорить, думаю, разберусь по обстоятельствам. Я мог бы приказать ему вернуться, и Рег не смог бы противиться воле некроманта, более того, он не смог бы противиться воле главы Семьи, хоть он пока об этом не знает. Я не могу ему приказывать, только не там. Он слишком долго жил под гнетом своего отца, под постоянным напряжением, выполняя грязные приказы. Мне необходимо не просто убедить его вернуться, но и убедить, что жизнь стоит того, чтобы за нее держаться. Когда пентаграмма была готова, я вполз в центр. Я начал читать заклинание, слова которого сами всплывали в моей голове. Мне даже руку не пришлось резать, она все еще немного кровила, после предыдущего ритуала, слегка только расширить края раны. Когда первые капли упали на линии пентаграммы, она начала светиться. Теперь, главное не останавливаться, главное не сбиться. Постепенно, с каждой каплей моей крови, линии начинали светиться все сильнее, все ярче. Вспышка ослепительного света, и я очутился за Гранью.

Грань. Что это вообще такое? Граница между миром живых и миром мертвых. У каждого человека это что-то своё, что-то особенное и вступив за Грань, ты не можешь даже представить, где сможешь оказаться.

Я оказался на берегу реки. Туман скрывал большую часть водной глади. Вокруг было темно и очень тихо. Из-за дымки я еле смог различить человека, ради которого я оказался здесь. Регган сидел прямо на земле и кидал в воду мелкие камни.

— Серьезно? — нарушил я священную тишину.

— Да ты издеваешься, — всплеснул мужчина руками. Я через силу улыбнулся и, подойдя к нему, сел рядом.

— Да нет, просто решил, наконец, поговорит с тобой наедине, хотя бы раз. — Я смотрел вдаль, но никаких движений впереди не видел. Значит, время еще было. — Харон?

— У каждого свои боги, — пожал он плечами, теребя в руках пару монет. Я невольно присмотрелся и увидел в руках Рега древние монеты Императоров.

— Семейная традиция?

— Личные предубеждения. — Он не смотрел на меня, да этого и не требовалось. Я чувствовал, что он смирился и успокоился. Он выглядел обычным молодым парнем без внутренней борьбы и недоверия к окружающим, он победил свой самый главный страх и теперь ему нечего бояться. Мы молчали.

— Зачем ты здесь? — он посмотрел на меня и сразу же отвернулся.

— Я же сказал, просто поговорить. — Может, из этого что и выйдет?

— Так говори, — он наклонил голову, поднимая выпавшую из рук монету. Мне тяжело было начать.

— Я не знаю, что тебе сказать, Рег, — наконец произнес я, гипнотизируя маленькую искру света, появившуюся вдали, которая с каждым мгновением становилась больше. — Я хочу, чтобы ты вернулся. Я не хочу тебе приказать это сделать, хотя могу. Я хочу, чтобы ты сам решился на это.

— Зачем? — он непонимающе смотрел на меня. — Для чего мне хотеть возвращаться туда, где мне не место?

— Чтобы жить. Жизнь — это на самом деле хорошая штука.

— Знаешь, — он вдруг подобрался. — Когда я шел к берегу, то встретил каждого. Они просто проходили мимо, смотрели на меня. Если бы они кричали, ругались, обвиняли меня. Но нет, они проходили мимо и молчали. Осуждали меня? Возможно. Презирали? Скорее всего. Я больше так не хочу.

— Регган ты нам нужен, ты нужен мне. Ты нужен Ванде. Всем остальным, которые сейчас находятся рядом, даже если ты этого не видишь. Ты мой друг и я не хочу тебя терять вот так…

— Да? Я уже не знаю, как относиться к этой девушке, я не удивлюсь, если именно ты вдолбил в ее светлую голову какие-то мысли относительно меня, как постоянно промывал мозги мне, но ей нужен не я, а только факт моего существования. И как давно ты стал считать меня своим другом? Что-то я этого не припомню. Да до прошлого года ты даже не вспомнил обо мне, не говоря уже о дружбе, — он оскалился. — Только твоя блажь заставила тебя найти меня и предложить заманчивый кусок другой жизни, которая оказалась ничем не лучше той, которой я жил до тебя. Ты ни разу не пригласил меня просто поболтать, попить пивка, сходить развеяться. Все что ты хочешь от меня — это упорное, просто маниакальное желание свести со своей подружкой и преданные щенячьи глаза при полном повиновении. Мы не куклы, Деймос. А ты не кукловод.

— Да ты даже с собой разобраться не можешь! — со всей злостью я бросил камень в воду.

— Да открой ты глаза. У тебя нет друзей, и никогда не было. Были только те, кем ты мог пользоваться на взаимовыгодных условиях.

— Ты не прав, — сквозь зубы процедил я.

— Так докажи, — он спокойно смотрел на меня. И я понял. Я понял, чего он добивается. Вывести меня из себя, чтобы я его бросил здесь.

— Даже не пытайся. У тебя все равно ничего не выйдет, — я улыбнулся. — Ты не сможешь достать меня до такой степени, чтобы я все бросил и сбежал.

— А жаль.

— Ты просто не видишь того, что видел сейчас я. Как рыдает над твоим телом Ванда и как молитвой просит у тебя прощение и прощает тебя, как элементарно напивается Андре, стоя в стороне, как вопит и заламывает руки Лео. Ты не знаешь, как я теряю год жизни, просто перейдя сюда. Если ты думаешь, что живешь зря, то ты ошибаешься.

— А ты знаешь, с чего все началось? — я покачал головой. — Моя мать умерла, когда мне было пять лет, покончив с собой, и с того момента мое детство кончилось. Своему отцу я был не нужен, он спокойно растил ублюдка и сдувал с него пылинки, которого принесла в подоле моя нянька через год после моего рождения, поэтому о продолжении рода во мне, он никогда не был заинтересован. Просто выкинуть меня ему мешал гордость и мания величия. Я ненавидел свою мать, которая меня оставила, я всю жизнь ненавидел себя за то, что родился. А потом все изменилось. Я встретил твоего отца, который почему-то решил взять меня под свое крыло. Мой родной папашка только насмехался потугам Ареса сделать из меня нормального человека в шестнадцать лет. Арес был первым, кто не усомнился во мне и принял меня тем, кем я являлся, не перекраивая под себя и свои интересы. В тот вечер мы с отцом поругались. Причем я впервые смог дать ему отпор. Ему это не понравилось. Он в сердцах бросил, чтобы я катился вон и забыл про него. Знаешь, что я сделал? Я вышел из Рода. Я знал, что когда-то это произойдет, и все бумаги были приготовлены задолго до этого. Я позвонил Аресу и попросил его о встречи, рассказав, что произошло. И тогда он просто оформил надо мной опеку, просто так, не требуя ничего взамен. Устроил меня на стажировку в одну из своих фирм и купил мне квартиру в Хавьере. Она до сих пор там стоит. Я не был там много лет, я даже не знал, что она моя, пока не составлял вонючий отчет о недвижимости наших сотрудников. А потом случился неконтролируемый выброс. Я долго не занимался медитацией, и источник стал нестабилен. Даже моя магия всю жизнь меня предает и подводит. Я случайно разнес целый этаж в его здании, хорошо, что никто не пострадал. Я тогда испугался и убежал. И мне позвонил твой отец. Сам. Он меня успокаивал и сказал, чтобы я его ждал в семь вечера в кафе недалеко от вашего поместья. Что ему надо уладить все дела и поговорить с тобой. Я его ждал, трясущимися руками поднимая кружку одну за другой. Я прождал Ареса до десяти вечера, пока меня не выкинули из заведения. Я ему звонил, но он не брал трубку. Я слонялся по вечернему городу и не знал, что делать дальше. Проходя мимо газетного киоска, я увидел главную страницу одной газетенки с экстренным выпуском. С обложки на меня смотрел Арес, и тогда я прочитал, что он умер от непродолжительной болезни. Именно в этот день. Я был потерян. Я пришел к Лео но того дома не было, тогда старший просто выкинул меня за порог, заявив, чтобы я не ошивался больше возле его сына. А идти по факту мне было больше не к кому. Несколько ночей я ночевал, где придется, я даже не помню, ел ли я что-то, когда, наконец, решился сходить к вам в дом, в надежде, что ты единственный кто может хоть чем-то мне помочь. К дому я подойти не смог. Ну, ты это знаешь. Тогда я написал тебе письмо, на которое ты не ответил. А я ждал. Долгие месяцы я ждал, что ты ответишь, но ответа не было. Я вернулся в школу, где мне предложили продолжить обучение. А зачем мне это? На втором меня не примут, а на первом даже если бы я нашел деньги, делать было абсолютно нечего. Подростки очень злые и промыть им мозги легче легкого.

Он замолчал. Волна обреченности и горечи захлестнула меня. Это не мой мир, не мир моей Богини, я не могу контролировать свои силы в полной мере, поэтому от потока чувств я оградить себя не сумел.

— Регган, это не твоя вина, — тихо сказал я и положил руку ему на плечо. Он даже не вздрогнул. Ему теперь нечего опасаться.

— Несколько долгих месяцев я просто пытался выжить, не до конца понимая, зачем мне это. Вопреки всему я не сдох в ближайшей подворотне от холода и голода. А потом подумал, что с меня хватит. Я все-таки Гволхмэй, как-никак. Я знаю семейную историю и все семейные секреты. Отцовская любовь хорошо стимулировала, чтобы родовые заклятия у меня получались на бессознательном уровне, как и все знания, что хранила в себе скрытая библиотека отца. Благо проклятый источник помогал вытворять с заклинаниями много интересного. Я выследил одного наемника и напросился к нему в ученики. От него я узнал про гильдию, про все заморочки с которым мог столкнуться. Мне было восемнадцать, и я сам от себя не ожидал, что с этим человеком мы можем подружиться. Это был единственный человек, которого я впервые назвал своим другом. Несмотря на грязную работу у меня появилась стабильность, я даже хотел жениться, — он грустно усмехнулся. — Но в один из вечеров я, придя к Виктору домой, застал обоих в постели. На удивление к предательству я отнесся довольно спокойно. И я просто направился прямиком в гильдию, пора уже было начинать становиться самостоятельным мальчиком. Меня даже приняли. Благо после последней чистки протектората ребят осталось там немного и им были нужны рабочие руки. Я быстро поднялся и вышвырнул Виктора из гильдии, а потом из страны. Потом я уже узнал, что они с Анной все-таки поженились и перебрались во Фландрию, что он поступил в протекторат, как же я тогда смеялся. Я забыл о них и если бы не стечение обстоятельств, то даже и не вспомнил бы. Я проработал год, а потом поступил заказ. На своего любимого сводного брата и шлюху, из-за которой умерла моя мать. Все прошло тихо. Одно из самых простых дел. Еще бы. Свое родное поместье я знал, как никто другой. После этого я понял, что большей мразью мне уже не стать, и попытался свести счеты с жизнью в каком-то занюханном пруду на окраине Хавьера. Просто вскрыл себе вены.

Раздался еле слышный плеск весел приближающейся лодки. А я все еще не мог понять, как выдернуть его отсюда. Я как священник, которому изливают душу в последние мгновения своей жизни. Я был не против. Никто и никогда не мог похвастаться, что знает историю жизни Реггана, но сейчас мне было не до этого. Выслушав его, я смог бы, наконец-то, понять, что нам делать дальше, но времени практически не осталось.

— Регган.

— Меня тогда вытащил Милтон. Я понятия не имею, что он делал в этом отстойнике, а сам он никогда не признавался. Я выполнял небольшие поручения для него, выполнял заказы. Для меня это было обыденностью и обычной работой. В конечно итоге ясам не заметил, как стал главой гильдии. Меня боятся в определенных кругах, меня ненавидят в еще больших. Все видят во мне только исполнителя без сострадания и мозгов. Но это не так. Когда в моей жизни наступает определенный поворот и кажется, что вот-вот все поменяется, все заканчивается всегда одним и тем же: меня оставляют одного. Я не хочу больше так. Я тебе благодарен за тот год, что ты мне подарил. Но я знаю, чем все закончится.

Лодка подплыла, и Харон опустил весло на берег. Регган встал.

— Спасибо, Дей.

— Регган… — я отчаялся.

— Передай ей, что с этой тварью меня ничего кроме взаимной ненависти не связывает. Я не спал с ней и никогда бы не подумал о том, чтобы изменить девушке, на которой хотел жениться. Пусть хоть какие-то приятные воспоминания останутся обо мне.

— Регган… — я опустил руки.

— Деймос! — ко мне быстрым шагом подошел Эдуард и без замаха отвесил такую пощечину, что я не удержался на ногах и полетел головой прямо в Стикс.

— Так, давай греби отсюда, тут ошибка произошла, — Харона долго уговаривать было не нужно. Уплывал он гораздо бойче, чем плыл сюда. Все-таки принц крови — это не последний из оставшихся. За Гранью он чувствует себя гораздо увереннее меня.

Меня схватили за шкирку и как котенка вышвырнули на берег.

— Ты, кретин малолетний! Ты какого гребанного хрена устроил? — зарычал плохо контролирующий себя Эд. Его глаза сверкнули желтым, ой, мама, да он же сейчас перекинется в Гвэйна. — Ты хоть понимаешь, что если бы не справился, то потерял бы не только жизнь?! И ради кого? Ради щенка, который настолько увяз в собственном комплексе неполноценности, что никогда этого не оценит?!

— Но я справился, — тихо ответил я, отплевывая горчащую воду.

— С чем он справился? — Регган, нахмурившись, переводил взгляд с него на меня. — С чем ты справился, Дей?

— Хватит! Потом наговоритесь, — Эдуард схватил Реггана за руку и дернул на себя. А я резко открыл глаза.

Очнулся я в центре затухающей пентаграммы. Слабость была такая, что я не мог с первого раза подняться. Эдуард возвышался надо мною, нахмурившись и скрестив руки на груди.

— Запомни, раз и навсегда. Когда ты переходишь Грань, никогда, никого не упрашивай. Ты приказываешь — он подчиняется. Все. Десять секунд, и ты дома. Чем больше ты находишься там вместе с тем, кто умер, тем меньше шанс самому вернуться. Ты чем вообще думал? Реггана уговорить пожить? Да я тебя умоляю! Это всё равно, что мазохиста уговаривать не тащиться от боли.

Я поднялся на ноги, осматриваясь. Дверь в палату была выбита, но кроме нас троих в комнате никого не было.

— Я запретил, — всё еще, хмурясь, пояснил Эд. Ну конечно, кто посмел бы ослушаться. — Что ты сделал? — спросил он требовательно.

— Ввел Реггана в Семью, — я сполз на пол. Ничего не хочу, только спать.

— Ты что сделал? — на Эда было интересно смотреть, особенно на то, как тот ловит отвисшую челюсть. — Так, мне нужно это переварить, а для этого мне нужна компания и много выпивки.

— Он очнется?

— Я не знаю. Нужно время. Душу в тело вернуть — это не щелчком пальцев свет зажечь, — и Эдуард вышел, оставив меня с телом Реггана наедине.

Я сидел, прислонясь к стене затылком, и просто смотрел на бездыханное тело. Наверное, я задремал, потому что только в последний момент смог сгруппироваться и не проломить себе голову об штырь, торчащий из стены, когда обычным выбросом силы меня туда подбросило и швырнуло вниз. Головой и спиной я ударился прилично. Стекла разбились вдребезги, предметы по комнате разлетелись в хаотичном беспорядке.

Приподняв голову, я увидел, что Регган сидит на кровати и боится пошевелиться. Боли быть не должно, но он явно не понимал, что случилось с его источником и почему его силы так резко увеличились.

Внезапно его взгляд остановился на мне. Он смотрел на меня довольно долго, а потом тихо произнес, еле шевеля потрескавшимися губами.

— Дей, что ты сделал? — не дожидаясь ответа, он протянул руку к своей голове и коснулся правого виска. — У тебя здесь…

Я повел в воздухе рукой, и мрачно рассмотрел себя в образовавшемся зеркале. В общем-то, ничего не изменилось, кроме одной казалось бы незначительной детали — мой правый висок украшала четко видимая на фоне иссиня-черных волос седая прядь.