Пройденный путь

Глава 32

Я вошел в комнату, примыкающую к допросной. Остановившись возле стекла, через которое было видно то, что творилось по ту сторону, я несколько минут наблюдал за Регганом, который мерил шагами небольшую комнату, периодически останавливаясь и прижимая руку к животу. Вид у него был, мягко говоря, ошарашенный. Видимо пытается осознать, что скоро станет отцом. Только бы у него хватило ума на родах не присутствовать. Еще одного такого потрясения я не выдержу.

Дверь начала открываться, и Регган стремительно, одним прыжком очутился на стуле, спиной ко мне. Сейчас я видел только его затылок.

Мрачный Соквель втащил в комнату Анну и буквально швырнул ее на стул. Выражение лица у него было, конечно… Видимо имели их всех вдумчиво и без вазелина.

Дэн вышел и закрыл за собой дверь. Щелкнул замок, и Регган остался с Анной наедине.

Дверь в комнату открылась, и рядом со мной пристроился Дэн, скрестив руки на груди.

— Вам сильно досталось? — тихо спросил я.

— Ну-у-у, — протянул он, — знаешь, бывало и хуже. Но что уж тут говорить, мы сами облажались. Андре до сих пор продирают.

— А его-то за что?

— Брайан его непосредственный подчиненный, — Дэн поморщился, глядя через стекло на Анну. — Я только одного не пойму, что он в ней нашел?

— На вкус и цвет, как говорится, — я пожал плечами. Почему-то мне в голову не приходило оценивать МакГини с этой стороны.

— Она ему ничего не скажет, — уверенно произнес Соквель. — Мы с Залманом пытались ее разговорить, но… У нее неплохая подготовка, и она готова к боли, если бы дело дошло до пыток, а морально ей давить не на что: ни ребенка, ни котенка, даже любовник и то бывший, от которого она сама с удовольствием ремней бы нарезала.

— Эван сумел, — я вполуха слушал, о чем говорят в допросной. Пока не происходило ничего интересного. Анна, увидев Реггана, заметно расслабилась и снова начала борзеть. А когда ее сюда втащили, ее вид был не слишком уверенный.

— Эван в совершенстве владеет своим телом, а для этого ему пришлось изучить анатомию и физиологию человека на космическом уровне. Ну а мы ребята попроще, мы на такие вершины не замахиваемся.

— Да, он сегодня продемонстрировал свое знание человеческой физиологии, — я невольно содрогнулся, вспоминая Трейна, испытывающего сильную непрекращающуюся боль в то время, когда к нему пальцем никто не дотрагивался.

— Это того ушлепка, из-за которого мы сегодня огребли, Эван допрашивал?

— Да его.

— Ну и хорошо, больше он выеживаться поостережется. Да и не трогал его Эван почти, так припугнул. Это чучело на своих двоих в камеру пришло, и без протекшей крыши, так что… — я быстро взглянул на Дэна. Именно сейчас до меня в полной мере дошло, о чем говорил сегодня, все это произошло сегодня, Эван, когда откровенничал про меня. Они действительно старались не подпускать меня близко к самым отвратительным моментам жизни. И не то, чтобы я был этим фактом недоволен.

— Дэн, из-за чего Залман пришел к «волкам», если это не секрет? У него же была высокооплачиваемая и не слишком пыльная работа…

— Видел бы нас сейчас кто, два мужика сидят и сплетничают, — Дэн покачал головой. — Нет, Дей, это не секрет. Залман был начальником охраны президента Армении, — я присвистнул, а Дэн кивнул. Ничего себе. И что же его из секретной службы на вольные хлеба понесло, да еще и попотеть пришлось изрядно. — Президент был уже дядечка в возрасте, а вот жена у него была, у-ух. Бывшая модель, младше мужа на двадцать восемь лет. Ну а Залман у нас красавец мужчина… дальше продолжать?

— Не надо, и так все ясно, — я взлохматил волосы. — Обалдеть. — Внезапно во мне разыгралось про жуткое любопытство. — А он ее, ну…

— Не колется, гад, — сокрушенно покачал головой Дэн. — Но по тому, что ему пришлось сматывать удочки и бежать из страны, иначе ему был бы организован образцово-показательный несчастный случай, то…

— Что вы здесь делаете? — Эван ворвался в нашу комнату и смерил взглядом Соквеля, очень медленно, словно стружку снимал. — Могу я узнать, Соквель, а почему ты находишься здесь, а не возле двери в допросную?

— Виноват, господин полковник, — Дэн вытянулся перед командиром. — Разрешите вернуться на пост?

— Вольно, возвращайся.

— Есть, сэр, — и, лихо отсалютовав Эвану, Дэн вымелся из комнаты. Мда, видимо «волков» знатно пропесочили, напомнив, что здесь не санаторий для отдыха офицеров в отставке.

— Что происходит? — Эван занял место Соквеля рядом со мной, нахмурившись глядя на происходящее в допросной. Он стоял, скрестив руки на груди, настроение у полковника балансировало на минусовой отметке.

— Пока ничего, — я перевел взгляд на Реггана, который в это время поведал Анне о гибели Виктора, на что она пожала плечами и равнодушно сообщила, что все там будем. — Что тебе удалось выяснить? — Осторожно спросил я, намекая на прокол его людей.

— Раздолбайство, — коротко ответил Эван. — Все уже улажено. Этот недоумок решил пофлиртовать на посту, в итоге на охраняемую территорию проник неизвестный и потенциально опасный тип. Как ты думаешь, что именно я сейчас чувствую, и что в итоге сделаю с этим кретином, а также с его командиром? Расслабились на довольно спокойной работе, уроды. Ничего, я их быстро в норму приведу.

— Надеюсь, никто сильно не пострадал?

— Ты за кого меня принимаешь? — он повернулся ко мне и удивленно вскинул брови. От удивления даже часть его волшебного настроения улучшилась.

— Ну как тебе сказать, — пробормотал я, жалея, что не прикусил вовремя язык. От потребности отвечать меня спас Регган, который решил, что время все-таки поджимает и приступил, наконец, к непосредственному допросу.

— На кого ты работаешь, любовь моя? — он проговорил это настолько мягко, что я невольно отшатнулся от окна.

— На человека, — Анна слегка наклонила голову и улыбнулась. — На мужчину, если уж быть совсем точной.

— И как этого мужчину зовут?

— Фи, зачем тебе такие пошлые подробности? — Анна провела кончиком языка по сухим губам. — Знаешь, Регган, мне так одиноко в этой камере. А ведь нас так учили, так готовили к ужасам заключения и плена. Особенно, говорили мои учителя, тяжело в таких ситуациях приходится женщинам и нужно быть готовой к повышенному вниманию мужчин. И что же? Меня бросили в камеру в одной из самых страшных организаций, по слухам, дорогой, как оказалось, только по слухам, и ничего. Вся охрана на меня смотрела как на кусок чего-то малоаппетитного, а не как на привлекательную женщину. Для твоего молоденького начальника — я была бесполой… Хм, а он у вас не… ну… не нетрадиционно ориентированный? Вокруг столько привлекательных мужчин, а на женщин он внимания не обращает. А может он к тебе неравнодушен? Вытащил из грязи, отмыл, отчистил, дал должность, большую должность, а за что? Только красивые глаза и приходят на ум.

— Какая интересная идея, надо ее обдумать, — Регган на секунду замолчал, а я пожалел, что не видел его лица. — Так что насчет имени твоего босса?

— А может брезговали после тебя ко мне прикасаться? Эта мысль только что пришла мне на ум, и она имеет под собой веские основания. Мне было тоже не слишком приятно проводить с тобой вечера, но что не сделаешь ради страны.

— Ты в слове деньги сделала столько ошибок, дорогая, что я даже не знаю, научили ли тебя хотя бы читать. Так кто твой босс, который привил тебе столько патриотизма? Раньше ты этой болезнью не страдала, — в голосе Рега начали проскальзывать холодные нотки, поврежденная рука непроизвольно дернулась, что заметила Анна, тихо рассмеявшись.

— Регган, ты совершенно не умеешь уговаривать женщин. Интересно, а свою жену ты чем привлек? Или поступил как истинный сын своего отца — дубинкой по голове и в койку? Пока в себя пришла, уже понесла твоего ублюдка, и куда девочке было деваться? Только замуж, чтобы хотя бы законнорожденным родился… — и тут Регган не сдержался, перегнувшись через стол, он отвесил ей сильную пощечину. Голова Анны мотнулась, а из носа потекла кровь. Сплюнув сгусток крови на пол, она подняла взгляд и рассмеялась. — Ну вот, я же говорила. Ты способен только силой брать, ни одна женщина не пойдет за тобой добровольно, ты…

— Кто твой босс? — голос Реггана потерял все те немногочисленные эмоции, которые до этого в нем прослеживались. Вот дрянь, умудрилось найти его болевую точку и омрачить такую радостную весть, что он скоро станет отцом. Ну почему ты так введешься, Регган? Я покосился на Эвана.

— Он не профессионал, Дей, — вздохнул полковник. — Он наемный убийца. Его учили убивать, а правильно вести допрос… в этом деле есть свои тонкости. Ванда эти тонкости знает, но у нее сейчас настроение скачет от веселого смеха до горьких слез за полминуты. Тем более, конкретно на этом допросе замешаны личные отношения между ними, и болевые точки каждого они знают лучше, чем кто-либо другой. А личные отношения не допустимы в таком деле, тебе ли не знать. Она, правда, беременна? Эта дрянь правду говорит?

— Да.

— Тогда это многое объясняет. Ее нужно отстранить от оперативной работы. Ванда носит ребенка эфирита, что само по себе небезопасно. Ее нельзя подвергать лишним нагрузкам.

— Уже отстранил, — я не смотрел на Эвана. Почему-то эта мысль, что Ванда может пострадать, нося ребенка Реггана, даже не приходила мне в голову. Завтра же прикажу Морис запереть ее в больничном отсеке и не выпускать, пока не убедимся, что все нормально.

— Кто твой босс? — повторил вопрос, который Анна проигнорировала, Регган.

— А ты попроси повежливей, Рег. Ну же, мы могли бы с тобой неплохо покувыркаться. Я так давно без мужчины, что даже ты бы подошел. Ведь твой мальчик-начальник на нас сейчас смотрит? — и она помахала рукой своему отражению в зеркале. — Давай покажем ему, что мужчина должен делать с женщиной. Может он проникнется и решит к нам присоединиться? Он такой красивый, а его татуировка, м-м-м, — она закатила глаза и снова провела кончиком языка по губам. — А когда он злится, от него так фонит Силой… Это так сексуально.

— Я ему обязательно передам, что ты его хочешь, а теперь, будь хорошей девочкой скажи, кто твой босс? — в голосе Рега появились стальные нотки.

— Почему она постоянно давит Рега на секс? — я покосился на Эвана.

— Потому что это его больная тема, и она об этом знает.

— Рег, я просила тебя, повежливей.

— Кто твой босс, сука? Так достаточно вежливо?

— А знаешь, ведь ты переживаешь смерть Виктора, — она внимательно на него посмотрела. — И тебя даже не трогает, что он трахал твою невесту когда-то. А ты знаешь, что где-то за месяц до того, как ты приехал убивать этого плохиша Реттингтона мы побывали с Виктором и тем убожеством, которое у нас занимает пост президента, на одном приеме. Все было торжественно и блестяще. Твой начальничек уже тогда произвел впечатление, вот только он оказался женат, такая жалость, но все равно я не сбрасываю со счетов того, что плохие мальчики вроде тебя ему нравятся. Виктор тогда обратил внимание на Ванду Грей, она ему понравилась. Ты замечал, что вам нравятся одни и те же женщины? Тебя я, кстати, на приеме не заметила, не взяли с собой? Не заслужил, бедняжечка, — просюсюкала она. — Это я к чему, а ты уверен, что ребенок, которого носит твоя шлюшка — твой? Может быть, Виктор и здесь тебя опередил? Я даже почти в этом уверена, когда она так мило беседовала со мной, я обратила внимание на ее положение, а мужчина, который был с ней ночью, явно был не тобой, ты же знаешь, мы эмпатики можем такое чувствовать, — и она ослепительно улыбнулась, что смотрелось жутко на ее перемазанном кровью лице.

Мы не успели вмешаться. Не сговариваясь, мы с Эваном выскочили из комнаты, когда Регган медленно поднялся со своего стула, а в руках у него сверкнул нож.

Когда мы ворвались в допросную, Регган спокойно вытирал нож, использовав для этого подол рубашки Анна. Ее голова упала на грудь, Гволхмэй перерезал ей шею.

— Ты что натворил, придурок?! — заорал я, хватаясь за голову. — Мы же так и не узнали имени нанимателя!

— Ничего, у нас есть еще Салазар, а эта дрянь никогда не могла держать язык за зубами, — холодно ответил Регган. — Что с Салазаром?

— А что с Салазаром? — я немного удивился его вопросу, пытаясь немного успокоиться, бросая взгляд на Анну. — Сомневаюсь, что он может сказать больше, чем она. — Я кивнул на тело девушки, которое Соквель накрыл белой тряпкой и открыл дверь шире, пропуская ребят с носилками внутрь.

— Нет, он знает достаточно, причем гораздо больше, чем она, — скривился Регган. — Это он ее «нанял» для контроля исполнения Реттингтона и потом слежку за мной.

— С чего ты взял? — я нахмурился.

— Птичка на хвосте принесла, не только во фландрийской клоаке у вас есть дятлы, некоторые отчитываются своему новому, сука, главе, — он так громко скрипнул зубами, показывая, что это его совсем не радует. Прогресс, что могу сказать.

— Ну теперь он никто и просто неучтенный наемник, который проник на территорию другой страны даже без ведома своего Главы, — я усмехнулся, а Рег непроизвольно тряхнул рукой. Правильно, мучайся теперь, пока не дойдешь до того момента, чтобы просить у Эда помощи. — Слишком банально его использовали. Все-таки интеллектом ваша братия особо не блещет.

— Хочу поговорить с ним, как начальник с подчиненным, так сказать. Без рукоприкладства, — уточнил он. — Не получится, делайте с ним что хотите. — Его пробил приступообразный кашель, на лбу выступила испарина. М-да. Работничек. Он вытащил переданный Морис бутылек с лекарством и выпил еще одну таблетку.

— Не много ли?

— Не много, — он выдохнул и смог выпрямиться. Желание запереть его где-нибудь хотя бы до того момента, когда его перестанет трясти при обычной нагрузке, например, при медленной ходьбе, я запихнул обратно вместе с усталостью и гневом, прекрасно понимая, что это собрание без него не состоится, как живого действующего представителя своего чертова Рода. Ладно, посмотрим. Постояв немного с закрытыми глазами, он сделал осторожный шаг и, выдохнув, подошел к выходу. — Ты со мной?

— Конечно, чтобы ты в очередной раз что-нибудь забыл доложить? Или подался на очередную провокацию? Мы не можем себе сейчас позволить такую роскошь. И я сам не знаю, почему ведусь на твои просьбы, учитывая, настолько грязное исполнение. Возможно за красивые глаза.

Регган немного постоял, глядя мимо меня и подошел к Эвану, который все это время стоял возле стены, скрестив руки на груди. Он тихо что-то сказал полковнику, на что тот нахмурился и потом кивнул. Регган вышел, оставив дверь все так же раскрытой на всю ширину.

— Что он тебе сказал? — спросил я Эвана. Больше не потерплю никаких недомолвок. Особенно сегодня.

— Попросил помощи. Связаться с фладрийцами и передать им нового главного, потому что Регган играться с уголовниками не намерен, даже если останется без работы и твоего покровительства.

Я выдохнул. Я даже не подозревал, что одно событие в жизни человека может так кардинально поменять его взгляд на вещи и мировоззрение в целом.

Одобрив эту маленькую операцию, с сожалением отмечая, что мои полномочия не распространяются на фладрийские кучки воинственно настроенных маргиналов, я направился к изолированной камере, сделанной на манер камеры для особо буйных и провинившихся. Изначально мы запихнули Салазара туда, чтобы изолировать от Анны, а перевести обратно в общие камеры, рядом с его дружком, похоже, просто забыли распорядиться. Небольшой деморализующий фактор, как бы то ни было должен сыграть нам на руку.

Регган без меня не входил, все-таки он старается больше не провоцировать меня и соблюдать нормы и правила, либо делает вид, что соблюдает. Думает, что я в этой суматохе забыл про его увольнение. Я кивнул ему и вошел в камеру вслед за ним.

В центре комнаты на стуле сидел немного потрепанный Гаспар Салазар, как бы сказал Эван обездвиженной при помощи мягкой фиксации. Руки были связаны между собой специальной веревкой, которую невозможно было порвать и перерезать. Наши умельцы из научного отдела не просто так штаны там протирают, умудрились придумать такую штуку для нужд отдела Эвана.

Регган остановился перед заключенным буквально на долю секунды, дернул плечом и, переставив один из стульев от стены, поставил его напротив Салазара, как мне показалось, с облегчением присаживаясь. Надо бы Морис намекнуть, что ее пилюльки не действуют, нужно что-то посильнее, если такое, конечно, имеется, и желательно без смертельных побочных эффектов.

— Я смотрю, ты умудрился выжить, — усмехнулся Гаспар, глядя на Реггана с неприязнью.

— А я смотрю, местная атмосфера поменяла твое отношение ко мне от бедного обманутого друга, до, ну не знаю даже, врага? Или я сильно преувеличил? — небрежно бросил Гволхмэй.

— Смотрю, для тебя теперь выделили элитное сопровождение, — он кивнул на меня. Я никак не отреагировал, не мешая Реггану.

— Да нет, — Рег откинулся на спинку, прижимая руку к животу, что не укрылось от Салазара. — Это на случай, если я растрогаюсь и поведусь снова на твои слова, или меня накроет, как только что с Анной. В общем, хватит тянуть кота за хвост. Расскажи мне все, что произошло на самом деле и возможно, возможно, хотя бы ты останешься жив, доживая свой век где-нибудь на рудниках, вымаливая прощение у моей страны.

— Хм, а как ты себя чувствуешь? Что-то ты немного бледен…

— Гаспар, не играй со мной, — прошипел Рег, наклоняясь к нему. — Если покушение на меня и тщательно спланированную подставу я проглочу при определенных обстоятельствах, то покушение на свою жену и ребенка я просто так оставить не смогу.

— Человеку, который занимается такой работой, как ты, вообще нельзя заводить семью, — скривился Салазар и более расслабленно и несколько брезгливо посмотрел на Реггана. — Человек теряет форму, становится мягким и самое главное, уязвимым.

— Тебе виднее, — Рег поднялся и встал перед фландрийским наемником. Теперь у него было преимущество, он был выше, а это немного деморализовало. — Знаешь, в чем твой прокол? Единственный. Маленький и совсем не заметный, который сыграл с тобой злую шутку. Ты сейчас — никто.

Он отвернулся от него и посмотрел на свою руку, которая заметно дрожала. Немного постояв о чем-то размышляя, он снова повернулся к Салазару, который задумчиво рассматривал что-то позади Гволхмэя.

— Так и будем молчать или поделишься своими размышлениями? — немного дерзко осведомился фландриец.

— Да мне без разницы, мне торопиться некуда, — Регган усмехнулся и начал медленно ходить вокруг Салазара, заставляя того нервничать и крутить головой, не выпуская Гволхмэя из вида. — Но знаешь, мне это надоело. Меня достала ваша игра, твоя страна, вы все вместе взятые. Я не буду с тобой церемониться и слушать бесконечные отмазки, отговорки и вранье. Я знаю тебя и знаю зачем ты влез в это дело. Тебе предложили мое место. Место в Гильдии и Совете. Ведь это так приятно сидеть за столом с остальными главами и не чувствовать себя полным дерьмом, потому что здесь, в Шории, нет четкого иерархического разделения. Ты всегда любил власть и так ты меня отблагодарил, когда я помог тебе занять высокое место, гораздо выше, чем ты мог себе позволить. Это тоже была часть вашего плана? Или просто фортануло, что я сцепился с Даниэльсоном, когда он отказал мне в разрешении? Сегодня все много говорят, складывается такое чувство, что сегодня день откровений. Я тоже немного поговорю, если ты не против. Хотя куда тебе деваться, будешь сидеть и слушать. — Он, наконец, перестал наматывать возле наемника круги и сел напротив него. Я нахмурился, не понимая, чего хочет Регган добиться, но решил пока не вмешиваться и оставить все, как есть, ножом пока не машет и ладно. — Я не могу понять только одного: зачем ты прибег к ритуалу Слияния, если ты знал, что Ванда носит моего ребенка, я скажу больше, ребенка истинного рода Гволхмэй?

— Я тебя не понимаю, — нахмурился фландрийский киллер, так же, как и я, не понимая, что происходит с Регом. Я ожидал чего угодно: пыток, допроса с пристрастием, что он просто его пристрелит на месте, не слушая никаких моих доводов, но только не разговора.

— Ты в курсе, что ритуал Служения и Слияния — это не просто страховка и ответственность, это контроль. Контроль того, кто создал эти чертовы Гильдии. А ты знаешь, кто стоял над Гильдией убийц изначально? Ответь мне, Салазар. Ты это знаешь? Мы так близки территориально, что мои хреновы потомки не могли пройти мимо страны, которую ты представляешь. Ты знаешь, они были очень изобретательны, жизнь заставила. И свою неуемную энергию они никогда не направляли в доброе и вечное. До недавнего времени, лет за двести до сегодняшних событий, во главе убийц всегда стоял представитель Рода. Все пошло по наклонной, когда эта хренова Ассамблея приняла решение разделить аристократию и организованную преступность и запретили представителям родов принимать хоть какое-либо участие в преступных делах, и любое тесное с ними сотрудничество стало караться смертной казнью? Скрепя сердце мои родичи отошли от всего этого. Но есть один маленький нюанс: все ритуалы, которые используются по сей день, кодекс, который используется по сей день, и все меры воздействия, которые приняты по сей день, придумали они. Кто вообще надоумил тебя сделать это? Не отвечай, если бы ты спросил совета Тэйриса, он бы убил тебя, только подумай ты об этом. Думал, что я, как аристократ, попаду под этот закон, и меня повесят в центре площади в Освальце? Я тебя немного огорчу, я не глава рода Гволхмэй и имею к нему лишь косвенное отношение, поэтому ваши власть имущие могут только утереться. Единственный, кто является полноправным членом рода это мой еще не рожденный ребенок и его мать, а я являюсь просто мужем и дееспособным представителем. Просто консортом ничего большего. Промашка вышла, Гаспар. Я никогда не пользовался родовыми примочками, хотя мог. Это… низко. Но сейчас я не хочу ничего. Я просто хочу, чтобы все это закончилось. И заклинание Правды, вшитое в магическое плетения связи между Главой и его членами, дает поразительный результат. Но я не хочу его применять, Гаспар, — с каждым словом Регган говорил все тише, а в конце я уже вовсю напрягал слух, чтобы расслышать его слова. Как интересно получается. Смертная казнь за вмешательства аристократии в незаконные дела Гильдий. Сомневаюсь, ох как сомневаюсь, что это сборище по интересам зажравшихся снобов смогло это все организовать. И очень сомневаюсь, что кто-то этот закон выполняет, потому что, если бы это было так — Регган уже бы висел, повешенный где-то на континенте. Ведь, когда он стал главой Гильдии, он еще был Гволхмэем, без каких-либо вариантов. Если они вспомнили для своих делишек об одном древнем законе, что мешает мне поднять закон поновее?

— Ты хочешь меня запугать? — усмехнулся Салазар.

— Нет, я просто хочу поговорить. Сегодня слишком много всего произошло. Слишком много вылилось крови. Было слишком много боли и пыток, чтобы действовать так из раза в раз.

— Да, когда мне сказали, что ты изменился, я и не поверил. Когда тебя это останавливало, а, Гволхмэй? Решил искупить свои грехи? Только этого никогда не произойдет. Да, я согласился участвовать во всем этом. Но не ради места, власти и чего ты еще там себе напридумывал, а, чтобы, наконец, стереть твою самодовольную улыбку с твоей смазливой морды, — прошипел сквозь зубы фландриец.

— Жаль, а я думал, мы сможем договориться. — Регган откинулся на спинку. Я отошел от двери к стене, сбоку от них, чтобы видеть лицо Рега. Он смотрел на Салазара холодными глазами, пристально и не мигая. Этот оценивающий, ничего не выражающий взгляд привел в некоторое замешательство оппонента, который немного поумерил пыл и отвернулся от него.

— Вы проиграли. Проиграли, только потому, что приплели в это дело личные мотивы. Проиграли, потому что вы не можете просчитать очевидное. Что тебе мешало убить меня сразу, как только вы появились на вашем празднике жизни? Это было бы так легко и просто. Но ты повелся на очередную байку про то, что я изменился и я не тот Регган Гволхмэй, которого ты знал, а козла отпущения терять не захотелось, ведь вы так старались, я даже медаль вам выпишу за проделанную работу, только посмертно. Отчасти ты был прав. Я изменился. Я хотел измениться. И у меня практически получилось. Но ты и твои сообщники откатили мою жизнь на два года назад, тогда, когда я озлобленный на весь мир хотел только одного: чтобы меня оставили в покое. Подставив меня, вы вернули меня с небес на землю, где я не мог бы быть обычным и нормальным человеком. Благодаря тебе мне напомнили, кто я есть на самом деле и какое место занимаю в этом обществе, там, где-то на дне, в том сраном мотеле, без права голоса и действия, предварительно макнув лицом в грязь, чтобы было неповадно больше мечтать. Вы сделали все, чтобы я стал тем самым Регганом Гволхмэем, который поднялся в девятнадцать лет сам на ту вершину о которой ты мечтаешь, и которая никогда не была мне нужна. Но только там меня на какое время просто оставили в покое. Моими же руками ты убил человека, который дал веру в этот гребаный мир ничего не понимающему пацану, что даже таким отморозкам, озлобленным, не имеющим ни цели, ни мотива для своего существования есть место на этой вонючей земле. Из этого дерьма, в котором мы с тобой плаваем, наслаждаясь ароматами, нельзя выбраться. Но он смог. И это было мотивацией продолжать существовать, выискивая тот проводник, который поможет выбраться и начать уважать себя. Ударом ли было, что меня наивного пацана обманули? Да. Но это было не существенно. Баба, которую мне навязали — это не та причина, из-за которой я престал бы его уважать и восхищаться им. Он смог бросить это все и просто нормально жить. Я мечтал когда-нибудь выбраться, как он, и когда у меня, наконец, начало что-то получаться, вы подставляете меня и рушите все, что я собирал по крупицам. Ты думаешь после этого я стану церемониться с тобой? Я избавился от Анны, когда она начала перегибать палку. — Он сделал паузу, глядя на расширяющиеся глаза фландрийского наемника. — Ты молчишь, потому что понимаешь, что будет после того, как я закончу. Ты видишь это по моим глазам и тебе становится страшно. Но ты не знаешь, что такое страх. Страх — это даже подумать о том, что из-за тебя самого ты можешь потерять единственного человека, который тебя ждет, единственного, как оказалось, который тебе верит, и даже, наверное, любит. Возможно, это скоро пройдет, и она уйдет, но сейчас этот человек жив и верит мне и в меня. А ты наставил на нее мой же пистолет. — А такого я не помню, видимо Реггана действительно заносит, и он начинает подменять понятия. Причем по нему видно, что он сам верит в то, что говорит. — Гаспар, вы разбудили то, что я прятал всю жизнь, сегодня вы разбудили всех демонов, которых привили в мою сраную семью чертовы Фолты. Я не совершенен, возможно я даже стал слабее, но во мне изменилось одно: мне плевать на людей, на всех вас вместе взятых. Если раньше я задумывался о правильности того или иного поступка, прося у своего Бога прощение, то теперь мне все равно. Если для того, чтобы ты мне рассказал все, что знаешь, мне придется пропустить тебя через мясорубку, через которую недавно меня пропустил собственный отец, то я сделаю это и даже не поинтересуюсь о твоем самочувствии. Мы будем дальше продолжать играть в игры, теряя время, или уже начнешь петь веселые песни во благо Шории?

Я молчал. Я не просто находился в недоумении, я находился в полном ужасе от слов, которые были направлены кому угодно, но только не Гаспару Салазару. Эти слова были направлены мне, просто я сомневался, что он мог когда-нибудь сказать мне это в лицо. Я знал, что он больно воспримет мои подозрения в свой адрес, но я не знал, что это ранит его настолько глубоко. Я не мог поступить иначе. Просто не мог.

— Регган, время, — решил я его немного поторопить, после нескольких минут колебаний. Он кивнул, не взглянув на меня, продолжая держать фландрийца в напряжении.

— Я пытался, — он не сказал ни слова, но я увидел, как две нити возле запястья снова переплелись между собой, излучая приятное свечение. В то же время Гаспар дернулся и закашлялся. — Какая твоя основная цель, Салазар?

— Поцеловать тебя в задницу, — оскалился он и тряхнул головой, недоуменно оглядываясь.

— Ух как грубо, но ответ не правильный. Вот тебе и не обдуманные клятвы, Гаспар. Ты хоть раз думал о том, почему в Гильдию запрещено включать магов? Потому что обычный человек не может сопротивляться и вытрясти этот туман, который постепенно окутывает твой мозг. Так какая твоя основная цель?

— Ликвидировать Анну и тебя, — он снова тряхнул головой и недоуменно посмотрел на меня. Я пожал плечами. Понятия не имею, что он делает с тобой, а разбираться в этом я не хотел, все еще обдумывая эмоциональную речь Реггана. То, что эта штука не смертельно опасна я видел, поэтому не лез.

— А мне нравится ход твоих мыслей, — Регган встал и снова приложил руку к своему боку. Посмотрев на чистую руку, он удовлетворенно кивнул. — Только не думай, что это будет длиться долго. Ты быстро сломаешься и перестанешь мне врать. Это покажется тебе мягким, но я не хочу прибегать к пыткам, Гаспар. Это обыденно и мне это надоело, по крайней мере, сегодня. Кроме того, мне сегодня явно продемонстрировали, что в пытках я так, профан, в этом здании найдутся люди попрофессиональнее. Кто тебя нанял?

— Тейрис Гволхмэй, — проговорив это, он закричал и, закрыв глаза, на секунду отключился. Но потом встрепенулся и придя в себя, снова посмотрел на меня стекленеющим взглядом.

— Становится все интереснее с каждым вопросом, — улыбнулся Регган и снова сел на стул. — Гаспар, я к тебе даже не прикасаюсь пальцем. Ты все сделал сам своими ручками. — Кто действительно заключил с тобой контракт на меня, мою жену и Дефоссе.

На этот раз Салазар не спешил с ответом.

— Август Нильсон, — тихим монотонным голосом протянул он, полностью подчинившись древнему родовому проклятью.

— Глава Рода Нильсонов? — я повернулся к Реггану, тот утвердительно кивнул. Один из пяти богатейших людей нашей страны. — Он входит в это тайное общество пятнадцати дегенератов?

— Еще бы. Его Род его и создавал. Кому Хранитель передал книгу? — он снова обратился к Салазару, тот удивленно поднял бровь, услышав вопрос.

— Не знаю.

— Кто еще из сотрудников СБ замешан в заговоре, — быстро перешел к следующему вопросу Регган, я только усмехнулся, видимо, действие заклинания было не длительным.

— Я не знаю. — Решил попытать удачу Гаспар, начав сопротивляться.

— Повторяю для особо тупых, кто еще из сотрудников СБ замешан в заговоре, — я поежился.

— Вампирша, механик гаража, я не знаю его имени, кто-то из вашего научного отдела и кто-то из следственного. Это все, о ком я знаю, — снова ровно ответил фландриец.

— Кто подменял меня на Совете? — хотя я знал, что Салазар лукавит, пытаясь обмануть заклинание, не называя имен. Регган это видел тоже, но принял его ответ.

— Джо Кэмел, — я уставился на Салазара, но видел, только блестящие глаза. Нет, не врет, не на этот раз.

— Кто координирует вас?

— Кэмел. — Зачем было это спрашивать, если предыдущий ответ был тому прямым доказательством? Кэмел… Джо, мать его, Кэмел. Какой смышленый тип, оказывается. А как играл, как играл.

— Кто подделывал мою подпись, Гаспар? — он наклонился к наемнику так близко, глядя в глаза, что я невольно поморщился.

— Ваша вампирша, — ну это я и так знал. — И Влад Льевски, если подпись необходимо было ставить лично, магический отпечаток вплетенный в ручку, которой подписывались документы, предоставил кто-то Кэмелу из ваших умников. Я не так уже много и знаю. — Голос оставался холодным и безучастным, но Салазар смог рассмеяться в лицо Реггану. — Подставить тебя было просто, не просто было придумать, как засунуть тебя сюда, но твой начальник сделал эту работу за нас. А пластическая хирургия Фландрии просто поражает своими возможностями, — Регган отпрянул от него и прикрыл глаза. — Думаешь, только на тебя работает группа эрилей, Регган? Да о том, что твоя подружка помешана на тебе уже очень давно, не знал только дебил, только вы находились всегда по разную сторону закона. А наш эриль дал девяносто процентов, что твоя девка клюнет, довольствуясь малым. А если бы не получилось ничего с тобой, то мы бы ничего и не потеряли. Какие у меня есть парни, им бы шпионами работать, а не глотки резать. Никто его даже не заподозрил, когда он таскался по вашему защищенному от проникновения зданию. Правда игры с переодеванием его немного утомили, не мог же он общаться с курьерами, кучей сотрудников и еще парочкой людей, которые видели тебя только издалека. Жаль, что, когда вы так неосторожно начали крутить роман, уединяясь при любом удобном и не удобном случае, нам пришлось его убрать, надеюсь, твоя супруга не будет слишком по нему скучать, — взгляд Салазара начал проясняться, что говорило о том, что времени практически не оставалось. Регган поморщился, покачав головой.

— Кто тот Темный, что воскресил Тейриса?

— Я не знаю.

— Так какова твоя цель здесь?

— Встретиться с курьером, — процедил он и, наконец, смог вздохнуть полной грудью, тряхнуть головой и рассмеяться Реггану с лицо.

— Кто цель? — нахмурился Регган.

— Твоя жена.

— Кто курьер?

Наемник отрицательно покачал головой, но уже не мог сдержать крик, согнувшись пополам. Регган держал сжатым кулак, немного его поворачивая. Что он там говорил про пытки? Да у него сносить крышу начинает быстрее, чем он это замечает, когда хоть что-то может вывести его из равновесия.

— Так кто курьер? — Регган еще сильнее сжал кулак, напрягшись, как пружина. Я уже сделал шаг в сторону этой парочки, готовясь прервать Рега, но Гаспар заговорил:

— Аманда Тарис.