Пройдя много миль: современная притча о бизнесе

ГЛАВА 13 Наилучшее планирование для мышей и людей

«Каждое испытание, через которое мы проходим, безусловно, послано нам во благо. Лучше всего принимать их все и видеть в них то, чем они на самом деле являются».

Раймонд Хотивэл

В 8 часов утра мы выехали на до рогу из гравия и направились к военному административному зданию; у нас была карта и французский словарик, чтобы объяснять то, что мы хотели. Нам потребовался минимум слов, чтобы составить сообщение и передать его небритому марокканскому солдату, стоящему у центрального входа. Мы нуждались в официальном лице, рассматривающем процедуру пересечения границы. Нас, в конце концов, провели в пустой кабинет, где из мебели были только стол и два стула. На одном из стульев громоздился большой раздраженный капитан. Ответ, который мы получили, оказался совершенно бесполезным. Граница была закрыта. Временно. Не было никакой возможности пройти через оспариваемую территорию. Это было слишком опасно. Если марокканцы не застрелят нас в спину, алжирцы, вероятно, смогут обеспечить нам пулю в лицо. Он был вежливым, кратким и занятым. Мы должны были найти другой маршрут.

«Итак, это было быстро», — сказал Боб. «Что нам делать теперь?»

« Как сказал этот человек, мы должны найти другой маршрут.»

Увы! Это был один из взлетов и падений покорителей мира. Но почему складывалось впечатление, что с нами случаются только падения? Склонившись над картой в машине после шести недель терпеливого планирования, за шесть минут разрушенного мароканским бюрократическим аппаратом, мы мрачно разработали другой план.

Второй маршрут через Сахару на нашей карте пролегал через Алжир, пересекая сердце Сахары, Мали и продолжаясь вдоль реки Нигер в Даоми, к западу от Атлантического океана и, наконец, в Нигерию. Чтобы сократить этот маршрут до минимума, нам придется проехать целый ряд запущенных дорог, которые тянулись на протяжении 400 миль в восточном направлении, пересечь мороканское побережье, граничащее с Алжиром и город, называемый Фигиг. Оттуда мы должны будем повернуть на юг, чтобы пересечь пустыню и снова оказаться на пути в Нигерию.

Приезд в Агадир стоил нам четырех дней, истраченного за 600 миль пути бензина и 1/8 наших запасов. Возвращение назад в восточном направлении значило долгую тяжелую езду.

«Это дьявольски долго», сказал Джефф, сворачивая карту, так как маршрут уже был определен.

«С нашей средней скоростью мы можем быть в Алжире через 20 часов», подсчитал я. «Чем скорее мы начнем, тем раньше закончим».

«Что за чепуха», возмутился Боб. «Это значит, что машину придется снова вести всю ночь. Какой смысл в этом?».

«Мы отстаем от графика, Боб», сказал Джефф.

«Мы должны наверстать время, которое потеряли, а затем догнать время, которое мы потеряли, пока догоняли время, которое потеряли раньше.»

«Н-да, что может быть проще этого?» Джефф ослабил ремни и направил Ровер назад на основную дорогу.

Солнце уже начало обрушиваться на матерчатую крышу, создавая удушающую жару в салоне автомобиля, особенно когда он не двигался. Это был поистине долгий путь.

Через час после того, как мы миновали Агадир, мы съехали с дороги в оливковую рощу и спустились в тень, чтобы охладиться. Перенагрев происходил из-за того, что явилось следствием комбинации недостаточного контакта в системе воспламенения и перенагревания. Мы решили исправлять все одновременно.

Когда мотор остыл, мы установили набор сверхпрочных элементов, который мы купили в Гибралтаре. Они были особой разновидности, какой мы не видели раньше и каковую не сможем увидеть больше никогда. Эти удивительные элементы служат вечно, уменьшают потребления газа, сообщают автомобилю большее ускорение и способствуют его быстрому охлаждению.

Но сейчас был полдень. Солнце было настолько интенсивным, что палило воздух даже в тени, убеждая нас в том, что езда сейчас плохая идея, и что ехать надо позже, после полудня. Это было наше первое пребывание на жаре полуденного солнца, то, что вскоре нам придется* испытывать ежедневно.

Позже днем, вскоре после того, как мы снова выехали в путь, мы проследовали мимо большого Лендровера. В нем находились две английские девушки, которых мы подвозили от парома в Тангиере четыре дня назад.

Узнавание произошло одновременно, и мы, и они остановились, чтобы поприветствовать друг друга. Они ехали от головной железнодорожной станции в Агадире в сопровождении крепкого телосложения англичанки, и были на пути в Тарродент находящийся 30 километрами дальше. Там они будут работать все лето со слепыми детьми. Они поинтересовались, не хотели ли мы последовать за ними и зайти к ним на чашку чая.

Через 40 минут мы въехали в окруженный грязной стеной город и вплотную последовали за их автомобилем через узкие тенистые улицы. Он остановился в глубине города перед большими воротами в стене, окружающей старый марокканский дом. Ворота открыл древний араб, который также и закрыл их после того, как мы вошли во внутренний двор.

Дом в форме коробки был сложен из грязевых кирпичей, окруженный маленькой лужайкой с цветами. Он имел высокие мозаичные потолки и был удивительно прохладным внутри. На другой стороне двора аккуратными рядами стояли цветущие апельсиновые деревья на ковре из пышной травы. Я не мог сдержаться, чтобы не подумать, что это было чудесное место для приюта слепых детей.

«Слепота», сказала миссис Уолтере, разливая ментоловый чай по крошечным чашкам.» Это считается проклятьем, наложенным на семью Аллахом. Если ребенок не становится зрячим к пяти годам, они полагают, что единственный путь спасения от проклятия — это покончить с ребенком».

«Вы же не имеете в виду, что семья убьет своего ребенка?»

«Не так ли?» Да, ответила она. Это в порядке вещей у арабов. Однако ребенок часто отвозится в город, где его оставляют умирать от голода и мучений.

«Определенно должен, быть какой — либо закон против такого решения вопроса,» сказал Джефф. «Есть ли какой-нибудь способ остановить это?»

«О да», ответила она. Это контролирует полиция. Большинство детей было привезено сюда благодаря постановлению полиции или после того, как они были найдены скитающимися или ужасно избитыми и оставленными умирать.

«Почему бы родителям не приносить детей сюда?» — спросил Боб.

«Мы уже шесть лет, как стараемся это поддерживать. Но они чувствуют, что это как-то противоречит их вере, и они редко так поступают.»

В это время открылась дверь со двора, и небольшая шеренга маленьких арабских детей была в спокойствии препровождена в комнату тем стариком, который открывал нам ворота. Их одежды были старыми, но аккуратными и чистыми, и их маленькие лица засияли, когда миссис Уолтере заговорила с ними на арабском. Это были мальчики и девочки в возрасте от 5 до 12 лет, и их стеклянные рассредоточенные взгляды немедленно выдавали в них слепых.

«Это Фредди», сказала мисс Уолтере, сгребая одного из маленьких мальчиков к себе в объятия. «У него было тяжелое время, пока мы его не забрали, правда, Фредди?»

Маленький мальчик, очевидно, не понял слов, но его, лицо осветила радостная улыбка, появившаяся от звука голоса.

«Его бабушка привела его к нам после того, как он был ужасно избит и оставлен диким собакам за воротами города. Мы не думали, что он выживет, но он перехитрил нас.»

Фреди подошел к нам на наши голоса и пожал каждому по очереди руку. На его лице было множество следов от недавно излеченных порезов, и одна рука была забинтована. Но даже со шрамом и пустым взглядом его лицо сияло счастьем. После того как детей провели в сад, чтобы они поиграли на траве перед обедом, мы поднялись, извинившись и, поблагодарив мисс Уолтере за чай и просветительский прием. Мы пожелали девушкам хорошего лета и убедили их в том, что сами найдем выезд из города.

После того, как покинули приют, мы некоторое время ехали в тишине, пока не вернулись на дорогу и не отправились прочь из Таподента.

«Интересно было бы узнать, каково это ехать по местам, о которых даже не слышал,» сказал Джефф, нарушая тишину. «Посмотри на тех девушек позади», сказал Джефф: «готовых провести целое лето, заботясь о неизвестных детях, во имя бескорыстной пользы».

«Что ж одна из тех вещей, о которой ты даже не слышал. Все, что мы можем прочесть в газетах, это статьи о маршах протеста и гангстерских войнах.»

«Да, это правда», сказал Джефф. «Об этом можно поразмыслить».

Позднее я узнал, что в этом мире делается много добра, но оно никогда не получает огласку, не превозносится и не вознаграждается. Многие настоящие герои и героини — обычные мужчины и женщины, которые бескорыстно ежедневно служат другим. Как написал Роберт В. Сервис: «В том радость боренья и искра веселья, чтоб людям служить, отдавая себя...»

Мы свернули с проложенной дороги на гравий, как только село солнце. Уже через два часа стало темно, и мы были безнадежно потеряны в лабиринте следов грузовиков, и то, что, казалось, было дорогой через скалистую грубую почву, на самом деле оборачивалось тупиками. Езда на всех четырех колесах выносила Ровер через развалины в 300 ярдов шириной и дальше на протоптанные тропинки и козьи дорожки.

Незадолго до 11 вечера, после многочасовой езды кругами мы сражались с проложенной гравием дорогой, когда наткнулись на знак, проинформировавший нас о том, сколь мало мы проехали в тот вечер. Получасом позже правая передняя шина Начала спускать, и мы накренились вплоть до полной остановки. Все говорило о том, что ночь будет мерзкой.

Мы столкнулись с небольшой проблемой. Из-за того, что самые дешевые шины на Гибралтаре продавались по 8 фунтов за штуку, мы не приняли во внимание тот факт, что только две наши шины были в относительно сносном состоянии. Цена в 4 фунта за самый дешевый домкрат, которую мы увидели, удержала нас от того, чтобы присоединить его к коробке с инструментами, которую мы приготовили перед отъездом. Мы также не купили гаечный ключ для подтягивания болтов. За исключением нашего запасного колеса, мы не могли бы подготовиться хуже, даже если бы предприняли ряд усилий.

Но у нас не было недостатка в воображении. Дергая туда-сюда и ворча, мы подняли передок Ровера с помощью 3-х немецких канистр, чтобы снять спущенное колесо. Пока Боб свинчивал колпак с запасного колеса, а Джефф готовил чай, я различными способами пытался раскрутить ржавые болты без специального гаечного ключа. У нас, его не было, особенно среди ночи посередине места под названием «нигде».

Нам оставалось только положиться на следующего автомобилиста и на закон дороги — на веру, с которой мы путешествовали. Это было простое, негласное взаимное соглашение, управляющее поведением водителей в менее населенных областях. Если мы видели на дороге кого-либо, имеющего трудности, мы останавливались и делали все возможное, чтобы ему помочь, и в свою очередь мы пожинали плоды оказанной нам помощи, когда у нас возникали такие проблемы, как в данный момент.

В тех поездках, которые у нас были по северной Британской Колумбии и через Северную Америку — особенно по сельской местности — мы воспринимали этот закон дороги, как ответственность за езду, такую, которая заставляет выключать фары, когда они бьют « в лицо» встречному транспорту. У нас не было сомнений в том, что в таком безлюдном месте этот закон в чести; это был только вопрос времени, когда проедет следующий автомобиль, и будут ли у водителя необходимые инструменты. Имея опыт вождения в тысячи миль, мы присоединились к негласному братству дороги. Так как мы сами всегда выполняли эти обязанности, у нас не возникло страха остаться незамеченными одним из членов сообщества.

Вода для чая начала закипать, когда в поле зрения появился первый автомобиль. Прошло полных 15 минут прежде, чем он — автобус — поднялся и затем опустился к площадке, на которой мы стояли и пили чай.

Он сделал мягкую остановку в 20 футах от нашего Ровера и осветил яркими фарами место, где мы расположились с чашками. Я подошел к двери, объяснил наши проблемы крупному водителю и спросил, имеется ли у него нужный гаечный ключ. Он кивнул, уверяя меня в том, что у него есть большая коробка с инструментами, и заглушил мотор."Повернувшись к пассажирам, он что-то сказал по-арабски и хихикнул, на что пассажиры захихикали в ответ и начали покидать свои места, выходя из автобуса по собственным-нуждам.

Пока водитель и его напарник возились с инструментами, коробку с которыми они достали из багажного отделения с другой стороны автобуса, пассажиры — все мужчины, одеты в различных стилях — высыпали из автобуса, чтобы понаблюдать.

Водитель нашел Т-образный гаечный ключ и подошел спереди к Роверу, чтобы его опробовать. Мы последовали за ним, желая заняться делом в случае, если ключ подойдет. Он подошел, но водитель и его помощник отказались от нашей помощи, в шутку настаивая на том, что сами обо всем позаботятся. В таких обстоятельствах не оставалось ничего другого, кроме как налить следующую чашку чая.

В свете задних фар Ровера и габаритных огней автобуса собрались пассажиры, которые сидели или стояли, тихо беседуя и наблюдая с выражением любопытства на лицах. Некоторые из них сидели на корточках, а трое или четверо расположились на земле в своих костюмах или просторных балахонах, скрестив ноги.

Между тем, два пожилых мужчины лежали на земле, подпирая подбородки руками, с интересом глядя на нас и шепотом переговариваясь. Они выглядели в точности как седеющие борзые, свернувшиеся у огня. Мягкое шуршание позади, вызванное возней с шиной, придавало некую таинственность умиротворенной атмосфере. Автомобили окутывала тишина и темнота ароматной летней ночи, напоминающая не подвижные воды моря, омывающие маленький остров, потоками теплого бархата. Над головой небо было усеяно крошечными звездочками, которые едва заметно светились в чернеющих небесах. Это было похоже на волшебство, которое очаровывало нас покоем, предполагающим вечность. Мы прислонились к Роверу и, не разговаривая, потягивали чай.

Волшебство развеялось со смехом водителя над немецкими канистрами, которые стали заместителями домкрата. Мы положили наши чашки, обхватили Ровер вдоль бампера, приподымая его и отпуская точно на дорогу. Водитель и пассажиры выразили восторженное одобрение и, счастливые, забрались назад в автобус.

Мы предложили водителю чашку чая, но он только усмехнулся, пожал нам руки и занял свое место за рулем. С ревом и сигналами автобус пополз прочь, набирая скорость, плавно раскачиваясь и постепенно исчезая в ночи.

Весь эпизод занял менее 10 минут от старта до финиша. Снова мы остались одни в тишине ночи, стоя у темнеющей задней дверцы Ровера с чашками чая в руках, далеко от дома.

С опытом вы поймете, что взаимопомощь один из величайших принципов гарантированного успеха и счастья в жизни. Этот принцип лежит в основе Закона Посева и Сбора Урожая и говорит о том: «Что посеешь, то и пожнешь».

В повседневной жизни мы всегда берем то, что до этого туда положили. Какой бы урожай вы не сняли сегодня, это всегда результат того, что вы посеяли вчера. И это неизбежно.

Что бы вы не делали для других, это, в конце концов, будет сделано для вас, так что всегда обращайтесь с другими так, как бы вы хотели, чтобы обращались с вами.

«На каждую силу есть контр сила. Для всего плохого находится хорошее. На каждое действие находится реакция. У каждой причины есть следствие.»

-Грейс. Спер.

Великий закон гласит: «Чем больше вы отдаете себя и своей энергии, не ожидая чего-либо взамен, тем больше возвратится вам из самых неожиданных источников и наиболее замечательными способами».

Будьте внимательны к чужым нуждам. Вознаграждение появится, следуя силе и власти универсального закона. И, в конечном счете, это никогда не кончается.