Психология чемпионов. Мышление, приводящее к победе в спорте и жизни

12. Трудитесь напряженно, но с умом

Я вырос в провинциальном Ратленде, и мне потребовалось немало времени для того, чтобы понять разницу между тем, что такое упорный труд и труд с умом. Большинство взрослых, которых я знал в детстве, напряженно работали. Они рано вставали и упорно трудились весь день. Свою работу они старались выполнять как можно лучше. Иногда они трудились в двух местах. По выходным они обычно что-то делали по дому. Здесь, как и на основной работе, они были трудолюбивы и прилежны. Из наблюдений за ними я почерпнул много полезного. Полученные от них уроки напряженного труда оказались для меня бесценными.

Я не понимал разницы между упорным трудом и трудом с умом до тех пор, пока не стал работать кедди (помощником гольфиста) в клубе в Ратленде. Вечерами по средам в этот клуб съезжались врачи, адвокаты и другие люди заметных профессий, чтобы поиграть в гольф. Я сразу же заметил, что приезжают они, как правило, на новеньких «Бьюиках», «Линкольнах» и «Кадиллаках», в то время как наши соседи в основном ездили на стареньких «Фордах» и «Шевроле». Конечно, я заметил и то, что у них было свободное время поиграть в клубе в будни, когда большинство мужчин в городе работали на мраморном карьере и литейном заводе.

Из разговоров, свидетелем которых я невольно становился, нося за игроками сумки с клюшками, я сделал вывод, что эти люди были достаточно интеллектуально развиты, хотя и ненамного развитее моего отца, дядей и родителей моих друзей. Тогда я не понимал, что именно выделило их среди других, хотя уже осознавал, что значительную роль в этом сыграло наличие у них высшего образования.

Потом, когда уже учился в аспирантуре, я встретился с Ником Томасетти. В аспирантуре у меня было достаточно свободного времени. Я использовал его часть, тренируя команду по лакроссу. Это приносило мне кое-какие деньги. Каждое утро в течение трех часов я преподавал физкультуру в начальной школе. В летний период обучал детей плаванию и теннису. Я думаю, что за всю эту работу получал не больше двух тысяч долларов, помогавших мне оплачивать обучение. Иногда было просто трудно получить с людей деньги, которые они на словах обещали мне заплатить.

Ник занимался авиацией. В течение долгого времени он работал в крупной авиастроительной фирме, занимавшейся производством авиамоторов и другого оборудования. Постижение той простой истины, что нужно трудиться с умом, началось для меня тогда, когда Ник отправился в командировку в Париж и через неделю вернулся оттуда с чеком на двадцать четыре тысячи долларов. Мне не оставалось ничего другого, кроме как с завистью узнать об этом. Ник рассказал мне, что это его комиссионные, которые он заработал, выгодно продав во Франции подержанные и отремонтированные двигатели своей компании. За одну деловую поездку Ник заработал во много раз больше, чем я получил за тяжелый преподавательский и тренерский труд.

Конечно, я не пришел тогда к выводу, что мне следует сменить профессию и заняться подержанными авиадвигателями. Но я начал лучше понимать то, что впервые постиг на полях для гольфа клуба в Ратленде. Исключительные люди умеют не только напряженно трудиться, но делают это, как Ник, еще и с умом.

Одно из больших достижений США состоит в том, что всякий, кто напряженно трудится, может выбиться в средний класс. Сегодня это несколько сложнее, чем поколение назад. Известно, что экономическое положение в стране далеко от блестящего. Сейчас человек, решивший достичь уровня жизни среднего класса, зачастую должен работать не на одной работе. Но это вполне осуществимо. В Америке есть миллионы таких людей.

Но исключительные люди часто бывают не удовлетворены перспективой оставаться где-то посередине.

Как правило, они оценивают свой успех не только в денежном выражении. И я это разделяю. Кто-то из исключительных людей может решить заняться выращиванием экологически чистых овощей и сделать свое хозяйство самодостаточным. Человек может поставить перед собой задачу выращивать самые лучшие экологические овощи в мире, и я буду восхищаться им, если ему это удастся. Исключительный человек может решиться на работу с социально не адаптированными людьми, вполне отдавая себе отчет в том, что таким образом он ограничивает свои возможности по зарабатыванию денег. На мой взгляд, это тоже замечательно. Однако большинство исключительных людей все же исходят из того, что получаемое ими материальное вознаграждение должно соотноситься с их способностями и успехом. И это мне тоже понятно.

Если вы хотите получать зарплату больше той, которую получают представители среднего класса, вам недостаточно только напряженно трудиться. Такой труд будет всего лишь самым минимальным условием для того, чтобы стать исключительным. Он гарантирует самодостаточность. Он не гарантирует, что вы обязательно победите в жизни. Но он предполагает, что по крайней мере вы сможете справиться с неудачей. Винс Ломбарди часто повторял, что в состоянии пережить поражение и даже проигрыш в сезоне, если уверен, что он сам и его команда выполнила перед собой обязательства по упорному труду в межсезонье и на тренировках, предшествовавших игре.

Но для того чтобы выбиться в верхний средний класс и выше или в ранг чемпионов и команд-победительниц, вы должны стратегически грамотно выстраивать свою работу. Вам необходимо обладать широким ви́дением окружающего мира. Вам необходимо больше верить в себя. Вам необходимо генерировать идеи, которые помогали бы вам в напряженном труде. Вам нужно выработать в себе такие качества, которые делают вас особенными.

Если вы посмотрите на богатейших людей планеты, то увидите, что они достигли своих состояний, сумев заставить других работать на себя. Они добились всего не только собственным трудом. Многие из них научились зарабатывать деньги даже во сне и на отдыхе.

Предположим, например, что вы бухгалтер и хотите стать исключительным человеком. Первые семь или восемь лет вашей карьеры придется привыкать к тому, что вам необходимо работать дольше, чем длится ваш рабочий день. В этот период вы учитесь, вы нарабатываете опыт того, чего от вас хотят и ждут клиенты. Нет никакого сомнения, что о ваших успехах будут судить в том числе и по количеству отработанных часов. В этот период лучше не позволять другим работать больше, чем вы. Как правило, вы добиваетесь повышения, потому что вас рассматривают как трудолюбивого человека. Ваши переработки здесь играют на вас. Но после этого вы должны найти другие пути для того, чтобы выделиться среди коллег. Вам необходимо повысить свою ценность в глазах клиентов. Например, наряду с качественным бухгалтерским учетом вы можете попытаться предлагать клиентам полезные финансовые консультации. Вы можете попробовать открыть собственную фирму по бухгалтерскому обслуживанию и привлечь в нее других работников.

В начале карьеры человек, желающий стать исключительным, может работать за скромное вознаграждение, просто из любви к тому делу, которым занимается. Когда я начинал карьеру тренера, то бесплатно учил теннису детей из Шарлоттсвиля. И делал это в свободное время. Я не рассматривал эту работу как какое-то бремя, а делал ее потому, что люблю работать со спортсменами. Я чувствовал, что во время занятий с детьми развивал в себе преподавательские и тренерские качества. Со своими первыми подопечными среди профессиональных гольфистов я тоже работал бесплатно. Я набирал опыт такой работы и не считал часов, проведенных за этим занятием. Я учился. Хорошо известно, что во многих профессиях поначалу нужно много работать за относительно небольшую плату. Врачи в ординатурах работают по восемьдесят часов в неделю. Аспиранты ведут учебные группы и практические занятия за скромную стипендию, одновременно работая над своими диссертациями. Так устроена жизнь.

Но спустя некоторое время ситуация меняется. Если вы хотите передвинуться в социальную группу с бо́льшим доходом, то должны развить в себе предпринимательскую жилку. Если вы трудитесь в ресторанном бизнесе менеджером, то на первых порах вам приходится просто много работать. Но если вы хотите пробить себе в этом деле путь наверх, то для управления рестораном вам нужно попытаться перейти к владению заведением или даже сетью. Чтобы добиться при этом успеха, вам придется глубоко изучить ситуацию в этом секторе бизнеса и подумать над идеями, которые соответствовали бы вкусам сегодняшних посетителей. Возможно, они хотят, чтобы в подаваемых им блюдах было меньше жиров, соли и сахара. Может быть, они хотят найти заведение, которое было бы золотой серединой между фастфудом и рестораном с белыми скатертями. Не исключено, что они желают оказаться в таком интерьере, который вызывал бы у них ощущения, словно они ужинают где-нибудь в Марракеше или Бомбее. Вам придется изучить многие нюансы, начиная от финансового менеджмента и заканчивая подбором хорошего места для ресторана. Теперь для вас мало быть просто хорошим работником. Теперь вы должны развивать в себе способности находить, нанимать и руководить другими работниками.

Примерно то же самое происходит и с гольфистами. В юные годы дети легко могут выделиться среди сверстников только за счет того, что будут больше других работать на тренировках. Это время, когда игрок усваивает основные психологические конструкции гольфа, приучая подсознание к правильному проведению удара. Здесь главную роль играет повторение.

Но затем наступает этап, когда становится недостаточным просто проводить больше времени на тренировочном стенде для отработки удара, чем другие. Я видел много турниров по гольфу разного уровня, но не встречал пока ни одного, в котором чек выписывали бы за наибольшее количество тренировочных ударов на стенде.

До сих пор существует стереотип, что единственным ключом к победам в гольфе был и остается упорный труд. Но это, скорее, миф. Не исключаю того, что больше других для появления этого стереотипа постарался Бен Хоган. Действительно, в молодости Хоган очень много работал над постановкой своего свинга. И среди гольфистов широкое распространение получила его мрачноватая присказка, что «секрет побед в гольфе заключается в количестве грязи, истоптанной игроком».

На самом деле, когда в 1989 году я провел целый день с Хоганом на поле для гольфа, его можно было охарактеризовать как угодно, но только не мрачным. Он был разговорчивым, дружелюбным и очень симпатичным. Он был просто переполнен различными историями. Когда я спросил его о тренировочных привычках, он рассказал мне то, что я никак не ожидал от него услышать. Это были истории не про грязь, которую иногда приходится месить гольфисту, и не про количество часов, которые Хоган отрабатывал на каждой тренировке. Это была полулегендарная история из старой школы гольфа. И называлась она «История о мальчике, подбирающем мячи». В те годы, когда Хоган был еще молодым, не существовало специальных машин для подбора мячиков с тренировочного поля. По правде говоря, тогда и тренировочных полей, да и стендов тоже было немного. Гольфисты просто использовали отдаленные и незадействованные в играх участки поля. На тренировки они должны были приносить собственные мячи в специальном мешочке, который шился из грубой ворсистой ткани. Если на тренировке у гольфиста не было мальчика, подающего мячи, то спортсмен обязан был сам собирать мячи, разлетевшиеся по полю.

Как рассказывал мне Хоган, даже в те времена, когда у него были финансовые трудности, он старался обязательно нанимать такого мальчика. Этот мальчик становился для Хогана целью и придавал ему на тренировках ощущение реальности. Обычно Бен просил мальчика ловить ударившийся о землю мяч на первом или втором подскоке. В мешочке у него было, как правило, от восемнадцати до двадцати одного мяча. Каждой клюшкой Хоган «проходил» это количество мячей. Затем он воображал себе, что стоящий на отдалении мальчик является целью его удара. Бен посылал мяч с таким расчетом, чтобы он проходил в паре шагов от мальчика. Он бил подряд десять, двенадцать, четырнадцать ударов. При этом Хоган просил мальчика находиться на тех участках поля, в которые хотел попасть: центральной аллее, грине и так далее. Наличие цели помогало ему. Но Хоган удерживался от того, чтобы сознательно «подправлять» траекторию полета мяча. Он знал, что лучшие удары у него получаются именно тогда, когда он не вмешивался в свое подсознание. Он только видел цель и верил, что отработанный им удар сам пошлет мяч туда, куда нужно. Поэтому рассказы о том, что Хоган стал великим гольфистом просто благодаря тому, что бесчисленное количество раз бил по мячу до тех пор, пока на его ладонях не появлялись мозоли, – это миф. Да, Бен работал напряженно, но в то же время с умом. Такая манера помогала ему на соревнованиях, когда он зачастую побеждал в последнем раунде важного чемпионата.

«Для меня не существовало проблемы переключения с тренировки на настоящую игру», – часто повторял Хоган.

Мой давний знакомый Боб Кристина учит людей гольфу. Он работает вторым тренером в команде гольфистов Университета Северной Каролины. Боб – почетный профессор кинезиологии[58]. В течение многих лет он изучает процессы приобретения человеком специальных моторных навыков, например правильного замаха при ударе в гольфе. Боб и его коллеги пришли к выводу, что спортсмены быстрее приобретают такой навык, не просто совершая многочисленные тренировочные удары на специальном стенде, а по возможности переходя к реальному процессу игры. Боб разработал различные методики, которые при правильном применении ускоряют усвоение спортсменами специальных навыков и движений. Он в своих работах провозглашает принципы «желательной сложности». Их суть в том, что гольфист будет прогрессировать быстрее, если станет намеренно вносить дополнительные трудности и задачи в свои тренировки. Например, если во время тренировочных раундов он будет уделять достаточное время отработке коротких и средних ударов накатом и подбросом, производимых с различных поверхностей. Одним из основополагающих положений теории Боба стала необходимость отработки у гольфиста навыка переноса своей техники, отработанной на тренировках, в реальные условия игры и соревнований.

Бен Хоган исповедовал по существу похожие принципы. И они значительно ускорили его становление как профессионального гольфиста. Действительно, Хоган много тренировался. Но как он сам рассказывал мне, на тренировках он не только механически бил по мячу. После завершения серии из восемнадцати или двадцати одного удара по своим мячам из мешочка он обязательно делал паузу, выкуривал сигарету или пил какие-то напитки. Во время таких перерывов он обдумывал свои действия, вспоминал траекторию полета мяча, за которой наблюдал, и сравнивал ее с той, которой хотел добиться. Затем, посвежевший и целеустремленный, он вновь возвращался к работе. Бен трудился напряженно. Но он выделялся среди гольфистов своего поколения тем, что трудился еще и с умом.

Сегодня многие хорошие гольфисты действуют примерно так же. Я часто вижу, как в вечерних сумерках они выходят на расположенное неподалеку от моего дома поле со своими мешочками мячей. Они находят одну из самых сложных лунок среди восемнадцати. В сгущающейся темноте достают три-пять мячей и практикуются, загоняя их подряд в эту капризную лунку. В таких условиях они получают от тренировки значительно больше пользы, чем если бы просто работали на искусственном тренировочном стенде.

Иногда я вижу, как профессионалы специально утрамбовывают в яме с песком небольшую площадку для отработки трудных ударов со сложной поверхности. Такие спортсмены способны «обвести» мячом трудные участки типа малюсеньких песочных ямок, которые устроены на некоторых гольфовых площадках, например на шестом грине поля «Ривьера» в Лос-Анджелесе. Сегодня финальные площадки с лунками (грины) все чаще окружаются песчаными участками, которые требуют удара с подбросом (питч). Хорошие гольфисты не испытывают волнения при попадании мяча на такое покрытие. Они видят цель и могут выбить мяч на грин с любой поверхности. Некоторое время назад я преподавал гольф вместе с Дэвисом Лавом-младшим, отцом профессионального гольфиста и капитана американской команды на международном турнире «Райдер Кап» Дэвиса Лава-третьего. Он учил своих подопечных использовать клюшку айрон для выбивания мячей с песчаной поверхности. Это трудно. Но Дэвис Лав-младший считал, что приобретение такого навыка как раз особенно ценно из-за его трудности. Я часто вижу сегодня, как хорошие гольфисты специально загоняют мяч в песчаные ямы для того, чтобы лишний раз потренировать сложную технику, а не довольствоваться работой на гладких поверхностях центральных аллей. Хорошая полноценная тренировка должна быть для гольфиста более трудной, чем соревнование, к которому она его готовит.

При этом иногда я вижу, как гольфисты-любители явно перерабатывают на тренировках, стремясь побыстрее освоить сложную технику. Они занимаются с удовольствием. Они делают удар за ударом, стараясь запомнить, например, питч с плотных поверхностей. Я учу этих спортсменов тому, что на некоторых этапах освоения гольфа меньше может означать лучше. Я советую им подражать Хогану, который делал перерывы для обдумывания своих действий после относительно небольших серий ударов. Я рекомендую им сопровождать каждый удар соответствующей подготовкой: представить себе желаемую траекторию, сделать пробный замах, принять правильную стойку. А затем просто довериться своему подсознанию, в глубине которого сидит правильное автоматическое действие. Я говорю своим подопечным, что качество их тренировочных ударов важнее количества. Некоторым трудно понять это. Жадными глазами смотрят они на горки мячей, которые им предлагают на тренировках в дорогих клубах. Эти любители привыкли хвалить себя за то, что справляются за тренировку с несколькими горками. Эти пирамиды мячей, по моему мнению, в чем-то походят на предлагаемые некоторыми ресторанами ланчи типа «можете есть столько, сколько хотите». Такого подхода следует опасаться.

Жизнь не всегда справедлива в определении того, сколько труда необходимо для достижения успеха. Некоторые профессиональные гольфисты побеждают, тренируясь меньше других, потому что игра дается им несколько проще. Знаменитый Джек Никлаус победил в восемнадцати мэйджорах не вопреки тому, что много времени уделял жене и детям, а как раз благодаря этому. Он, видимо, понимал, что общение с семьей дает ему для игры больше, чем ежедневные тренировки на поле и стенде. Конечно, не следует забывать, что до того, как он пришел к такому пониманию, он стал лучшим профессиональным гольфистом в мире.

Точно так же, как Никлаус и Хоган, многие великие тренеры поняли важность эффективности умножения плодов упорного труда.

Известный тренер Джон Вуден, многие годы тренирующий великую баскетбольную команду Университета Лос-Анджелеса (UCLA), ограничивает ежедневную тренировку игроков полутора часами. Но каждая секунда этих тренировок распланирована Вуденом и его помощниками так, чтобы не только учить игроков технике баскетбола, но и закалять их физически и психологически. Команды Вудена никогда не выдыхаются на четвертой десятиминутке. В значительной степени это происходит потому, что на тренировках все полтора часа они проводят в непрерывном движении. Но так же важно и то, что тренируются они ежедневно только по девяносто минут. После окончания занятия Вуден и его помощники могут продолжить работу, планируя следующую тренировку или игру. Но в том, что касается игроков, Вуден настаивает, чтобы они возвращались в общежития и занимались учебой и отдыхом, а баскетбол оставляли в зале. Все составы команды UCLA, которыми руководил Вуден, отличались тем, что на протяжении игровых сезонов вплоть до марта они всегда оставались свежими.

Джон Калипари также ограничивает продолжительность тренировок руководимой им команды Университета Кентукки, но добивается того, чтобы весь ее состав максимально отрабатывал каждую ее минуту. На последнем получасе тренировки Джон обычно говорит игрокам, что они смогут победить соперника только в том случае, если преодолеют собственную усталость.

Эти принципы применимы к любому человеку, желающему стать исключительным. Для достижения своих целей ему необходимо много и напряженно трудиться, особенно в молодом возрасте. Становясь старше, человек должен помнить о том, что на пути к дальнейшему успеху ему необходимо научиться трудиться с большей эффективностью и рациональностью и мыслить стратегически. А когда подходит время идти домой, оставлять свои дела на работе.