Птичий человек и другие рассказы

ДОКТОР МОРГОВ (пьеса)

Господин N. Войдите! Кто вы? Я вас где-то видел… (вынимает что-то из ушей и кладет на блюдечко) Sotrudnitza. Я из «Радостной обители». Мы виделись утром, когда ваша тетушка… То есть вашу тетушку…

Господин N. Да, я понял. Это было ее решение. Мы, естественно, не оказывали давления. Ни в ту, ни в другую сторону. Поскольку мы — люди законопослушные. Sotrudnitza. Вы догадываетесь, почему я пришла?

Г осподин N. Какие-нибудь последние распоряжения? Sotrudnitza. Не угадали.

Г осподин N. Деньги?

Sotrudnitza. Нет.

Г осподин N. Но что же?

Sotrudnitza. Никому о моем визите, пожалуйста, ни слова. То, что я вам сейчас расскажу — тайна. Зачем я посвящаю в нее вас? Мне хочется от нее избавиться. Или, по крайней мере, получить совет. Ведь эта тайна по праву принадлежит не только мне, но и вам. Речь пойдет о вашей тетушке… Господин N. Ну, говорите же!

Sotrudnitza. Но сначала я хочу спросить вас — как вы относитесь к непреднамеренному подслушиванию?

Господин N. Как я могу к нему относиться, если оно запрещено? Сам я всегда (если только не веду, как сейчас, легально допустимую беседу) хожу в берушах, чтобы не слышать ничего лишнего. Когда загорелась красная лампочка и я сказал «Войдите!», то потом при вас вынимал их из ушей. Это я специально сделал, чтоб вы видели. А то, сами знаете, всяко бывает. Потом себе дороже выйдет. Sotrudnitza. (рассматривает беруши). Какие высококачественные! Я такие не могу себе позволить, к сожалению. А от тех, что похуже качеством, — толку никакого. Поэтому пользуюсь пальцами.

Г осподин N. Пальцами хуже. Все-таки кое-что просачивается, а кроме того, можно занести инфекцию. Sotrudnitza. Особенно если приходится мыть полы в наших коридорах. (Это моя сверхурочная обязанность — пол там мьггь.) Ну вот и не хочется грязные пальцы в уши себе совать. Поэтому я в последнее время манкирую. Тем более, что у нас трехслойная звуковая изоляция. Дверь в процедурную — стальная, обита войлоком с обеих сторон… Господин N. Я вас понимаю. Все мы прощаем себе мелкие слабости. До тех пор, пока не случится что-то из ряда вон выходящее.

Sotrudnitza. Вот именно… Должна вам сказать, что еще ни разу из-за той стальной двери не доносилось ни звука. Поэтому я, ни о чем не думая, продолжала мыть пол, как раз там, напротив… Как вдруг до моих ничем не защищенных ушей донесся душераздирающий крик: «Я передумала! Пустите! Пустите!» Потом все стихло. Я как стояла с тряпкой в левой руке и ведром — в правой, так и застыла, хотя мне надо было, конечно, бежать оттуда…

Господин N. О, если бы вы только были в берушах — таких же высококачественных, как мои — вы были бы избавлены от этой проблемы. Нет, нам нельзя экономить на самом необходимом.

Sotrudnitza. Да, вы правы, наверное… И вот, пока я, оцепенев, стояла, дверь открылась и из процедурной вышел доктор Моргов. «Ты подслушивала, дрянная девчонка, — сказал он, — и тем самым нарушила сугубую конфиденциальность процедуры. Теперь только от меня зависит уволить ли тебя с негативной характеристикой или подать на тебя в суд за вторжение в частную жизнь.» Я хотела бросить ему в лицо: «Убийца!», но не смогла…

Г осподин N. Как хорошо, что вы этого не сделали, и как правильно, что пришли ко мне за советом. Доктор Моргов всего лишь честно исполнил свой долг. В соответствии с договором, где отдельным пунктом прописано, что любые изменения в договор могут быть внесены только по обоюдному согласию сторон. Поэтому односторонние претензии моей тетушки были юридически безграмотны.

Sotrudnitza. Вы сняли камень с моей души, уважаемый господин N. Работать с доктором Морговым все прежние годы было истинным удовольствием для меня…. Снова хочется жить… Я верю, что доктор меня простит!

2016