Пустое сердце Матвея

Марта. Девятая глава

С поездками на работу в будни я еще как-то могла смириться. А вот с тем, что в субботу утром пришлось тащиться в офис, организму оказалось справиться сложнее. Он категорически не понимал, почему мы не в теплой кроватке, а едем по мокрым и серым улицам и время от времени собирался пойти доспать.

К счастью, без обычных пробок я добралась быстрее обычного. Уже на месте нас всей компанией загрузили в микроавтобусы и повезли на базу отдыха. Как в детстве, когда я ездила в летний лагерь — атмосфера была точь в точь.

Разве что в наших автобусах вместо колы было шампанское, а кино показывали на огромной плазме, а не на крошечных экранчиках под потолком.

Зато кино было такое же, как в те времена — «Индиана Джонс. В поисках утраченного ковчега».

Накануне вечером я несколько часов возилась с расторжением кабального поручительства по кредиту бывшего мужа, помогая одной свежеразведенной девушке с двумя детьми.

Сначала долго разбирались в этой запутанной истории.

Потом пили чай с мини-шоколадками, которые она стащила у своих мальчишек и делились историями о том, как мужчины нас называли меркантильными за то, что угостили кофе. А потом вот, извольте — миллионный кредит. Сам счастливец уже давно в другой стране, а «меркантильная» выплачивает его долги, растит его детей, ухаживает за его матерью.

Потом смотрели киношку про мужской стриптиз и дико ржали над страданиями бедных мальчиков.

Я постелила ей в гостиной на диване, а с утра по дороге в офис закинула домой.

Несмотря на полное отсутствие алкоголя, вставать было мучительно, словно я всю ночь бухала и танцевала.

Жизнь после тридцати — расплата за грехи юности.

К счастью, кресла в микроавтобусах раскладывались почти горизонтально и по пути в подмосковные леса я дрыхла под задорную музычку кино восьмидесятых.

Повезло, что я успела заскочить в автобус с мужиками из хозяйственного департамента. Они щедро разбавляли дармовое шампанское личным коньяком и меня не трогали.

Это ли не залог счастливого сосуществования?

Да и места под чемодан в багажнике было полно. Настоящие мужчины, видимо, даже зубные щетки решили не брать, а трусики с носочками стирать в раковине.

Я же привыкла к комфорту и менять привычки не собиралась.

Начальник наш отправился в дорогу на своем дорогом «Лексусе», зараза такая. Я бы тоже предпочла свои колеса, но он заявил, что на всех желающих парковки там не найдется, а выделять места только избранным — разрушает равенство в коллективе.

Это особенно красиво прозвучало, учитывая, что в разных автобусах даже шампанское было разных марок. Курьерам и девочкам с ресепшена наливали какую-то фиолетовую бурду за три копейки, а топ-менеджерам загрузили ящик французского кремана.

Проснулась я, когда мы уже подъезжали, так что успела заметить лишь то, что база находилась в глубине соснового леса. Пока все разгружались, нас отправили к улыбчивой девушке, которая распределяла всех по домикам, где нам предстояло провести все выходные.

Девушка невероятно напоминала герлскаута из какого-нибудь американского фильма: камуфляжные бриджи, зеленый галстук, завязанный на сложный узел и две ярко-оранжевые косички, торчащие в разные стороны.

Я назвала свою фамилию, она нашла меня в списке и звонко объявила:

— Домик номер семнадцать!

Я выдохнула с облегчением.

Парой минут раньше я пропустила вперед Вику с подружками, и всех их отправили в один и тот же домик — двенадцатый. Обычно в такие места селят по гендерному признаку, так что я немного опасалась, что нам до вечера воскресенья придется обходить друг друга по широкой дуге и опускать глаза, сталкиваясь в ванной.

Мальчиков-менеджеров во главе с Пашей отправили в тринадцатый, решив, видимо, что настоящие мачо не могут быть суеверными. Судя по их лицам — могут. Но мужская гендерная социализация бывает не менее жестокой штукой, чем женская. Шансов выбраться из ловушки у них не было никаких — не могли же они прямо перед девушками признаться, что боятся черных кошек и баб с пустыми ведрами.

Интересно, с кем же поселили меня? С теми же мужиками из АХО? Тогда надо поискать в аптечке беруши, после такого количества коньяка и Индианы Джонса они будут храпеть, как стадо тракторов.

Хотя нет… Мальчики направо, девочки налево.

Не с бухгалтерией же?

Но когда я открыла домик номер семнадцать выданным мне ключом, оказалось, что он совсем крошечный.

Всего одна комната с двуспальной кроватью и условной кухонькой за перегородкой.

Мини-холодильник, чайник, индукционная плитка на одну конфорку и раковина, куда едва ли поместится кастрюля. Впрочем, кастрюль тут все равно не было.

В санузле была полноценная душевая кабина и унитаз, в бачок которого по-японски экологично была встроена раковина.

Я закатила чемодан в домик и растерянно остановилась посреди комнаты. Это за что мне такая радость?

Остальных поселили компаниями и только мне досталась камера-одиночка.

Вообще, я-то вполне рада уединению. Мне вообще никогда не было понятно, почему в больницах одиночные палаты стоят дороже люкса в «Хилтоне», а одиночные камеры в тюрьмах считаются страшным наказанием.

К домику была еще пристроена терраса — практически того же размера, что и комната. И там-то располагалась вся роскошь этой лесной базы. Два ротанговых кресла у круглого столика, два раскладных шезлонга и даже мангал с решеткой для барбекю.

Увы — в ноябре откисать там на солнышке желания не было. Да и солнышка не было тоже.

Вот приехали бы мы сюда где-нибудь в мае…

Я все равно отодвинула стеклянную дверь и вышла к перилам. Оказалось, что домик стоит на небольшом возвышении, а под ним расстилается гладь идеально круглого искусственного пруда. Судя по небольшой пристани, летом там еще и на лодочках катаются.

Подобная роскошь — терраса с видом на воду — досталась всего четырем домикам, стоящим по четырем сторонам пруда. И вот в коттедже напротив, двухэтажном и явно более роскошном, на такую же террасу вышел… Матвей.

Я поспешно вернулась обратно в комнату, пока Матвей меня не заметил.

В конце концов, мне надо разбирать чемодан.

Тактическое отступление, а не позорное бегство! Главное — правильная терминология.

Повесив в шкаф взятое на всякий случай вечернее платье, я разложила остальные вещи по полкам и отнесла в ванную ирригатор, электрическую зубную щетку, свой любимый шампунь и кондиционер, гель для душа, мочалку, увлажняющий тоник, мягкие полотенца и пушистые тапочки.

Это еще скромный набор. У меня была знакомая, которая возила с собой постельное белье и подушку. И еще одна, занимавшая половину чемодана кофеваркой. По сравнению с ними я буквально аскет.

Хотя любимую чашку все равно захватила.

И спрей для постельного белья с лавандой.

После всех приготовлений в домике стало пахнуть домом и настоящим уютом. При таком раскладе можно было даже смириться с целыми выходными в обществе дорогих коллег.

Я проверила домашнее видеонаблюдение — кошки вели себя прилично.

Просто дрыхли вповалку на моей кровати, демонстративно умостив свои жопки прямо на подушки.

Перед отъездом я настроила автокормушку и поилку, почистила автоматический лоток и включила камеры во всех комнатах.

К счастью, кошки без меня никогда не скучали, в неприятности не впутывались и подозрительных личностей домой не водили. Но на всякий случай у трех ближайших подруг были ключи от моей квартиры.

Из открытой на террасу двери послышались невнятные крики. Я завернулась в плед, заботливо положенный на край кровати и вышла на воздух. Вдалеке, за домиком Матвея, было видно, что со всех сторон куда-то направляются парочки и компании. Телефон пиликнул уведомлением в рабочем чате:

«Общий сбор в обеденном зале коттеджа номер 1!»

Ну нет. Нет.

Приехать сюда меня вынудили, а вот проводить время с этими людьми никто не заставит.

На улице было на удивление хорошо, почти не холодно, поэтому я взяла ноутбук и устроилась на террасе с видом на пруд. Телефон продолжал пиликать, поэтому пришлось отнести его обратно в комнату, и заодно сделать горячего чая, благо пакетики с приличным «эрл греем» я тоже взяла с собой.

Больше всего я разозлилась на Матвея за принудительный корпоратив потому, что на выходных собиралась как следует погрузиться в подаренный им проект про женщин, открывающих пункты доставки.

Я предвкушала этот момент, мне не терпелось разложить все по полочкам, найти самые срочные проблемы, отделить критичные ошибки и наметить ключевые точки развития. Такое немножко волшебное ощущение, как ожидание новогоднего утра, когда уже точно знаешь, что под елочкой лежит большой набор «Лего».

Сначала я запросила данные по штрафам — очевидно, здесь должны были выявиться первые отличия от мужчин-франчайзи. Потом спохватилась и открыла общую статистику, чтобы понять, какие вообще тенденции, насколько правильно Матвей оценил количество женщин в бизнесе.

В отличие от него, я хорошо знала про когнитивные искажения: доказано, что люди считают, что женщины полностью захватили разговор, когда доля их участия в беседе едва превышает тридцать процентов. То есть, мы еще даже не добрались до равенства, а «этих баб» уже слишком много по мнению людей.

Вот и Матвей мог решить, что женщин в логистике перебор, когда их стало хоть чуть-чуть видно.

Но именно на этом самом любопытном моменте я услышала шаги. Как открылась дверь домика, я умудрилась пропустить, и подняла голову, лишь когда Матвей появился на пороге террасы.

К счастью, на отдыхе он слегка попустился и вылез из своего делового костюма. Хотя все равно не смог расстаться с белой рубашкой и начищенными «оксфордами». Однако вместо пиджака поверх рубашки был надет молочного цвета кашемировый свитер, а вместо выглаженных брюк со стрелками — чиносы.

В честь такого расслабленного внешнего вида на запястье левой руки даже красовался брутальный браслет из каменных бусин, подчеркивающий, что владелец, попав в неформальную обстановку, отправился во все тяжкие.

Однако выражение лица у Матвея оставалось вполне офисно-злобным.

— И почему я не вижу тебя на общем сборе? — завелся он с порога вместо «здрасьте».

— А я обязана? — огрызнулась я.

— Да. Я твой начальник, а это мой приказ.

— Сегодня суббота, начальник, — я откинулась в заскрипевшем кресле и потянулась за своей чашкой. — И я не обязана тебе подчиняться вне рабочего времени, такие вот дела.

Я развела руками, заодно с удовольствием выгибая спину и потягиваясь.

Сколько я уже просидела, азартно копаясь в статистике доставки?

Он успел заметить, что меня нет, разозлиться и даже примчаться отчитывать!

Матвей резко шагнул к столу и бесцеремонно поднял ноут прямо за край экрана. Я дернулась следом, но не успела перехватить.

— Так… Что тут у тебя… — он нахмурился, водя пальцами по тачпаду. — Ты что — работаешь?!

— Работаю, — я не удержалась от улыбки, услышав изумление в его голосе.

— Мы приехали на корпоратив. Ты должна отдыхать.

— Ты подаешь смешанные сигналы, начальник, — фыркнула я. — Либо я должна слушаться твоих приказов, потому что рабочая иерархия, либо я должна отдыхать, и тогда никаких рабочих схем подчинения.

— Ты должна подчиняться приказу отдыхать. Но ты делаешь ровно наоборот — не подчиняешься и не отдыхаешь.

— Ну… — я снова развела руками. — Мне просто интереснее работать, чем слушать высокопарную чушь про то, что наша фирма — одна семья.

— Слушать чушь и пить шампанское, — уточнил он.

— И пить шампанское, — кивнула я. — Тоже неинтересно.

— С черной икрой.

— Да? — подняла я брови. — Какая щедрость. Черная икра, конечно, все меняет.

— Да?

— Нет. Равнодушна к икре и не люблю шампанское.

— А что любишь?

— Кальвадос и хороший сыр.

— Найдем! — он захлопнул ноут, и я поморщилась. Кто ж так с техникой обращается!

— Не надо, — сказала я спокойно, уже не пытаясь провоцировать. — Все равно не пойду. Лучше поработаю.

— Не поработаешь, — сказал Матвей, глядя на меня сощурив глаза.

— Почему?

— Потому что я так сказал.

— Ну хватит! Матвей!

Я поднялась, протягивая руку за ноутбуком, но он, не отрывая от меня взгляда своих жестоких глаз, взвесил его в руке…

И небрежным жестом швырнул за перила балкона.