"Сварщик" с Юноны 3 книга

Глава 12: Золотодобыча

в которой Савелию приходится сокесарствовать по полной

Какой же ты атаман, коли у тебя золотого запаса нема?

к/ф "Свадьба в Малиновке"

Вышел из здания радиостанции Савелий пританцовывая от нетерпения. И чуть ли не бегом припустил по уже засыпанной галькой вместо щебня дороге так, что двое охранников едва поспевали, а встречный воздух приятно холодил разгоряченное лицо.

В кабинете резиденции СоКесаря с полчаса перебирал бумаги на монструозном столе, заглядывал в бездонные, словно пещеры, ящики, почесал затылок, поманил ладонью остолбеневшего в изумлении секретаря: - Фернандо, а где тут у нас радиосообщения?

Парень поглядел на шефа с сомнением - Не издевается ли? - и, порывшись в стопке на левом углу обширного дубового начальственного стола, выудил папку с пачкой листов.

Савелий напряженно пробежал глазами, проворно перелистывая документы и на одном задержал прояснившийся взгляд. Для верности пару раз перечитав, выпрямился с миной объевшегося сметаны кота: "Вот оно!".

Теперь следовало обеспокоиться о ресурсах и он обратился ко всё так же стоящему подле подчинённому и приятелю: - Фернандо, дружище, а где сейчас Кусков?

- Так, Командор, или у себя в Правлении, или по Галичью мотается. - На требовательный взгляд начальника добавил, проясняя: - На пристани, на верфи, может у пацанов в бумажном цеху... Дел-то у него невпроворот.

- Так, - Савелий прихлопнул по столешнице, вскакивая, - Пошли искать.

- Да как, - лицо секретаря вытянулось, - Не вместно СоКесарю самому бегать за подданными.

- Дело не терпит, - отмахнулся Савелий от придворной щепетильности, - покуда его найдут я кучу дел пропущу, да и его оторвут, - Перешагивая порог кабинета, растолковывал "тормозящему" помощнику. - А, кроме того, что и СоКесарю мешает осмотреть владения? А как бы случайно столкнувшись с Главой поселения на месте и обсудить насущное, а? - озорно подмигнул попутчику.

- Ну да, - помедлив для обдумывания мотнул головой Фернандо, пораженный столь ловкой смекалкой Командора.

Кусков обнаружился в одном из громадных амбаров, первоначально предназначенных для накопления и хранения продовольствия и мехов под погрузку на суда, но сейчас временно, до массового сбора и подвоза нового урожая, использовались вместо складов. В данном пылились рулоны материи. Рачительный хозяйственник подёргивал щекой как от зубной боли, ощупывая отсыревшие из-за всепроникающих туманов ткани.

Поручкались и Савелий кивнул: - Не просыхают?

- Да это бы полбеды... - мрачно вздохнул собеседник, - Опасаюсь, как бы внутрях подгнивать не принялось...

В нагретом застоялом воздухе помещения действительно явственно чувствовался запах как с помойки.

- Так, Иван Александрович, давай в Орёл отправим, там всегда сухо.

- Да ужо думал, - кивнул Кусков и серьга в его левом ухе согласно качнулась, - Токмо не знал, как к Табе, Твое СоВеличество, подойти с энтим, - в сердцах ткнул он носком сапога тряпочный штабель.

- А, что ни делается, всё к лучшему, - беспечно отмахнулся Савелий, и продолжил: - А это помещение как раз отведём под оборудование, которое прибывает с золотопромышленниками из Нома. Чтоб недалеко таскать.

- Тогда надобно перелопатить замысленное доселе, да по новой людишек озадачит.

- А пойдём ко мне и покумекаем вместе. У тебя ещё много дел на сегодня?

- Перепоручю. - обреченно махнул Глава колонии.

- Славненько. Заодно приводи тех, кто ещё может пригодиться. Чтоб всё одним махом утрясти.

Уже занеся ногу над порогом, Савелий зацепился взглядом за ярко-пурпурный рулон, резко развернулся, так, что Фернандо ткнулся ему в спину и, не обращая внимания на извинения, с усилием вытащил скатку, отогнул край материи, с любопытством потеребил: - Что за ткань? - обернулся к Кускову.

Тот нагнулся, приглядываясь, недоуменно пожал плечами: - Такую ранее к нам не возили. Нету спросу.

- Атлас это, Николай Петрович, дорогущая ткань, - вклинился секретарь.

- Да? И зачем мы его притащили?

- Так это, флаг Вы как бы задумали смастерить, вот под это.

Савелий постоял, перекатываясь с пятки на носок и обратно, в мозгу начала вырисовываться из кусочков картинка и он, кажется, нашёл превосходное дело для супруги Резанова: - А ну-ка, забирай его, - приказал.

Но не тут-то было. Грудью встал кладовщик, мол "У меня весь товар учтённый, выписывайте, тогда и забирайте!".

Кусков налился багровым: Как это, самому СоКесарю, да не отдать? Тут же всё, почитай, княжеское!

Но Савелия такая отважная выходка мелкого служки позабавила и внушила уважение, так как напомнила увиденную в детстве в деревне, куда его на лето сдавали бабушке, отчаянную схватку маленького карликового королькового петушка, привезенного с ним из города, с грозой местного куриного племени красавцем петухом Петькой. Тот решил было приударить за маленькой изящной корольковой подружкой гостя и на демонстрацию недовольства поначалу даже глазом не повёл. А зря! Петушок налетел на хозяина с такой неукротимой отвагой, что вскоре от позорно драпающего Петрухи во все стороны летели пух и перья!

Поэтому надувшегося было для разноса Кускова Савелий попридержал за локоть, и покладисто расписался там, куда утыкался заскорузлый палец кладовщика.

Возвратил гусиное перо со вставленным стальным, складской работник принял и деловито вытер остаток чернил старой тряпкой. Савелий, впечатленный такой педантичностью и бережливостью, дотошностью, спросил:

Как звать-величать тебя?

- Липатниковы мы, - с достоинством подняв голову, отвечал мужичонка, - Борис, а батюшка, значится Пантелеймон.

Савелий порылся в кармане, выудил царский червонец, подал:

- За безупречное презрение за добром Княжества.

Тот отказался: - Благодарствую, Ваше СоВеличество. Но не за злато радею тутва.

Тогда Савелий протянул монету Кускову: - Иван Александрович, включи в премию.

- Всенепременно включу, - отказался и тот, - Средство в достатке.

Кусков старался придать лицу строгость, но весь вид его показывал, насколько он доволен подчинённым. А на улице, помявшись, присоветовал: - Петрович, ты это, ты Липатникову лучше медальку каку-неть выправь. Премия что, никто её не видит, пропил и тьфу. А медалька, вот она, принародно красуется.

Савелий кивнул, поражаясь наблюдательности вроде бы простого хозяйственника. Обернулся к секретарю:

- Фернандо, у нас ювелиры есть?

- Имеются, Командор. Целых три еврейских семьи.

- Вызови глав и поручи медаль "За трудовую доблесть" разработать. Потом я выберу наилучший вариант.

Шагая по освеженной ночным туманом, хоть какая от него польза, улице, Савелий прикидывал в уме последовательность своих действий. Итак, бывший хозяин его тела, перед тем, как исчезнуть, провернул титаническую работу. Осталось восстановить сведения о содеяном Резановым.

Итак, ватага Кондрата наладила и обустроила золотодобычу в Номе. Помимо того, в тех краях сейчас уже хорошие морозы. Поэтому дотошный Командор ещё полтора месяца назад, как раз до... в общем отдал распоряжение костяку наших людей оставить там минимум необходимого для успешной работы прииска, а самим перебираться в Калифорнию. Савелий огляделся и хмыкнул с удивлением. Поди ж ты, всего-то полтора месяца на корабле, а тут всё зелено. Из зимы в лето. А что, это мысль!

Выдрал ставший вдруг непослушным и упорно не желающий покидать карман блокнот и торопливо, пока мысль не улетучилась, нацарапал в задачи наладить тут, на югах, что-то наподобие саноторно-курортного отдыха для вкалывающих на северах подданных Великого Княжества Русская Америка.

7 октября 1808 года наконец прибыли Кондрат с ватагой, которым Савелий обрадовался как родным. Ведь они были той ниточкой, которая связывает его со спокойным временем, когда настоящий Резанов тут рулил.

По сходням на берег сошли с зубоскальством, вместе с людьми Кондрата, пятьсот девяносто семь бывалых старателей. Костяк русские, но и китайцы, немцы, французы, англичане, шведы, испанцы, даже трое арабов и четверо североамериканцев затесались. В общем, интернационал, что твой Ноев ковчег. Все в гершалках и гимнастёрках, а кое-кто ещё поверх жилетках с множеством карманов да кармашков. Савелий тут же взял на карандаш эту полезную деталь одежды, широко распространённую и в его мире.

Немедля закипели разгрузка, временное расселение, шумные посиделки "за встречу". А на третий день прошла залихватская переброска в Форт Росс. Мужики-то сплошь молодые, всем хочется удаль молодецкую выказать, покуда выдалась нерабочая минутка. А там уж Кондрат сразу взял в мозолистые руки управление золотодобычей.

В первую очередь "настучал по репам" тем, кто использовал ртуть для увеличения добычи.

Савелий и сам стоял как оплеванный, ведь из своего времени хорошо помнил, что и более чем двести лет спустя здешние реки останутся отравленными ртутью, и вот поди ж ты, упустил... А ведь он здесь жить собирается.

Вместо варварского ртутного метода Кондрат привёз автоклавы, где под пониженным давлением золото интенсивно переходило в соединение с цианидами, а на воздухе быстро выделялось обратно. Этот экологически чистый, пусть и чуть более дорогой, способ в свое время сам Савелий Кондрату и подсказал, ещё на Желтугенском прииске, а тут в погоне к порталу выветрилось из головы.

Затем Кондрат пустил геологоразведку, а рудознатцы уже показывали в каких местах закладывать пробные шурфы и вскоре на карте прииска появились чётко очерченные границы золотоносных россыпей.

По числу наиболее перспективных людей разбили на девять артелей. И в каждой трое-четверо помимо собственно золота отсортировывали сопутствующие минералы.

Савелия более прочих радовал свинцовый блеск. Ведь это незаменимые природные кристаллы для радио. А негодные, побитые, крошащиеся перерабатывали в пусть менее дорогостоящий, но более необходимый Княжеству свинец.

К изумлению Савелия эти знатоки обнаружили и некоторое количество платины. Когда Кондрат с загадочным видом раскрыл лопатообразную ладонь, Савелий вначале глазам не поверил, посчитав эти кусочки алюминием. И только ощутив их солидную тяжесть, наморщился. "Платина", - ухмыляясь, подтвердил глава прииска.

Савелий покрутил ещё неоценённые и оттого бесполезные пока в этом мире катышки. Он помнил из школьного курса истории, что испанцы, отняв у индейцев то ли майя, то ли инков, то ли ацтеков тонны золота, платину посчитали "спорченное серебро" и попросту выбросили в море, идиоты. А ведь платина это отменный катализатор! Обернулся к сопровождающим, отыскал взглядом бывшего кладовщика:

- Борис Пантелеймонович, оприходуй!

Маломерный мужичонка аккуратно принял до мельчайшей пылинки драгоценный металл, осторожно, почти не дыша, ссыпал в бумажный кулёк, тщательно завернул, перетянул бечевой и посадил поверх узла мастичную печать, а сам пакетик убрал в кожаный саквояж на замке. Кондрат только уважительно крякнул при виде такой дотошности.

Савелий с удовольствием наведывался на преображенный прииск. Ему нравилось, как ритмично пыхтит паровая драга, как деловито снуют по пролагаемым по мере надобности деревянным мосткам рабочие, толкая тачки, которые сноровисто закидывают лопатами другие, как дребезжит лист железа, призывая на обед к передвижной полевой кухне свободную смену, тогда как остальные продолжают трудиться в поте лица. Потеря времени сведена к минимуму, выработка взлетела, дисциплина железная.

А работать есть за что. Всё добытое артелью золото поступает в казну, но пятая часть возвращается на руки трудягам, а это громадные деньжища!

И только после запуска работ на прииске пригнали строителей, принялись возводить городок старателей. Причём сразу с лавками, харчевнями, постоялыми дворами, церковью, школой. Лицензии на торговлю в городке золотопромышленников продавали задорого и далеко не всем желающим. Так что купцы крепко дорожили местами и баловаться побаивались. Впрочем, Савелий по старой, из собственной прошлой жизни, практике наладил плотное оперативное обеспечение прииска и прилегающей территории, как натаскивали в погранучилище. Так что теперь лавочник или кабатчик никак не мог быть полностью уверенным, что покупатель не "засланный казачок".

Точно по той же схеме наладили охрану и самого Княжества. Индейцы охотно сообщали служивым о появлении на землях племени посторонних.

А люди Канкрина, чиновники министерства финансов Российской Империи, буквально "обнюхали" золотохранилище на месте слияния двух рек и дотошно указали просчёты, "открыли глаза" где, что и как стоит укрепить.

При очередной встрече Кондрат прогудел: - Петрович, золотишка богато, людишек бы нам.

- Своих не дам, не взыщи, их только на золото пусти, остальные всё побросают, сбегут. Сам ищи.

- Да ужо с Прокопкой толковали. В газете клич хочу кинуть. Токмо не у нас в Княжестве, а за бугром, - он махнул круговым движением. Да и наши, кто на побывку домой отплыли, наказал людишек сговаривать.

- Со своими забот полон рот, так ты чужаков ещё созываешь, - осуждающе покачал головой Савелий.

- Эээ, Петрович, не журись, - оскалился мужичина, - со всеми оговариваемся, что токмо граждане Княжества к золотишку допускаются. То бишь прибывать станут токмо перекованные в нашенских людишки.

- Хитёр ты, чертяка! - восхитился пронырливости старателя Савелий.

28 ноября поехали с Кондратом и его ватажниками в Верховье, старателям требовалось закупиться продовольствием. И вот там главу золотопромышленников словно громом поразила любовь. Встретил он бойкую, не по возрасту мудрую молодую индианку-горянку из племени шошонов с двухмесячным ребенком на руках, по имени Сакагавея. Вдову франко-канадского охотника Туссена Шарбонно, который погиб, пытаясь защитить соплеменников жены, когда на их стоянку напали остатки гринго, уходящих из Княжества. В описании вислоусого пучеглазого главаря Савелий мгновенно признал своего недруга Уайта.

Молодая индианка настолько пленила суровое сердце закоренелого холостяка Кондрата, что ходил тот с бессмысленной улыбкой и чуть ли слюни не пускал при ней. Пришлось Савелию, видя такое бедственное состояние главной надежды золотодобычи Великого Княжества, пускать в ход все рычаги влияния СоКесаря и Командора, бледнолицего брата краснокожих, чтобы сосватать независимую индианку. Этот случай имел поначалу суетное, но по результату превосходное, продолжение.

Когда у вожака ватаги появилась благоверная, остальные, как и примкнувшие к ядру, тоже захотели семейной жизни. Ну да, то мужики крепились все вместе, друг перед другом, так легче, изредка отрываясь при посещениях населенных мест, а тут эдакое. Пришлось спешно искать свободных женщин, а тут это в большинстве индианки, и организовывать "смотрины". Чаще всего мужики знакомились с дамами на ставших традиционными патлачах в Верховье.

Плюс к тому, краснокожие якима, проведав своих женщин в колонии, весьма впечатлились их достойным житиём, и по индейскому "телеграфу" весть о поисках колонистами подруг жизни подвигла другие племена приводить и своих вдов с сиротами.

И часто можно видеть рядом с бревенчатой русской избой индейский вигвам. В котором индианка по-первости отдыхала в привычной обстановке. Да и гости из родовых племён предпочитают пожить как у себя дома.

Савелий никогда не брезговал зайти в такое конусовидное жилище и разделить чашечку чая со знакомцем из дальнего племени. Однажды просидел пять часов кряду, показывая как складывать рубик вождю одного из родов Чароки из-за Скалистых гор, как раз из племени у Княжеской одиночки подле верховьев Миссури. Который чрезвычайно увлёкся головоломкой. (о рубике, РУсском куБИКе, больше в "Сварщике"1:https://author.today/work/165445#)

По вечерам, по мере возможности, Когда выдавалось время, ещё по заведённому Резановым графику при разлуке, Савелий включал свой личный кристадин, и, превозмогая себя, общался с Кончитой. Поначалу действительно принуждал себя, попросту не знал, как себя вести и что передавать. Поэтому попросту перечислял произошедшие за время от предыдущего сеанса события. "Был там-то, делал то-то". Кончита отвечала. Ответы на удивление выходили своевременными и часто уместными. И постепенно Савелий с удивлением обнаружил, что молодая женщина обладает деловой жилкой и прагматической смекалкой. А вскоре и он нащупал наиболее уместный тон в общении.

Приспособился находить во всех ситуациях смешное. И описывал их с юмором. То, как он садился на лошадь, а та взяла да и переступила копытами чуть-чуть в сторонку, и он ногой по колено провалился в стремя. Хорошо, люди рядом помогли выкарабкаться. А когда ложили первый асфальт, он сдуру запёрся на свежеуложенное, ещё парящее покрытие, то же ещё не застыло, ну и начал утопать. Пришлось делать вид, что так и планировалось, принудительно растягивать лицо в улыбке, самому в это время выдирать ноги. Зато теперь возле Правления городка Галичья на асфальте есть отпечатки ног СоКесаря.

Вскоре Савелий уже отводил душу во время радиосеансов с Кончитой. Как говорится: "выпускал пар".

А в этот вечер отбил сообщение: "Катя, - да, здесь, в эфире, ему легче удавалось обращаться к молодой женщине этим именем, - Обнаружил на складе материю для флага Княжества. У нас один-разъединственны, а требуется много. Но не знаю, Кто бы мог их создать".

Кончита тут же отстучала ответ: "Среди дочерей Гершеля мастерицы рукодельные. Да и я обучена, как всякая испанская барышня, вышивать. Дело нехитрое. Главное, Какой рисунок?"

Савелий обрадовался столь простому решению. Не ожидал, что всё так скоро образуется. И торопливо отбил: "Да мне-то команду главное собери! На днях буду. Набросаю эскиз, с тобой посидим, обсудим. Ну, и с девчонками твоими. Когда поеду, предупрежу!" - Закончив радиообмен, венценосный оператор вскочил, потирая ладони от предвкушения.

Поэтому, когда он ввалился в резиденцию СоКесаря в Орле, за возведением которой наблюдала, Да и жила здесь Кончита, в большой комнате сидела она, жена и дочка Гершеля, такой вот цех мастериц.

Савелий с облегченным выдохом скинул с плеча Тюк атласа, но отчего-то почувствовал при виде жены Резанова неловкость. Утёр пот платком из кармана - хорошая штука жилетка, Карманов уйма! - поздоровался со всеми, пересилив себя чмокнул в щёчку зардевшуюся хозяйку, плюхнулся на лавку рядом с супругой бывшего хозяина собственного тела, достал из планшета свёрнутый лист: - Вот, девушки, смотрите. Материя, а значит и фон, красная.

- Почему? - свела бровки Кончита.

- Потому, - назидательно поднял указательный палец к потолку Савелий, - что у всех жителей Великого Княжества Русская Америка, независимо от цвета кожи кровь одинаково красная. И у белых, и у индейцев, и у негров. - И продолжил:

- Размеры обычные для государственного флага.

Он просто измерил Российский флаг, предварительно посоветовался с Санкт-Петербургом.

- Это будет красный флаг. Вот здесь, в этом углу, будет стилизованный двуглавый орёл, как мы есть составная часть Российской Империи. Только вот такого вида, двуглавый орёл нашего Княжества. В лапах серп и молот. А здесь, внизу, Медведь с распростёртыми объятиями.

- А почему Серп и Молот? - подняла в удивлении головку Кончита.

- Ну, я хочу, чтобы наше Княжество отходила от добычи Мехов. И переходила на промышленность, на производство, за этим будущее. Значит, Молот, как символ рабочего. Ну, а здесь, в долине Виламет будет развиваться сельское хозяйство, значит серп. - Ну не станешь же ей объяснять, что у Савелия ностальгия по счастливому Советскому детству.

- А странный медведь у тебя. Вроде как обнять хочет, а ощерился.

- Ну а как же! - ухмыльнулся Савелий: - Мы гостеприимные, потому объятия. Но если что, укусить, а то и разорвать готовы, потому Медведь оскалился.

Дамы интеллигентно похихикали, прикрываясь ладошками. Хотя мужики, когда он выдал такое же объяснение, ржали в голос. Один даже под стол съехал с лавки.

Женщины склонились над материей, обсуждая поставленную задачу, и вскоре перестали обращать внимание на Савелия. Чем он воспользовался и выскользнул на террасу, поближе к самовару.

Он так и не заметил тёмные круги под глазками Кончиты. Он и помыслить не мог, что молодая женщина плачет ночами оттого, что муж внезапно охладел к ней.