"Сварщик" с Юноны 3 книга

Глава 7: Похищение

в которой Савелий бросает портал чтобы выручить Кончиту

Кровь вскипела в жилах Савелия. В нос шибануло, словно хватанул добрый глоток газировки. В мозгах моментально прояснилось. Он вновь оказался "в своей тарелке". Даром что ли его в СВР натаскивали, в том числе и на освобождение заложников! Но до того...

21 августа 1808 год, долина Виламет Княжество Русская Америка, 9 часов 39 минут

Гонец замер в ожидании.

Савелий нахмурил брови, с трудом продираясь в смысл донесения. Но едва ужас положения достиг сознания, встряхнув плечами, мгновенно собрался. Выплюнул травинку. Оттолкнулся ладонями от дуба нетерпеливо переступая с ноги на ногу, готовый действовать.

Хищно прищурился, на всякий случай переспросил: - Как, говоришь? Повтори по-порядку.

И выслушав сбивчивый, но чуть подробнее, рассказ, отряхнул галифе, на вид косолапой, но стремительной спецназовской походкой двинулся к привязанному скакуну, на ходу уточняя детали.

Стихия привычная, но прежде, чем действовать требовалось составить ясную картину произошедшего. И для этого Савелий галопом поскакал на радиостанцию Верховья.

За сутки до того, 20 августа 1808 года, Сан-Франциско.

Всё получилось даже гораздо легче. Не иначе как Иисус был на стороне Вилли-молотка.

Он с двумя подельниками прибыл в Сан-Франциско, едва в фактории Компании Гудзонова Залива, в верховьях Орегона принял решение.

К вечеру этого дня возбуждённый разведчик донёс, что жена сокесаря с детьми завтра поутру возвращается домой, в порт Галичье. Вилли-молоток взбесился оттого, что не успел со своими людьми устроиться на батель "Мария", которая единственная и ходила между Сан-Франциско и Галиче, матросами как он планировал. Но на утро обнаружилось, что и тут ему повезло: суденышко брало и обычных пассажиров.

Так что они, заплатив сущие гроши, погрузились со всеми остальными. И дальше всё сложилось как нельзя лучше.

Сынишка сокесаря, мелкий малыш сновал туда-сюда по палубе и, когда оказался рядом с Уайтом, тот схватил его за ножку и, вынеся руку за борт, другой выдернул пистолет и гаркнул сопровождающим жены сокесаря, чтобы те не баловали, а иначе он утопит ребёнка. И тем вынудил их сложить оружие.

Его подельники связали их. Которых и было-то всего двое. Молодой парнишка, по виду испанец, в берете с пером. И индеец. Так что можно считать, один. А ещё один какой-то придурочный. Тоже молодой. Русский с каким-то ящиком со стекляшкой в длинном "носу".

Ещё когда на берегу усаживались, Вилли поинтересовался, что это такое. Тот охотно пояснил, что это, мол, картинки рисует. Даже пытался показать. Уайт тогда мельком взглянул, мимоходом поразился отчётливости картинок, но ему было не до них. Этого в расчёт не принимал, Оружия при нём никакого, только эта штука.

Затем тот приятель "молотка", который раньше плавал в этих водах и хорошо знал окрестности, заставил Шкипера править в укромную бухту вдали от хоженых морских путей, в которой их не найдут. А другой подельник понёс заранее начерканные на бумажке требования к радисту.

Главный управляющий фактории КГЗ, Джон Мак-Лафлин прояснил Уайту, кто такие радисты, что те с помощью вот этих коробок общаются по воздуху. Он тогда, помнится, ещё подумал, что не иначе как это дьявольские козни, и взял себе на заметку церковь напустить на еретиков-русских. И пожалел, что в одиночке в самом начале, где они взяли неплохую добычу, правда в основном бизоньих шкур, оборвал от жадности провод, получается, от рации. Ну да он от него избавился, обжог и молотком сплющил, а потом продал на рынке, не пропадать же меди. Поэтому Уилл знал, что этот моряк передаст ихние требования прямо с судна. Это раньше он сидел, ломал голову, как требования передать, оказалось, что и это просто.

Радист, Несмотря на то, что его рукоятью пистолета стукнули по голове, и кровь стекала за ворот робы, самообладания не утратил, Он был один из первых, кого Резанов обучил науке общение через эфир, работать на кристадине, радио. И потому быстренько смекнул, что бандиты вряд ли постигли сию науку. А потому бесстрашно передал не только требования захватчиков, но и все те разговоры, которые слышал, и координаты, куда они направлялись.

А Уайт потребовал три бочонка золотого песка и шхуну, с забитым мехами трюмом. Возвращаться сухим путём он не собирался. А едва выйдут в море, он затеряется, ищи его свищи! Ну, а потом можно будет вернуться с более серьёзными силами. Отпускать заложников он не собирался. Пусть будет уроком этим русским варваром, как связываться и угрожать свободным гражданам североамериканских Соединённых Штатов!

И всё бы хорошо, если бы не эта брюхатая русская фурия.

За сорок пять минут до получения Савелием сообщения, 21 августа 1808 года, батель "Мария", залив Сан-Франциско

Уил Уайт довольно оскалился, теперь ненавистный сокесарь станет плясать под его дудку. Флибустьер потряс ребёнком русского, которого держал за ножку, но малыш, поджав губки свирепо сверлил его блестящими от навернувшихся слёзок глазёнками. Ууу, дикарское отродье! - бандит тряхнул малыша и в этот момент услышал щелчок слева.

Похожий на спуск курка. Мгновенно перевёл дуло пистолета в ту сторону, одновременно закрываясь пацанёнком и приседая. Но там лишь хлопал глазами полоумный русский с вытянутой в руках громотухой. "Которая картинки рисует", - так Уайт вынес из пространных объяснений ещё до захвата этих раззяв.

И тут справа свистнуло, и рука с пистолем отнялась.

Это брюхатая русская баба хватанула его рейкой. Чокнутые они, эти варвары! Да разве американская женщина посмеет даже косо взглянуть на мужчину!?

А парень све-то-пис-цем, вот как эта штуковина называется, вспомнил Уайт, без замаха треснул подручного Вилли-молотка, бывшего матроса, на которого возлагались большие надежды. Тот от неожиданности потерял равновесие и плюхнулся за борт.

Ошибкой Уилла Уайта было то, что он не учёл в своих расчётах женщин. Мужчин держал на прицеле, а вот к Акулине, которая была уже на последнем месяце беременности, с огромным животом, повернулся, не спиной, вполоборота боком. Да и как он мог учесть, ведь в его стране женщину за полноценного человека не считают. А от беременной женщины и подавно не ожидают подвоха. А зря!

Акулина всё-таки была казачкой. С шашкой управлялась не хуже, чем со сковородкой.

И мгновенно сориентировавшись, порыскав глазами вокруг, ухватило рейку, ну что-то вроде штакетины времени Савелия, для каких целей здесь оказавшейся непонятно, но весьма кстати. И вовремя!

Дальше было дело техники: Акулина как шашкой рубанула вислоусого по руке с оружием. Разбойник скривился, выругался от боли. Опешил от неожиданности и выронил пистолет. Остальные подельники на какую-то секунду замешкались.

Этого хватило Фернандо и Орлиному Когтю, чтобы сбить с ног ближайших пиратов. Завязалась потасовка. Исход которой был предрешён. Но в поднявшейся суматохе Уайт сразу всё понял и, скользнув через нос батели за борт, исчез в прибрежном кустарнике.

Пока Фернандо и Орлиный Коготь связали обоих подельников вислоусого и кинулись вдогон за улизнувшим, Прокоп освободил радиста и диктовал срочную радиограмму. Ничего этого Савелий не знал.

Когда гонец принёс дурную весть, Савелий словно встрепенулся, сбросил морок. Следовало выяснить детали произошедшего. И он погнал коня в Верховье.

Полчаса спустя он в радиорубке читал сообщение целиком.

Картина складывалась такая.

Кончита с детьми и окружением, нагостившись в Сан-Франциско, надумали вернуться в Галичье. Посреди залива трое пассажиров захватили судно. Собственно, как позже выяснилось, вряд ли им в открытом столкновении удалось бы одолеть Фернандо и Орлиного Когтя. Поэтому главарь пиратов вероломно схватил Мигеля и, угрожая утопить малыша, заставил их сложить оружие и сгрудиться в тесном закоулке подле паровой машины.

После чего, награждая зуботычинами радиста, заставил передать в Галичье требования выдать им три бочки золотого песка и объявить земли княжества Русская Америка свободной территорией с временным управляющим, до свободных выборов, капитаном Уилом Уайтом.

Из заведомо невыполнимых требований Савелий на основании горького опыта 21-го века понял, что семье и друзьям Резанова угрожает смерть. Чёрт с ними, с золотом да мехами, новые добудут, люди дороже.

Но флибустьер не учёл, что радиограмму примут в это, же время и в Верховье.

Пока Савелий полчаса нёсся до поселения, там получили радиограмму ещё и из Галичье, от Кускова. С запросом распоряжений. И предложением послать на выручку пленникам казаков и бойцов КОИ. Молодец Иван Александрович, никакой паники или примиренчества!

Худо то, что без Резанова Савелий слабо понимал "кто есть кто", и у кого, что спросить, просто не знал.

В радиорубке стояла духота и он, расстегнув ворот гимнастёрки, взял карту, вышел во двор, разложил на столе под навесом. Вокруг собрались поселенцы и индейцы.

Афанасий Швецов, теребя бороду, водил заскорузлым пальцем крестьянина, шевелил губами: - Не, Вашество, ежели самой короткой дорогой, через перевал, то сперва выйдешь в Форт Росс, а там до Галичья ишшо полсуток, да от Галичья скоко неведамо...

Быстроногий Волк склонился над разложенным листом карты, полюбопытствовал, что это такое, Савелий в двух словах обрисовал. Краснокожий пригляделся внимательнее, тыча пальцем в отдельные значки уточнил их назначение и, кивнув в подтверждение того, что понял, наконец поднял голову: - Слушай, мой бледнолицый брат Командор, до вот этого места на берегу, - он ткнул в карандашную точку с переданными с батели координатами, - Отсюда есть короткая дорога.

- Сколько по времени? - оживляясь, спросил Савелий, зная, что индейцы меряют расстояния не километрами, а временем в пути.

Индеец поглядел на небо, произнёс: - До заката солнца, если тронемся немедля, поспеем.

Это было всё-равно много, но всё-таки гораздо быстрее проторенного пути.

Собрались быстро.

Проводник покачал головой, мол, "там звериная тропа, лошади не пройдут". Но Казаки и бойцы КОИ ни в какую не хотели отпускать сокесаря одного. Поскакали вместе.

Передовой дозор, основное ядро, тыловое охранение: всё как положено.

Комья грязи, оставшейся после ливня "по дубову велению, по Савелиеву хотению" летят из-под копыт, ветер треплет конские гривы.

Один проводник-индеец мучается, чтобы выдерживать темп. Его, непривычного к верховой езде, трепала в седле, выглядит, словно собака на заборе. Казаки посмеиваются в усы, отворачиваясь, но относились с уважением к стоическому терпению краснокожего.

Десятник не выдержал, подъехал, жестами растолковал, проводник на редкость быстро уловил суть, худо-бедно приноровился к аллюру, скорость отряда подросла.

А в это время на батели "Мария"...

Свою лепту внёс и казалось бы совсем мало подходящий для боя светописатель Прокоп. Собственно, он-то и отвлёк на себя внимание главаря похитителей, когда по светокорреспондентской привычке, автоматически щёлкнул затвором светописца, а затем с разворота шваркнул ближайшего к нему подельника похитителя светописцем. Аппарат оказался настолько добротным, а потому и тяжёлым, что Разбойник вскрикнул от боли и потерял равновесие.

А корпус светописца оказался настолько прочным, что, как выяснилось позже, никаких повреждений не получил. Даже светопластинка не пострадала. На которой весьма кстати, после проявки, получился отчётливый негатив светописи главаря шайки.

Потом, путаясь в словах и краснея от смущения, Прокоп объяснил: у него получилось нажать на спуск затвора чисто механически, он же репортёр, и привык делать снимки в самых необыкновенных условиях. А тут руки сами по себе делали дело, независимо от головы. И именно щелчок затвора светописца заставил главного разбойника развернуться в сторону Прокопа, Что дало те самые мгновение Акулине. Так что семья Лопес посрамила тренированных бойцов ДРГ.

К подножью прибрежного хребта отряд СоКесаря доскакал вдвое быстрее предсказанного.

Добрались бы и скорее, но путь преградили две расселины. Пешком спустились бы гуськом, и так же поднялись, а на лошадях пришлось делать крюк, объезжать.

Какое-то время поднимались на подошву в том же порядке.

Тут уже пришлось спешиться, так как пошли каменные осыпи, а ещё выше громоздились скалистые выходы. И вот тут действительно звериная тропка пошла. А порой не просто звериная, будто горные козлы тут скакали. Пришлось спешиться и оставить лошадей под надзором трёх Козаков, которые лучше прочих управляются с лошадьми.

Взяв только носимую поклажу, двинулись цепочкой. И вот тут проводник показал всё, на что способен в горах индеец. Нет, бойцы КОИ тоже проходили тренировки на Кавказе, в Карпатах, в Уральских горах, практику имели. Многие из казаков участвовали в кавказских походах, с горами знакомы. Ну, и как с лошадьми Казаки с детства и поэтому лучше них наездников нет, так и индеец шошон, который вырос в горах, чувствует себя как рыба в воде.

Краснокожий скользит ящерицей, озабочено оглядывается, но без недовольство тем, что люди отстают, Просто терпеливо ждет, указывает лучший путь. Поэтому продвигались в среднем темпе.

Спустились к седловине, тут пришлось идти цепочкой по узкому карнизу. Один участок проходили и вовсе по одному, распластавшись вдоль стены, вытянув руки, второму некуда ступить. И в тот момент, когда впереди скрылись проводник с казаками, а бойцы КОИ сосредоточились позади, Савелий вступил на карниз.

Сделал всего три шага, когда за спиной послышался шум камнепада, выкрики, гомон. Повернул голову и увидел завал. Понял, что бойцы КОИ отрезаны и разбирают камни. Савелий крикнул, пусть догоняют. А сам двинулся дальше.

И в этот момент с головы слетела фуражка, почувствовал, как обожгло висок, следом долетел звук выстрела, в горах он так распространяется.

Скрыться некуда. Савелий как на ладони. Единственная возможность: он знал, что кремневое дульнозарядное оружие требует время для перезарядки. Если у Стрелка второго пистолета или иного ствола нет, а в горах таскать лишнюю тяжесть накладно, то есть небольшое время.

Потому, что чуть впереди, в пяти шагах, Савелий заметил небольшой навес над козырьком. Сердце заколотилось, но в горах ускорять шаг чревато, одно неосторожное движение, и свалишься в пропасть.

Савелий сжал зубы и максимально сосредоточившись, постарался, как бы прилипнуть к стенке, засеменил приставными шажками, не отвлекаясь ни на что остальное, считая про себя "раз-два-три-четыре...".

Стрелок видимо искусный, потому, что перезарядился рекордно быстро и выстрелил снова.

"Вот он, последний шаг!" - Савелий отвёл ногу, поставил на ступеньку, начал переносить тело - "пять!".

Удар по плечу, правая рука онемела.

Савелий покачнулся, отклонился назад, лихорадочно зашарил пальцами левой руки по стенке. Гладко! Опорная нога начала соскальзывать. Он Неудержимо отклонялся. "Ну, всё...", - подумал отстранённо. Сжал зубы "Ну нет, мы ещё побарахтаемся!" - отчаянным движением пошарил ладонью, нащупал трещинку, зацепился мизинцем, удержался. Равновесие неустойчивое. Сорвись палец, и он неминуемо упадёт. Оступись нога, и он окажется в пропасти. Следовало отдышаться, "раз, два, три..."

Стрелок тоже не дремлет, ещё выстрел наверняка будет последним, решающим. На четвёртый вдох Савелий колоссальным усилием Воли напряг палец, спружинил ноги и Осторожно перемещая тело вперёд по миллиметру, начал приближаться к спасительной нише. "Раз, два, три".

Выстрел всё-таки грянул. Однако пуля цвиркнула мгновение позже того момента, когда Савелий оказался в укрытии. Сосредоточившись, не слышал, как бойцы КОИ, бросив разгребать завал, стреляли вверх. Не видя куда, потому что скрыты скальным уступом. И впереди, за поворотом, казаки и проводник тоже не видели Стрелка, но так, же палили вверх. Возможно, этим они немножко сбили его прицел. Как бы то ни было, оклики Савелий услыхал и крикнул, что "всё нормально!".

Отдышавшись, глянул на правое плечо. Погон разодран, покорежена стальная пластина, вставленная против ударов сабли, уберегла и от пули, а то раздробило бы, рука начала отходить. Осторожно выглянул и увидел наверху, меж двух огромных валунов, голову вытягивающего шею в поисках цели Стрелка с пистолетом наизготовку. Узнал сразу, даром, что ли в СВР дрессировали распознавать тысячи мелькающих лиц. Видел там, в лесу возле Форт Росс, это же тот самый вислоусый капитан Уил Уайт! Всклокоченный, бороденка "а-ля эспаньолка", но по-китайски жиденькая. "Вислые усы" скалится, заметил.

В ту же секунду Савелий увидел Дымок над полкой его пистолета и отпрянул. Вовремя!

Пуля взвизгнула, отрикошетив рядом, долетел и звук выстрела.

"Ага! Теперь знаем, где он". - Савелий выхватил из кобуры на бедре револьвер.

"Так, сейчас он перезаряжается". Савелий выглянул. Видна часть плеча с чайное блюдце. Надо дождаться, когда высунется. "Раз, два, три..." - вот он вместе с пистолетом. Воин тоже искусный, опытный. Терять времени нельзя!

Савелий выстрелил мгновением раньше, чем это сделал противник. Возможно, курки спустили вместе, но пока у того сгорел порох на полке и огонь добрался до затравочного отверстия, курок револьвера смял капсюль, пламя прыснула в патрон...

Едва револьвер дёрнулся в руке, Савелий юркнул обратно.

По сдавленным ругательствам понял, что попал.

Взвёл курок, барабан провернулся на следующий, второй из трёх патронов. Выглянул. Выстрелил по копошащемуся противнику. И следом сразу, самовзводом, ещё раз.

Откинул барабан, нажал на ось, сопряженную с общим экстрактором, выдвинувшиеся пустые гильзы ссыпал в оттопыренный карман, слишком уж пока они дороги, чтобы выбрасывать. Руки заучено вставили свежие патроны, защёлкнул барабан на место.

"Вот сейчас мы тебе устроим сюрпризец!" - злорадно подумал Савелий, высунулся, трижды пальнул, вновь перезарядился и только тогда полез вверх.

Уил Уайт не ожидал такой прыти от русского варвара. К тому же представлял сокесаря, как всякого аристократа, слабаком, не ровней себе, прокопченному порохом солдату. Ан нет! И оружие нежданно скорострельное, и стреляет отменно, даже вон ранил в предплечье и вон ещё карабкается к нему.

Уайт успел перезарядить пистолет. Но свои шансы в стычке один на один с этим русским дьяволом расценил как кислые. Вилли-молоток умел трезво оценивать противника. Иначе давно бы находился в компании со своими неудачливыми соратниками по оружию. А этот вон как шустер! Не потерял головы под внезапным огнём, ловко уворачивается от его пуль, стреляет не хуже него, Уайта. Да и оружие у него многозарядное, как Уилл успел убедиться. С минуты на минуту он будет здесь.

Подскочил индеец, лопочет, показывает на раненое предплечье. Уайт сунул пистоль под мышку, выдернул платок, подал, чтобы перевязал. И, когда тот заканчивал, в голове созрела решение. Уайт поднял предплечье, как бы оценивая результаты обработки раны и, когда индеец отвлёкся, выхватил кинжал и мгновенно сунул жертве под левую лопатку. Тот с недоумением на лице осел.

Не тратя времени, Уайт стащил с него пончо, накинул свой плащ, нахлобучил шляпу, затянул под подбородком и ногой столкнул в пропасть. А сам нырнул за валун. И вовремя!

Над обрезом скалы беззвучно показалась голова русского. Удивительно, как он по камням движется совершенно бесшумно! Мало таких специалистов. Вот он, Уайт так не умеет.

Русский, стелясь по-кошачьи, быстро пробежал по следу, оставленному Уайтом. Заглянул в пропасть. Постоял. Зачем-то носком сапога скинул камушек. Прислушался.

Момент самый подходящий!

Уайт ощерил гнилые зубы, поднял пистолет, прищурился и положил палец на спусковой крючок.