Рабство Кольца

Глава 5, в которой всё тот же взлом

С волнением я схватил дощечку, притянул к глазам, чтобы рассмотреть во мраке. И, едва мне показалась на деревянной поверхности длинная загогулина, как я чуть не завыл от досады — это могло быть только заклинание для земледелия… Наверняка лиана там, или ствол растения нарисован.

— Пипец, — только и вырвалось у меня.

— Герыч, ты чего?!

Я даже не стал рассматривать, а откинулся затылком на жирную руку тролля. Задолбало, неужели никак не сломать эту систему? Неужели только земледелие?

— Дай сюда, — Бобр выдернул у меня табличку, — А чего за знак вопроса такой?

— А? — я непонимающе уставился.

Поговорить нам не дали. За спиной хрустнули железки с ящиками, и мы синхронно нырнули вперёд, оттолкнувшись от руки тролля. Бобр перехватил булаву одной рукой и развернулся, хищно ощерившись.

Я тоже сжал кулаки — моё тесло куда-то запропастилось во всей этой неразберихе. Чуть отступив за спину танка, я полез в кошель, желая хоть чем-нибудь вооружиться. И рука наткнулась на шаманский посох, который мы выбили в пещере с алтарями.

Миг, и через секунду я стоял уже с длинной палкой в руках, угрожая противнику высушенной головой.

Надзорщик запрыгнул на руку троллю и, оттянув меч в сторону, с интересом поглядел на нас. Во второй его руке было зажато моё тесло.

— Гончар, чему вас только учат, нубов? У тебя этим посохом удар будет ещё слабее, чем твоей тяпкой, — он бросил вниз моё оружие, — Систему не обманешь, балласт.

Я с тоской посмотрел на кельт, понимая, что подойти и забрать не получится.

А потом надзорщик увидел скилл в руке Бобра:

— Это что?!

Боря сам только вспомнил о табличке, и кинул её мне.

— Держи, братан.

Во второй раз я теперь смотрел внимательнее: на поверхности действительно был нарисован знак вопроса. Я непроизвольно коснулся кошеля на поясе, ведь там в журнале должно появиться описание скилла.

— Не может быть, — надзорщик, всё ещё удивлённый, спрыгнул вниз.

Я сразу же спрятал скилл в кошель, и мы отступали, выставив оружие. Игрок так и не сводил с меня взгляда.

— Надо, — говорил он, — Надо было убить тебя ещё, когда был нюбсом. Ты и вправду стал очень опасен.

Я ничего не ответил, а Бобр чуть ли не выплюнул:

— Пошёл ты, козёл! — и бросился в атаку.

Звякнула сталь, надзорщик легко отразил несколько яростных ударов Бори, и даже успел разок чиркнуть мечом по нагруднику. Впрочем, он всё же отступил на шаг, с лёгким удивлением приподняв бровь.

— Воином будешь, новичок, — он одобрительно кивнул, — Чувствуется мощь.

— Ага, танком.

Надзорщик чуть покачал головой:

— Нет, удар слишком мощный… Ты скорее пойдёшь по ветке нападения.

Боря даже чуть опустил булаву от удивления:

— В смысле?

— Боря! — я едва успел крикнуть.

Надзорщик воспользовался заминкой Бобра, и резко рванул вперёд. Тот успел-таки подставить блок, но противник сразу провёл подсечку, а потом со всего маху тюкнул рукоятью по шлему.

И Боря свалился без сознания под ноги игроку.

— Твою же… — вырвалось у меня.

— А может, и танком будет, — тронув подбородок, задумчиво сказал надзорщик, — Мозгов больно мало.

Я стиснул зубы, стоя, как идиот, с посохом в руках.

— Ну, что ты злишься-то так? — игрок двинулся ко мне, медленно поводя клинком перед собой, — Я ж не убил его.

— Мне что, тебе «спасибо» ещё сказать? — я отступал.

— А мог бы, — зло прилетело в ответ, — Мы следим за обществом, регулируем его, берём на себя ответственность. А такие, как твой папашка, могут лишь разрушать!

— Мой отец не виноват! — бросил я.

Да, глупо. И да, он провоцировал.

Но я бросился вперёд и, замахнувшись, ударил, как тяпкой. Эх, мне бы чудо великое…

Но нет, клинок легко срезал навершие посоха, и высушенная голова неведомой твари улетела куда-то в сторону лица тролля, пробитого топором. Послышалось, как она плюхнулась в сопливое месиво на полу.

А мне в грудь воткнулся ощутимый пинок, и я со всего маху грохнулся на землю. Выбило воздух из лёгких, заискрило в глазах.

Пошатываясь, я сразу вскочил, выставив обрубок посоха. Лёгкие так и поджимало спазмом, у меня вырывался кошель, но времени на отдых не было.

— Ты даже держишь неправильно.

Я покосился на свои руки. Ещё б знать, как это — правильно держать.

— На что вы надеетесь? — надзорщик вытянул лицо, — Вот на что?! Ничего не умеете, не знаете…

— Как тебя зовут?

— Моё имя тебе ну ничего не скажет.

— Но ты тоже болтаешь без умолку, — усмехнулся я.

— Дерзкий нуб, — надзорщик неожиданно перестал улыбаться и пошёл вперёд.

Один взмах мечом, другой. Я пытался, старался, но через две секунды уже стоял без оружия.

— Видишь? — мне в нагрудник упёрся меч, — Даже без магии.

— Тебя научили.

— Да, — надзорщик озарился довольной улыбкой, потом требовательно протянул другую руку, — Отдай.

— Что?

— Не умничай. Отдай, что выпало из тролля. Этому миру не нужно такое.

Я непроизвольно сжал кошель, упрямо поджал губы. Только через мой труп он получит то, что принадлежит мне.

— Тебя никто не будет убивать. Обнулим, заберём то, что нам нужно. И живи дальше спокойно.

— А друзья?

— Тоже обнулим. Всё будет нормально.

— Нет у меня внутри ничего.

— Нам лучше знать.

— Уже обнуляли, — вырвалось у меня, — Нет там ничего!

Глаза надзорщика округлились.

— Обнуляли?! — он аж чуть не задохнулся, — И после этого ты стал игроком?

Я уже пожалел, что проболтался, а игрок снова потёр подбородок:

— Твоя тётя. Она же в Забвении? И ведь умолчала, ну надо же, как недальновидно.

— Не троньте её.

— Это уж нам решать. Впрочем, — он улыбнулся, — Она же не знает, что искать.

— Знает. Я всё знаю, — процедил я сквозь зубы, — Песни Небытия там нет.

— Ой, ну я тебя умоляю, — надзорщик снисходительно улыбнулся, — Ну само название песни за себя говорит. Тёте твоей надо было просто раскинуть мозгами.

Я поражённо открыл рот, пытаясь переварить всё, что услышал. А игрок снова протянул руку:

— Ну, давай, отдай скилл. Ремесленники должны оставаться балластом.

— Что? — у меня от удивления чуть не отвалилась челюсть.

Надзорщик фыркнул, поняв, что сболтнул лишнего, но потом усмехнулся. Типа, не страшно.

Голос, прозвучавший под сводами склада, заставил вздрогнуть нас двоих:

— Ведун, отойди от мальчишки!

Этот голос теперь я узнал бы из тысячи. Чернецов, бывший друг моего отца, кричал откуда-то со стороны другого проёма, где должен был находиться вход в тот самый секретный портал. Этот выход от нас закрывала огромная туша тролля.

Вдруг воздух передо мной качнулся, послышался протяжный звон стали, и меч надзорщика отъехал от моей груди. А потом из пустоты проявилась стройная фигура, облачённая в облегающее чёрное — она то и отодвинула кинжалом клинок.

Голос Глазьевой, чуть приглушённый костюмом, звучал довольно враждебно:

— Игрок Ведун, вы превышаете полномочия.

Надзорщик недовольно поджал губы, но отступил на шаг назад.

— А вам не кажется, Екатерина, что название твоего отдела обязывает не вмешиваться? — холодно спросил он, — Вроде бы тут нюбсов нет?

Я сразу вспомнил, что Глазьева работает в Отделе Невмешательства. И ей мягко намекнули, что её юрисдикция — нюбсы.

— Функции Надзора представляю я, — через пару секунд модератор Чернецов показался на груди тролля.

В его руке покачивалась та самая резиновая дубинка, которой он мне угрожал ещё на историческом допросе.

Лицо надзорщика окаменело, он поднял глаза, разглядывая появившийся силуэт.

— Чернец, тебе известно, кто это?

Модератор Чернецов приближался.

— Да.

Игрок, названный Ведуном, резко дёрнул головой, с вызовом посмотрел на модератора.

— И? Ты вот так спокойно заступаешься за сына врага?

— Я лишь выполняю закон, — Чернецов спрыгнул и присел возле Бори, потрогал живчик на шее.

— Живой, живой, — Ведун похлопал по своему кошелю, — Тем более, свитки воскрешения при мне.

— Почему ты не доложился, что нашёл беглецов? — спросил модератор.

Ведун задумчиво пожевал губы, а потом задал встречный вопрос:

— А вы? Доложились?

Екатерина и Чернецов молча переглянулись.

— Что-то мне кажется, у вас обоих тут личные мотивы, — насмешливо продолжил Ведун.

— Закон един для всех, — нервно бросила Екатерина.

— Это мы — закон! — глаза Ведуна сфокусировались на мне, а потом он щёлкнул пальцами, — Замри.

Да ну твою же… за ногу!

Глазьева сразу же подняла кинжал, упёрла в шею Ведуну.

— Если бы ты не был в Надзоре… — с ненавистью прошептала она.

— Спокойно, спокойно. Я его не собираюсь трогать.

Ведун осторожно отодвинул Екатерину, протянул руку под её взглядом, потом нагло залез в мой кошель и поднял над головой табличку:

— Видели?

Екатерина ничего не сказала. Чернецов с усмешкой бросил в ответ:

— Ну, скилл, и что? Это ж нуб, давно пора выбить.

— Третий! На пацана смотри, не видите, что ли?

Глазьева развернулась, во все глаза разглядывая меня.

— Твою ж дивизию, — вырвалось у модератора, он тоже уставился на меня, — Действительно.

Я пытался двигать губами, чтобы хоть что-то сказать.

А Ведун отдал табличку моим защитникам, а сам отошёл на шаг назад.

— И тётя у пацана, оказывается, обнулила его.

— Обнулила?

Чернецов ошарашенно обернулся на Ведуна, потом вытаращился на меня. Потом на табличку, и снова на меня.

— И уже три скилла? — Екатерина спросила это испуганным шёпотом, — Так он же вроде как на первом курсе.

— Так вот почему непонятно тогда было. Я вижу, вроде как нюбс, и в то же время запперс, — он только и чесал седой затылок.

— Не поняла… — Глазьева всмотрелась в табличку, и теперь переводила взгляд то на меня, то на скилл, — Знак вопроса?!

— Слушай, на моей истории это впервые, — Чернецов скрёб свою щетину.

Ведун в этот момент незаметно вытянул что-то из кошеля, замерцал слабым светом, а потом стал сливаться с пустотой. В последний миг, прежде чем пропасть из виду, он обернулся, глянув на что-то за спиной.

И тут на краю зрения что-то блеснуло под головой тролля. Там была густая тень, где поблёскивала кровь, перемешанная с соплями, и вот в этой тени что-то начало ворочаться.

— Три скилла, Гончаров, — Герман только и повторял, — После обнуления.

— А может, в журнале у него посмотреть, что за знак вопроса?

— Я уж учёбу-то и не помню. Там про это пишется?

Я таращил глаза, силился хоть что-то сказать, но не мог даже пошевелиться. И во мраке Глазьева с Чернецовым только и делали, что вертели табличку, обсуждая это, как дети новую игрушку. Да это «замри» даже круче «мута» будет: там-то просто молчишь, а тут полный паралич.

И мои защитники оба тупят, про всё забыли. Ну, три скилла, и что такого? Вот про обнуление, это я зря…

Я зажмурился, пытаясь хоть что-то придумать. А скиллы мои могут работать?

Ну, Катя, извини. А впрочем, не извини.

Послышался тугой щелчок под костюмом Глазьевой, и она, округлив глаза, вдруг обхватила сама себя:

— Да что тебя, — и уставилась на меня, — Георгий!

— Чего случилось? — Чернецов поднял глаза, а потом крутанул головой.

И в следующий же миг модератор схватил нас обоих и рванул в сторону. Я лишь успел заметить, как над нами пролетело склизкое тело какой-то твари, а потом мой затылок шарахнулся об пол.

Да уж, падать парализованным, то ещё удовольствие.

Несколько секунд я мог только таращиться в потолок, рассматривая искры в гудящей голове, и слушая звуки битвы вокруг.

— Сзади, Герман!

— Вон он, держись!

— Ведун, сраный предатель!

Ведун, судя по всему, решил не болтать попусту, и преследовал только одну цель — убить. Я едва успел отмереть и задвигал онемевшими конечностями, когда надо мной показалась его тень.

Блеснул клинок у горла…

И тут же Чернецов столкнул Ведуна, они улетели куда-то в сторону, следом пронеслась неведомая тварь. И тут же, паровозиком, прыгнула Глазьева.

— Фу-у-ух… — вырвалось у меня.

Я перевернулся, замотал головой. Моё тесло, вот оно! И пополз на четвереньках, вжимая голову в плечи.

Вокруг сверкали редкие скиллы, хлопали какие-то свитки. Мимо меня в тело тролля пролетел бутылёк и раскрылся огненным цветком на его боку. Горящая жидкость потекла вниз, в лицо дохнуло жаром, я закрылся рукой, но дотянулся, схватил-таки кельт.

Потом сел, хищно выставив перед собой оружие.

Ну всё, теперь в бой!

И я заорал, глядя, как на меня несётся чудовище. Это была болотная кикимора, только с неё будто кожу сняли. Вся в потёках слизи, с проступающими венами, но с вполне зубастой пастью…

Зубы сомкнулись на подставленном кельте, и меня сразу протащило по полу. Прямо в горящее пятно.

Я вскочил на колени, попытался хоть как-то забуксовать. Пятки влетели в огонь, я зашипел, и тут же пасть кикиморы перекусила рукоять кельта.

— Не-е-ет! — я схватился пальцами за её зубы.

Пасть едва не сомкнулась, но меня вдруг оттолкнули в сторону, и в лицо ударила мягкая шерсть.

И песня грохнула под сводами склада:

— В Древний нам Прорыв, или на выселки!!! Камни метать или лететь стрел-о-ой?! Стре-ляй! — голос Лекаря ворвался, как гром.

Танцуя на цыпочках, я едва не свалился в горящую лужу, но тут же прыгнул вперёд, кувыркнулся, и свалился в кровавые сопли тролля.

Поскальзываясь, я вывернулся, пытаясь снова встать. И тут же меня вжали в пол, прижали щекой в слизь — на меня рухнула львица, сама прижимаясь ко мне.

На миг мелькнула кикимора, прыгнувшая на нас, но тут же её снесло густой шрапнелью, словно пулемётной очередью.

С криками кикимора шлёпнулась о бок тролля, потом плюхнулась рядом. Львица сразу же буксанула, царапая когтями по сопливому полу, и вгрызлась в горло недобитому мобу, а потом откинула его в горящее пятно.

Я поднял голову, таращась на спасителей.

В том проёме, куда мои тиммейты тогда унеслись от погони, стояли Биби и Лекарь.

И ёж…

Только заметно подросший, покорно стоящий под ногами своей хозяйки, да ещё вывернувший иголки вперёд, будто ракетная установка.

Эти же иголки торчали в боку тролля над нами. На мой удивлённый взгляд львица только фыркнула, повела бровями: мол, не спрашивай.

— Солнце моё, взгляни вон туда! — Лекарь указал пальцем куда-то в развалины ящиков, — Ну-ка, о-гонь, где-то прячется вра-аг!

И Биби махнула в сторону, куда тыкал пальцем Толя. В следующий же миг ёж опустошил половину спины, послав в том направлении залп из иголок.

Снаряды вырывались с характерным «пиу-пиу», весь склад заполнили звуки обстреливаемых ящиков, а потом заорал Чернецов:

— Да вашу дивизию, нубы проклятые! Это ж Глазьева!

И Лекарь, и Биби вытянули лица, вдруг виновато переглянувшись. Я кое-как вскочил, уцепился за бока тролля, чтобы вылезти наверх. И успел увидеть, как в дальнем проёме мелькнула фигура Ведуна.

— Уходит, — заорал я, пытаясь перелезть через тролля, и одновременно тыкая пальцем в сторону беглеца.

— Оставь его, — крикнул модератор, — Убьёт тебя!

Чернецов был сбоку, держал на руках бездыханную Екатерину. Он вытаскивал из кошеля какой-то свиток.

Оставь… Легко сказать! Я, сжимая пальцы на доспехе тролля, несколько мгновений боролся с собой: мозги или эмоции, мозги или эмоции?!

Большой, жирный сгусток светящегося опыта над тушей немного отвлёк, помог принять верное решение.

А потом я устало съехал назад. Даже если я погонюсь за ним, с большей вероятность помру, чем поймаю.

— Герман, — крикнул я, — Только не говори, что мы не сможем взять опыт.

Чернецов, который как раз читал свиток, поднял взгляд и недовольно бросил:

— У тебя полминуты, Гончаров. И сразу дуйте отсюда, пусть с вами Гномозека разбирается.

Он протянул руку к поясу, потом бросил мне мой скилл.

— И про это не забудь ему сказать. Иначе я решу, что ты идёшь против закона.

Это нереально мало времени. Поэтому я, поскальзываясь от резкого рывка, первым делом побежал к Бобру, стал шлёпать по щекам.

Когда Глазьева, которая незаслуженно пострадала от залпа нашего ёжика, стала хватать воздух, мы все пятеро носились уже вовсю, собирая богатый урожай.

Куча опыта, лут, который уже не лез в кошели. Блонди ругалась, на чём свет стоит, пытаясь втиснуть целый ворох украшений. Какой-то гоблин явно любил моду.

Но полминуты уже истекли. Я вздрогнул, когда меня коснулась рука. Обернулся — Екатерина.

Она не улыбалась, но и не хмурилась. Взгляд светился теплотой, немного даже озорной.

— Молодец, Георгий, не растерялся, — Екатерина повела плечами, ей явно было неудобно, — Но только больше так не делай.

— Ну почему же, — Чернецов рядом неожиданно улыбнулся во все тридцать два зуба.

Было крайне непривычно видеть обычно хмурого ветерана таким счастливым.

— Эй, — Глазьева всё же нахмурилась, хотя сама сдерживала улыбку.

— Это, пожалуй, самое крутое заклинание, что я видел в своей скучной жизни, — модератор показал мне большой палец, а потом рыкнул, — Чего встали?

— А?

— Чтоб духу вашего тут не было, плееры! — Чернецов ткнул пальцем в сторону, — И это, Гончаров, чтоб никакой самодеятельности!

Плита секретного входа за нами закрылась, и мы, чертыхаясь под огромным весом всевозможного лута, побрели к светящемуся в конце коридора порталу.

Я едва держался на ногах, но так и бежал. Скорей, добраться до батона, и посмотреть в журнале, что за скилл. Подсчитать, чего мы набрали. Нутром-то я чуял, что проблемы только начинаются, но тяжёлый груз в руках перевешивал все неприятности.

И про отца… Я должен всё узнать. Я должен всё понять! Почему ремесленники должны оставаться ремесленниками?

И что там с Песней Небытия?! Вот пипец, как же я подставил свою тётю…

Я стиснул зубы от досады, но меня вырвали из размышлений:

— А я не понял, братан, чего ты там натворил? — Бобр пыхтел рядом, — Семян под куртку насыпал этой?

— Кому «этой»?

— Ну, прилизанной. Которая вся такая, в обтяжку.

— Ну, типа семян, — улыбнулся я.

— Анхук хё бра, — Блонди зафырчала от смеха, Биби тоже захихикала.

— Круто, бро, — с одобрением закивал Бобр, — Какой хук, слева, справа?

— Какой хук, деревня? — Лекарь тоже засопел от смеха, — Лифчик он ей расстегнул!

Я впервые ощутил на себе взгляд, полный удивления и обожания. Словно я, как божество, спустился с небес и принёс на грешную землю новое знание, которое открывает двери в светлое будущее.

На портале как раз появился наш ректор, Гармаш Дворфич, когда Боря яростно зашипел мне в ухо:

— Ядрён бато-о-он! Ты и на ботанике так сможешь?!