Рабство по контракту

Глава 3 «Вы приняты!»

Дождь шел почти всю ночь, но к утру ветер разогнал тучи и небо сияло яркой, праздничной синевой. Павел встал очень рано, долго собирался, чистил ботинки и повязывал галстук перед зеркалом.

Собой он остался недоволен. Собственная физиономия казалась бледной и помятой, как после бурно проведенной ночи, а выражение лица — каким-то жалким и не внушающим доверия. К тому же от волнения побрился он неудачно, и на щеке красовался кровоточащий порез.

— Да, хорош юрист, — бормотал он, в который раз пытаясь провести пробор и соорудить некое подобие аккуратной прически, — в суд придешь в таком виде — пожалуй, с обвиняемым перепутают!

Но стоило ему выйти на улицу, раздражение исчезло без следа — так хорош был пронзительно-ясный, безветренный осенний день. Павел не спеша дошел до метро, вдыхая прохладный и чистый воздух, полюбовался немного на деревья, гордо стоящие в золотой листве… Нырять в подземку, заполненную спешащими, суетящимися людьми, спрессованными, словно сельди в бочке, ему совершенно не хотелось.

— А скоро и не придется! — подумалось вдруг. Павел совершенно четко, как на экране телевизора, увидел себя совсем другим — уверенным, состоявшимся, в безукоризненно сидящем дорогом костюме за рулем сверкающей в лучах солнца новой иномарки…

Он потряс головой, и видение исчезло, зато неизвестно откуда появилась дурацкая уверенность, что теперь-то у него все будет хорошо.

Народу в вагоне, против ожидания, было не так уж много. Павел даже нашел свободное местечко, чтобы сесть. С жалостью смотрел на лица других пассажиров — кто-то еще спит на ходу, кто-то уткнулся в газету, подросток в мешковатых джинсах, прикрыв глаза, качает головой в такт музыке из наушников, а вот толстая тетка в видавшем виды необъятном плаще грязно-зеленого цвета, похожем на чехол для танков, с упоением читает любовный роман…

У всех — молодых и старых, дорого одетых и облаченных в затрапезного вида тряпки, на лицах застыло одинаковое выражение — печать усталости, вечной озабоченности и безразличия ко всему происходящему вокруг.

Только малыш лет четырех вертелся на руках у матери — то пытался заглянуть в окно, то встать на сиденье, то потрогать пальчиком блестящий поручень… Видно было, что этот маленький человек познает мир, как умеет, и ни секунды не намерен тратить на пассивное ожидание.

А вот маму, похоже, он совсем замучил. Наверное, в другое время лицо этой молодой женщины выглядит милым, но сейчас его исказила гримаса раздражения.

— Сиди смирно! — прикрикнула она. — Скоро приедем.

— Когда? — ребенок обернулся к матери. — Когда пиедем?

— Через полчаса.

— Так долго… — серо-голубые, почти прозрачные глаза ребенка округлились, светлые бровки поползли вверх.

Казалось, он вот-вот заплачет. Полчаса для него — это и вправду много!

Впервые в жизни Павел задумался — а сколько времени средний житель большого города проводит в общественном транспорте? Пожалуй, часа два в день, редко, меньше! И за всю жизнь набегает лет десять. За убийство меньше дают — если без отягчающих обстоятельств, конечно. А тут — люди себя доброй волей на такое обрекают…

— Станция Пушкинская! — прокаркал металлический голос из динамика.

Пора выходить. Павел поднялся с места, подхватил свой портфель и шагнул к дверям.

Идти пришлось довольно долго. Павел миновал палатки у метро, пестрящие всякой разноцветной чепухой, на миг оглянулся на бронзового Пушкина с вечно поникшей кудрявой головой, с высоты пьедестала взирающего на копошащийся человеческий муравейник и двинулся по Тверской в сторону Красной площади.

Еще давно, когда он только что приехал в Москву, Павел любил бродить по центру — просто так, без всякой цели. Почему-то каждый раз, оказавшись здесь, он испытывал странное чувство причастности к этому городу, в котором так много соединяется для каждого человека, рожденного на территории бывшего Советского Союза, — Москва ведь! Столица!

Потом — привык и даже почти перестал оглядываться по сторонам. Тем более что и город сильно изменился за эти годы. Почему-то теперь обновленная Москва, где как грибы растут бесчисленные новостройки, даже в старом центре Павлу нравилась гораздо меньше. Как будто пожилая, но уютная веселая тетушка, которой есть что вспомнить в жизни, вдруг превратилась в успешную бизнес-леди, сделала подтяжку лица и улыбается фарфоровыми коронками. Вроде бы морщины исчезли, но нет и прежнего очарования, гладкая кожа натянута как на барабане, да и шрамы виднеются под толстым слоем грима…

Увидев табличку-указатель, Павел свернул в переулок. Он прошел еще метров сто, высматривая искомый номер дома — да так и ахнул от неожиданности. Прямо перед ним гордо возвышалось здание необычной формы — пятиэтажное, увенчанное башней со стеклянным куполом. Стены, выложенные серым гранитом, имитирующим естественную неровность природного камня, создавали впечатление нерушимой твердыни, а башня, наоборот, казалась легкой, летящей, устремленной вверх…

Настоящий дворец из стекла и бетона, храм бизнеса в стиле хай-тек. «Неужели мне сюда?» — подумал Павел. Да, конечно, вот и табличка с пресловутым номером 13… Видно, здесь трудятся люди вовсе не суеверные! Им-то эта цифра, по всей видимости, приносит удачу.

Стеклянные двери распахнулись перед ним, и Павел несмело ступил на сияющий чистотой мраморный пол. В первый момент он совсем оробел — так поразила его роскошь интерьера. Кругом — мрамор и зеркала, подсвеченные лампами в форме тюльпанов с позолоченными стеблями и чашечками из матового стекла, за стойкой ресепшен — две девушки-блондинки такой красоты, что им могли бы позавидовать финалистки конкурса «Мисс мира», а дальше, в глубине просторного холла раскинулся настоящий зимний сад с пальмами, лианами и какими-то вовсе диковинными растениями, каких Павел в жизни не видел.

Наверное, он довольно долго простоял так, рассеянно озираясь вокруг.

— Добрый день! Чем я могу вам помочь? — профессионально вежливо прощебетала одна из блондинок с беджиком «Светлана» на лацкане строгого черного пиджака.

Павел не сразу понял, что она обращается к нему.

— Мне на собеседование… — промямлил он, — по поводу работы.

Казалось, что вот-вот прогонят отсюда. Но девочка, пошуршав бумагами, извлекла какой-то длинный список и осведомилась:

— Ваша фамилия?

— Черных.

— Павел Петрович? — девица улыбнулась, словно и вправду рада была его видеть. — Проходите, пожалуйста. Пропуск на вас заказан. Олеся, проводи, пожалуйста, в переговорную!

Вторая девушка, похожая на нее, словно родная сестра (по внешности их тут, что ли, отбирают?), изобразила на лице такую же улыбку и поднялась.

— Пойдемте!

Павел покорно пошел за ней.

Лифта дожидались еще трое — две девушки и молодой человек. Павлу они показались очень аккуратными, подтянутыми, уверенными в себе и очень элегантными. Вот так, наверное, и должны выглядеть современные успешные люди… Не то что он сам — в стоптанных ботинках, костюм лоснится на рукавах, и в парикмахерской сто лет не был! Он покосился краем глаза на свою очаровательную провожатую, но она безмятежно улыбалась и как будто вовсе не обращала на него внимания.

Переговорная оказалась просторным и светлым помещением. Большую часть его занимал огромный круглый стол. Кожаные кресла, расставленные вокруг него, выглядели очень солидно и в то же время современно. В углу красовалась огромная плазменная панель последней модели.

— Подождите, пожалуйста, — прощебетала девушка, — сейчас к вам подойдут.

Павел несмело присел на краешек кресла и попытался собраться с мыслями. Слишком уж много впечатлений разом свалилось на его голову.

Ну и контора!

Словно очутился в ином мире, где все — и здание, и интерьеры, и даже сотрудники — по высшему разряду. Павел с горечью подумал о том, что сам-то он только зря время теряет. Давешние мечты о «перемене участи» показались нелепыми и смешными, вроде фантазий ребенка на тему «когда-нибудь я вырасту большой и непременно стану космонавтом». Можно уходить прямо сейчас, и нечего было губы раскатывать. Ну, не вписывается он в это образцово-показательное царство бизнеса завтрашнего дня! Остается только держаться достойно и надеяться на лучшее…

Или не надеяться. Но держаться все равно придется.

В переговорную вошла молодая женщина в стильном, но строгом сером костюме, из-под которого чуть выглядывала розовая шелковая блузка. Белокурые волосы аккуратно уложены, будто только что из парикмахерской, и пахло от нее приятно — легким и свежим ароматом с чуть заметной горьковатой нотой.

Девушка была вполне симпатичная, но, на его взгляд, слишком сильно накрашенная. У французов есть выражение «слишком сделанная женщина» — это когда вроде бы все безупречно, только не хватает какой-то изюминки, легкой небрежности, чертовщинки в глазах… Одним словом — жизни.

— Добрый день! Меня зовут Марьяна Шатова, — она улыбнулась одними губами, и тут, присмотревшись чуть повнимательнее, Павел заметил нечто, немало удивившее его. Хотя эта особа и выглядела очень элегантной, деловой и уверенной в себе, но взгляд почему-то испуганный, да еще тени под глазами, так что никакой косметикой не замаскируешь…

Павел поднялся ей навстречу. Девушка протянула ему руку, и он осторожно пожал изящные пальчики с безупречным маникюром. Прикосновение неожиданно показалось очень нежным, на мгновение даже голова закружилась. Мелькнула шальная мысль; а что если руку поцеловать? Вот сюда, в начало ладони, где сквозь кожу просвечивают голубые жилки и браслет с бирюзой так красиво подчеркивает тонкость запястья?

Ничего подобного Павел, конечно, не сделал и тут же отогнал эту непрошеную мысль. Но на миг ему показалось, что улыбка Марьяны стала как-то теплее и человечнее.

— Ваша фамилия Черных? — спросила она и пометила что-то в своих бумагах. — Очень хорошо! Присаживайтесь, пожалуйста.

Вот сейчас начнется обычная мутотень… Вопросами кадровиков он был сыт по горло. Каждый раз на собеседовании чувствовал себя очень глупо. В самом деле, есть что-то унизительное в том, чтобы продавать себя!

— Итак, вы претендуете на позицию заместителя начальника юридической службы нашей компании.

Павел кивнул. Собственно, он-то ни на что не претендовал, но раз уж сами предлагают…

— Вы закончили МГУ… — Марьяна мельком заглянула в диплом, — четыре года назад?

Павел снова кивнул. В глазах Марьяны он увидел легкое недоумение — все-таки староват для недавнего студента, шутка ли, тридцать три исполнилось! — и почел за лучшее уточнить:

— У меня это второе высшее образование.

— Где вы работали раньше?

— В адвокатском бюро «Шустов и партнеры». Вот, пожалуйста, рекомендательное письмо… И еще вырезки из газет, некоторые процессы освещались в прессе!

Павел протянул ей бумаги. Марьяна заметила, что руки его немного дрожат. Видно, нервничает человек. И, между прочим, совершенно напрасно — в списке соискателей против его фамилии стоит жирная «птичка», а это значит, что вопрос о его приеме на работу решен заранее. Ей остается только оформить документы.

— Хорошо… А почему ушли?

— Ну, видите ли, — начал Павел, — по решению учредителей компания прекратила свою деятельность.

«Ага, понятно», — подумала Марьяна. Крошечная фирмешка закрылась, не вынеся тягот повседневного существования в быстро меняющемся мире, и сотрудники оказались предоставлены сами себе.

Конечно, можно было бы найти кандидата и получше — с опытом и внушительным послужным списком, но решения Главного обсуждению не подлежат, это она уяснила еще в первый день работы. Как он сказал — так и будет.

Нередко она просто диву давалась, по каким неведомым критериям Главный подбирает сотрудников!

Чего стоит хотя бы Альберт Стоцкий — плюгавая личность с темным прошлым, вечно бегающим взглядом и манерами карточного шулера. Полгода назад Главный распорядился принять его на должность финансового аналитика, и ничего — работает, как бог! Показатели неуклонно повышаются, бонусы сотрудников растут… У нового работника оказалось удивительное чутье на то, какие инвестиции могут принести доходы, а какие окажутся пустым номером.

Или, к примеру, Леша Бодров — здоровенный детина с физиономией деревенского дурачка и дипломом физкультурного техникума в кармане, который сейчас трудится в PR-отделе. Марьяна чуть не хихикнула, вспомнив о нем, — слишком уж нелепо он выглядел, когда пришел в первый раз в голубом костюме, видимо, считавшемся «парадным».

Парень казался просто полным идиотом, но Главный почему-то настоял принять его, и теперь Леша — просто незаменимый специалист, все контакты с прессой идут только через него. Если в пресс-релизе или заказной статье ему что-то непонятно — надо сразу переделывать. Зато если уж Леша останется доволен, то за имидж компании в глазах общественности можно быть совершенно спокойным.

Главный умеет настоять на своем. И, что самое удивительное, непостижимым образом он всегда оказывается прав.

— Значит, ваша фирма распалась. А что непосредственно входило в ваши обязанности?

Павел вздохнул. На самом деле приходилось делать все — вплоть до закупки бумаги и скрепок, заправки ксерокса и починки ветхой электропроводки, но говорить об этом на собеседовании, пожалуй, не стоит.

Начал он довольно бойко:

— В мои обязанности входило проведение переговоров с клиентами, подготовка документов, представление интересов клиента в суде…

Пока он говорил, Марьяна рассеянно кивала, просматривая вырезки из газет. Юлькины друзья и коллеги иногда писали о его делах, когда совсем уж не о чем больше было писать, а Павел аккуратно собирал все публикации. Как будто знал, что это понадобится! Наконец, будто заметив нечто важное, Марьяна чуть приподняла тонкие, безукоризненно очерченные брови и спросила:

— Значит, у вас есть опыт ведения дел и в уголовном, и в гражданском производстве?

Павел почувствовал, что именно этот вопрос был по-настоящему важным. Юрист — не врач, это терапевту не разрешается оперировать, но, как правило, каждый выбирает себе специализацию и придерживается ее: или занимается гражданским правом с договорами, условиями контрактов, судами в арбитраже, или уголовными делами, где значение имеет совсем другое — например, присутствие понятых при изъятии доказательств и наличие санкции на обыск или арест подозреваемого. Классик когда-то сказал, что нельзя объять необъятное, а им с друзьями-партнерами по бедности приходилось хвататься за что ни попадя… Но, как говорил Карнеги, «если у тебя есть лимон — преврати его в лимонад!». В том смысле, что и недостатки можно представить как достоинства.

Павел кивнул, чуть улыбнулся и даже позволил себе пошутить:

— Да, именно так! Можно сказать, юрист широкого профиля!

— Как вы видите себя через два года?

Павел ответил не сразу. Гладкий и четкий ответ из книги «найди работу своей мечты», что-нибудь вроде «я хотел бы расти и развиваться, чтобы стать лучшим специалистом и принести максимальную пользу своей компании», был, конечно, заготовлен заранее, но почему-то произносить эту шаблонную фразу совсем не хотелось.

Павел подумал немного и честно ответил:

— Я не знаю.

Марьяна покачала головой. Для любого другого кандидата подобный ответ автоматически означал бы отказ. Если у человека нет четких целей в жизни, уважающая себя компания не нуждается в его услугах.

И все-таки… Неожиданно для себя самой Марьяна поймала себя на том, что этот соискатель нравится ей. У него широкие плечи и большие внимательные серые глаза, опушенные длинными, как у девушки, ресницами за стеклами очков в тонкой оправе, и красивые руки — хорошей формы, с длинными чуткими пальцами.

Но даже не это главное. Весь он какой-то основательный, надежный… На секунду она почему-то представила себя рядом с ним, идущим по Рождественскому бульвару под хлопьями снега, медленно падающими с неба, и картина эта показалась ей удивительно прекрасной.

«Ишь, размечталась! — одернула себя Марьяна. — Нашла о чем думать». Ей ли не знать, что романы между сотрудниками в компании, мягко говоря, не поощряются! Конечно, это совершенно правильно — ведь если все начнут думать о личной жизни, то на работу не останется ни времени, ни сил, ни желания. К тому же после расставания неприятно будет видеться каждый день с бывшим любовником.

Она почувствовала, как кровь приливает к щекам, так что лицо наливается краской под слоем тонального крема, и сказала нарочито сухо и деловито:

— Ну что же… Если у вас есть время, попробую связаться с генеральным директором. Пожалуйста, подождите минуту.

Не дожидаясь ответа, она вышла в коридор, достала мобильный и набрала телефон, который в записной книжке значился под номером 1.

Впереди самый важный этап — личное собеседование с главным. Он всегда настаивал, чтобы каждый вновь назначаемый на ответственный пост был непременно приведен в его кабинет для короткой беседы.

Почему-то Марьяна испытывала легкое сочувствие к кандидатам, которым предстоял такой разговор. Главный был человеком весьма и весьма своеобразным… Она и сама не могла бы объяснить, в чем заключается странность этого невысокого, худощавого человека с незапоминающимся лицом, редеющими на макушке волосами и светлыми, будто вылинявшими на солнце глазами, но в его присутствии все испытывали безотчетный страх. Что уж там греха таить, даже у нее ладони стали предательски влажными, стоило услышать в трубке его тихий, чуть хрипловатый голос.

— Слушаю.

— Добрый день! Это Марьяна Шатова. У меня сейчас на собеседовании был Черных… Да, да, на позицию заместителя начальника юротдела. Да, кандидат вполне адекватный.

Марьяна немного кривила душой. Она и сейчас думала, что можно было бы найти юриста получше, но сочла что это несущественно. В конце концов, начальству виднее! Если Главный по каким-то причинам выбрал именно его, значит, потенциал в кандидате таится немалый.

— Проводить его к вам или сразу оформлять?

В трубке на секунду повисло молчание. Марьяна готова была поклясться, что Главный заметил, как дрогнул ее голос. Может, стоило сказать то, что думала? Но так или иначе, уже поздно. Как говорится, слово — не воробей, поймают — вылетишь!

— Хорошо. Проводите.

В трубке послышались короткие гудки. Марьяна глубоко вдохнула, расправила плечи и вошла обратно в переговорную, стараясь, чтобы ее улыбка и в самом деле выглядела радостной.

— Павел Петрович, пойдемте со мной! Наш генеральный директор готов с вами встретиться.

Павел покорно поднялся и потянулся было за папкой с документами, но Марьяна остановила его.

— Можете оставить их тут. Там они вам не понадобятся.

И снова лифт унес их куда-то вверх. Павел старался не думать о предстоящей встрече с большим начальником, которая, судя по всему, многое должна определить в его дальнейшей жизни. Он решил для себя — чему быть, того не миновать! И в то же время старался не смотреть на стройные щиколотки и округлые колени Марьяны. Ноги у нее были и правда красивые. Грудь под блузкой вздымалась вполне соблазнительно, а узкий пиджачок ловко облегал тонкую талию.

Когда серебристые автоматические двери лифта распахнулись перед ними, Павел даже вдохнул с облегчением. Все-таки невозможно остаться наедине с красивой женщиной, хотя бы ненадолго — и удержаться от нескромных мыслей! Тут, понимаешь, судьба решается, а он глазеет на ее прелести. Собраться надо как-то, сосредоточиться!

Из вестибюля, состоящего из одних стеклянных панелей от пола до потолка, открывалась красивая панорама на весь старый московский центр. Судя по всему, они сейчас находились в той самой башне, под самым куполом. А что, самое место для начальства! Мне сверху видно все…

Перед единственной дверью Марьяна остановилась.

— Проходите. Вас ждут.

И зачем-то добавила:

— Ни пуха ни пера!

Павел ответил ей немного вымученной улыбкой:

— К черту! И… спасибо вам!

Он шагнул вперед — и сразу же оказался в густом сумраке. Тяжелая дверь захлопнулась у него за спиной, и от этого стало немного страшно. Будто в капкане…

Когда глаза немного привыкли к темноте, Павел смог разглядеть кабинет большого начальника. Помещение казалось просторным, но мрачноватым. В первый момент он удивился — здесь, под стеклянным куполом да еще в такой день, как сегодня, свет должен быть ярким! Скорее всего, специально устроено искусственное затемнение, словно обитатель его нарочно прячется от солнца.

Больше всего неприятно было давящее ощущение нехватки воздуха. Кругом тяжелая мебель красного дерева с витиеватыми завитушками — не то музейный антиквариат, не то новодел под старину. На высоких изогнутых подставках — цветочные горшки с огромными кактусами. На мгновение ему показалось, что это вовсе не растения, а человеческие руки, бессильно тянущиеся к свету, свободе, теплу…

Он не сразу разглядел за столом щуплую фигуру человека с опущенными плечами. Тот сосредоточенно перебирал какие-то бумаги и вовсе не обращал внимания на вошедшего. Лица его Павлу было не разглядеть, как ни старался, тем более что единственный источник света — настольная Лампа — оказалась направлена в его сторону. Прямо как на допросе…

Наконец, хозяин кабинета поднял голову и отрывисто бросил:

— Присаживайтесь.

Павел нащупал рядом с собой стул и неуклюже плюхнулся на жесткое, неудобное сиденье. Чувствовал он себя на редкость глупо. Непонятно было, как вести себя дальше, что говорить… Только теперь он спохватился, что как-то позабыл спросить у Марьяны имя-отчество генерального директора. Нехорошо получилось, неловко! Как теперь к нему обращаться?

Но разговаривать ему почти не понадобилось. Главный, видимо, был вовсе не расположен к беседе. Он долго, пристально всматривался в его лицо, будто пытался рассмотреть только ему одному ведомые знаки.

— Да, да… — бормотал он себе под нос, — так и думал. Именно это я и предполагал. Замечательно, просто замечательно!

Разглядеть его Павел так и не смог, но ему казалось, что он чувствует на себе этот цепкий, буравящий взгляд. Это было очень неприятно — словно против воли подвергся какой-то процедуре, похожей на компьютерное сканирование. Вроде бы и не больно, но как-то не по себе от того, что открыт перед посторонним человеком весь как на ладони, до последней клеточки, до самой потаенной мыслишки…

Наконец, Главный отвел глаза и, кажется, остался вполне удовлетворен увиденным. Он откинулся на спинку кресла и заговорил:

— Ну что ж, не буду попусту тратить свое и ваше время. Вы нам подходите. Но я должен спросить — а вы уверены, что хотите у нас работать?

Павел не сразу нашелся, что ответить. В конце концов, ему ведь так никто и не объяснил, что, собственно, придется делать! Прежде чем принять такое важное решение, хотелось бы хоть это выяснить. На языке вертелось множество вопросов, но почему-то он так и не решился задать ни одного. Не хотелось выглядеть полным идиотом. Если не уверен, спрашивается, зачем тогда пришел и отнимаешь время у занятых людей?

Он только кивнул и тихо ответил:

— Да.

— Очень хорошо. Засим, — Главный поднялся с места, давая понять, что аудиенция окончена, — я вас больше не задерживаю. Идите на оформление! Можете приступать с понедельника.

Павел не помнил, как он вышел из кабинета и оказался в коридоре на мягком кожаном диванчике. Он чувствовал себя безмерно уставшим, как будто в этой странной комнате с затемненными стеклами оставил большую часть своей жизненной энергии. Казалось, все тело растеклось бесформенной студенистой массой. В мыслях царил полный разброд — с одной стороны, слишком странным выглядело это, с позволения сказать, собеседование, а с другой — может быть, это и есть тот единственный и неповторимый шанс, который хоть раз да выпадает в жизни каждому человеку?

А внутренний голос, такой тихий, но внятный, упорно нашептывал: «Беги отсюда! Беги прямо сейчас! Наплюй на все и беги!»

Но было уже поздно. Как будто сквозь пелену Павел увидел лицо Марьяны и услышал ее бодрый голос:

— Очень хорошо, Павел Петрович! Поздравляю вас! Вы приняты!

Этот момент в своей работе Марьяна любила больше всего. Ей нравилось чувствовать себя эдакой доброй феей, которая дарит людям то, что им хочется больше всего на свете… В данный момент, по крайней мере.

— Генеральный распорядился принять вас без испытательного срока! Знаете, это большая редкость. Пойдемте, я должна оформить все бумаги и познакомить вас с коллегами.

Через три часа Павел вышел из здания, зачем-то держа в руках новенький пропуск, закатанный в прозрачный пластик. Хотелось крикнуть — я больше не чужой здесь! Не проситель, не какой-то там кандидат на вакантную должность, который мнется у дверей и ждет, когда позовут, а полноправный сотрудник!

Весь мир лежал у его ног.