Раджа-Йог

Глава тринадцатая

1

Курортный поселок Песочный весь утопал в зелени. Деревянные и каменные одноэтажные и двухэтажные дома чередовались с перелесками, состоящими, в основном, из хвойных деревьев, оттого и воздух был удивительно свежий и целебный. На центральной, Ленинградской улице, стояли трехэтажные сталинские дома. Послевоенная планировка отличалась строгими, прямыми улицами. В поселке был источник с чистой водой, и местные жители предпочитали употреблять в пищу ее, а не красноватую, не отличающуюся хорошим вкусом воду из водопровода. Поселок находился всего в двадцати пяти минутах езды от Ленинграда на электричке, и это делало его оживленным, особенно летом, когда в нем поселялось большое количество дачников. Но известность свою поселок Песочный получил не столько за курортные прелести и близость к пляжам Финского залива, сколько за построенный в нем в шестидесятых годах онкологический институт, оснащенный по последнему слову медицинской техники. Сюда приезжали больные со всех уголков страны. Надежды многих людей оправдывались: грозное заболевание отступало. У тех, кто попадал сюда слишком поздно, жизнь была максимально продлена. Всего одна коротенькая остановка отделяла институт от здания местной поликлиники. Это было огромное сооружение, построенное по нетиповому проекту, рассчитанное на перспективу дальнейшей застройки поселка жилыми кварталами.

Один из пациентов Ломсадзе, еще молодой полковник Иван Николаевич, почувствовав на себе благодатное воздействие лечения, понял, что должен помочь замечательному врачу открыть стационар. Он переговорил со своим знакомым — заведующим той самой местной поликлиники Костючком Валерием Георгиевичем о возможности размещения стационара в одном пустующем крыле здания, предварительно рассказав ему подробно о своем выздоровлении и поделившись радостью, что теперь не будет валяться по госпиталям и никто ему не будет намекать на несвоевременную отставку по здоровью. Валерий Георгиевич выслушал своего знакомого и, воочию убедившись в замечательных переменах в его здоровье, пошел навстречу и согласился предоставить помещение поликлиники под стационар. Надо сказать, что Валерий Георгиевич был человек честный, бескорыстный и прогрессивно мыслящий. Он сразу понял, какую неоценимую помощь может оказать Ломсадзе жителям его поселка.

Помещение, предоставленное заведующим, было светлое, с высокими потолками и просторными коридорами. Ломсадзе остался доволен. Иван Николаевич не остановился в своем стремлении помочь. Он записался на прием к командующему по строительству по поводу жилья для Автандила Ломсадзе в поселке. Он знал, что в красивом жилом доме сталинской постройки в бельэтаже есть трехкомнатная квартира, относящаяся к нежилому фонду, там ранее располагалась регистратура бывшей поликлиники. Квартиру надо было только привести в порядок. Будучи уверен, что Ломсадзе непременно окажет больным военнослужащим свою помощь, полковник изложил командующему свое предложение-просьбу. Предложение было полезным: помещение все равно пустовало, а медицинская помощь всегда нужна. Генерал-майор дал разрешение на аренду помещения. Иван Николаевич со строительной бригадой сделал квартиру пригодной для жилья со всеми удобствами. Ломсадзе мог жить и работать в поселке Песочный.

К столику регистратуры подошла женщина. Регистратор Юля, молодая девушка, подняла глаза да так и застыла: лицо женщины представляло собой поток гримас — это было судорожное сокращение мышц, которое происходило ежесекундно. Все лицо так и «ходило ходуном». Бывает дергается глаз, уголки рта, но здесь… неудержимый тик всего лица. Юля растерялась и не сразу ответила на вопрос больной, можно ли помочь в ее случае. А ведь девушка не раз видела, как Автандил Алексеевич помогал почти в невероятных случаях, в том числе успешно лечил нервный тик. Она, конечно же, вспомнила Сашу, мальчика лет десяти, который после травмы лица непроизвольно широко открывал рот и несколько секунд держал его открытым, чем нимало удивлял окружающих. Ну, подросток — куда ни шло, можно подумать, что балуется. А когда будет молодым человеком, мужчиной? Это трагедия. Его родители и бабушка водили его к врачам. Что только не предпринималось: электропроцедуры, успокаивающие, антибиотики — все было бесполезно! А Ломсадзе вылечил его, тик прошел, как будто его и не было! Правда, Сашин случай не идет ни в какое сравнение с трагедией этой женщины, но, не сомневаясь в возможностях Ломсадзе, она уверенно ответила:

— Обязательно вылечит!

В это время по коридору проходил Автандил Алексеевич. Ему достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что с женщиной. Он сразу предложил ей лечь в стационар.

— Это на целую неделю?

— Да, наш курс рассчитан на неделю.

— Видите ли, у меня большая семья, я не могу оставить их надолго.

— Хорошо, я могу сделать для Вас исключение. Вы ведь живете здесь, в поселке Песочный?

Женщина утвердительно кивнула головой.

— Что ж, приходите на сеансы.

— Я буду приходить, сколько нужно, я так больше жить не могу. У меня хоть есть перспектива к выздоровлению?

— Перспектива есть… — скупо ответил Ломсадзе.

Лариса увидела больную только на второй день ее появления в стационаре. Она, как и регистратор, тоже была удивлена, потому что никогда не видела подобного случая. Нервный тик лица ужасен для любого человека, а тем более для женщины.

Увидеть эту больную сразу после стационара Ларисе не довелось. Она встретила ее через месяц на улице поселка и не узнала; бывшая больная сама ее остановила, чтобы сказать слова благодарности в адрес Ломсадзе. Слушая женщину, Лариса пристально всматривалась в ее лицо и не находила ни малейших признаков нервного тика. Она была абсолютно здорова.

Мрачное соседство с онкологическим институтом не проходило бесследно. «На огонек» стационара с нетрадиционным методом лечения заходили больные, направляющиеся кто на консультацию в институт, кто на операцию, кто после мучительных курсов лучевой и химиотерапии. Однажды в стационар к Автандилу Ломсадзе пришел Дмитрий Иванович. (Он приезжал в институт на курс химиотерапии).

Невыносимая вещь — это тошнота. Очень тяжело переношу уколы… Помогите… — попросил он.

Уже после первого сеанса у Ломсадзе, как по волшебному мановению, тошнота исчезла. Продолжая ходить на уколы, Дмитрий Иванович уже совсем не чувствовал неприятных ощущений.

Такие случаи повторялись. После лучевой терапии приходил к Ломсадзе четырнадцатилетний Денис, кстати, будущий художник. Ожоги от лучевой терапии быстро прошли, и мальчик поправился. Ломсадзе никогда не отговаривал больных от обычного лечения в медицинских учреждениях и не отменял назначений врачей. Но был случай, когда пришла Елена.

3

Как гром среди безоблачного неба звучит для больного заключение врача о наличии онкологического заболевания. Это трудно представить здоровому человеку. Начинает казаться, что уравненный путь как будто остановился для тебя. Кругом все куда-то спешат, торопятся, радуются, негодуют, любят, заняты работой, домашними хлопотами, а ты остановился и остолбенел от страшного известия. Ты себя чувствуешь обреченным, ты весь уходишь в свою болезнь, мир перестает существовать, как будто началась точка отсчета. Но это субъективное восприятие болезни. На самом деле современная медицина в состоянии помочь, лишь бы вовремя было обнаружено заболевание. В арсенале врачей много средств. Однако как объяснить необходимость оперативного вмешательства женщине, когда это касается молочной железы — неотъемлемой части красоты женщины… Елене предложили операцию. Делать было нечего, ведь гистологическое исследование показало наличие раковых клеток — опухоль два сантиметра.

— Успокойтесь, случай незапущенный, а шов врачи постараются сделать как можно незаметнее. Через три недели мы Вас ждем в институте, — сказали в онкологическом центре.

Столь длительный срок был назначен потому, что больных было много, сразу попасть на операцию было невозможно, Елене нужно было ждать. Она шла на вокзал на электричку, с трудом передвигая ноги. Пройдя, примерно остановку, она услышала женский голос. Оказалось, что навстречу идущая ей женщина остановилась и спросила ее о чем-то.

— Простите, что Вы сказали? — рассеянно переспросила Елена.

— Я спросила, не знаете ли Вы, где здесь центр нетрадиционной медицины «Тибет»? Мне сказали, что где-то в поликлинике…

— Я не знаю, извините… — вяло ответила Елена.

Вдруг слабый луч надежды мелькнул в ее душе. Она неожиданно для себя повернула и безотчетно пошла за женщиной по направлению к высокому зданию поликлиники. Большой красивый вход, длинный коридор. Народу было много. Ждать ей пришлось около часа, но торопиться было некуда. Где бы она теперь не находилась, она всегда была наедине со своей болезнью. Одной из последних Елена вошла в кабинет Автандила Ломсадзе. Прозвучал обычный вопрос врача о том, что беспокоит. Отвечая, Елена едва сдерживала слезы.

— Вы меня вылечите? — спросила она дрогнувшим голосом.

— Вылечим, причем абсолютно без лекарств и без того, чего Вы очень боитесь…

И в ответ на удивленно-вопросительный взгляд Елены Автандил Алексеевич добавил:

— … операции. В глазах Елены застыло неподдельное изумление.

— Да, Вы правы… Я очень боюсь операции… — тихо проговорила она.

И на самом деле она панически боялась операции, но не хотела в этом признаться даже самой себе. Боялась не проснуться после общего наркоза, как ее родная тетя несколько лет назад.

— До посещения онкологического института, у Вас есть время, — продолжал Ломсадзе. — Хоть в наши планы не входит нарушать предписание врачей, мы все-таки попробуем Вам помочь. Ложитесь в наш стационар всего на неделю.

Елена сразу же согласилась. От этого высокого красивого человека веяло уверенностью и спокойствием.

Находясь в стационаре, Елена совершенно успокоилась, она на удивление самой себе пребывала в безмятежном состоянии. Автандил Ломсадзе предупредил ее о том, чтобы она не трогала новообразование руками. Она не только не трогала, но даже почти не думала об опухоли. Через неделю выписалась. Вспоминая время, проведенное в стационаре, удивлялась: «Непонятно, почему я не волновалась? Я ведь так нервничала до этого». Она так и не догадалась, что сеансы, которые проводил профессор Ломсадзе, не только лечили ее основное заболевание, но и успокаивали нервную систему. Прошла неделя после выписки из стационара, другая… Елена вновь пришла в стационар, на сеансы к Ломсадзе.

— Дела идут хорошо, — сказал он. — Через неделю покажитесь своему врачу. Я думаю, Вы обойдетесь без операции.

И правда, когда еще через неделю Елена пришла в онкологический институт, врачи на прежнем месте опухоли ничего не обнаружили, остальные исследования подтвердили то же самое.

Вот так, неожиданно для самой себя, свернув с дороги на вокзал и повернув в сторону поликлиники, где располагался центр нетрадиционной медицины «Тибет», Елена избежала, казалась бы, неминуемой операции. Бывали «случайности» еще более удивительные…

В стационар пришла высокая красивая женщина. Она сопровождала свою больную приятельницу. Свободных мест не было, и регистратор предложила ей прийти через две недели, именно тогда было бы свободное место. Больная умоляла войти в ее бедственное положение: у женщины был страшный радикулит, произошло ущемление межпозвонковой грыжи. Она с трудом доехала до стационара и поэтому уезжать не собиралась. Она так и сказала:

— Я отсюда не уйду, положите меня сегодня, хоть здесь, в коридоре. Я на все согласна!

После этих слов, собираясь, видимо ждать долго, она встала на колени, положив локти на стул, вероятно, именно в такой позе ей было немного легче. В эту минуту из своего кабинета вышел Автандил Алексеевич. Услышав категоричное заявление, он сказал медсестре и заведующей хозяйством поставить дополнительную кровать в одну из палат. Ломсадзе посмотрел на женщину, сопровождавшую больную. Цветущий вид ее не наводил на мысль, что она серьезно больна, но Автандил Алексеевич сказал ей:

— Вам обязательно надо лечь в наш стационар и сделать это нужно немедленно. У нас нет свободных мест, но мы что-нибудь придумаем. Улаживайте за два дня свои дела и приходите.

Женщина сразу поняла, что у нее со здоровьем что-то серьезное. Не будет же врач советовать срочно лечь в стационар, когда мест нет. Это очевидно. Испугалась ли она или просто поверила в необходимость сказанного — точно сказать нельзя, но через два дня она пришла в стационар. Специально для нее и ее приятельницы, которая уже лежала с радикулитом, освободили одно небольшое помещение, чтобы положить их вместе. Впоследствии из скупых фраз Ломсадзе Лариса поняла, что Марина — так звали эту женщину — была очень больна. После сеансов ее подташнивало и наконец после одного из последних тошнота перешла в рвоту, после чего в раковине валялся зеленоватый сгусток. Когда Лариса сообщила это Автандилу Ломсадзе, тот сказал:

— Женщине повезло. Она будет здорова.

В эту минуту Лариса вспомнила девушку из издательства «Аврора», приходившую на лечение к ней домой, с которой произошло то же самое уже после первого сеанса. Теперь она поняла, о какой болезни идет речь. Догадаться было несложно: рядом был онкологический институт и там сотни таких больных. Автандил Алексеевич так и не сказал Марине, чем она была больна, об этом знали только он и Лариса. Хорошо, что Марина начала лечение у Ломсадзе в самом начале заболевания, ведь только он смог в короткий срок поднять ее иммунитет, дав ей энергию, только он помог организму отторгнуть сгусток злокачественной ткани.

Лариса видела весь спектр заболеваний, проходивших через него, именно «проходивших» через него, ведь как раджа-йог он брал все болезни на себя, испытывая подчас невыносимые боли и неприятные ощущения всех тех больных, которых он лечил. Как он все это выдерживал (ведь больных было много: и в стационаре, и приходивших лечиться амбулаторно), одному Богу известно. Как-то вечером Лариса заметила на ноге у Автандила Алексеевича темное вздутие, которое на ее глазах лопнуло, и оттуда вытекла какая-то черная неприятная вязкая жидкость.

— Что это? — с ужасом спросила Лариса, лихорадочно ища глазами вату или бинт.

Автандил Алексеевич посмотрел на свою ногу и спокойно сказал:

— Ничего страшного. Некогда было сегодня очистить свой организм — так он сам освобождает себя от всех приобретенных заболеваний.

Ларису, постоянно видевшую чудеса выздоровления тяжелобольных людей, не переставал удивлять этот уникальный человек с непостижимыми возможностями своего организма. Пожалуй, она одна из всех окружающих Автандила Алексеевича людей понимала масштаб этого человека.

Однажды к Автандилу Ломсадзе пришла женщина весьма преклонных лет, ей было около семидесяти. Несчастная у нее была судьба. Всю свою жизнь она мучилась: у нее была мокнущая экзема. Руки, ноги и все тело ее, вплоть до шеи, были забинтованы. Только на лице кожа оставалось чистой, казалось, болезнь пощадила его. Мокрые бинты, пропитанные гноем, она регулярно меняла, но все равно чужие люди ее сторонились, а знакомые избегали общаться с ней — настолько ее вид создавал неприятное впечатление. В свое время ей удалось выйти замуж, но муж недолго с ней прожил — не выдержал, ушел. Так и жила она, как отверженная, гнила заживо. Врачи видели бесперспективность лечения. Да и чем они могли лечить? В их арсенале были только антибиотики и гормоны. От гормонов больная отказывалась — она знала негативные последствия их применения.

Автандил Алексеевич положил Наталью Владимировну в стационар, потом она несколько раз приходила к нему на сеансы. И… о чудо! Она не верила своим глазам. Сначала очистились ноги. Потом экзема исчезла с нижней части туловища. Увидев свою кожу, которую никогда не видела чистой, Наталья Владимировна снова легла в стационар. Очистилось все тело, кроме шеи, правда, на лице неожиданно возникли пораженные участки, но Наталья Владимировна не беспокоилась: она уже чувствовала, что экзема впервые в жизни отступает. Она продолжала ходить на сеансы к Ломсадзе. Экзема исчезла совсем… Как тут не вспомнить несчастного Иова из Библии! Свершилось самое настоящее чудо! Но свершилось оно не мгновенно, как в Библии, а постепенно: Наталья Владимировна лечилась год и восемь месяцев. Но это нисколько не умаляет произошедшего с ней чуда. На месте гниющих нарывов появилась новая, молодая кожа. Впервые в жизни Наталья Владимировна купила и одела платье — до сих пор она ходила только в брюках, поскольку ноги всегда были забинтованы. Пожилая женщина как бы начала жить заново, да и пожилой назвать ее было уже нельзя: она выглядела сорокалетней, ведь кожа была совсем молодой! Теперь ей завидовали даже пятидесятилетние женщины, а ведь ей было семьдесят!

Но эта еще не вся история. Наталья Владимировна жила в бельэтаже, и однажды днем, когда дом почти пустой, так как все на работе, к ней залезли воры — ловкие, сильные тридцатилетние мужики, мечтающие о легком заработке. День был светлый, солнечный. Увидев молодую Наталью Владимировну, один из них, задержал на ней взгляд. Стройная фигура, миловидное лицо понравились ему и он, к ее ужасу, шагнул к ней. Пока один вор занимался любовью, другой профессионально собирал ценные вещи. Воров, к сожалению, не нашли, а жаль: было бы интересно посмотреть на реакцию одного из них, когда он узнал бы, сколько лет женщине, которую он «любил». Позже семидесятилетняя дама всем рассказывала о том, что с ней случилось, и чем больше она рассказывала, тем меньше чувствовалось горечи в ее рассказе, стали слышаться какие-то другие нотки…

Иногда людям снится то, о чем они мечтают. Ночью Рите приснились цветы: колокольчики, ирисы, нарциссы… Она даже чувствовала их благоухание. Она видит себя в мастерской. На холсте красуются нарциссы. Они удивительно нежные, бело-желтые, хрупкие, почти живые. Но ее взгляд — взгляд художника — видит то, что не видит глаз обычного человека. Она протягивает руку с кисточкой чтобы подправить кое-что в какой-то только ей уловимой точке и… просыпается. Белый потолок, палата, больничный воздух. Рита здесь уже почти месяц — и никакого результата. Болезнь одолела ее сразу. Она пожелтела. Врачи поставили диагноз: гепатит — и тут же отправили в больницу. Каждый день капельницы — был проведен полный курс лечебной терапии, а состояние больной не улучшилось, оно даже усугубилось сильным воспалением желчного пузыря. Вследствие болезни участок печени был поражен. Врачи не понимают, в чем дело. Рита уже отчаялась. Сколько можно лечиться? Она не может без работы, без любимого дела. Так и с ума сойти можно! Ей давно уже снится мастерская — ее любимый уголок радости и вдохновения. Она часами может выписывать на холсте маленький листочек или каплю росы на нем, оттого и природа на картине словно живая, даже воздух становится зримым, полным свежести и прохлады. Но лежать часами, днями, неделями — это выше ее сил. Глубоко вздохнув, она закрыла глаза. Было еще очень рано. Она лежала и думала. Думала о том, что напрасно поехала в больницу. Но кто знал, что болезнь не отступит? Теперь надо что-то делать. И Рита знала что. Необходимо срочно выписаться и поехать к Автандилу Алексеевичу. И почему она сразу не позвонила Ларисе, своей давней знакомой? Надеялась, что обойдется… Не обошлось. Характер у Риты решительный. Если что задумала — всегда добьется своего. Этим же утром объявила врачу, что завтра выписывается. Врач даже опешил:

— Куда же Вы пойдете такая больная?

Она ничего не ответила. Риту выписали под расписку, снимая с себя всю ответственность за дальнейшее ее состояние.

Она приехала домой, кожа была совсем желтая. Дома муж, дочь, друзья приехали. Все с ужасом смотрят на Риту.

— Ничего, поправлюсь, — утешает их и себя Рита и тут же едет в медицинский центр «Тибет» к Автандилу Ломсадзе.

С Автандилом Алексеевичем она уже знакома. Она обязана ему своим вторым рождением, как сама говорит. Пятнадцать лет она болела, врачи ставили диагноз диэнцефальный синдром. Заболела неожиданно, в двадцать три года. И с каждым годом болезнь только усугублялась. Приступы страшного сердцебиения становились все чаще. Они сопровождались безумным ужасом, казалось, что стены падают прямо на нее. Последние три месяца она почти на вставала с кровати. Звонок Ларисы и совет прийти лечиться к Ломсадзе изменили ее жизнь. Автандил Ломсадзе буквально поднял ее с постели. Болезнь исчезла бесследно, как будто ее и не было. «Я как будто родилась заново!» — говорила Рита.

Когда она вошла в кабинет Ломсадзе, тот сразу решительно сказал:

— Надо лечь в стационар!

— Нет, нет, — наотрез отказалась Рита. — Я буду ездить сюда каждый день, только в стационар не лягу! Разрешите… — Хорошо, — согласился Автандил Алексеевич.

Минут через пятнадцать он провел сеанс. Через час Рита была уже дома. Войдя в квартиру, тут же села в удобное кресло. Все с удивлением смотрели на нее.

— Что вы на меня так пристально смотрите? Я просто устала.

— Рита! У тебя уже желтизны нет. Твоя кожа абсолютно белая!

— Уже??

Несмотря на страшную усталость, Рита подошла к зеркалу: кожа у нее была белая, без желтого оттенка, белки глаз побелели. Она улыбнулась своему отражению в зеркале.

— Я же вам говорила, что поправлюсь! — сказала она всем находящимся в комнате.

До полного выздоровления было еще далеко, ведь печень изрядно пострадала за длительную болезнь. Организму потребуется время, чтобы восстановить поврежденные клетки органа. Но это было уже делом времени, ибо метод лечения был правильным. Можно считать, — что состоялось третье рождение Риты. Какому анализу можно подвергнуть метод лечения, которым владеет Автандил Ломсадзе? Да никакому! Есть болезни, и есть результаты лечения — и результаты потрясающие! И метод лечения, связанный с его психоэнергетическими возможностями, справедливо назван именем Ломсадзе, потому что только он владеет этим методом.

Опытный врач, доктор наук, просмотрев результаты исследований, уверенно заявил:

— У жены обширный спаечный процесс… У мужа бесплодие… При такой ситуации иметь ребенка невозможно.

Таня и Александр в очередной раз обескураженные вышли из кабинета, где был вынесен «приговор». Пошел девятый год ожидания чуда, но увы… И вот случайно супружеская пара пришла к Автандилу Ломсадзе. Пришли без всякой надежды, так и сказали в кабинете Автандила Алексеевича:

— Зачем мы к Вам пришли, сами не знаем. Надежды иметь своего ребенка у нас никакой нет. Уже решили собирать документы на усыновление чужого.

— Ваш случай довольно трудный, не настраивайте себя на быстрый результат. Если у супруга, как я чувствую, все будет хорошо уже в ближайшее время, то у Вас, Таня, будет постепенный процесс выздоровления, ведь природу не обманешь. У некоторых болезней медленная поступь: медленно развиваются и еще медленней отступают.

Супруги не ожидали, что им дадут надежду. Они легли в стационар. Автандил Ломсадзе исключительно правильно предвидел быстрое выздоровление Александра. Если вдаваться в подробности, то до лечения при анализе на подвижность сперматозоидов их в поле зрения было ноль, а после лечения — увеличилось до семидесяти процентов. Но вот Тане пришлось лечиться почти полтора года, но она, уже глядя на результаты мужа твердо верила, что поправится. Когда на четвертом месяце беременности Таня пришла к врачу, который ранее констатировал полное бесплодие, он только развел руками и сказал:

— Что ж, бывает…

В положенный срок у Тани родился малыш. Супруги пребывали в величайшем счастье. Надо было слышать голос Александра, который сообщил по телефону об этом Ларисе. А Лариса понимала, что значит рождение ребенка для людей, которым уже пошел четвертый десяток и которые уже не надеялись иметь собственного малыша. Свершилось обыкновенное чудо благодаря необыкновенному человеку.

8

В «Тибет» пришел высокий седовласый человек, он назвался Юрием Павловичем. То ли по каким-то причинам особого состояния нервной системы, то ли после операции, у него самостоятельно не работал кишечник (атония). Это неприятный диагноз, сопряженный с мучительным состоянием больного, связанный с постоянными процедурами по промыванию кишечника.

— Я уже ничему не верю, — сказал Юрий Павлович, оформляя документы в регистратуре. — Ложусь в ваш стационар без особой надежды. Доктор-то у вас солидно выглядит. Попробую…

— Верите или не верите, а здоровым будете, — уверенно сказала Юля. — Медсестра ждет, идите, она проведет Вас в палату.

Юрий Павлович покорно пошел за подошедшей медсестрой. «И как это без лекарств, без малоприятных процедур?» — вслух рассуждал он, идя по коридору в палату.

Уже на исходе третьего' дня Юрий Павлович радостно сообщил медсестре:

— У меня все в порядке! Ваш доктор — волшебник! Посмотрим, что будет дальше…

А дальше Юрий Павлович стал совершенно здоровым. Вот и атония… Вот и приговор врачей о пожизненных процедурах… Перечисление всех болезней, которые порой не поддаются современным методам лечения, а успешно вылечиваются Автандилом Ломсадзе заняло бы много времени. Среди большого количества народных целителей больным трудно, а порой и невозможно разобраться, кто есть кто. Наступило то время, когда каждый из целителей обещает вылечить и красную волчанку, и мокнущую экзему, и псориаз, и бесплодие. Это нереально, нереально потому что ни у кого из них нет такого дара, не было Высочайшего Учителя. В итоге больные не получают конкретной помощи и чувствуют себя обманутыми. К Ломсадзе попадают больные только после многих своих мытарств, уже совсем потерявшие веру в свое выздоровление.

Один из таких потерявших веру был Сергей П. Он лег в стационар с обширным поражением кожи — нейродермит. Как мучительно может быть такое явление у человека, как зуд, нестерпимый зуд кожи. Это просто пытка. Кажется, разорвал бы себя на части. Все мази и лекарства были бесполезны. Болезнь приобрела тотальный характер. Нестерпимый зуд заслонял весь мир. Красная воспаленная кожа с лопающимися мелкими пузырьками покрывала почти все тело и лицо. Гормональные лекарства уже не сдерживали натиск болезни. Молодой человек тоже ждал чуда! Но неделя в стационаре для него стала еще одним испытанием. Первые три дня лечения он отдыхал от зуда. Это было непривычное состояние. Он радовался и был счастлив, но в последующие четыре дня начались сплошные мучения — началось обострение, которое почти всегда бывает при сложных запущенных заболеваниях как реакция организма на лечение. Ломсадзе не предупреждал об этом, но Лариса, боясь, что больные истолкуют временное ухудшение неправильно, частенько предупреждала их об этом. Но Сергей, несмотря на все увещевания медсестры и Ларисы был рассержен от того, что ему стало хуже.

— Ведь это временное ухудшение, Вы поправитесь. Чем больше обострения, тем скорее Вы поправитесь… — успокаивали его.

Но Сергей все-таки выписался из стационара с еще большим покраснением и зудом, разочарованный и не верящий в изменение своего состояния к лучшему.

Прошло три с половиной месяца. Стационар был закрыт на санитарную неделю. Несколько сотрудников убирали помещение. В стеклянную дверь, ведущую непосредственно в регистратуру, раздался нетерпеливый стук.

— Тише, тише! Не разбейте стекло. Иду! Сейчас открою!

Регистратор Юля открыла дверь. На пороге стоял Сергей. Она его узнала с трудом, потому что улыбающимся его никто не видел. Молодой человек выглядел совсем другим. Лицо и руки без следов болезни. Что же привело его сюда?

— Я хочу снова лечь в стационар к Автандилу Алексеевичу. Я впервые так хорошо себя чувствовал все это время. Юля развела руками.

— Автандил Алексеевич в Москве. Через неделю у него назначены больные, мест, как всегда, нет… Но зачем вы хотите снова к нам лечь? Выглядите Вы хорошо.

— Хочу выглядеть так всегда. Не хочу, чтобы болезнь возвратилась. Автандил Алексеевич предупреждал, что обязательно надо долечиться: чем сильнее проявление болезни, тем медленнее она отступает.

Юля согласно кивнула головой:

— Хорошо, я запишу Вас, приходите через неделю.

Так Сергей снова оказался в стационаре у Автандила Ломсадзе. На этот раз он был куда терпеливее. Излишне говорить о том, чем закончилось его лечение. Из стационара Автандила Алексеевича все выходили здоровыми, а здоровье, как известно, — основа человеческого счастья.

Есть в жизни у человека период, о котором он всегда вспоминает с радостью, потому что это время всегда или почти всегда счастливое. Это детство. Коля был исключением из общего правила. Он счастлив не был, во всяком случае, до двенадцати лет. Дело в том, что он настолько сильно заикался, что когда пытался говорить, его не понимали ни в детском садике, ни позже в школе. На протяжении многих лет дети его дразнили. Он обижался, плакал, когда никто не видел, и совсем перестал разговаривать с окружающими, кроме, конечно, родителей. Друзей у него не было, а так хотелось иметь друга. Он все время проводил один, много читал. Но хотя и говорят, что книга — лучший друг человека, мальчик лучше других понимал, что настоящего товарища она заменить никак не может. Мама, переживающая за своего сына больше других, привела его в медицинский центр «Тибет».

— Как тебя зовут? — обратился Ломсадзе к двенадцатилетнему мальчику.

Заикание было настолько сильно, что с десяток секунд он был не в состоянии ответить. Затем, начав с «мычания», он сказал:

— Мм…мм…Коля…

Сидящая напротив него мама отвернулась и достала носовой платок из сумочки.

— А теперь не волнуйся, не торопись и расскажи немножко о себе: в каком ты классе учишься, чем увлекаешься, кем тебе в дальнейшем хочется стать…

Мальчик жалобно посмотрел на маму…

— Смелее говори, спокойно, у тебя получится.

Мальчик решился и… начал говорить гладко, свободно, без запинки, глядя на Автандила Ломсадзе широко открытыми глазами:

— Я учусь в шестом классе. Люблю читать книги, люблю смотреть телевизор и играть с котом Мурзиком. Кем я стану, пока не знаю, я не думал об этом. Я хочу, чтобы у меня было много друзей…

Коля говорил и говорил, он рассказал, что любит математику и физкультуру, не любит биологию… Он не мог остановиться, он впервые говорил так свободно. Мама не верила собственным ушам. Она сидела, боясь пошевелиться и помешать ему.

— Ну, вот, так хорошо говорить ты сможешь всегда, — сказал Ломсадзе. — Сейчас я тебе помог на время. Для того чтобы говорить так всегда, будете с мамой приходить на сеансы. И не пугайся, что первое время ты будешь продолжать заикаться. Постепенно в течение месяца-полутора ты начнешь говорить гладко и свободно, как сейчас.

Мальчик улыбнулся, глаза у него светились радостью.

— Мы будем приезжать, сколько нужно!! — воскликнула женщина.

Уже через месяц Николай начал говорить без заикания. Уходя из медицинского центра в последний раз, мама Коли сказала регистратору:

— Если бы мы знали раньше… Совершенно случайно удалось найти ваш центр…

10

Идет обычный прием посетителей. За столом в белом халате сидит Ломсадзе. Приходят, в основном, люди очень больные, с хроническими болезнями, с такими, которые, порой, видны с первого взгляда. Но вот входит среднего роста женщина приятной наружности, на вид здоровая. Автандил Алексеевич любезно приглашает ее сесть.

— Я Вас слушаю.

— Доктор, я хотела бы исправить свою фигуру. Убрать лишнее с бедер, да и ноги выше колен слегка толстоваты, на мой взгляд…

— Извините, но мы коррекцией фигуры не занимаемся. Омоложением органов — да.

— Что значит омоложение органов?

— С течением времени органы изнашиваются, стареют, как и кожа. Только кожу свою человек видит, а органы нет. У нас в медицинском центре Вы можете их омолодить. Ваше общее состояние улучшится — Вы это сами заметите.

— А кожа, доктор, кожа тоже помолодеет? Морщины исчезнут?

— Не все, конечно… Самое главное — Вы будете чувствовать себя значительно лучше.

— А выглядеть?

— Ну, раз чувствовать будете лучше, значит, и выглядеть будете лучше, — улыбнулся Ломсадзе.

Пациентка находилась в стационаре всего неделю. Как и обещал Ломсадзе, она почувствовала себя удивительно хорошо, в теле появилась какая-то необъяснимая легкость, как будто она помолодела лет на десять. Прощаясь с доктором, она сказала:

— Спасибо, Автандил Алексеевич, я чувствую себя великолепно. Результат превзошел все мои ожидания. Она неожиданно загадочно улыбнулась и добавила:

— Кстати, фигура у меня стала лучше, хоть коррекцией Вы и не занимаетесь.

Автандил Ломсадзе понимающе кивнул головой. Немудрено, что после этого случая в центр приезжали женщины, желающие стать моложе.

В поселок Песочный Ленинградской области приезжали отовсюду. Люди как-то узнавали о существовании центра «Тибет». Здесь лечились больные из Петрозаводска, Смоленска, Мурманска, из городов Прибалтики, в то время входившей в состав Союза, приезжали из Алтайского края, проделав нелегкий путь с пересадкой в Москве. Откуда люди узнавали адрес центра нетрадиционной медицины «Тибет», неизвестно, но они ехали сюда и ехали. Они знали, что здесь им помогут стать здоровыми, независимо от того, каким недугом они страдают. Поразительней всего было то, что профессор Ломсадзе лечил еще и то, на что не успел или забыл пожаловаться больной. А когда кто-нибудь заговаривал о своем больном родственнике или знакомом, перечисляя его недуги, через некоторое время с удивлением убеждался в том, что тот, о котором он говорил, чувствует неожиданное облегчение, не понимая причины этого улучшения. Уникальный метод Ломсадзе помогал человеку просто, без лекарств и видимых для себя и окружающих усилий поправляться. Сам процесс лечения оставался вне понимания пациентов, но они убеждались в эффективности этого метода на собственных примерах.