Радости и горести знаменитой Молль Флендерс

III Мое паденіе. — Братъ моего любовника предлагаетъ мнѣ свою руку

Но демонъ искушенія не знаетъ отдыха и всегда найдетъ случай заманить человѣка въ сѣти порока. Однажды вечеромъ, когда я была съ нимъ и его сестрами въ саду, онъ, улучивъ минуту, сунулъ мнѣ въ руку записку, въ которой сообщалъ, что завтра онъ при всѣхъ попросить меня исполнить его порученіе, отправиться въ городъ, гдѣ онъ встрѣтитъ меня на дорогѣ.

Дѣйствительно, послѣ обѣда онъ началъ со мной при сестрахъ слѣдующій разговоръ.

— Миссъ Бетти, я хочу просить васъ объ одномъ одолженіи.

— О какомъ это? — спросила младшая сестра.

— Если ты, сестра, — продолжалъ онъ важнымъ тономъ, — не можешь сегодня обойтись безъ миссъ Бетти, тогда я воспользуюсь болѣе удобной минутой.

— Но если, — разомъ сказали обѣ сестры, — мы можемъ свободно обойтись безъ Бетти и если попросимъ тебя извинить насъ за нескромный вопросъ: — зачѣмъ тебѣ понадобилась Бетти? то отвѣтишь-ли ты?

— Во всякомъ же случаѣ тебѣ необходимо, — прибавила старшая, — объяснить миссъ Бетти, чего тебѣ отъ нея нужно, однако, быть можетъ у васъ есть какое-нибудь личное дѣло, которое намъ не слѣдуетъ знать, тогда вызови ее въ другую комнату.

— Какъ! — воскликнулъ молодой джентельменъ, — что ты хочешь этимъ сказать? Я просто думалъ попросить Бетти отправиться въ лавку на Гай-Стритъ (при этомъ онъ вынулъ изъ кармана брыжжи и разсказалъ длинную исторію о двухъ красивыхъ кисейныхъ галстухахъ, которые онъ торговалъ тамъ), я думалъ попросить ее купить воротникъ для этихъ брыжжей; и если не отдадутъ галстуховъ за ту цѣну, которую я назначу, то чтобы она прибавила шиллингъ и поторговалась больше.

Окончивъ это, онъ началъ новую исторію о томъ, что долженъ отправиться съ визитомъ въ одно знакомое имъ семейство, гдѣ будутъ и тѣ и другіе джентельмены, и церемонно сталъ упрашивать сестеръ ѣхать съ нимъ вмѣстѣ, но всѣ отказались, говоря, что ждутъ къ себѣ гостей; все это онъ придумалъ, имѣя въ виду совершенно другія намѣренія.

Едва онъ кончилъ, какъ вошелъ его лакей и объявилъ, что пріѣхала карета сэра W… EL. При этихъ словахъ онъ выбѣжалъ изъ комнаты и тотчасъ вернулся.

— Увы! — проговорилъ онъ громко: всѣ мои планы провести сегодня хорошо время разомъ рушились; сэръ W… прислалъ за мной карету и проситъ, чтобы я пріѣхалъ къ нему. — Потомъ оказалось, что этотъ сэръ W… былъ джентельменъ, жившій отъ нихъ въ разстояніи трехъ миль, и мой джентельменъ просилъ его прислать за нимъ карету къ тремъ часамъ.

Молодой джентельменъ велѣлъ подать себѣ лучшій парикъ, шляпу, шпагу и приказалъ лакею отправиться съ извиненіемъ, туда, куда намѣревался ѣхать раньше, — это извиненіе было придумано съ цѣлью услать лакея, — затѣмъ самъ онъ приготовился сѣсть въ карету. Уходя, онъ на минуту остановился и очень серьезно напомнилъ мнѣ о своихъ порученіяхъ, причемъ, уловивъ моментъ, тихо сказалъ:

— Какъ можно скорѣе, нагоните меня, моя милая.

Я ничего не отвѣтила, но сдѣлала реверансъ, какъ дѣлала всегда, когда онъ говорилъ со мной при всѣхъ. Черезъ четверть часа я вышла, не перемѣнивъ платья и взявъ съ собой въ карманъ чепчикъ, маску, вѣеръ и перчатки; такимъ образомъ я ушла, не оставя ни въ комъ ни малѣйшаго подозрѣнія. Онъ ожидалъ меня возлѣ улицы, по которой я должна была проходить, кучеръ заранѣе зналъ, куда ему ѣхать и мы отправились въ Майль-Эндъ, гдѣ жилъ его наперсникъ и гдѣ мы нашли всѣ удобства, чтобы на полной свободѣ предаться нашей порочной страсти.

Когда мы остались одни, онъ началъ со мною очень серьезный разговоръ, говоря, что привезъ меня сюда не съ цѣлью обмануть, такъ какъ его любовь не допускаетъ вѣроломства, то онъ рѣшился жениться на мнѣ, лишь только у него явится возможность самостоятельно располагать своимъ состояніемъ, но что если я теперь уступлю его желаніямъ, то въ дастъ мнѣ приличное содержаніе; затѣмъ онъ тысячу разъ увѣрялъ меня въ искренности своей любви, прибавя, что никогда не оставитъ меня; надо сказать правду, онъ сдѣлалъ въ тысячу разъ больше предварительныхъ приготовленій, чѣмъ это было нужно.

Такъ какъ онъ настаивалъ, чтобъ я говорила, то я отвѣчала ему, что послѣ такихъ его увѣреній у меня нѣтъ основанія не вѣрить искренности его любви, но… здѣсь я остановилась, какъ бы предоставляя ему догадаться, что я хочу сказать.

— Ахъ, я понимаю, что вы хотите сказать, моя милая! Вы думаете, что будетъ съ вами, если вы станете беременной; не правда-ли? Ну чтожъ, тогда я позабочусь о ребенкѣ, такъ же, какъ я о васъ, а чтобы вы могли видѣть, что я не шучу, вотъ вамъ болѣе серьезное доказательство моей искренности; съ этими словами онъ вынулъ шелковый кошелекъ, наполненный ста гинеями, и передалъ его мнѣ, говоря, что онъ ежегодно будетъ давать мнѣ столько же, пока я не стану его женой.

Деньги, обѣщанія, ласки, все это сильно взволновало мою кровь, я то краснѣла, то блѣднѣла, я не могла выговорить слова; онъ прекрасно понялъ мое состояніе и воспользовался имъ, я же не сопротивлялась больше и позволила ему дѣлать съ собой все, что онъ хотѣлъ.

Но этимъ дѣло не кончилось. Я отправилась въ городъ, исполнила всѣ его порученія и возвратилась домой, раньше чѣмъ кто-нибудь могъ замѣтить мое долгое отсутствіе; что касается моего любовника, онъ оставался въ городѣ до полуночи и такимъ образомъ въ семьѣ не возникло ни малѣйшаго подозрѣнія на нашъ счетъ.

Потомъ намъ часто представлялись случаи повторять наши преступныя свиданія, особенно дома, когда мать и молодыя дѣвушки уѣзжали въ гости. Онъ тщательно сторожилъ эти случаи, зная заранѣе, когда онѣ уѣдутъ, и не пропуская момента застать меня одну въ совершенной безопасности; такимъ образомъ почти полгода мы полной чашей вкушали радость нашихъ запретныхъ наслажденій, и не смотря на это, я, къ величайшему моему удовольствію, не чувствовала себя беременной.

Но за-долго раньше до истеченія этого полугода, за мной сталъ ухаживать его меньшой братъ, о которомъ я уже говорила вскользь; однажды, встрѣтивъ меня одну въ саду, онъ началъ ту же исторію, говоря короче, онъ объяснился мнѣ в любви и формально предложилъ свою руку.

Это страшно поразило меня и поставило въ такое затруднительное положеніе, въ какомъ я не была еще никогда. Я упорно отказывалась отъ его предложенія, приводя различные аргументы: я выставила ему на видъ неравенство нашего положенія, мое отношеніе къ его роднымъ; я сказала, что если и приму его предложеніе, то отплачу глубокой неблагодарностью его отцу и матери, которые такъ великодушно пріютили меня у себя въ то время, когда я, оставшись одна, была выброшена на улицу; словомъ, я говорила все, чтобы только отклонить его отъ этого намѣренія, все, кромѣ правды, которая одна могла положить всему конецъ и о которой я не осмѣлилась обмолвиться ни однимъ словомъ.

Но здѣсь случилось одно неожиданное для меня обстоятельство, которое привело меня въ еще болѣе отчаянное положеніе; этотъ молодой джентльменъ былъ прямой и честный человѣкъ, и потому, не имѣя въ виду никакихъ порочныхъ намѣреній и сознавая свою чистоту, онъ не старался, какъ это дѣлалъ его брать, тщательно скрывать свою склонность къ миссъ Бетти; хотя онъ не сказалъ никому о своемъ объясненіи со мной, тѣмъ не менѣе, онъ отзывался обо мнѣ такъ, что его сестры и мать легко могли угадать его нѣжныя чувства ко мнѣ; онѣ не скрывали своихъ подозрѣній, и я замѣтила, что ихъ обхожденіе со мной совершенно измѣнилось.

И такъ на моемъ горизонтѣ показалась туча, но я не предвидѣла грозы; повторяю, поведеніе со мной матери и сестеръ становилось съ каждымъ днемъ все хуже и хуже и, наконецъ, я узнала, что не далеко то время, когда меня попросятъ уйти.

Впрочемъ меня нисколько не встревожило бы это извѣстіе; я не боялась за свое будущее, зная, что меня обезпечитъ мой любовникъ; съ другой стороны, имѣя въ виду, что я могла каждый день забеременѣть, я должна была во всякомъ случаѣ быть готовой оставить этотъ домъ.

Спустя нѣсколько времени, младшій джентльменъ нашелъ случай сообщить мнѣ, что его любовь ко мнѣ стала всѣмъ извѣстна, онъ обвинялъ за это себя, говоря, что не могъ сохранить въ тайнѣ свое чувство, и потому теперь необходимо, если только я согласна принять его предложеніе, открыто объявить роднымъ, что онъ меня любитъ и хочетъ на мнѣ жениться; правда, прибавилъ онъ, отецъ и мать, узнавъ объ этомъ, могутъ разсердиться, будутъ неумолимы, но это для него вздоръ, такъ какъ онъ юристъ, можетъ самъ зарабатывать столько денегъ, что просодержитъ себя и меня безъ ихъ помощи; такимъ образомъ, полагая, что мы оба одинаково достойны другъ друга, онъ, вмѣсто того чтобы обвѣнчаться со мной тайно, какъ думалъ прежде, рѣшилъ сказать объ этомъ всѣмъ теперь же я потому мнѣ стоитъ только согласиться быть его женой, а за все остальное онъ ручается.

Эти слова привели меня дѣйствительно въ самое ужасное положеніе. Въ душѣ я чистосердечно раскаявалась въ своихъ легкомысленныхъ отношеніяхъ къ его брату, но я каялась не потому, чтобы меня вообще мучила совѣсть, а потому, что не могла и думать быть любовницей одного брата и женой другого; съ другой стороны я вспомнила обѣщаніе старшаго брата жениться на мнѣ, когда онъ будетъ самостоятельно располагать своимъ состояніемъ, причемъ мнѣ пришло въ голову, что я часто задавалась вопросомъ, почему съ тѣхъ поръ, какъ я стала его любовницей, онъ ни слова не говорилъ объ этомъ обѣщаніи; надо сказать правду, до сихъ поръ я мало заботилась о бракѣ, такъ какъ считала невозможнымъ лишиться любви своего любовника, а тѣмъ болѣе его щедрости, хотя онъ и былъ человѣкъ разсудительный и всегда совѣтовалъ мнѣ беречь деньги, не тратить даже двухъ пенни на платья и не позволять себѣ ни малѣйшей роскоши, такъ какъ послѣднее непремѣнно возбудило бы подозрѣніе въ семьѣ; ибо всѣмъ извѣстно, что я не могу имѣть денегъ иначе, какъ при помощи какой нибудь связи на сторонѣ.

Послѣ серьезнаго размышленія вы, разумѣется, повѣрите, что теперь я стала строго относиться къ своему положенію. Однажды младшій братъ уѣхалъ по дѣламъ въ Лондонъ, а мать и сестры отправились въ гости, тогда мой любовникъ по обыкновенію пришелъ ко мнѣ провести часъ или два съ своей Бетти.

Послѣ первыхъ привѣтствій, ему не трудно было замѣтить во мнѣ перемѣну; я была не такъ свободна съ нимъ въ обхожденіи и не такъ весела, какъ прежде; скоро у меня на глазахъ появились слезы и я начала плакать. Онъ нѣжно ласкалъ меня и спрашивалъ, что со мной. Я бы охотно отказалась отъ объясненій, но я была не въ силахъ больше притворяться, я страстно желала открыть ему все и потому, послѣ недолгихъ его настояній, объяснила, что меня страшно мучитъ одно обстоятельство, которое я едва могу скрывать, а между тѣмъ не знаю, какъ разсказать, съ чего начать, тѣмъ болѣе, что это обстоятельство неожиданно застало меня врасплохъ, и безъ его совѣта я не могу придумать, что мнѣ дѣлать. Онъ нѣжно утѣшалъ меня, говоря, что какъ бы ни было велико мое горе, я не должна тревожиться, помня, что онъ навсегда останется моимъ покровителемъ.

Ободренная его ласками, я начала издалека. Я сказала, что мнѣ кажется, будто его мать и сестры узнали о нашей связи, что легко заключить изъ перемѣны ихъ отношеній ко мнѣ; теперь онѣ находятъ во мнѣ такіе недостатки, какихъ не видѣли прежде; онѣ высказываютъ мнѣ недовольство мной, заводятъ со мной ссоры, безъ всякаго повода съ моей стороны. Прежде я всегда спала съ его старшей сестрой, недавно же меня перевели сначала въ отдѣльную комнату, а потомъ положили въ комнатѣ горничной. Нѣсколько разъ я слыхала, какъ онѣ дурно отзываются обо мнѣ; но важнѣе всего то, что онѣ готовятся меня выпроводить отсюда совсѣмъ, о чемъ я узнала отъ горничной.

Слушая меня, онъ улыбался, и потому я спросила, неужели можно такъ относиться къ моимъ словамъ, неужели можно смѣяться въ виду моей гибели, если дѣйствительно обнаружилась наша связь; разумѣется, прибавила я, погибну я, а не вы, но во всякомъ случаѣ я думаю, что и вамъ будетъ не легко. Я упрекала его, что онъ похожъ на всѣхъ мужчинъ, которые забавляясь честью женщины, играютъ ею какъ куклой и считаютъ пустякомъ паденіе той, которая уступила ихъ желанію.

Увидя, что я серьезно разгорячилась, онъ сразу измѣнилъ тонъ и началъ говорить, что его огорчаетъ мое мнѣніе о немъ, что онъ не далъ мнѣ ни малѣйшаго повода такъ думать и что мое честное имя для него такъ же дорого, какъ свое собственное; правда, мы очень искусно обставили свой союзъ, никто въ семьѣ не подозрѣваетъ насъ, и если онъ смѣялся, слушая мой разсказъ, то причиной этого была увѣренность въ томъ, что ни одинъ свѣтлый лучъ не выдалъ нашей связи, и когда онъ разскажетъ, почему онъ убѣжденъ въ полной нашей безопасности, тогда я также весело посмѣюсь съ нимъ.

— Я не понимаю вашихъ таинственныхъ намековъ, — сказала я, и не понимаю, можно ли смѣяться, когда знаешь, что тебя хотятъ вытолкать за дверь. Если никто не подозрѣваетъ нашей связи, тогда что же заставило вашихъ родныхъ отвернуться отъ меня послѣ того какъ они относились ко мнѣ съ такой нѣжной любовью, что я готова была считать себя ихъ дочерью?

— Видите ли, дитя мое, сказалъ онъ, вы дѣйствительно служите невольной причиной ихъ тревоги, хотя они далеки отъ истины и подозрѣваютъ не меня, а моего брата Робина, который даетъ поводъ думать, что онъ ухаживаетъ за вами, не переставая открыто толковать о своей любви и тѣмъ ставя себя въ глупое и смѣшное положеніе. Дѣйствуя такимъ образомъ, онъ, разумѣется, виноватъ передъ вами, такъ какъ онъ видитъ, что это раздражаетъ родителей и возстановляетъ ихъ противъ васъ; но съ другой стороны, мы выигрываемъ, потому что съ насъ снимается всякое подозрѣніе, и я полагаю, что вы довольны этимъ такъ же, какъ и я.

— Да, отчасти довольна, отвѣчала я, хотя ихъ заблужденіе нисколько не измѣняетъ моего положенія; но не это главнымъ образомъ мучитъ меня, не смотря на то, что у меня и безъ того есть на это много причинъ.

— Но что же васъ мучитъ? спросилъ онъ.

Я залилась слезами и не могла вымолвить слова; онъ, какъ могъ, старался успокоить меня, прося объясниться; наконецъ, я сказала, что считаю своею обязанностью откровенно разсказать ему все, такъ какъ онъ имѣетъ на это нѣкоторое право, и кромѣ того я поставлена въ такія затруднительныя условія, что безъ его совѣта я не съумѣю ничего сдѣлать; затѣмъ я передала ему исторію съ братомъ, объяснивъ его неблагоразумное поведеніе въ томъ смыслѣ, что если бы онъ не дѣйствовалъ такъ открыто и хранилъ бы въ тайнѣ свое чувство ко мнѣ, тогда я могла бы смѣло отказать ему, не объясняя причинъ; послѣ чего, спустя нѣкоторое время, онъ навѣрное прекратилъ бы свои искательства, между тѣмъ какъ теперь моя нерѣшительность поселяетъ въ немъ увѣренность, что я не откажу ему, и потому онъ, не стѣсняясь, разсказываетъ всѣмъ о своемъ намѣреніи жениться на мнѣ.

Затѣмъ я объяснила своему любовнику, что не смотря на благородное и искреннее предложеніе его брата, я до сихъ поръ упорно стояла на своемъ отказѣ.

— Но мое положеніе становится вдвое затруднительнѣе, продолжала я, я вижу, что ваши родители оставятъ меня у себя, такъ какъ имъ извѣстна любовь вашего брата и его желаніе жениться на мнѣ, а когда они узнаютъ, что я отказываю ему, то тѣмъ болѣе согласятся на бракъ, но если я и тогда стану упорствовать, то, разумѣется, у всѣхъ возникнетъ вопросъ: «Она отказываетъ, стало быть имѣетъ на то серьезныя причины. Она вѣроятно замужемъ, иначе она не упустила бы такой блестящей партіи».

Мое объясненіе поразило моего любовника. Онъ сказалъ, что я дѣйствительно нахожусь въ критическомъ положеніи, и въ данный моментъ онъ не знаетъ, какъ выйти изъ него; онъ просилъ дать ему время обдумать все это и обѣщалъ при слѣдующемъ свиданьи высказать свое рѣшеніе; онъ просилъ также не давать согласія брату, но пока и не отказывать ему, оставляя этотъ вопросъ открытымъ.

Послѣднія его слова какъ бы пробудили меня отъ сна. «Вы просите меня, начала я, не давать согласія вашему брату, но вѣдь вы хорошо знаете, могу ли вообще согласиться на это, послѣ того какъ дала вамъ слово выйти за васъ замужъ, а вы на мнѣ жениться? Вы всегда называли меня своей женой и я смотрѣла на это, какъ на дѣло рѣшенное, считала свою связь съ вами какъ бы уже освященною обрядомъ, въ чемъ вы сами постоянно меня увѣряли».

— Хорошо, моя дорогая, прервалъ онъ меня, но теперь дѣло не въ томъ; если я не мужъ вашъ, то во всякомъ случаѣ я исполняю всѣ его обязанности; въ настоящую же минуту я прошу васъ дать мнѣ время серьезнѣе обсудить и разобрать все, о чемъ мы поговоримъ подробнѣе при слѣдующемъ свиданіи.

Затѣмъ онъ успокаивалъ меня, какъ могъ, но я замѣтила, что онъ сталъ очень задумчивъ и хотя старался казаться нѣжнымъ, осыпая меня поцѣлуями и даря деньги, тѣмъ не менѣе во все наше свиданіе, которое продолжалось болѣе двухъ часовъ, онъ не рѣшился на большее; это крайне удивило меня, такъ какъ я хорошо знала его привычки.