Рассказы новых и древних дорог: Книга об Узбекистане

В центре песков

По берегам больших рек кочевали племена «черных клобуков» — каракалпаков. Их называли так за остроконечные черные шапки. Не могли найти спокойного места эти люди. Всегда появлялся сильный хан, который пытался подчинить себе кочевников.

Каракалпаки вынуждены были покинуть берега Сыр-Дарьи и в поисках свободы исколесить почти всю Европу и Азию. Они не раз поднимали восстания против поработителей. Но у них было мало сил, чтобы защитить свои посевы и стада от захватчиков.

В конце концов каракалпаки вынуждены были остановиться в низовьях Аму-Дарьи…

За окном поезда — земля Каракалпакской автономной республики, входящей в состав Узбекистана. Сколько ни смотри — всюду выжженная пустыня. Уныло, словно зацепившись за барханы, торчат сухие кустики. Как ни торопятся колеса, а кажется, нет конца и края пескам. Но вот поезд неожиданно врывается на станцию. Приветливо покачивают ветками деревья, поблескивает под солнцем вода.

Отдохнув считанные минуты, тепловоз набирает скорость. И снова за окном прежняя картина. Трудно поверить, что где-то здесь живут и работают люди. И вдруг — машины!

Они цепочкой медленно двигаются в глубь пустыни, оставляя за собой рубчатые следы.

Но скоро, очень скоро эти однообразные черточки на песке пропадут. Примятые шинами кусты поднимутся, отряхнутся, расправят свои колючки, и будет по-прежнему казаться, что никогда здесь ни машина не проезжала, ни нога человеческая не ступала. А между тем люди шаг за шагом, гектар за гектаром отвоевывают у пустыни.

— Наступит время, не будет и этих песков, — говорит сосед Усмана. — Не скоро, конечно, но ты многое еще увидишь.

— А вы сами из Каракалпакии? Расскажите, пожалуйста, поподробнее о вашей республике, — просит Усман.

Человек достает из походной сумки карту.

— Вот взгляните, — говорит он Усману и Кадыру-ата.

Дед и внук склоняются над картой. Бо́льшая часть республики окрашена желтой краской.

— Подарив краю уйму песка, природа не успокоилась, — сказал попутчик. — Она еще добавила порядочный кусок другой пустыни — каменистой. Вот смотрите. Это плато Устю́рт… Как видите, большое место занимает на территории Каракалпакии и дельта Аму-Дарьи. Здесь много озер, болот, заросших непроходимыми камышами. Все это — и пустыни, и болота, в сущности, мертвая, бесполезная земля. Как ее оживить, как заставить плодоносить? Об этом много думали и раньше. Думаем теперь и мы.

Тут Кадыр-ата, конечно, не удержался, чтобы не спросить, кем работает уважаемый человек здесь, в «красных песках».

— Я геолог… Когда-то этот край был азиатской глухоманью. Сюда даже ханские стражники за податью еле добирались.

— Верно, — согласился Кадыр-ата, кивая на чемодан. — У нас есть путеводитель. Еще царский… Там ни слова о Каракалпакии. Будто и не было этого края.

Геолог, в свою очередь, вытащил из сумки небольшую книгу и, раскрыв на первой странице, протянул Усману.

— Вот посмотрите, что из себя представляла наша республика.

— «До революции Каракалпакия входила в состав Хивинского ханства, — читал вслух Усман. — Это была раздробленная и экономически отсталая, оторванная от промышленных и культурных центров страны область. Средством связи служил вьючный (караванный) и водный (каючный) транспорт. Ближайшие железнодорожные станции… находились на расстоянии 500―700 километров».

— А какой стала Каракалпакия сейчас, сами увидите, — сказал геолог.

— Мы едем только дня на два в Нуку́с, — пояснил Усман.

— Маловато, — сказал геолог. — Но вы поговорите с людьми. Расскажут… Вот, например, эта дорога. Ее называют «дорогой жизни». Она буквально на глазах людей изменила жизнь края. Поезда не только разбудили дремавший веками простор, а привезли все, что было нужно для его расцвета.

Самому древнему городу Каракалпакии — Ходжейли́ — более семисот лет. Он был известен как порт на Аму-Дарье. Сейчас Ходжейли стал и большой железнодорожной станцией.

Переправившись через Аму-Дарью, пассажиры садятся на машину и попадают в столицу республики Нукус.

Этот город считается молодым. Его основали в 1932 году на месте старого аула. Несколько глиняных кибиток, узкие улочки без единого деревца, дымок над юртами…

Такова была картина тогдашнего Нукуса.

Конечно, ничего похожего на тот аул не осталось. В этом легко убедиться. Стоит лишь пройтись по улицам.

Кадыр-ата с Усманом хотели немедленно познакомиться с городом.

— Сейчас жарко, — предупредил геолог. — Зайдем в гостиницу, оттуда на озеро. А вечером и погуляем.

Озеро находится недалеко от города. Сделано оно руками молодежи, потому и называется Комсомольским.

Асфальтированная широкая дорога проходит мимо аэропорта. Здания прячутся от солнца за густой зеленью. Только на летном поле поблескивают самолеты.

У дороги пасется верблюд. Вот он лениво повернул голову и посмотрел на огромную птицу, которая умеет взлетать в небо без единого взмаха крыльев и пролетает пустыню всего за несколько часов.

На обратном пути Усман увидел, что бывший хозяин пустыни продолжал равнодушно жевать, ни на кого и ни на что не обращая внимания. Что же ему еще остается делать?!

Вечером на улицах Нукуса становится прохладно и, конечно, многолюдно. Это идут рабочие заводов, различных фабрик. Кто в театр, кто в кино, кто в парк.

Сейчас в Нукусе много зелени. Деревья выстроились вдоль тротуаров. Выше деревьев поднимаются новые большие здания. На них вывески: «Филиал Академии наук Узбекской ССР», «Педагогический институт»…

А город продолжает расти, строятся текстильный комбинат и несколько заводов.

Меняется и город-подросток — Тахиата́ш. Совсем недавно дали ему имя, а сейчас там сооружается гигант ирригации — гидроузел.

Предстоит большое дело. Нужно заставить Аму-Дарью работать на людей. Эта река за свою жизнь принесла много несчастий. Не зря ее назвали Джейху́н — «Сумасшедшая». Было у нее и другое название — «Блуждающая». Аму-Дарья часто меняла русло, как бы убегая от проложенных людьми каналов и арыков. Не много удавалось взять у нее воды для орошения полей и садов.

Сооружение гидроузла позволит по-настоящему использовать мощный поток реки.

Надежнее станет судоходство. Посветлеет и вода, несущая сейчас больше ила, чем африканский Нил.

А Муйна́к? О нем говорить не приходится. Широко известен этот город, раскинувшийся на берегу Аральского моря. Более двадцати миллионов банок рыбных консервов каждый год выпускает его консервный комбинат. На цветных лентах, которые опоясывают банки, самые различные названия: сом, сазан, лещ, усач, шип, частик.

Много ранее пустовавшей земли сейчас служит человеку. На пастбищах Кызыл-Кумов пасутся тысячи верблюдов и овец.

Освоил человек и заросли камыша. Он развел там ценных пушных зверьков — ондатру. Поселил черно-бурую лису. «Переехала» сюда из Южной Америки и нутрия.

Дорого ценится мех нутрии. Но приживется ли она здесь? Сначала зверьков разводили в вольерах, за проволочной сеткой. Потом решили выпустить на свободу.

— Разбегутся по водоемам — не соберешь… — сомневались некоторые звероводы.

— Попытаемся…

Нутрия на «подножном корму» стала чувствовать себя намного лучше.

А камыш? И за него взялся человек. Это замечательное сырье для химической промышленности.

Над мертвым Устюртом поднялись буровые вышки. Ожило плато. В своих кладовых оно веками хранило газ и нефть. Теперь эти сокровища не будут уже залеживаться.

На пустующих землях прежде всего бросаются в глаза колючие рыжие кусты. Но, оказывается, здесь есть и полезные растения. Это в первую очередь лакрица — «солнечный корень», собрат дальневосточного женьшеня.

Лакрицу у нас покупают США, Англия, Япония…

Лакрица очень нужна медикам. Без нее также нельзя делать конфеты, халву, кисели, кофе, какао.

Отряды смельчаков заняты отловом змей. Драгоценный яд гюрзы, кобры применяется в медицине. Кстати, впервые змеиный яд в нашей стране был получен в 1937 году в питомнике Ташкентского зоопарка.

— Вот вам и барханы! — заключил геолог.

Загорелый до черноты — только зубы поблескивают! — он с наслаждением вдыхал прохладный воздух.

— Скоро опять туда… — кивнул геолог.

Усман понял: в пустыню.

Вечером они бродили по аллеям парка, и геолог даже издалека узнавал людей.

— Это рыбаки… Это чабаны… Вот эти наши… А как они пьют прохладную воду!

Бережно поднимает человек стакан с газированной водой. Глядит на пузырьки, улыбается и, прищурившись, подносит стакан к губам.

Человек не пьет, а наслаждается каждым глотком.

— А что, если вам съездить к нам на Устюрт? — вдруг предложил геолог.

Кадыр-ата неопределенно пожал плечами.

— На один день… — продолжал уговаривать геолог. — Ну как?

Усман молчал. Он даже старался не дышать.

Пусть в конце концов решают взрослые.

Сейчас геолог скажет еще несколько слов, и Кадыр-ата разведет руками: ну, что, мол, тут поделаешь — придется побывать.

Усман хорошо знал дедушку!