Разбитая любовь

Глава 11

Джеймерсон. Шесть месяцев спустя

— Нет, останься, bellezza (прим. пер. — красавица), — Лука обхватил меня руками, потянув обратно на кровать, и глубоко поцеловал. — Ты не можешь уйти, — он посмотрел на меня сверху вниз, его глаза были полны эмоций, заставив меня отстраниться от него.

— Ты же знаешь, я не могу остаться, — я выпуталась из простыней, схватила свое платье с пола и натянула его на свое обнаженное тело. — Анджело хочет, чтобы я зашла и попрощалась, к тому же мне нужно много упаковать перед моим завтрашним рейсом, — я пригладила волосы, глядя из окна спальни Луки, как купол собора Санта-Мария-дель-Фиоре возвышается над остальными зданиями. В груди сдавило. Это был последний раз, когда я смотрела на него из этого окна.

— Нет, — Лука приподнялся на локте, его длинное, подтянутое тело проступало сквозь тонкую простыню. — Я имею в виду, останься навсегда, — его ломаный английский был в тысячу раз лучше моего итальянского, хотя я и подтянула его.

— Моя виза истекает, я не могу остаться. К тому же, я действительно думаю, что отец убьет меня, если я не вернусь домой на этот раз. Мои бабушка с дедушкой даже установили бассейн в нашем доме в качестве подарка на возвращение, — я закатила глаза. Они сделали это не для меня, а чтобы покрасоваться перед бабушкой Пенни, потому что она не могла позволить себе такие роскошные подарки, а вместо этого пекла для нас печенье. Мой джип, бассейн — все это для того, чтобы показать, что они лучше ее. Деньги и подарки ничто по сравнению с любовью моей бабушки Пенни.

Я надеялась, что после окончания стажировки в Галерее для меня найдется вакансия, но этого не произошло. Катерина была настолько любезна, что написала мне рекомендательное письмо, чего, я думаю, она никогда не делала, так что я была ей за это безумно благодарна. Это будет отлично смотреться в моем резюме.

Если и была какая-то надежда, что я смогу остаться на лето, то она угасла, когда мне позвонила мама.

— Во-первых, позволь мне сказать, что с ней все в порядке, — выпалила мама, как только я ответила на звонок.

Страх сдавил мне горло, это была реакция на потенциально плохие новости.

— Что случилось?

— Твоя бабушка, — раздраженно ответила мама. — Да, мама, я о тебе говорю.

— О, Эми, ты такая паникерша, — голос бабушки Пенни успокоил мой страх.

— Мам? — крикнула я в трубку. — Поговори со мной… Что случилось?

— Твоя бабушка… — снова начала она. Когда бабушка Пенни творила что-то безумное, то сразу же становилась «твоей бабушкой», будто это моя вина. — Она со своей компанией по игре в бинго решила, что неплохо было бы заняться парасейлингом.

Улыбка растянулась у меня на лице. Я уже догадывалась, к чему это идет.

— И угадай, кто сломал ногу и пробудет с нами все лето?

— Я прекрасно себя чувствовала у себя дома, Эми. Это ты потребовала, чтобы я переехала сюда.

— Мам, ты не можешь ходить без посторонней помощи. Как ты собиралась передвигаться?

— С помощью этого милашки Картера с соседней улицы, внука Джоан и Гэри, — ответила бабушка. — Ой, не смотри на меня так. С каких пор ты стала такой чопорной? Ему двадцать! К тому же я не собираюсь к нему приставать. Мне просто нравится смотреть, как он косит мою лужайку.

— Маааам! — заскулила мама в трубку, от чего я только сильнее рассмеялась. — Джей-Джей, ты должна вернуться домой, — хриплым шепотом проговорила она. — Помоги мне, или я сойду с ума. Кто-то из нас точно не переживет это лето.

— Я буду дома через несколько дней, — успокоила ее я. — Только не поубивайте друг друга, пока я не приеду.

— Не могу обещать, — фыркнула мама, прежде чем мы попрощались.

Моя студенческая виза заканчивалась, та и родители ждали моего возвращения, так что я понимала, что должна сесть в самолет. Я безумно скучала по семье. И по Стиви. Радость от того, что она вернулась домой к матери на лето, почти стоила того, чтобы покинуть Флоренцию. Я не могла дождаться встречи с ней. Она сказала, что я — главная причина, по которой она уступила маме, и что возвращение домой терпимо только при условии моего присутствия.

Уезжать из этого города было душераздирающе, особенно из-за Коллин и друзей, которых я завела в музее.

И из-за Луки…

— Я хочу, чтобы ты осталась, — мольба Луки вернула меня к нему, его темные глаза всматривались в мои. — Выходи за меня, bellezza (прим. пер. — красавица).

Из меня вырвался шокированный смешок.

— Ты сейчас шутишь?

— Нет. Разве я не выгляжу серьезным? — его брови нахмурились в замешательстве. — Я люблю тебя. Если ты выйдешь за меня замуж, то сможешь остаться.

Явная паника сдавила мне легкие, уменьшая комнату вокруг, как и каждый раз, когда он говорил, что любит меня. Впервые он сказал это четыре месяца назад, но я уклонялась от этого, как ниндзя. Только месяц назад я наконец призналась себе в правде.

— Ты меня не любишь? — он сел, показывая свое подтянутое тело.

Я любила. И это осознание меня пугало. Лука занял последнюю частичку моего сердца, которая все еще была жива. Но я не знала, достаточно ли этого, ведь я уже была сломлена.

— Лука… — я в отчаянии потерла лоб. — Я же говорила тебе, что люблю, но я не готова…

— Не готова к чему, Джейм? — резко спросил он, раздражение промелькнуло на его лице. — Ты живешь со мной. Мы счастливы, не так ли?

— Да, — вздохнула я, стараясь не выбежать из комнаты, как мне хотелось.

После того, как Сэмми уехала, у меня появилась новая соседка по комнате, которая была ужасной неряхой и грубила по любому поводу. Лука сразу же захотел, чтобы я переехала к нему, но я какое-то время сопротивлялась, пока грязное нижнее белье моей соседки по комнате на полу и заплесневевшие миски с хлопьями, полные прокисшего молока, не довели меня до предела. Лука перевез меня к себе, где я наконец признала, что мы пара.

Он щедро разбрасывался признаниями в любви и не стеснялся публичных проявлений чувств. Нам было очень весело, и секс был отличным, но глубоко внутри я понимала, что любовь, которую я испытывала к нему, не была такой же сильной, как его ко мне. Я больше не верила, что способна на такую любовь.

— Выходи за меня, — он встал на колени, сбросив простыню, его руки обхватили мои бедра.

— Лука, ты с ума сошел, — я покачала головой. — Мне девятнадцать. Я сейчас не собираюсь выходить замуж. Или вообще когда-нибудь.

— Тогда выходи за меня ради визы, — он поднялся на ноги и потерся носом о мою шею. — Я боюсь представить, что буду просыпаться каждое утро без тебя, bellissimo (прим. пер. — красавица). Sono dipendente dei tuoi baci (прим. пер. — Я стал зависим от твоих поцелуев).

— Ты же знал, что это закончится, — я отстранилась от него, подошла к комоду и натянула свежее нижнее белье. Мне было тяжело смириться с мыслью об отъезде. Это место стало моим домом. Я любила свою жизнь здесь, а главное, я любила то, кем стала. Уверенной. Счастливой. Довольной.

Почти каждый день я прогуливалась по мосту, любуясь потрясающим средневековым городом, колыбелью Возрождения, покорившим мое сердце. Своими разноцветными соборами с красными куполами и шпилями он заставлял меня чувствовать себя живой. Каждый раз, проходя по той части моста, где я полгода назад разорвала в клочья свое прошлое "я" и ушла другим человеком, я относилась к нему как к старому военному мемориалу. Прошлое сформировало то, кем я стала сегодня, поэтому я не могла жалеть об этом. Технически я все еще была молодой, но прожитые мной годы могли бы дать фору тем, кому в два раза больше. Я больше не чувствовала себя неуверенным ребенком, а женщиной, готовой покорить мир. Мое будущее лежало передо мной.

Теперь слова Луки разрывали меня на части. Я любила его, но не была глупой. Если бы я любила его всем сердцем, то это предложение заставило бы меня бурлить от радости. Черт, я искала бы причину остаться.

— Не усложняй все, — я всунула ноги в сандалии и направилась на маленькую кухню. — Это наша последняя ночь, Лука. Давай просто насладимся тем временем, которое у нас есть.

— Как я могу? — он сердито надел шорты и пошел за мной. — Я говорю, что люблю тебя. Я хочу на тебе жениться, но ничего не получаю в ответ, — он постучал себя по груди, боль исказила его лицо. — Я не могу притворяться. Если ты меня не любишь, скажи мне. Давай закончим это сейчас. Smettila di torturarmi (прим. пер. — Прекрати меня мучить).

Боль, которую я причиняла ему, была ударом в живот. Я закрыла глаза, борясь с противоречивыми чувствами в моей груди. Сначала он был рад нашим свободным отношениям, без обязательств, но все изменилось еще до того, как я переехала к нему. Тогда мне следовало это закончить, но мне нравилось быть с ним, нравилось время, проведенное вместе. Он был умным, сексуальным и полностью предан мне. Почему любви, которую я испытывала, было недостаточно? Было бы так просто. Он был идеален. У нас была бы прекрасная жизнь вместе. Но какой бы счастливой я ни была, часть меня была сломана, и я не могла притвориться, что это не так. Он заслуживал большего. Кого-то лучше, чем я.

— Mi dispiace (прим. пер. — Мне жаль), — прошептала я.

Он резко поднял подбородок, его ноздри раздулись.

— Ты меня предупреждала. Я просто не слушал.

— Лука, ты же знаешь, что я забочусь о тебе. Последние девять месяцев были просто потрясающими.

— Забота — это не любовь, bellezza (прим. пер. — красавица).

— Я действительно тебя люблю, — мои руки сжались в кулаки.

— Но недостаточно сильно, — выдохнул он, уперев руки в боки и глядя в пол. Молчание между нами становилось мучительно тяжелым. Наконец он вдохнул, его голос стал холоднее: — Мне лучше уйти, пока ты будешь собираться. Я поеду на дачу к родителям, — он покачал головой, горечь ощущалась в каждом его слове.

— Лука, — прошептала я, чувствуя, как у меня сжимается сердце. — Это не то, чего я хочу. Я хочу провести с тобой свою последнюю ночь, — я протянула к нему руку.

— Нет, amore (прим. пер. — любовь моя), — боль виднелась в глазах мужчины, когда его пальцы коснулись моих губ. — Моему сердце нужно время, чтобы смириться, — он подошел ближе. — Mi sono innamorato di te (прим. пер. — Я влюбился в тебя). Теперь мне нужно разлюбить, — его губы мягко встретились с моими. Я чувствовала прощание в его поцелуе, всю печаль и любовь, которые он изливал на меня. Рыдания встали у меня в горле; это был последний раз, когда я чувствовала его губы на своих. Он принес столько радости и жизни в мой мир, что я возненавидела себя за то, что причиняю ему боль. Это последнее, мучительное прощание легло тяжким грузом на мои плечи. — Прощай, bellezza (прим. пер. — красавица). Buon viaggio (прим. пер. — Счастливого пути), — он поцеловал меня в нос, а затем резко развернулся и пошел обратно в спальню. Через несколько минут я услышала звук закрывающейся входной двери.

Слезы навернулись мне на глаза, его отсутствие эхом отзывалось в маленькой квартире. У меня заболело сердце, оно так и подталкивало меня бежать за ним, сказать, что я совершила ошибку, согласиться выйти за него. Я понимала, что он был ближе всего к тому счастью, которое я когда-либо могла получить.

Мой взгляд скользнул по комнате, которую мы делили месяцами. На полках и стенах были разбросаны наши фотографии. Я медленно подошла к той, что была сделана на мой День рождения. Мы выглядели такими счастливыми. На моем лице светилась радость, когда он уткнулся носом в мое ухо, держа бенгальский огонь, чтобы я могла его задуть. Это был тот самый вечер, когда он впервые сказал мне, что любит меня.

— Buon compleanno (прим. пер. — С Днем рождения), — пропели мне друзья Луки и их девушки. Они приняли меня с распростертыми объятиями. Иногда из-за языка я чувствовала себя чужой, но они все были добры ко мне. За соседним столиком, похожим на длинную скамью, расположились еще три пары, которые радостно чокались бокалами вина и шампанского в мою честь.

У меня от шока отвисла челюсть. До моего Дня рождения оставалось несколько дней, и мы только вышли с работы, как Лука сказал, что хочет заскочить в ресторан своего друга, чтобы взять бутылку вина домой.

— Сюрприз, bellezza (прим. пер. — красавица), — прошептал мне на ухо Лука.

Лучший друг Луки, Стефано, владелец ресторана, поцеловал меня в обе щеки и вручил бокал шампанского.

— Grazie (прим. пер. — Спасибо), — я положила руку на грудь, по-настоящему ошеломленная таким сюрпризом.

В тот вечер мы танцевали, пили, целовались везде, где только можно, и просто веселились. Это была первая ночь, когда я позволила себе расслабиться. Позволила Луке проникнуть в мое сердце.

— Тебе понравился вечер? — спросил он, обняв меня, пока мы шли по мощеным улочкам обратно в мое общежитие. Ночь была тихой, город крепко спал, а ночной холод обжигал мне нос и щеки.

— Я в восторге. Спасибо, Лука, — я прижалась к его высокому телу, его длинное шерстяное пальто касалось моей щеки.

Мы еще немного прошли молча. Когда мы дошли до Дуомо, он остановил нас, повернув меня к себе. Из-за минусовой температуры изо рта вырвалось облачко пара.

— Переезжай ко мне.

— Что? — я резко отрезвела от этой новости.

— Ты ненавидишь жить там. Твоя соседка по комнате просто ужасна.

— Да, но…

— Никаких «но», bellezza (прим. пер. — красавица), — он покачал головой, ухватился за мое пальто и притянул поближе к себе. — Ты и так почти живешь со мной.

— Лука… — я попыталась придумать причину отказа. — Еще немного рано.

— Рано? — он ухмыльнулся. — Мы встречаемся с октября.

— Я…

— Я люблю тебя, bellezza (прим. пер. — красавица).

Резкий вдох пронзил мое горло и наполнил легкие.

— Ч-что?

— Ti amo (прим. пер. — Я люблю тебя), — его темные глаза сверкали под светом собора, а руки обхватили мое лицо. — Entra con me (прим. пер. — Переезжай ко мне).

— Ты сошел с ума, — я замотала головой в его руках. — Это слишком быстро, Лука.

— Некоторые, может, так и скажут, — пожал он плечами. — Но я знаю, чего хочу. С того момента, как я встретил тебя, все мои мысли были только о тебе. Ты самое главное для меня. Я хочу быть там, где ты.

«Самое главное для меня», — эти слова ударили прямо в сердце. Я была его приоритетом. Номер один в его списке. Именно это я хотела услышать. Именно это я хотела почувствовать.

Глубокая печаль сдавила мне горло, напоминая, что я никогда не смогу стать такой для того, кого по-настоящему люблю. Я прогнала мысли о нем. Лука — мое настоящее, возможно, даже будущее. Хантер никогда не будет моим. Он — мое прошлое.

— Si (прим. пер. — Да)? — он приподнял мой подбородок, всматриваясь в глаза. Я позволила себе раствориться в чувстве любви Луки, на фоне потрясающего освещенного Дуомо. — Bellezza (прим. пер. — Красотка)?

Я медленно кивнула головой.

— Si (прим. пер. — Да).

— Veramente (прим. пер. — Правда)?

— Да, — я улыбнулась, когда губы мужчины накрыли мои, тепло и нежность его поцелуя окутали меня, как одеяло.

— Ты сделала меня таким счастливым, — он прижал меня к своей груди, его губы коснулись моего лба. — С Днем рождения, Джейм.

Волна воспоминаний ударяла по мне с каждой фотографией, напоминая обо всех прекрасных моментах, которые он принес в мою жизнь. Смех. Любовь. Он всегда заставлял меня чувствовать себя нужной, обожаемой. Я ни разу не чувствовала себя на втором месте.

И все же этого было недостаточно, чтобы удержать меня здесь.

Мое тело будто внезапно стало вдвое тяжелее, я вышла из квартиры и побрела по городу. Туристы и местные жители заполняли улицы. Владелец киоска с мороженым, который я часто посещала, помахал мне рукой. Аромат теплого хлеба и бодрящий запах кофе доносились из кафе, куда мы с Лукой ходили почти каждое утро перед тем, как отправиться в Галерею.

Слезы подступили к глазам, пока я шла к Галерее Академии, которая была моим вторым домом последние девять месяцев. Я прожила во Флоренции почти год, ездила на однодневные экскурсии за город, путешествовала по разным городам на выходных и даже побывала в других странах.

Это время сильно изменило меня, и я чувствовала себя невероятно счастливой, прожив этот опыт. Я знала, что с Европой еще не покончено. Я обязательно вернусь.

Слезы все еще текли по моему лицу, пока я бродила по тому, что стало моим домом, впитывая последние крошечные детали. То, как мое сердце стремилось раскрыться и впитать в себя все нюансы Флоренции, заставило меня осознать, что я все еще способна любить.

Я влюбилась в этот город.