Разделённые

Глава 9. Лучезар

Знал ли я, что такое счастье?

Иль не испытывал его?

Зато теперь я точно знаю,

Ведь это чувство в моей груди поёт.

Сердце так радостно танцует,

Душа трепещет,

Боясь спугнуть.

Мне интересно,

Чувствуешь ли ты тоже,

Что мы с тобой избрали один путь?

Я ещё ни разу не чувствовал себя настолько счастливым. Мне казалось, будто копия Солнца стала светить в разы ярче, а всё вокруг приобрело новые краски. По пути в своё поселение, я подмечал все незначительные детали.

Вон около камня растёт небольшой алый цветок, а около другого ровно стоит одинокая травинка.

Моё лицо не покидала улыбка. Так вот почему люди так себя вели, когда проводили время со своими противоположностями.

Они, как и я, широко улыбались, смеялись, радовались мелочам и благодарили Божеств за ниспосланное счастье. Интересно. Кого же благодарить мне? Ведь мой прародитель явно не помогал мне встретить Лунолику, всё это противоречит его словам и законам.

Может, на свете есть ещё одно Божество? То, что, находясь в тени, сплетает судьбы и помогает обрести долгожданное счастье. Если это действительно так, о незнакомое мне ранее Божество — спасибо тебе! Добрался я до поселения уже когда копия прародителя опустилась за горизонт. Благо мой сольхан не поджидал меня в моём лучедоме, и я, облегченно вздохнув, упал на глянку.

Да именно упал. Ноги стали какими-то мягкими, не способными удержать тело. Наверное, сказался переизбыток чувств и долгая ходьба. Меня посетило сильное желание поделиться своей радостью, но я в очередной раз отогнал эту идею.

— Какие же у неё нежные и холодные губы, — проговорил я, прикрыв глаза. — Какая же она вся нежная…

Я и не заметил, как провалился в сон. Мне снилась Лунолика, и её прекрасные голубые глаза, что сияли подобно Луне.

Проснулся я от того, что кто-то с силой тормошил меня за плечо. Разомкнув веки, я увидел над собой обеспокоенное лицо Лучесвета, его светло-коричневые волосы выглядели более взлохмаченно, чем обычно.

— Вставай, вставай же! — тихо проговорил брат, и мне показалось, что его голос стал каким-то хриплым.

— Ты чего? — непонимающе спросил я, приподнимаясь. — Под лучами пересидел?

— Сам ты пересидел! — сердито ответил Лучесвет. — Сюда идут все Старейшины, они хотят забрать тебя под свою опеку!

— С чего вдруг? — моё сонное состояние мигом улетучилось, и я резко сел на глянке. — У меня есть сольхан, я не нуждаюсь в их опеке!

— Раньше нужно было думать, — буркнул брат, отстраняясь от меня. — Ты такой наивный, считаешь, тебе удалось всех обмануть, но это не так! Все давно заметили, как поменялось твоё поведение, не говоря уже о том, что некоторые братья видели, как ты в одно и тоже время покидаешь поселение!

— И из-за этого за мной нужно следить?! — вспылил я. — Да они все радоваться должны! Я же перестал доставлять неприятности, больше не лезу ни к кому, не сижу возле Ока — всё так, как они и хотели!

— Лучше бы ты сидел возле Ока, чем нарушал писания, — вдруг тихо произнёс Лучесвет, отведя взгляд.

— О чём ты? — я постарался сказать это возмущённо, но мой голос предательски дрогнул.

— Ты сам знаешь, — вздохнул брат и, проведя рукой по своим непослушным волосам, добавил. — Вчера я пошёл за тобой и всё видел. — Его губы исказились. — Как ты мог так поступить?

— Выходит, ты видел её.

— Да.

— И что скажешь?

— А что я должен сказать? — усмехнулся Лучесвет. — Ты нарушитель, предатель, я должен обо всём рассказать Старейшинам и твоему сольхану, но почему-то вместо этого помогаю тебе. Я дурак, да? Конечно, полный дурак!

— Ты хороший брат, — я встал с глянки и направился к выходу из лучедома. — Спасибо, что сообщил. Вот только, что мне теперь делать?

— Можешь спрятаться у меня, — вдруг выдал Лучесвет. — Ко мне приходит только мой сольхан, но обычно в одно и тоже время. Там тебя не будут искать.

— Интересное предложение, — нервно засмеялся я. — Но если меня всё же найдут, тебя тоже посчитают предателем. Зачем тебе так рисковать?

— Хватит разговоров, а то передумаю! — пригрозил брат, после чего первым покинул стены моего лучедома.

Я был благодарен ему. Но я не мог сейчас радоваться тому, что мой брат оказался таким верным несмотря ни на что. Мою душу окутала тревога, и она не то, что думать, дышать нормально не могла позволить.

Я видел, как Старейшины торопливо шли к моему лучедому, видел, как за ними шёл Солнцесвет — лицо моего сольхана выглядело сердитым. Ещё никогда я не видел у него такого выражения.

Конечно, были моменты, когда он злился и кричал на меня, но… не так. В глазах Солнцесвета я всё равно видел то, что он беспокоится за меня. Сейчас же в желтых радужках было безразличие, злость и некое сожаление.

Быть может, он уже начал жаловаться нашему Божеству и спрашивать, за что ему достался такой непутевый лонерис.

Наши узы рвались на глазах и мне было страшно от этого. Я не хотел терять брата… тем более так.

— Всё наладится, — произнёс Лучесвет, наблюдая за мной. — Мы с моим сольханом, бывает, десять восходов не разговариваем.

— Это другое, — я качнул головой. — Это не то, что происходит у нас.

— Да не переживай ты так! — бодро воскликнул брат, приблизившись ко мне. — Никто ведь кроме меня не знает, что ты ходишь на границу и встречаешься с дикой! Выходит, нет доказательств того, что ты нарушил писания, я-то буду молчать… нужно просто что-то придумать.

— Во-первых, не зови Лунолику дикой! — мой голос стал грубее. — А во-вторых, что ты предлагаешь придумать? Я уже говорил им, что хожу к красным скалам! Что это моё любимое место. И разве это помогло? Нет!

— Думаю, дело в том, что ты всегда покидаешь поселение в полдень, — пожал плечами Лучесвет. — Это их и настораживает. Знаешь, ведь именно из-за этого я решил понаблюдать за тобой.

Я посмотрел на брата недовольным взглядом, но про себя отметил, что он прав. Это действительно наводит на ненужные мысли. Я невольно взглянул на его щёку, та уже почти стала прежней и, судя по всему, перестала причинять ему дискомфорт.

— Не смотри так! — подняв руки, повернув ладонями ко мне, воскликнул Лучесвет. — Я наблюдал не с целью использовать что-то против тебя, ну, ты и видишь это… я же помогаю.

— Вижу, — кивнул я и снова уставился в небольшую щелку, через которую виднелся край моего лучедома. — Я это ценю.

— Расскажешь потом мне об этой… Лунолике?

— Возможно.

Я понимал, что сегодня не стоит идти на границу. Это опасно и может сулить неприятности не только мне, но и Лунолике. Но я не находил себе места, то и дело нарезая круги по лучовнику брата. Она придёт, будет ждать меня, а меня не будет.

Есть ли шанс, что Лунолика покинет своё поселение на следующий день? Может, она и вовсе подумает, что я больше не приду? Как я потом найду её?

Брат сидел молча, подняв ноги на свою глянку и смотря на меня сочувствующим взглядом. Ему были непонятны мои терзания, впрочем, как и мне… но у меня были знания, которые я получил, наблюдая за смертными. Видимо, я влюбился в жительницу Диких Земель. Сильно и безвозвратно. Моё сердце стремилось быть рядом с ней несмотря ни на что.

Любовь — грозила обернуться несчастьем.

Но, кажется, от этого меня уже не спасти.

Рядом с Луноликой хотелось улыбаться, кричать о том, что мы словно разделённые половинки одного целого. Мы не можем быть порознь. Только вместе мы сможем познать красоту этого мира, познать, что такое жизнь.

Старейшины вместе с моим сольханом пробыли в моём лучедоме до самого полудня, после чего все вместе вышли и куда-то направились. Должно быть, к тем красным скалам, о которых я им говорил.

Сейчас они дойдут до них, увидят, что меня там нет. И о чём же подумают?

Я содрогнулся всем телом, стоило представить, что Старейшины решат отправиться к границе. Они ведь увидят её!

Я метнулся было к выходу, но Лучесвет загородил мне путь.

— Ну и куда ты собрался, дурень? — крикнул он. — Сейчас ты можешь сделать только хуже! Нужно переждать!

— Я не могу, — хрипло выдохнул я. — Они же не найдут меня в красных скалах, пойдут на границу, а там она… уж лучше я покажусь им. Есть ещё время добежать первым…

— Не вздумай! — перебил меня брат и, покачав головой, добавил. — Тебе не нужно им показываться, пока есть время, добеги до границы и предупреди Лунолику! Только быстро и сразу возвращайся! Тебе нельзя попадаться никому на глаза!

— Да…. Да, ты прав, — пробормотал я, переведя дыхания и пытаясь успокоится. — Нужно взять себя в руки. Я должен предупредить её.

После того, как я это сказал, Лучесвет отошёл, давая мне возможность пройти.

— Беги к своей дикой, — улыбнувшись, сказал он мне в след.

Я ещё ни разу так не бегал. Казалось, будто я лечу подобно ветру. Благо, на моём пути никто не встретился. Все братья находились в центре, слушая как играет на музыкальных инструментах один из сольханов. Я возблагодарил всех Божеств за то, что они помогают мне покинуть поселение незамеченным.

Как только я пробежал половину пути к границе, лучи копии Солнца спрятались за облаками, словно бы молчаливо не одобряя моих действий. Но мне было всё равно.

Тёмная сторона была уже совсем близко. Место, где день и ночь соприкасаются друг с другом. Место, где я впервые повстречал свою любовь. Она сидела там, по ту сторону границы, сложив ноги на сером песке, что отдавал голубизной. Лунолика озадаченно переворачивала какие-то камушки небольшой палочкой.

Я моргнул, подумав, что мне всё это видится. Она была так прекрасна, что закрадывались сомнения — а вдруг это всё всего лишь сон. Но нет, она была настоящей, и всё происходящее было наяву. Я, не сбавляя скорости, подбежал к ней, резко остановившись.

Представляю, как я выглядел в её глазах в этот момент, весь запыхавшийся с покрасневшим лицом и округленными глазами. Лунолика вздрогнула, выронила палочку и испуганно уставилась на меня.

— Лучезар? — вопросительно произнесла она моё имя, и я от облегчения и усталости неожиданно свалился на колени.

— Великая Луна, Лучезар, что с тобой?! — испуганно вопросила Лунолика, вскакивая и переходя на мои земли.

Её лицо слегка исказилось, несмотря на то, что лучи копии Солнца скрылись за облаками, на территории Вечного Дня по прежнему было жарко и это доставляло ей дискомфорт.

— Теперь всё хорошо, — тихо ответил я и, дождавшись, пока она склонится, обнял. — Всё замечательно.

— Что стряслось? — жительница Диких Земель вдруг сама обняла меня, хотя обычно её руки были прижаты к собственной груди или просто лежали вдоль тела. — Ты весь дрожишь, твой голос дрожит…

— Правда? Я и не заметил. — Я попытался улыбнуться, но оказалось, что даже на это у меня не осталось сил. — Я просто боялся не успеть, любовь моя.

— Как ты меня назвал? — руки лунницы дрогнули. — Что это означает?

— Я поведаю тебе, любовь моя! — я взял её на плечи и, тихо отстранив от себя, чтобы посмотреть в её глаза, продолжил. — Эти слова означают, что на всём свете и во всей мгле не сыскать тебя прекрасней. Ты за несколько восходов стала для меня самым важным созданием. Ради тебя я готов на всё, нарушить все писания и обычаи. Я хочу видеть твою улыбку и быть рядом, — я тяжело вздохнул. — Мои братья, наши Старейшины начинают о чём-то догадываться. Они не видели, что я бываю на границе, но заметили, как я ухожу в полдень каждый день. Сейчас они ищут меня, и наши встречи опасны.

— Э-это плохо, о-очень плохо, — заикаясь, проговорила Лунолика, и её глаза стали влажными. — Они же накажут тебя, я не хочу этого! Немедленно уходи, Лучезар!

При этих словах она толкнула меня и попыталась встать, но я не дал ей, продолжая сжимать её плечи.

— Ты не слышишь меня, — мой голос охрип, а сердце выплясывало танцы, но на сей раз не от счастья, а от тревоги. — Я люблю тебя, слышишь?! Люблю! Мне не важно, что они мне сделают. Мне важно, чтобы они не навредили тебе. Поэтому я так спешил сюда, предупредить тебя.

— Я… я… — из её глаз полилась влага, а щёки вмиг потемнели. — Дикий! Какой же ты всё-таки дикий! Жертвуешь собой, совсем не думая о моих чувствах! Я ведь тоже… тоже… тоже…

— Успокойся, — я прижал её голову к своей груди и нежно провёл ладонью по волосам. — Это я так просто, ляпнул. Ничего они мне не сделают. Я не позволю им, ты же не думаешь, что я сдамся так просто?

— Луна говорила… мать говорила… она… знала… — прерываясь на рванные вздохи и давясь влагой, что подобно ручью лилась из её глаз, Лунолика никак не могла договорить фразу. — Свет и тень, ночь и день… разные… разделённые, и должно… быть так… иначе… быть горю… горю…

— Ты опять вспомнила слова той своей сестры? — сердито вопросил я, но лишь для виду, чтобы отвлечь её. — Не будет никакого горя! Мы всё преодолеем, мы сможем быть вместе.

— Как? — Лунолика подняла голову, и моё сердце сжалось при виде её обреченного лица. — Будем жить на границе? Прямо здесь? Ты не можешь пойти ко мне, а я к тебе. Нам нельзя было продолжать эти встречи. Нарушение писаний всегда кончается плохо, я знала это, но всё равно шла к тебе… меня тянет к тебе… что со мной, Лучезар? Почему ты занял все мои мысли? Почему мне всё равно на себя? Почему я так волнуюсь за тебя?

— Может, ты тоже меня любишь? — я слегка улыбнулся, но тут же отвёл взгляд, почувствовав неловкость. — Извини я… ты, конечно, можешь просто, ну… может тебе просто интересно со мной общаться.

— Наверно, люблю, — совсем тихо проговорила она, тоже отведя взгляд. — Как ещё объяснить то, что я чувствую.

— Как я рад, что наши чувства взаимны, — нервно проговорил я, и всё то, о чём я волновался, отошло на второй план.

Сейчас здесь не было братьев, не было Старейшин, не было тех, кто мог бы укорить меня в нарушении писания прародителя. Здесь я по-настоящему счастлив и могу делать то, что велит моё сердце, а оно велит…

Я поцеловал Лунолику, и на этот раз наш поцелуй вышел чувственней и длился намного дольше, чем первый.

— Ты меня так задушишь, — проговорила лунница, когда я отстранился. — Но по какой-то причине, мне хочется ещё…

— Мне тоже, — признался я. — Я видел, как живут смертные и, знаешь, я завидую им. Хочу с тобой жить так же, как они.

— Но мы не люди, — в голосе Лунолики прозвучала грусть. — Мы не можем жить, как они. Придёт время, и мы сольёмся с нашими прародителями, станем их светом, их телом и тогда… наши встречи прекратятся.

— Ещё очень много времени до этого восхода, — я вновь притянул её к себе, на сей раз сильнее прижимая к груди. — Мы что-нибудь придумаем, любовь моя. Нет ничего невозможного, мы должны в это верить. Да, наши прародители не одобряют наших поступков, но они там, далеко. Им не понять наших чувств.

— Тебе нужно идти, — на сей раз Лунолике удалось встать и отойти назад, встав ровно на границе между днём и ночью. — Если Старейшины и впрямь придут сюда, они не должны тебя видеть. Спрячься, прошу. Не подвергай себя опасности.

— Хорошо, — я встал, чувствуя, что моё тело вновь наполнилось силой. — Не все братья против меня, один из них прознал про наши встречи, он помогает мне, всё будет хорошо Лунолика.