Разделённые

Глава 10. Лунолика

Хочу с тобой я убежать,

Хочу с тобою скрыться.

Но разве можно нам мечтать

О том, что это может сбыться?

Нельзя ночи идти ко дню,

Сказала нам Луна.

Вот только всё равно иду,

И пусть я не права.

Имею право на ошибку,

Имею право я любить,

И мне с тобой болью

В сердце жить.

Я не могла сдвинуться с места. После разговора с Лучезаром мне хватило сил дойти лишь до холма, и, преодолев его, я присела на мелкую, тёмную траву, проглядывающую через песок.

Моё тело била дрожь. Я не могла остановить слёзы, что беспрестанно текли из моих глаз, стоило мне вернуться на свои земли. Мне хотелось помочь Лучезару, но я не знала как. Всё, что я могла сейчас сделать — это молиться за него, вот только я не знала кому, ведь не помолишься об этом Луне. Нужно было раньше думать о последствиях, сейчас было уже поздно.

Я прижала свои ноги к груди и уткнулась лицом в колени. Мне хотелось прямо сейчас развернуться и броситься обратно.

Я вытерла глаза руками и попыталась успокоиться. Слезами я сейчас никак не помогу, мне нужно возвращаться в своё поселение.

Глубоко вздохнув, я поднялась на дрожащие ноги и медленным шагом пошла вперёд. Должно быть, мои сёстры увидят моё состояние, будут задавать ненужные вопросы, я должна сделать вид, что у меня всё хорошо.

Дойдя до поселения, я провела по своему лицу рукой и, убедившись, что на нём не осталось влаги от слёз, я стала пробираться к своему лунодому в надежде, что меня никто не заметит.

Кажется, я привыкла забираться внутрь через оклун, потому что и в этот раз с лёгкостью запрыгнула на него. Селены не было, должно быть, сестра придёт позже.

Я достала подаренный Лучезаром гелифет и, прижав его к груди, вновь заплакала.

Я не могла это контролировать. Стоило мне подумать о том, что ему грозит опасность, как слёзы самовольно начинали литься из моих глаз. Он сказал, что любит меня, и я тоже его люблю, и мне тоже важнее его жизнь нежели моя собственная.

Я достала из своего одеяния небольшие ягоды, которыми хотела его угостить, совсем забыла о них, да и не к месту было доставать их. Надеюсь, что скоро настанет тот восход, когда мы сможем спокойно встретиться на границе, и вот тогда я угощу его этими ягодами. Я слегка улыбнулась, а ведь я столько времени потратила для того, чтобы найти эти кислые ягоды. Селена помогала мне в этом, искала на всех кустах, я потом обязательно расскажу ему сколько времени потратила на то, чтобы найти их. Я засмеялась, несмотря на то, что по моему лицу продолжали литься слёзы. Я не могла не засмеяться, представив, как морщится Лучезар, поедая эти кислые ягоды. Надеюсь, что вскоре смогу увидеть такое его лицо наяву.

— Как прошла ваша встреча?

Я перевела взгляд на вошедшую Селену. В глазах сестры сияло беспокойство, наверное, мой вид говорил о том, что есть о чём переживать.

— Лучезар в опасности, — прямо ответила я, у меня просто не было сил что-то выдумывать. Сестре не обязательно было знать всю правду, но сейчас мне было всё равно, как она поступит с данными познаниями. — Старейшины узнали о том, что он покидает своё поселение в полночь. Теперь они следят за ним… могут наказать…

— А про тебя эти дикари не знают? — тут же спросила Селена.

Я поморщилась от этого слова, я ведь просила её не называть жителей тех земель дикарями.

— Нет, не знают. — ответив, я вновь посмотрела на зажатый в руке гелифет. — Он пришёл предупредить меня.

— Вот и отлично, — голос сестры звучал непозволительно бодро в такой ситуации. — Слава Луне, что они не прознали про тебя. Теперь тебе нельзя ходить на границу, могут заметить и задаться вопросами. Еще, не дай Луна, смогут как-то сообщить об этом нашим Старейшинам. — Её бирюзовые глаза посмотрели в мои. — Живём как раньше, сестричка.

— Что? — я просто не могла поверить своим ушам. — Думаешь, это так просто? Взять и забыть? Жить как прежде?

— Ну да, — немного смутившись, ответила Селена. — Этот дикарь был твоим увлечением, понимаю. Мне тоже было бы интересно общаться с тем, кто является моей противоположностью… наверное. Но ведь это не может длиться вечно, Лунолика.

— Он не моё увлечение, он моя любовь! — воскликнула я и, смотря на непонимающее лицо сестры, добавила. — Это когда одно живое существо тянет к другому. Так сильно тянет, что ты не представляешь жизни без него. Он занимает все мысли, он предстает перед тобой сотканный из грёз, когда ты засыпаешь или просто закрываешь глаза… я не могу без него.

— Мне кажется, ты заболела, — тихо проговорила Селена, делая шаг назад. — Ты бредишь, сестра. Такое невозможно.

— Но я это чувствую, — горько усмехнулась я.

— Нужно тебя вылечить!

— Я не больна!

— Тогда что это?

— Любовь… я люблю его.

— Не понимаю, о че-ем ты-ы-ы, — протянула Селена. — Но я искренне хочу помочь тебе, я вижу, как тебе сейчас плохо.

— Я волнуюсь за Лучезара, — призналась я. — Но я не знаю, что мне сделать, чтобы оградить его от опасности.

— Глупышка моя, сестра, — вздохнула Селена. — Ты о себе должна думать и о процветании нашего поселения, а не о дикаре, который находится за сотни, нет, тысячи шагов отсюда!

— О чём это ты?

Я дернулась, резким движением руки отбросила гелифет в сторону, надеясь, что его не найдут, и уставилась на вставшую за спиной Селены Лунайру. Сестра стояла вся побледневшая, боявшаяся, казалось, даже дышать. Моя шилэнис медленно обошла её и, приблизившись ко мне, спросила:

— О чём говорила Селена?

Её мелодичный голос впервые звучал строго в мою сторону, и я невольно поежилась, отводя взгляд.

— Мы просто былички рассказывали.

Быличками в нашем поселении называли выдуманные истории. Они не имели никакое отношение к тому, что было на самом деле. Обычно былички рассказывали про прошлое поселения или какой-либо сестры.

— Былички так не рассказывают, — тон голоса Лунайры стал ещё строже. — Зачем ты мне врешь?

— Извините, — тихо произнесла Селена, обратив на себя внимание. — Мы правда просто играли, это была не совсем быличка, мы… представляли, что это сейчас происходит.

— Ты говорила слишком эмоционально, — заметила Лунайра. — Да и ваша реакция на мой приход говорит о том, что вы что-то скрываете! — моя шилэнис вновь посмотрела на меня и добавила уже более мягким голосом. — Я беспокоюсь о тебе, звёздочка.

Я зажмурилась. Да, Лунайра во многом мне помогала и оберегала, но как признаться ей, что я нарушила писания Луны? Вряд ли она просто примет это.

— Мы играли, — упрямо повторила Селена. — А вас просто испугались, кто так появляется неожиданно?!

— Вы говорили о дикарях, — прямо сказала Лунайра, смотря то на меня, то на неё. — Ты говорила, что моя ширеле не должна о них думать.

— Да, потому что в игре она повстречала одного из них, и теперь ей интересно как они живут, — выпалила на одном дыхании Селена. — А я ей говорю, что она не должна об этом думать. Они же такие страшные! Бешенные глаза и горящие волосы — жуть!

— Мне интересно, почему их волосы горят, но при этом не сгорают, — стараясь говорить ровно, произнесла я, поддерживая враньё сестры. — Как они могут жить в вечном свете.

— Эти знания не принесут ничего хорошего, — строго сказала Лунайра, но по изменившемуся выражению её лица я поняла — она поверила. Моя шилэнис подошла ближе ко мне и потрепала по голове. — Даже не думай взаправду пытаться это узнать, хорошо?

Я кивнула, потом ещё раз и после ещё. Да, нужно было сказать, но мне казалось, что мой голос будет настолько дрожать, что вся правда вскроется. Однако мои нервные кивки удовлетворили Лунайру и насторожили Селену. Видно, сестра тоже боялась, что моя шилэнис поймёт, что мы врём.

— Через десять восходов к нам явится наша прародительница, — вдруг благоговейно произнесла Лунайра. — Вы ждёте?

— Да! — ответила за нас двоих Селена.

Я же замерла. Я совсем забыла об этой знаменательной ночи — когда Луна приходит к нам, своим дочерям, из мира смертных, дабы повидаться и забрать некоторых из нас, кто уже достаточно долго прожил, к себе.

По моему телу пробежали мурашки. То, что я нарушила писания знала копия прародительницы, хоть она и не имела собственного разума, но… могла ли через неё об этом узнать сама Луна? Если да, то кара за содеянное не заставит себя ждать.

— Ты пойдёшь на танцы?

Я моргнула, сосредотачивая взгляд на Лунайре.

— Что-то не хочу, — ответила я, на сей раз сказав чистую правду.

— Как желаешь, — пожала плечами та, после чего, улыбнувшись, покинула мой лунодом.

Мы с Селеной одновременно облегченно выдохнули.

— Нужно быть осторожнее, — нервно хихикнула сестра, убедившись, что Лунайра точно ушла. — А то нас быстро потащат к Старейшинам.

— Извини, — я уселась на пол, сложив ноги, и потянулась за лежащим возле стены гелифетом. — Тебе лучше не наведываться ко мне, я преступила черту и тяну тебя за собой. Если все узнают о моём поступке, они не должны знать, что ты обо всём знала, но молчала.

— Ну уж нет, что мне делать я решу сама! — строго сказала Селена, усаживаясь рядом со мной. — Не скрою, мне не хочется отвечать за твои поступки, но мы сёстры, я не могу оставить тебя со всем этим одну.

— Луна одарила меня поистине замечательной сестрой, — проговорила я, гладя красные камушки. — Но мне не хочется, чтобы ты пострадала.

— А ты не делай ничего такого, из-за чего мы можем пострадать, — Селена придвинулась чуть ближе и тише добавила. — Пожалуйста, не ходи пока на границу.

— Я постараюсь…

Сказать проще, чем сделать. Селена не знала, что творится внутри меня. Не знала, как трепещет в волнении душа и как беспокойно бьётся сердце. Конечно, я понимала, что своим походом на границу ничем не помогу Лучезару. Можно сказать, наоборот, могу усугубить ситуацию. Кто знает, может Старейшины его поселения только и делают, что бродят возле места, где день отделяется от ночи.

В голове пару раз проскальзывали мысли взять вину на себя. Побежать на Горящие Земли и прокричать им, что Лучезар не виноват, это всё я! Но я тут же отгоняла их и трясла головой.

Он явно не одобрит такого решения. Если Старейшины смилостивятся над ним, обратив весь свой гнев на меня, Лучезару будет ещё хуже.

Я обхватила себя за плечи, представив, что чувствовала бы я, если бы он заявился в моё поселение и принялся убеждать наших Старейшин, что я ни в чём не виновата, что это всё он…

Ужасное чувство. Кажется, словно тебя насильно пытаются закопать, а ты из последних сил стараешься надышаться. Вот только сколько не пытайся, тяжёлый песок всё равно отберёт твою жизнь.

Прошло уже три лучаса с того момента, как Селена ушла. Всё это время я сидела, прижавшись спиной к стене и держа в руках гелифет.

Я уже успела пару раз пожалеть о том, что вообще повстречала Лучезара. Ведь, не встреть я его тогда — не мучилась бы сейчас и не испытывала всех этих душевных терзаний. Да и он не был бы в опасности… ведь он раз за разом нарушал закон из-за меня, а я из-за него…

Как жестоко. Как больно. Как печально.

Луна ясно прописала в своей книге — Ночь и День разделены непреодолимой границей. Мы с Лучезаром смогли преодолеть её, смогли переступить и теперь не можем представить свою жизнь друг без друга.

Однако эта граница никуда не делась, и я начала понимать писания прародительницы. Границу можно было перейти, непреодолимой она была в другом смысле.

Я ведь никогда не смогу жить на Горящих Землях, а Лучезар никогда не сможет перебраться на территорию Вечной Ночи навсегда. В этом и состояла непреодолимость.

Мы могли позволить себе встречи лишь там, где наши миры соприкасались друг с другом. И этого не изменить.

Невозможно изменить то, что существует тысячелуния.

Я встала, поправила край своего лунфета, спрятала гелифет в стене и вышла наружу. Мне хотелось почувствовать ветерок на своей коже. Свежесть ночи помогала отогнать тревожные мысли. Я принялась ходить кругами возле моего лунодома, совсем не заботясь о том, что подумают обо мне сёстры.

Мне было всё равно — пусть думают, что хотят. Они всегда были обо мне плохого мнения.

Однако я всё равно облегченно вздохнула, когда по прошествии нескольких лунут поняла, что все должно быть в центре — танцуют.

Я остановилась.

Может, стоит пойти к ним? Отвлечься? Да и показать моей шилэнис, что всё в порядке. Та всё равно наверняка думает о нашей с Селеной игре в былички.

Постояв немного, я всё же направилась к центру. Вот только решила держаться поодаль. Стоило мне оказаться в непосредственной близости, как я услышала плачь.

Голос, что надрывался в центре, показался мне знакомым, и я ринулась вперёд, расталкивая сестёр. Прямо посередине на коленях стояла Селена, и, рыдая, хваталась руками за лунфет своей шилэнис.

— Что произошло? — вырвалось из моих уст.

— Астрея только что сообщила нам всем, что через десять восходов сольётся с нашей прародительницей и покинет нас, — ответила мне стоявшая рядом сестра.

Так вот оно что. Я посмотрела на лицо шилэнис Селены. Та была на удивление спокойна, лишь лёгкий отблеск грусти виднелся в её синих глазах. Она стояла ровно, и смотрела на присутствующих, совсем не обращая внимания на свою ширеле.

— Селена! — я бросилась к сестре сразу же, как только та покинула площадь с низко опущенной головой. — Селена! Подожди!

— Ей всё равно на меня… — проговорила сестра, когда я подбежала к ней. — Что говоришь, она тебе говорила? Чтобы ты отстранилась от меня, и у меня не было из-за тебя проблем? Чушь! Даже если это и так, я всё равно буду рядом с тобой, и ты не смей бросать меня! — губы Селены исказились, а из глаз не переставали течь слёзы. — Я не хочу быть одиночкой, не хочу быть той, за кем приглядывают Старейшины и чужие шилэнис!

В нашем мире было так заведено. Лунница, потерявшая свою шилэнис, словно бы лишалась спокойной жизни. Наши старшие сёстры ведь не просто помогали нам, не просто учили, они были всегда рядом. С ними можно было обсудить тревожащие душу темы. Мы привыкали к ним.

Стоило шилэнис уйти… как за оставленную ширеле несли ответственность все старшие сёстры поселения — по очереди. Приглядывали за оставшимися и Старейшины, чтобы те не натворили глупостей и не нарушили писания.

— Я понимаю, — тихо произнесла я и, взяв сестру за плечи, притянула к себе, как делал со мной Лучезар.

Объятья подействовали на Селену точно так же, как и на меня тогда. Она замерла, и даже слёзы перестали скатываться из бирюзовых глаз.

— Я буду рядом и не оставлю тебя, — пообещала я, искренне надеясь, что смогу сдержать данные слова.

Селена провела у меня несколько лучасов, после чего, поблагодарив, ушла. Я же, прислонившись к стене своего лунодома, закрыла глаза, погрузившись в раздумья. Сестра очень долго рассказывала мне о том, что её ширеле всегда держалась на расстоянии. Очень редко они были вместе, и в эти моменты Селена чувствовала, что счастлива.

Она зачастую завидовала окружающим, ведь они были вместе со своими ширеле в то время как ей приходилось в одиночку бродить между лунодомов.

Я не понимала поведения Астреи. Может, она не хотела, чтобы её ширеле привыкала к ней? Тогда понятно, почему та держалась на расстоянии. Но тут было одно весомое против этой версии. Астрее ничто не мешало не брать в свои подопечные Селену. Она просто могла отказаться, сказав, что вскоре покинет этот мир. Но она согласилась.

Я глубоко вздохнула и открыла глаза.

Как же порой бывает несправедлив этот мир. Мы с Селеной в полной мере прочувствовали это.

Она ничего не может сделать, чтобы не быть так называемой «одиночкой» без шилэнис.

Я же… не могу быть с тем, кого люблю.

Несправедливо.

Как же это всё несправедливо!

А ведь мы просто хотим быть счастливы!

Неожиданно я почувствовала непонятное беспокойство, оно словно появилось извне, вторглось в мою душу и заставило сильнее биться сердце… Что-то произошло и это что-то было очень плохим… я чувствовала это.