Развод. Без права на прощение

Глава 3

Герман замер, так и не застегнув на запястье часы. Я посмотрела на свои ладони, пряча за ресницами застывшие слёзы.

— Что прости? — уточнил Герман, делая шаг к кровати и нависая надо мной как скала. Муж всегда был очень мощным. Широкие плечи, мышцы. За весь наш брак он не изменил своим привычкам и продолжал каждое утро то отжиматься, то бегать. По вечерам он занимался боксом с тренером. И выглядел он для своих тридцати пяти просто нереально. Весь как скульптура. Его даже шрам над левой бровью не портил.

Я помнила как это случилось.

Сырая осень во дворе офиса, который находился в одной из старых пятиэтажек. И я, решившая выйти не через главный вход, а через служебку. Группа мужчин, которые на детской площадке распивали алкоголь.

— Эй, красотка, идём к нам, у нас тут праздник!

Мои ноги вросли в землю, и я не могла пошевелиться. — Что встала! Идём! Мы тебя угостим.

Я покачала головой, боясь произнести хоть слово и сдвинулась к торцу дома. Мужчины не отставали.

— Ты что молчишь? Немая! Так ещё лучше, не заорёшь!

Липкий пот пропитал всю одежду, и я с ужасом смотрела как ко мне направились двое. Я старалась выйти на свет и обежать дом, но когда почти была на свободе, меня перехватили за руку.

— Да не дёргайся! Не дёргайся! — прохрипел один, дыша на меня перегаром. — Не обидим.

Только пару недель как я устроилась на новую работу и сразу же влипла в неприятности.

Герман выходил как нормальный человек через главный вход и заметил копошение на углу здания, где я с шипением старалась вырваться из рук двух пьяниц.

— Эй, какого хера! — заорал он на всю улицу. — Лапы убрали! Я, твою мать, сказал, отошли от девчонки!

Это Герман рявкнул за пару шагов до нас и, не став больше общаться, просто схватил одного за воротник и оттащил от меня. Кинул в кучу с листьями.

— Эй, мужик, да ты чего! Все свои! Наша эта девка!

Герман при свете фонаря увидел меня и оскалился. Без слов ударил второго прямо в нос. В это время первый выбрался из листвы и прыгнул Герману на спину. Но это не помогло. Герман крутанулся и сбросил с себя нападавшего, а потом подтянулись все остальные.

— Слышь, мужик, ты бы шел своей дорогой, — начал один самый здоровый, но Герман не стал дослушивать и первым ударил.

Меня во всем этом оттеснили на газон и я только могла просить, чтобы прекратили. Но мужчины были пьяные, а Герман в бешенстве, так что силы были примерно равны, пока в свете фонарей не блеснула в воздухе бутылка из зелёного стекла.

Раны на лице всегда сильно кровоточили, и ничего удивительного, что когда один из пьяных все же приложил Германа по лбу бутылкой, и кровь стала заливать его лицо, то противники перепугались и разбежались. Герман матом им орал что-то вслед, утирая рукавом куртки кровь с лица. А я была на границе обморока.

— Простите, не надо было, — подбежала я к Герману.

— Что не надо? — зло спросил у меня Герман, глядя как я доставала из сумочки салфетки. — Надо было дождаться, когда они вас все же изнасиловали бы?

Я привстала на носочки и аккуратно стала вытирать вокруг раны всю кровь. Герман не упирался, а просто стоял, замерев, и смотрел на меня потемневшими голубыми глазами. А потом…

А потом мы поженились.

И за все это время муж не утратил ни своей харизмы, ни своей привлекательной, мужественной внешности. И я на его фоне была обычной. Не модель, но приятная фигура, ухоженное лицо, волосы по плечи, темно-русые. Но у меня пропала какая-то легкость во внешности. Герман же с годами выглядел только лучше. Становился более мужественным.

Ничего удивительного, что на него вешались всякие…

Муж всегда привлекал женское внимание и мне это льстило. Мне нравилось ощущать себя рядом с супругом королевой, которой достался король. Это тешило мое самолюбие, что такой мужчина был только моим.

Боже.

Я прикусила губу и подняла на мужа глаза. Провела кончиками пальцев по вороту домашнего летнего платья и тихо повторила.

— Ты мне изменяешь… — слова словно упали в колодец и всколыхнули застоявшуюся воду. У Германа дрогнули крылья носа и сомкнулись в линию губы.

— Кристина, — хрипло произнёс мое имя муж, и я готова была зарычать и броситься на него, настолько сейчас не контролировала себя, а ещё хотела проклинать предателя. — Ты что такое говоришь?

Герман сделал ещё шаг ко мне, и я отвернулась, чтобы не позволить себе лишнего. Подвинула на тумбочке свой ежедневник и с милой улыбкой на губах продолжила:

— Ты изменяешь мне со своей работой. Сегодня вот решил посвятить ей ночь. В постель ее берёшь. На обедах в ресторанах…

У мужа дёрнулся правый глаз.

— Мне кажется ты скоро со своими проектами будешь в ванную ходить, — закончила я и спустила ноги с кровати. Коснулась кончиками пальцев пола и, покачав головой, выдвинула из-под кровати тапочки.

— Ты же понимаешь насколько абсурдны твои претензии? — строго спросил Герман мне в спину, когда я наконец-то встала с постели и прошла к полке с книгами.

— Нет, — коротко ответила. — Ты не видишь сына. Он скоро Даню папой будет называть, потому что на всех мероприятиях ты либо в телефоне, либо задерживаешься, отсутствуешь, а вот Данил…

— Крис, ты сейчас несёшь такую дичь! — зашипел Герман, встал рядом со мной и вырвал у меня из рук том стихов Есенина.

— Называй это как хочешь, но Мирон реально скоро своего крёстного будет называть отцом, потому что Данил хотя бы по часу-два, но уделяет своему крестнику, в отличии от родного отца…

Я все это говорила с милой улыбкой на губах, хотя в душе мне хотелось орать матом на мужа за то, что он предавал не только меня, но и выбирал любовницу вместо своего сына.

Я представляла как Герман именно мне изменял и меня трясло просто от боли, все суставы выворачивало, а в груди словно поселился неконтролируемый пожар.

Как он мог так с нами?

Неужели ему чего-то не хватало?

— Ты думаешь мне сейчас по кайфу это слышать? — Герман психанул и бросил книгу в кресло, а меня повернул к себе лицом. — Я пашу как проклятый. Я вкалываю, не зная, что такое отпуск или выходные, а ты сейчас решила мне мозги поделать?

Знала я теперь как муж вкалывал.

Так впахивал. Можно сказать просто горел на работе. В огне и экстриме.

— Я решила наконец-то поднять этот вопрос, потому что я так больше не могу, — холодно заметила я, вся покрываясь мурашками от прикосновений мужа. Его горячие ладони, которые всегда будили во мне трепет и желание сейчас заставляли дёргаться и вырываться. — У тебя куча подчиненных, но почему-то именно ты носишься ночами со всеми договорами. Что делает твой отдел продаж?

Герман разжал пальцы, понимая, что я не просто капризничала, а задавала вполне адекватные вопросы. И сейчас, прикусив губу, он хотел мне что-то сорвать.

За столько лет жизни учишься ловить маленькие изменения в считанные секунды, и Герман, когда лукавил, всегда сначала прикусывал губу, а потом задевал кончиком указательного пальца нос.

— Успех начинается с главного. То есть с меня, — Герман все же задел нос, и я обидно фыркнула. Развернулась и прошла, подняла с кресла книгу. Эта передышка дала мне возможность выдохнуть и не броситься на мужа с обвинениями.

Я тяжело вздохнула и поняла, что в груди что-то сдавило. Словно между рёбрами протянули проволоку и резко ее стянули, от чего все кости сомкнулись и вызвали эту дикую боль.

Я замерла в нелепой позе и прикрыла глаза, которые уже горели от слез. Выдохнула.

— Успех это когда работать надо не много, а головой… — коротко заметила я и оттеснила Германа.

— Отлично. Я значит у тебя дебил. Я вот такой вот дурак, которому надо дофига вкалывать, чтобы жене купить новую шубку в Эмиратах или ребёнку оплатить курсы по эмоциональному интеллекту. Вот. Смотри за кем ты замужем!

Герман схватил ремень и стал его расстёгивать.

— Впахиваешь. Лишний раз поспать боишься, чтобы только не просрать удачный момент, а тут недовольны, что за документами решил съездить, — психовал муж, демонстративно расхаживая по комнате и расстёгивая уже рубашку.

— Да иди ты… — тихо сказала я. — Вызови такси. Все равно алкоголь пил, не хватало, чтобы ещё разбился по дороге…

Нет.

Я не поверила мужу.

Мне просто было до ужаса унизительно выслушивать его слова, когда я знала, что он не на работу едет, а к любовнице.

Ощущала себя второсортной какой-то.

Я вышла из спальни первая и тихо спустилась на первый этаж. Схватилась сразу за коробки с подарками, которые так и стояли в центре зала.

Горькие слёзы рвались наружу.

Твою мать. Как же было больно. Больно знать, что Герман сейчас поедет к той другой, которая красивее, моложе, сексуальней…

Я села на пол возле одной раскрытой коробки и зажала лицо ладонями. Муж быстро спустился на первый этаж и звякнул ключами. Все же на машине решил поехать.

— Я скоро вернусь, — сказал он холодно, словно к стенам обращаясь, а я не отреагировала. Когда с улицы донёсся звук открываемых ворот, я наконец-то позволила себе слабость.

Меня словно сломало пополам и я безвольной тряпичной куклой упала на пол, прижала к груди колени и заскулила как побитая собака.

Как он мог так поступил с нами?

Чего ему не хватало?

Мне казалось с каждой пролитой слезой из меня вытекала жизнь. Я давилась и прикусывала чуть ли не до крови губы, боясь разбудить Мирона. Я тряслась в беззвучной истерике, колотя кулачками по гладкому дереву паркета. Меня выворачивало дугой и трясло от боли.

Он меня предал.

Через сорок минут я пришла в себя и, опираясь о стену, поднялась в спальню. Взгляд поймал брошенный на кровати телефон, и я, вытерев ладонями щеки, подхватила мобильный. Разблокировала. Открыла мессенджер и нашла контакт мужа. Трясущимися пальцами набила сообщение. И отправила:

«Мужа нет дома, приедешь ко мне?»