Развод. Без права на прощение

Глава 49

Герман

— Дань, костоправ ты мой, у тебя друзья в психиатрии есть? — спросил я, садясь в машину. У меня было одно чувство к Насте. Взять и придушить, но поскольку у меня сын, жена беременная, рисковать своей свободой я не имел права. А значит надо было решать вопрос как-то иначе.

— Ты все же решил провериться? — едко отозвался Даня, и я чуть было не зарычал на него.

— Мне надо поставить один диагноз, а может даже спектакль… — уклончиво ответил я, выезжая со двора. Даня фыркнул и спросил адрес. Вот за что я обожал своего друга, что даже после начищенной физиономии, он верит в меня.

Я припарковался у подъезда Насти и стал ждать Даню. Хотел набрать Крис и спросить какую-нибудь тупость. Ну типа, что еще купить, может монпансье или леденцов на палочках, но сдержался и вышел из машины как только у подъезда припарковалась скорая.

— Вот смотрите, — протянул я мобильный. — Девочка вены порезать себе хочет. Надо бы остановить.

Даня обхватил ладонью подбородок. Покачал головой. Нет, ну а что? Я прекрасно чую, что либо она была знакома с Ольховским и вовремя подсуетилась, ну не может баба на которую матом думают быть такой настырной, либо они познакомились после и решили разыграть многоходовочку: ей достанусь я, пусть без бизнеса, но с хорошими деньгами, ему — моя жена и мой бизнес, который я должен был переписать на Крис. Но девочка моя в последний момент заднюю дала, а значит он подкатился тут же, давить на развод и раздел имущества хотел.

Удушу гниду. Собственными руками буду душить и радоваться.

Мы поднялись в квартиру, и я приложил палец к губам. Дёрнул за ручку, и Настя как всегда в ожидании меня, не заперла дверь. Я открыл и медленно прошел по темному коридору. Заглянул в ванну. Настя бултыхалась в воде.

— Приехал? — спросила она томно. Я кивнул и распахнул дверь настежь.

— Ребят, она здесь. Маленькая самоубийца сейчас отправиться в лечебницу.

Меня потеснил медбрат, и Настя завизжала. Мужик потянулся к ней и Настя швырнула в него мочалкой, прикрываясь шторкой:

— Герман, какого черта? — визжала она.

— Я не мог оставить без внимания твои суицидальные наклонности, Насть, — притворно побеспокоился я. — Сейчас тебя отвезут, обследуют, хорошо обследуют. Я уже договорился.

Даня вынырнул откуда-то сбоку, потрясая блистером таблеток.

— Ребят, на кухне в холодильнике одно вино и вот эти таблеточки. Снотворное. Она хотела наверно если не получится вены порезать, то отравиться! — блин Даня так натурально играл роль озадаченного доктора, что я чуть не прижал к себе этого костоправа.

Мужик все же вытащил Настю из ванной.

— Пустите, — скользила Настя в руках медбрата. — Герман это не смешно. Ты что здесь устроил.

— Но это ты написала про перерезанные вены, Настенька! — возмутился я.

— Девушка, успокойтесь или мы вколем вам медикаменты, — сурово сказал медбрат и подхватил на руки Настю.

— Отпустите, отпустите! — закричала Настя. — Не трогайте меня! Герман помоги!

У меня заложило уши от ее криков, но я склонил голову к плечу и сузил глаза.

— Насть, ты правду расскажи и может ребята тебе поверят, что это всего лишь дело случая, — предложил я, и Настя дёрнулась в руках одного из медбратьев.

— Какую правду? — взвизгнула Настя.

— Кто тебя надоумил? Ты же не сама так сильно вцепилась в меня. Кто тебя довёл до того, чтобы вены порезать хотеть. Ну кто?

Настя вся выгнулась дугой. И один медбрат сказал.

— Нет. Тут точно надо колоть.

— Не смейте! — всхлипнула Настя, стараясь вырваться и ударила по двери ногой. Я потер подбородок, а Даня наперевес с уколом ломанулся к Насте.

— Я могу! У меня рука набита! — произнес друг, и в этот момент Настя дёрнула ногой и угодила Дане по коленке. Друг ойкнул и Настя взвизгнула.

— Чего ты ко мне приперся! Разбирайся со своим дружком сам! Не трогай меня! — у Насти потекли слезы и на лице проступили красные пятна. — Я просто хотела, чтобы мы были вместе.

— Имя, — протянул я и поджал губы.

— Да твой этот из ресторана! — вытерла запястьем глаза Настя. — Позвонил потом, предложил, раз мы все равно вместе, немного ускориться, а то у тебя жена хорошенькая. Ну вот.

Я шагнул к двери, бросил в конце.

— Ребят, но вы ее психиатру все равно покажите. Странная она какая-то!

— Герман, не смей! — закричала Настя, но я вышел из квартиры и у лифта меня нагнал Даня.

— Они с ней что сделают? — спросил я больше для порядочности.

— Да ничего, реально свозят на освидетельствование и все, — отмахнулся Даня, и я поджал губы. Теперь Ольховский. Козлина бородатая.

Мы с Даней приехали в посёлок когда время еще было мало. До ужина полчаса оставалось. Машина Ольховского стояла возле ворот, а сам он разговаривал по телефону.

— Гер, без глупостей, — предостерегающе произнёс Данил, и я хмыкнув, кивнул.

— Ты травматолог? — спросил зло. — Вот и вправишь нос если что.

Я вылез из машины и махнул рукой. Вадим тут же бросил говорить по мобиле и вышел из машины. Я подошёл на расстояние вытянутой руки и без разговоров бросился на партнёра. Вадя заорал, но я взяв его в захват, швырнул следом на газон, сел сверху и с размаху хотел прописать в бубен, но Вадя увернулся и заорал:

— Придурок!

— А нехер на мою жену лапы распускать! Или ты думал я не понял ничего? — заорал я, снова замахиваясь, но Вадим по-бабьи ухватил меня шею и попытался сдавить. Но куда там.

— У тебя у самого любовница! — выдавил Вадим, когда я отбил его руки и ударил по роже сбоку.

— Нет у меня любовницы!

— Есть! Я с ней общался и говорил. Ты весь такой чистеньким остаться хочешь!

— А ты мой бизнес хочешь! — я все же выписал Вадиму в нос и тут на меня сзади налетел Даня.

— Успокойся, ты ему голову стрясешь! — Даня схватил меня как раз-таки нормально в захват и попытался оттащить, но я только сильнее цеплялся в Вадима.

— Баб ему мало! На мою полез! — орал я, словно обезумев от злости. У меня перед глазами красная пелена была. Я словно ничего перед собой не видел кроме рожи предателя. — Бизнес мой отжевать захотел! Сотряс тебе на всю башку, а не бизнес! Упырь!

— Гер, успокойся, — орал Даня, которого я пытался скинуть с себя. — Ты его убьешь!

— Отпусти меня! — рычал я словно одержимый. На мою. На мою Кристину! На мою семью! Да я ему щас не только руки выдерну, но и член на лоб прибью. Будет Ольховский членорог!

— Ты сам подставился! — рычал, вцепившись мне в футболку Вадим. — На ужин любовница приперлась! Сам виноват!

— Ты мне не помогаешь! — кряхтел из-за спины Данил. — Гер, успокойся. Не надо! Гер!

Спустя пять минут меня все же оттащили от Вадима и я отряхнувшись прохрипел:

— Ближе чем на сто метров увижу возле Крис, я тебе мозги все вытрясу. И скажу, что так и было!

— Да пошёл ты! Встретимся в суде! — рявкнул Вадим, садясь в машину.

— Ага, яйца только найди для этого дела! — я вытер запястьем разбитую губу и пошел к воротам. Самое главное сейчас это проскользнуть мимо Крис и привести себя в порядок. Охрана с обезумевшими лицами стояла и хлопала глазами.

— А супруга ваша уехала… — развёл руками один охранник. Я остановился. Потрогал языком губу.

— Давно?

— Так почти сразу за вами. За ней подружка приехала.

Я медленно обернулся к Дане. Тот поднял руки и произнёс:

— Ты только не бесись. Сейчас съездим к Лине и все выясним.

Лина встретила нас зареванными глазами.

— Я обещала не говорить, — хныкала она, но Даня как-то резко превратившись в такого мартовского кота, просюсюкал:

— Милая, ну ты же понимаешь, что только с твоей помощью мы сможем не дать семье распасться.

Лина округлила глаза и оттопырила нижнюю губу. Даня взял ее под локоток и повел куда-то вглубь дома, оставив меня стоять на пороге.

Через десять минут взлохмаченный Даня вышел ко мне.

— Поехали, — сказал он протяжно. — Я все выяснил.

— Но меня, меня возьмите… — произнесла из-за угла Лина покрасневшими губами. Я махнул рукой на этих двух блаженных и пошел к машине. Лина хлопнула в ладоши и побежала вслед за Даней.

Гостиницу Кристина выбрала ну очень специфичную. Такая смесь гостевого дома немного и апартаментов на юге. Я не стал сраться с админом, а просто кинул ему купюры и назвал фамилию. Через десять минут и обаяние Лины нам сказали в каком номере остановилась Крис. Я прошел и уже занес руку над дверью, как вдруг меня остановила Лина.

— Герман, а вы же большой и сильный? — спросила он, хлопнув глазами.

— Ну?

— И вы наверно эту дверь можете вынести одним ударом? — и снова хлоп-хлоп.

— Ну? — уже с нажимом повторил я.

— Ну не надо так, — выдохнула Лина и вытерла покрасневшие глаза ладошкой.

— А как? — зарычал я.

— Ну по-честному, — смутилась Лина. — Не кричите, а просите. Не угрожайте, а гарантируйте, не давите, а дайте свободу. И еще… Мирон наверно спит. Не шумите.

— А вы подходите друг другу, — признался я и Лина улыбнулась, а потом я огорошил: — Оба даете дебильные советы.

Я снова занес руку над дверью и в последний момент остановился.

Что-то такое внутри меня резко сжалось и я туго сглотнул. Тихо дотронулся до ручки и склонившись к косяку позвал:

— Кристин… — шепотом моим конечно можно было роту солдат поднять, но я честно старался — Крис… родная моя, любимая, единственная. Моя самая нереальная. Моя нежная и хрупкая. Моя доверчивая и мудрая… Кристин…

Даня потянул за собой Лину и они отошли от меня к лифтам. Я скосил глаза и выдохнул. Прижался к двери, словно бы Крис стояла по ту сторону.

— Крис… чудо мое неземное. Я сплоховал. Я облажался. Я подумал, что все может быть так, как я захочу. Я не думал, что хочу я по факту одного. Быть с тобой. Дышать тобой. Любить тебя. Слышать твой голос сонный по утрам и чтобы ты пахла так сладко, немного мёдом и молоком. Кристин.

Я не знаю зачем, но я прижался лбом к двери и тяжело задышал.

— Прости меня, любимая моя. Прости, что я у тебя чурбан бесчувственный. Прости, что я не видел какая ты у меня слабая и ранимая. Как тебе больно и тяжело. Как ты все делала для меня, а я элементарного не смог сделать. Быть честным с тобой. Верным. Прости за каждую пролитую слезу. Прости за ночи, которые ты провела одна у кроватки с сыном. Прости за то, что не мог дать тебе всего и сразу. Прости за то время, когда ты без сна пыталась помочь мне. Прости, что с годами я забыл ради чего я всегда старался. Прости, что сейчас ты не хочешь от меня детей… Кристин…

Я не знаю почему, но мой голос дрожал. Мне казалось, что что-то грязное и липкое стекало с меня, обнажая меня настоящего. Такого какой я был всегда рядом со своей женой.

— Прости за то, что ты мне не веришь сейчас. Прости за то, что я тебя предал, Кристин…

Мне словно хребет перебили и я медленно опустился на колени. Внутри все рвалось на части, и я с трудом понимал, что нет мне прощения.

Но дверь тихонько приоткрылась.

Я медленно поднял глаза и наткнулся на заплаканную Кристину, которая позволила себе показать один лишь только нос. И прошептать.

— Я тебя ненавижу.

— А я тебя люблю. И да, любовь мою косую кривую и хромую тоже прости, — произнёс я и толкнул дверь номера, чтобы упереться лбом в колени жене.

— Ты к ней уехал! — задрожала Кристина и я, обняв ее ноги, покачал головой.

— Не к ней. А чтобы с тобой быть. А ее в психушку определить, — признался я на выдохе, и тут из-за спины раздалось.

— Да, я сам присутствовал. Я даже пару видосов сделал, — сказал Даня, аккуратно выглядывая из-за угла. Следом появилась Лина и кивнула.

— Я уже посмотрела. Хештег любовница огребла, хештег возмездие.

Я закатил глаза, а потом поднял их на жену.

— Кристин я знал, что меня простить невозможно, но я правда стараюсь. Я хочу, чтобы ты была моей женой. Хочу видеть своего сына, восхищаться им, любить, учить гонять на квадроциклах, разжигать костёр и кадрить девчонок. Я хочу просыпаться рядом с тобой. Быть только твоим навеки вечные. И дочку я хочу. Чтобы с твоими глазами. С твоими повадками. Такая же нежная и колючая одновременно. И Кристин… я клянусь жизнью, что буду верным. И прошу тебя…

— Выйти за меня замуж… — прозвучало из-за угла. И Кристина смутилась, дёрнулась, вытерла запястьем глаза, и я выдохнул:

— Прошу тебя не разводиться со мной. Я хочу заслужить свое право на прощение. Пожалуйста дай мне всего один шанс…

— Я… — выдохнула Крис, шагнув в комнату. — Я…