Развод. Без права на прощение

Глава 30

Герман посмотрел на меня тяжёлым тёмным взглядом. Мне казалось я реально в его глазах видела бездну и всех самых страшных монстров. Потом муж плавно встал с пола, одним каким-то хищным движением. Мягко скользнул ко мне и, приблизившись настолько плотно, что между нами не осталось ни дюйма пространства, прошептал, склонившись к уху и будоража своим дыханием мои волосы:

— Ты же знаешь, что я прибью любого кто к тебе приблизится… — пальцы Германа медленно и ловко прошлись мне по спине, задевая все самые чувствительные точки, от которых по телу разбегалась паутинка тока. — Пожалей этого бедолагу. Ты же знаешь, что у меня и разрешение на оружие есть…

Намёк был более чем прозрачный, и я туго сглотнула, но потом вспомнила, что Герман обычный мудак, поэтому тихо спросила:

— И не пожалеешь после? — я вскинула подбородок и столкнулась с глазами мужа, которые утягивали меня в кромешную темноту.

— Я лучше придушу любого кто приблизиться к тебе и сяду, чем буду терпеть и вообще знать, что к тебе кто-то прикоснулся… — Герман потерся щетинной мне о висок. Прикосновения были неправильными и слишком циничными в нынешней ситуации, и я ощущала их словно хороший наждак, который наживую сдирал с меня кожу, а после оставлял уродливые шрамы.

— Как же я тебя… — трясясь от злости начала я, но Герман положил палец мне на губы.

— А я тебя люблю… — муж в момент отстранился от меня, больше не предпринимая попыток как-то продолжить диалог, но мне надо было знать чего он добивался.

— Так и будешь держать меня под замком? — нервно спросила я, идя следом за Германом в гостевую спальню.

— Да, потому что собираюсь вымаливать у тебя прощения, а без контроля есть подозрение, что ты вместе с сыном просто сбежишь… — легко отозвался Герман, заходя в спальню.

— Я не прощу тебя! — топнула ногой я совсем по-детски. — Так и будешь держать меня в доме?

— Простишь, Кристин. Я буду очень убедительным.

— Пока что ты похож на психа… — запальчиво ляпнула я, и Герман усмехнулся. Сдёрнул покрывало с кровати и хлопнул по одеялу. — Останешься со мной?

— Швабре своей рыжей предложи! — фыркнула я.

— А я воздержусь.

— Сама ещё будешь проситься, — тонко намекнул Герман и откинулся на кровать. У него задралась футболка, оголяя косые мышцы живота, которые жгутами уходили под пряжку ремня.

— Не дождёшься, — развернулась я к двери. — И кстати, завтра ко мне приедет за цветами заказчица. Как-то реши момент с моей запертой башней.

Герман цокнул языком, а я вышла из гостевой, в голове прикидывая как бы избавиться от надзора и действительно сбежать. Да хотя бы на съёмную квартиру.

Ночь прошла в суматошный мыслях и каком-то поверхностном сне. Поэтому когда будильник сообщил о том, что Мирона надо поднимать в садик, я как зомби сползла с кровати. Как только приняла вертикальное положение, то у меня резко все закружилось перед глазами, а потом тошнота словно из глубин поднялась, и я, зацепив плечом дверной косяк, влетела в ванную.

Рвало ужином и водой. Мерзко. С Мироном не было такого лютого токсикоза. И снова надо мной висел вопрос, что делать с беременностью. Как-то все слишком и одновременно навалилось.

Выйдя из спальни я почувствовала запах горелой каши и быстро пошла вниз. Мирон сонный и ленивый черпал ложкой из тарелки овсяные хлопушки, а Герман старался оттереть кашу с плиты.

— Чай в заварнике. Сейчас омлет сделаю… — невнятно сказал муж, и я присела возле сыны. Вытерла салфеткой запачканный стол и подняла глаза на мужа. Он психовал, но делал. Хреново, к слову, делал. Кашу спалил. Поэтому я не веря в кулинарный талант Германа, отказалась от омлета.

Через сорок минут Герман вышел во двор, держа Мирона в одной руке. Сын хохотал и пытался вскарабкаться по Герману, но тот лишь придерживал его и не давал особо много вырываться.

— Как приедет клиентка, ее пропустят, — холодно заметил Герман, игнорируя мое неудовольствие.

— В смысле пропустят? — не поняла я и прошла за мужем с сыном к припаркованной машине.

— Без смысла. Охрана попустит, — отрезал Герман, усадив Мирона в детское кресло. — А ты…

Муж развернулся ко мне и поймал пальцами мой подбородок. Заставил посмотреть в глаза.

— Не вредничай и отдыхай. Поняла?

Я дёрнула подбородком и тихо прошипела:

— Ты пожалеешь, Гер, — меня аж всю трясло от его покровительственного тона.

— Ошибаешься, — муж склонился ко мне и дотронулся губами моей щеки. У меня по коже пробежались мурашки, и я дернулась от супруга. Мерзко. Сначала сосался со своей дрянью, а сейчас ко мне лезет целоваться. — Я буду вспоминать это время с благодарностью. Именно тебе. За то, что уберегла от ошибки.

— Не трогай меня, — ударила я Германа по руке. — Сначала со шлюхами возишься, а потом ко мне лезешь.

Герман усмехнулся, но в глазах его пролетел огонёк недовольства. И верно, чтобы выбесить меня ещё сильнее, муж запустил пальцы мне в волосы, крепко сжимая их в руке и наклонился ко мне. Прошёлся языком мне по губам и я…

Я сцепила зубы, сжала ладони в кулаки. Всплеск адреналина разлился по телу и меня затрясло.

Герман прекратил поцелуй, не видя никакой отдачи, и хмыкнув, прошёл к машине. Я смотрела как авто остановилось у ворот из Герман вышел в калитку. Я сделала шаг вперёд и потом сообразив, что происходило, поспешила к забору.

С наружной стороны забора стояли два мужчины в форме охранников. Герман раздавал им указания, а я бесилась. Муж, заметив меня, подмигнул и через пару минут вернулся к машине. Я понимала, что меня не просто заперли, меня держали взаперти и под охраной, поэтому приблизившись к окну машины, склонилась и шепнула Герману на ухо:

— Прежде чем в меня свой язык совать, анализы все покажи, что не притащил хламидий в дом. А то кто знает, где ты свою швабру… Она ж такая у тебя и на обеде в туалете ресторана… — ударила я той фразой, которой Герман козырял перед Данилом.