Развод. Ошибку не прощают (СИ)

Глава 38

Мы на улице. За забором бунгало соседей и в окнах горит свет. Сбесившаяся луна заливает маленький дворик, оголяя нас еще сильнее, но наплевать. Я изнемогаю, рассыпаюсь в пепел. Я так хочу Андрея, так истово желаю, что больно становится.

Он тоже меня хочет. Все слова, что говорит источником вдохновенной похоти служит. Не могу больше держаться. Не желаю анализировать что когда-то было, какие ошибки сделали, что случилось и как, мне теперь все равно. Мы прожили сложный этап нашей жизни, все позади.

Стол крепкий, уверенно стоит, а значит я могу…

Откидываюсь спиной на полотно и выгибаюсь. Что со мной происходит не ведаю, я другая сейчас. Соблазняю бывшего, веду по греховной дороге в рай.

— Ну давай, — накрываю груди ладонями и сдвигаю полушария. — Ты обещал.

Свет обнимает Ковалева. От лучей идет безумная вибрация. Он громадой стоит между моих разведенных ног. Расплывшимся зрением улавливаю, как вздымается грудная клетка. Он гладит ноги, живот. Медленно ведет пальцами, словно сладкой пытке предает. Таю под плавящими меня ощущениями.

Не знаю, что это, похоть или я так хочу именно его? Не пытаюсь думать. И знать, что не было никого столько времени ему тоже не нужно.

— Ближе, — сам дергает за бедра. Съезжаю по скользкой поверхности, он тут же заводит руки по колени и раскрывает меня на максимум. — Шире.

— Так?

Дразню. Сама еще больше раскрываюсь. Теплый воздух лижет текущие складки. Возбуждаюсь от невинной ласки природы еще сильнее. Так, наверное, горят в аду грешники. Изводятся и мучаются. Нетерпеливо ерзаю, но Андрей лишь любуется. Смотрит мне между ног и медленно смачивает губы слюной.

— Знаешь сколько я хотел прикоснуться здесь? — прижимает два пальца к пылающей щелке. Вздрагиваю и тихо пищу. — Но ты лишила меня этого, родная.

— Не без твоей помощи, — все еще пытаюсь язвить.

— Придуркам есть прощение? — медленно дразня, водит по киске. — Ира, у меня сейчас член отвалится, — неожиданно признается, а я нервно прыскаю. — Я сейчас кончу только от того, что касаюсь. Такое бывает?

Отвечать не планирую. Молча извиваюсь, теснее приникаю и ловлю набрякший член. Еложу по вздутому стволу вымокшими лепестками. Тремся друг о друга сильнее, закорачиваем контакт до искр из глаз.

— Такой твердый.

— Такая влажная.

— Скучала, — наконец признаюсь.

— Я скучал сильнее, — машет головой.

Не прекращаем сводящих с ума движений, болтает сильнее и резче. Чувствовать его член непередаваемо. С болезненным удовольствием еложу и натираю.

— Я сейчас…

— Кончу.

Дернувшись, заливает упругим потоком семени. Я же, забирая свою дозу ошалевшего кайфа, набрасываю хомут на шею и прижимаюсь. Мы будто обряд очищения проходим. С потрясающим завершением божественного удовольствия приходит глобальное облегчение. Балласт окончательно сбрасывается, становится легче и правильнее.

— Ириш, — Андрей сдавленно произносит. — Прости. У меня все в порядке. Подростковый скорострел в прошлом, но я не смог совладать с собой, — пораженно шепчет. — Сейчас все будет.

Нервно смеюсь признанию. Он такой милый, так оправдывается.

— Я в твоей обойме, Андрей. Тоже не затягивала.

Он поднимает меня, опускается на широкое кресло. Сажает верхом и стискивает поясницу. Зарывается в мою грудь, бегло проходится языком по воспаленным вершинам. Мимолетный засос вновь зажигает огонь. Ответно целую. Нежно ласкаю его губы, касаюсь языка, подбородка. Глажу подрагивающие плечи, шею. Останавливаться в исследовании нет желания. Горю, пылаю.

— Сидеть с тобой вот так, — ранимый взгляд прошивает насквозь. — Когда я был счастливее, чем сейчас, Ир?

Качаю головой, не знаю, что ответить.

— Может когда и я?

— Я два дня назад и не мечтал, что будешь голая верхом сидеть на мне. Ты идеальная, знаешь? Шея, — трогает нежно. — Грудь. Такая красивая. Обожаю ее ласкать. Талия, — дразнит провокационными движениями. — Задница шикарная. Скучал пиздец! — сильно мнет ягодицы. Звереет на глазах. — И тут между ног…

— Ты знаешь, что меня заводят твои пошлые слова?

Андрей улыбается настолько искренне, что мне сердце сводит. Я не могу больше врать сама себе и ему. Сдерживая палящие эмоции, закусываю губу и так же посылаю ему ответную улыбку.

— Я люблю тебя, Ириш. И всегда любил.

— Тс-с-с.

Не сейчас только. Нет. Не нужно пока.

— Не хочешь говорить? — вибрирует в мои горячие губы. — Я понял, родная.

— Я хочу другое, — просовываю ладонь между нами. Беру оживающий член в руку и сжимаю очень осторожно. — Тебя. Всего.

Начинаю провокационно покачиваться. Мне так нравится его дразнить. Видеть, как он слетает с катушек и мгновенно становится грубым, властным, требовательным. Перемена в облике заставляет дуреть. Нежность стремительно улетучивается, оставляя место только одному чувству — безумию.

Ласкаемся на пределе. Губы крест-накрест, сплетаемся конечностями в единый клубок. Не только дыхание смешиваем, вливаемся под кожу друг другу. Стонем, захлебываемся страстью и оголенным желанием звериного обладания. Синхронно оттягиваем момент проникновения до опасной точки, пока одновременно не выдохнув решаем, что пора.

— Седлай.

Лютый приказ подстегивает. Раскрываюсь. Андрей приставляет головку, не теряя ни секунды плавно опускаюсь. Медленно-медленно принимаю всю длину. Максимально припаиваюсь и пораженно выдыхаю.

Раскачиваюсь, смакуя каждый толчок. Закрываю глаза и плыву, пожирая эмоции, бьющие через край. Лишь на секунду бросаю взгляд на Андрея. Он обжигает пьяными восторженными глазами и спускается ниже. Полный доступ дарит неземной кайф.

— Я … Господи… Это невероятно. Я снова … Боже… Боже!

— Ничего не делай, — разводит шире ноги. — Держись за плечи, — хватаюсь как за спасительную соломинку. Он начинает двигаться, а я изо всех сил стараюсь не потерять сознание. — Так хорошо?

Мерно вбивается в распаленную плоть. Толкается быстрее, медленнее, требовательнее. Он прекрасен. Он точно знает как мне нужно. Чувствует меня настолько хорошо и правильно, что никого другого не нужно. Никогда не было нужно. Никогда.

— Ты сводишь меня с ума, Андрей, — откидываю голову назад. Сладкий грех качает по волнам райской похоти. Не хочу, чтобы это прекращалось. — Ты мой… Ты…

— Я твой, Ириш, — возвращает меня назад. Прижимается лицом и увеличивает дозу раскатывающей по нервам ласки. — Всегда был только твоим. И буду.

— Люби меня, — двигаюсь навстречу. — Люби только меня сейчас. Хочу быть единственной.

— Люблю, — смешиваем дыхание. Он наматывает волосы на кулак и тянет вниз, заставляя подставить оголенную шею. — Всегда люблю. Одну тебя, — лижет яремную вену, всасывает кожу, царапая легкой небритостью. Мне нравится! — Одну.

— Я уже… Сейчас…

— Давай!

Дальше меня отрубает. Горячей волной омывает настолько сильно, что кратковременно отключаюсь. Дождавшись, пока меня протрясет Андрей заканчивает так бурно, что сперма потоком выливается в раздраженное удовольствием пульсирующее лоно. Принимаю все до капли. В последнюю очередь думаю о том, что кончил внутрь.

Долго приходим в себя. Он тянется к покрывалу, в которое нас заворачивает. С колен не отпускает. На любые попытки слезть с него, недовольно косится. Так и сидим, нежась в объятиях. Мне хорошо. Спокойно. Я счастлива. Поворачиваюсь к нему, едва уловимо целую в щеку. Андрей перехватывает, впивается в мой рот, клеймит властным поцелуем. Таю, пока ему не приспичивает спросить.

— Ириш, можно поговорим спокойно? — получив одобрительный кивок, продолжает. — У тебя было что-то с Сэмом?

Может я бы и разозлилась, но сил не осталось вообще. Понимаю почему спрашивает. Врать не собираюсь. Коли обнажились телами, то и душами тоже нужно.

— Было.

Под руками твердеет тело. Андрей отстраняется и зло щурится.

— И что же? Трахались? Сколько раз?

Отбираю у него покрывало, плотнее бинтую себя. Поджав ноги, молчу. Он воспринимает это как подтверждение своих подозрений.

— Нисколько.

— Было и несколько? Охуенная арифметика, малыш, — горько усмехается.

Он встает и уходит в глубину крыльца. Голым опирается о перила и смотрит в даль. Опускает голову, выпирает горбом спину. Тяжелый вздох густо накрывает грозовым облаком. Я помню, что это предвестник выяснения. Только сегодня меня не напрягает глобально трещащий по швам эмоциональный фон. Раз уж решили говорить, то нужно вскрываться.

— Он целовал меня, — тихо говорю. Андрей дергается и качает головой. Он стоит спиной ко мне, но кажется, что каждую мимическую подачу на каждое слово читаю. Зрю вслепую, если можно так выразиться. — Ты же сам видел.

— Я спрашиваю про постель, Ирин.

— Постель?

Молчу.

Закрываю лицо руками и качаюсь. Я никому не была нужна после того раза у нас дома. Рассказать Андрею о вибраторе, что спрятан в моей спальне под семью замками? Стыдно. Нет, я не ханжа, и если бы захотела, то нашла бы парня на ночь. Просто это было не нужно. Я не желала никого. Уродка что ли я какая, не знаю.

Сэм легко бы прыгнул со мной в койку, но если на тот момент оттолкнула, то значит и не хотела его вовсе. А обнимашки и поцелуй… Разве то в счет идет?

— Да, постель.

— Андрей, ты же сам не безвинен! Справедливо спрашивать у меня такое? А ты? — вдруг с обидой говорю. — Были женщины?

Повисает давящая пауза. Невыносимая.

Зачем мы затеяли разговор, ну зачем?! Опять прошлые раны покрываются мокрой больной коркой. Больно же вспоминать и бежать по стерне воспоминаний. Вот вам и вскрытие. Кому оно нужно? Ну кому?

— Ирин, — два шага и я вновь у него на руках. — Не отвечай. Даже если спала, то я приму. Я все приму, что бы ты не сделала. Ты мне ничего не должна.

— Ответь! — требую внезапно. — Были?

— Да блядь… Прости, — мрачнеет он, а у меня внутри переворачивается. — Были.

— Угу, — прячу глаза и сглатываю горечь. — Минуту. Я… Кхм… Сейчас.

— До конца скажу, — решительно рубит словами взволнованным сипом. — Снимал напряг. Это все. Дорогой эскорт. Даже лиц их не помню. Прости. Но я не могу врать тебе, Ирин. Не могу. Не хочу с грязи начинать заново, пойми меня. Мы столько времени не были вместе. Я думал, что ты все же с Сэмом. Он же мне нескоро сказал, что ты его тоже погнала. А потом ушел с головой в работу. Плевать на все стало. Тянул лямку, как ненормальный. Мир свой перевернул, только бы не думать о реальности. Деньги-деньги-власть! Шел одержимо к цели. Они никогда ничего не значили. Поверь мне, родная. Я же не знал… Я бы никогда… Ир. Ира!

Киваю, прячу лицо в ладонях. Мы в разводе, имею ли право обвинять его в чем бы то ни было? Просто нахлынуло все разом, с трудом контролирую эмоции. Андрей придвигается. Так нежно обнимает, ласково целует и говорит пронзительные слова о любви. Волнуется и очень переживает о сказанном. Но я ценю, как бы сейчас тяжело не было. Он признался, не соврал.

Умом понимаю, но все равно роняю слезы. Выплакиваю на груди у бывшего боль, он молча принимает и успокаивая твердит только о том, что я его мир.