Развод. Ошибку не прощают (СИ)

Глава 8

— Семен Юрьевич, простите.

Врываюсь в кабинет, сломя голову. Я давно для себя определила, что на рабочем месте никаких «Сэмов, Семенов» и прочь. Не важно, как общаемся в обычной жизни, здесь паразитировать не хочу и не буду. Хотя начальник иногда игнорит свои же правила.

— Здравствуйте, Ирина… Олеговна.

Изучаю сидящих рядом с шефом людей. Все в полном составе присутствуют. Смятение, свернувшееся в животе закоксовывает. Приходится приложить немало усилий для того, чтобы выйти из оторопи.

— Попала в аварию. Извините за опоздание.

Пробираюсь к своему месту, тихонько сажусь. Включаю мозг, но сконцентрироваться тяжело. Встреча с Ковалевым выбила из колеи. Тщательно маскируемое спокойствие вышло из-под контроля по мере созерцания распахнутой двери.

Сволочь. Беспринципная наглая сволочь.

Как он мог?

Совесть есть или давно позабыта?

— Я. Туда. Не сяду.

Он растерянно смотрит. На самом деле не понимает или прикидывается? Сверлю его, будто пропилить пытаюсь. Кипение ненависти шкалит выше неба. Нет той точки, к которой возносится возмущение. Ее, мать вашу, не существует.

Гад ползучий.

— Ириш, прости.

Доходит до эгоиста. Встречаю противоположно моему шипящему бешенству полное абсолютное раскаяние. Думает поверю? Никогда. Ошибки не прощают. Боже, как же страшно, когда ломает внутри. Подводит слабое тело, дрожит и заваливается. Душа вдребезги разлетается. Только осколки внутрь снова летят, никого не раня, потому что это только твоя боль. С огромной силой впиваются в развороченное мясо, по-новому выворачивая рваную плоть.

— Пошел ты со своим прощением.

Ковалев бледнеет сильнее прежнего. Доходит промах. Его раздраженный выдох опаляет. Он передергивает плечами, с размаха хлопает злосчастной дверью и ровно через секунду, распахивает другую.

— Ириш, я понимаю, — скулы ходуном ходят. Голос севший, хриплый. — Но может хватит меня посылать без конца? Я помочь хочу. Долго ты так будешь? Понимаю, виноват, но в который раз клянусь, что не было ничего, слышишь?

Отчаяние в голосе самую толику пошатывает непробиваемость. Только на секундочку разрешаю себе поверить, что может правда надумала лишнего? Может просто охреневшая сотрудница бросилась на шею и телефон нечаянно включился.

Сыграть безысходную тоску правдоподобно ему не под силу. Ковалев по жизни сложен, ошибки признавать не умеет, всегда прав. Смешно, но даже в момент принятия оплошности старался не оправдываться, а объяснять почему его поступки истина в последней инстанции.

Но сейчас…

Бывший впрямь неважно выглядит. А может…

— Эй, привет! До работы подбросишь?

Сладкий голосок разрушает иллюзию. Смотрю на продолжающего смертельно бледнеть кобеля-блядуна. Досада расцветает на лице предателя яркими бутонами. Он раздраженно мечет молнии в стоящую рядом. Я целенаправленно не хочу видеть ЕЕ.

Не то, чтобы не дооцениваю себя. Просто я не в форме. Я… Я… Перед глазами мельтешит цифра на весах. Закрываюсь руками, прячусь. Делаю резкий разворот, позорно сбегаю. В спину врезается веселый голос.

— Что случилось? Кто это?

Чудом не падаю на асфальт. В ленточном черно-белом фокусе усматриваю такси.

— Ира! Ира!!!

Нет. Нет. Нет.

— Отвезите меня. Скорее. Заплачу двойной тариф.

Глядя на мое лицо, водитель молча нажимает на газ.

— Ирина Олеговна, по аспектам совещания. Есть ли у Вас вопросы? — обращается ко мне шеф.

— Да, спасибо. Вопрос к отделу сборки.

Задаю уточняющие вопросы о компклектующих, материале и фурнитуре. Заранее заполняю пробелы, пытаясь охватить необъятное. Волнуюсь, местами сбиваюсь. Надеюсь, никто из присутствующих не замечает дрожащие руки, которые пытаюсь замаскировать постукиванием скрепкой о стол. В целом держусь неплохо, особенно когда ловлю одобрительные кивки Семена.

— Ирина Сергеевна, если у Вас все, то закончим.

Семен отпускает директорат, после чего ведет меня в мой кабинет. Сдержанно благодарю, мельком оценив обстановку.

— Ира, все нормально?

— Семен Юрьевич, мы на работе, — осторожно замечаю. — Я бы не хотела…

— Прекрати, — морщится Сэм. — Ты вздрюченная, как репей в волосах. Что произошло? Я готов послужить жилеткой, но один раз. Пользуйся случаем.

— Заметно?

— За версту. Колись.

Предел «не могу» рушится с грохотом. В горле горячий ком душит, захватывает настолько сильно, что слезы градом льются. С икотой, спазмами и диким хлюпаньем прорывается гнойник. Все, терпение лопнуло.

Я слабая. Я всего лишь женщина, а не солдат Джейн. А Сэм сам предложил, так что…

— Твою мать! — спохватывается Семен. Сует в руки стакан с ледяной водой, заставляет пить. — Давай глоточек. Ира, тише. Не захватывай. Осторожно. Ну все. Все. Иди сюда.

Вжимаюсь лицом в белоснежную рубашку, которую конечно же испорчу, выкручиваю лацканы пиджака и плачу. Реву! Глушу подвывания. От невозможности дышать, кашляю. И снова выворачиваюсь наизнанку.

— Разве так можно, Сэ-э-э-м… Я так старалась… Я так его любила-а-а-а. — Мне не стыдно. Пусть хоть он услышит и поймет мою боль. — Она… в машине…. А он… Ненавижу… Он…Он… Варя… Что ей сказать…

— Ирина, девочка моя, — гладит по голове. Обнимает крепко, покачивает как ребенка. — Детка, забудь. Мы все преодолеем, Ириш. Теперь ты со мн… — не воспринимаю толком его слова. Рада, что хотя бы могу высказаться зная, что никто не осудит. — Бля! Хотел сказать, что все теперь будет отлично. Не реви больше по нему. Поняла?

Семенов долго не отпускает. Постепенно выплакавшись, успокаиваюсь. В душе пустыня, только скрипучий песок лежит. Опустошение абсолютное. Так лучше.

— Спасибо, — отхожу от мужчины. — Больше не повторится. Прости.

Он странно смотрит, но не пытаюсь анализировать посыл.

— Ира.

— Да.

— Ч-черт… Ладно… Мне пора. Увидимся позже.