Река Вуду

Глава 12

Я запер дверь на два замка, отправился в душ и стоял там до тех пор, пока под тугими горячими струями моя кожа не покраснела и не начала гореть. Я почувствовал себя гораздо лучше.

Я вышел из душа и как раз одевался, когда позвонила Люси Шенье.

— Извините, что так долго, — сказала она. — Я пыталась побольше узнать про Милта Россье.

— Я только что от него. Перед этим побывал в квартире Джимми Рэя Рибнэка и обнаружил там, как мне представляется, все официальные бумаги относительно удочерения Джоди. Кроме того, я нашел там еще кое-что, а также узнал у Россье кое-какую новую информацию, которую нам необходимо обсудить.

Наверное, в моем голосе было нечто такое, чего под душем не смоешь. Так что Люси ничего не сказала про мое незаконное проникновение в квартиру Джимми Рэя.

— Вы можете сегодня вечером приехать в Батон-Руж?

— Да, могу.

— Я скоро ухожу с работы, меня ждет дома Бен, но мы могли бы встретиться у меня и пообедать вместе. Идет?

— Отлично.

Люси объяснила мне, как найти ее дом, и повесила трубку. Я оделся, забрал бумаги из-под матраса и поехал назад, в Батон-Руж. По дороге я купил цветы.

Погода стояла ясная и солнечная, когда я ехал к дому Люси через шикарный жилой район, расположенный к востоку от Университета штата Луизиана. Улицы были узкими, но на просторных зеленых лужайках, среди роскошных азалий, дубов и магнолий стояли внушительные дома. Отличное место для врачей, адвокатов и штатных преподавателей университета. Я пару раз сбрасывал скорость, пропуская целые семьи на велосипедах, молодые пары с колясками и пожилых людей, вышедших на прогулку. На одной из лужаек отец с двумя дочками запускали воздушного змея, на другой — пожилой мужчина сидел в кресле-качалке под дубом и явно наслаждался вечерней прохладой. Здесь царили умиротворение и покой — идеальное место, чтобы спрятаться от реальности, где тебе врут клиенты, где тебя пугают зубастыми черепахами и, вообще, хочется домой. Может быть, мне все же стоит сюда перебраться.

Люси Шенье жила в кирпичном доме в колониальном стиле, с круговой подъездной дорогой, выложенной камешками, и старым пеканом во дворе. С дерева свисала веревка с узлами, а чуть повыше среди ветвей я разглядел несколько досок, сколоченных вместе, чтобы получилась платформа. Чей-то домик на дереве.

Я проехал по дорожке к дому, вышел из машины и, прихватив цветы и документы, направился к входной двери. Документы я предусмотрительно положил в папку, которую купил, когда зашел за цветами. Не стоило открыто входить в дом адвоката с украденными документами в руках. Она могла лишиться практики. Не успел я подняться на крыльцо, как дверь открылась и наружу выглянул кудрявый мальчуган.

— Привет, — сказал он.

— Привет. Меня зовут Элвис. А ты Бен?

— Да, сэр, — ответил мальчик, не сводя глаз с цветов. — Мама разговаривает по телефону, но она сказала, чтобы вы входили.

— Спасибо.

Он пошире открыл дверь и впустил меня в дом. По-прежнему не сводя глаз с цветов.

— Это для моей мамы?

— Ну да. Как думаешь, они ей понравятся?

— Не знаю, — пожал он плечами.

Не хотел обнадеживать случайного парня.

— Я разговариваю с офисом, скоро закончу, — крикнула откуда-то из глубины дома Люси.

— Не спешите, — ответил я.

Бен был в джинсах, обрезанных как шорты, и футболке с логотипом спортивного факультета Университета штата Луизиана. Здесь, в Луизиане, наверное, каждому ребенку при рождении выдают футболки местного университета. Мальчик провел меня по просторному и очень удобному дому. В доме царил образцовый порядок, но в то же время он казался очень уютным и очень женским, с множеством фотографий в изящных рамках, цветов и пастелей на стенах. Прихожая вела в гостиную и кухню. Все здесь было открытым и каким-то домашним, гостиная плавно переходила в столовую с французскими окнами, выходящими на мощеное патио и большой двор. В гостиной на полках — огромный музыкальный центр в окружении многочисленных теннисных трофеев. Впрочем, фотографий Бена, книг и керамических фигурок животных оказалось значительно больше. Мне это понравилось. Люблю равновесие.

Бен прислонился к косяку и с детской непосредственностью уставился на меня.

— Ты играешь в теннис, как твоя мама? — спросил я.

Он кивнул.

— Она здорово играет, да?

Он снова кивнул.

— А тебе удается ее победить?

— Иногда. — Он чуть склонил голову набок и спросил: — Вы детектив?

— А что, по мне заметно?

Он покачал головой.

— Я оставил свой тренч[19] в мотеле.

— А что такое тренч?

«Да, времена меняются».

— Это интересно? — спросил Бен.

— В основном да, но не всегда. А ты хотел бы стать детективом?

Он покачал головой:

— Я хочу быть адвокатом, как мама и папа.

— Это было бы здорово, — улыбнулся я.

— Папа практикует корпоративное право в Шревпорте. Он вцепляется в дела, как бульдог.

Мне стало интересно, где он это слышал.

Тут в гостиную вошла Люси и улыбнулась мне:

— Привет.

— И вам привет. — Я протянул ей цветы. «Какой я все-таки славный». — Не хотел приходить с пустыми руками.

— О, какие красивые. Давайте поставим их в воду.

Она мило прищурилась, забирая у меня цветы, и я слегка покраснел от удовольствия, улыбнувшись в ответ. Она была в шортах цвета хаки, свободной белой рубашке из хлопка и босоножках. Выглядела она очень спокойной и расслабленной. Глядя на нее, я тоже почувствовал себя спокойным и расслабленным.

— Можно я положу угли? — спросил Бен.

— Только не переусердствуй.

Выбежав через застекленные двери во двор, Бен занялся грилем, установленным в патио.

— Я купила по дороге картофельный салат, а еще салат из капусты, моркови и лука. Думаю, сделаем гамбургеры, раз мы собираемся поработать. Что-нибудь очень простое.

— Гамбургеры — это просто замечательно!

— Хотите вина?

— Было бы неплохо.

Люси вынула из холодильника непочатую бутылку шардоне, протянула мне вместе со штопором и попросила открыть ее. Достала два бокала и, подрезав цветы, поставила их в простую стеклянную вазу. Я разлил вино по бокалам. Закончив возиться с цветами, Люси сказала:

— Они такие красивые.

— Да нет, на вашем фоне просто бесцветные.

— Скажите-ка, все мужчины в Лос-Анджелесе такие напористые? — засмеялась Люси.

— Только те из нас, кто абсолютно уверен в собственных способностях.

Затем, снова посерьезнев, она надела очки в красной оправе и показала на папку с документами, сделанными от руки записями и телефонными счетами:

— Расскажите, что произошло, а я посмотрю, что там у нас.

Я доложил ей обо всем, что со мной происходило с тех пор, как мы расстались, до того момента, как Лерой и Рене отвезли меня на ферму Милта Россье. Я положил официальные документы сверху, и она сразу же их увидела. Пока я говорил, она все больше хмурилась и уже не выглядела счастливой и расслабленной.

— Они настоящие, — сказала Люси. — Это опечатанные судом документы. Как он мог их получить?

— Не знаю.

— Хранение таких документов считается нарушением закона. Они имеют номер и внесены в реестр. Я, конечно, могу проверить их подлинность, но не сомневаюсь: они настоящие. И эти документы действительно указывают на то, что Джоди Тейлор при рождении получила имя Марлы Джонсон. Поверить не могу, что они у него на руках.

— Больше нет.

Вошел Бен, сообщил нам, что угли уже можно разжигать, и Люси отправилась проверить, что он все сделал правильно. А я сидел с бокалом в руке и с улыбкой наблюдал за ними. Бен под присмотром Люси зажег несколько безопасных спичек и бросил на угли. Я видел, как им хорошо и легко вместе, а еще он был очень похож на мать и в нем уже чувствовался ее характер. Можно сказать — ее отражение. Когда огонь разгорелся, Люси вернулась и улыбнулась мне в ответ:

— Что?

— Вы хорошо смотритесь вместе. Счастливая семья. Мне это нравится.

Она повернулась и взглянула на сына. Он отошел от гриля и полез на пекан. С веток свисала веревка с узлами как на дереве перед домом, но он не держался за нее.

— Похоже, вы прошли испытание, — заметила Люси.

— Какое испытание?

— Он оставил нас одних. Бен старается меня охранять.

— Ему часто приходится это делать?

— Достаточно часто, благодарю вас, — лукаво улыбнулась Люси.

Она достала из холодильника две упаковки: одну с булочками для гамбургеров, другую с нарезанным луком, помидорами и латуком — и поставила греться. А затем снова вернулась к бумагам Рибнэка.

— А кто такой Леон Уильямс?

— Понятия не имею, но видно, что Рибнэк сделал эти записи, когда копался в прошлом Джоди. Похоже, Уильямс может оказаться важной фигурой.

Люси сделала пометку в блокноте.

— У меня есть приятель в полицейском управлении Батон-Ружа. Попрошу его посмотреть, что у них есть.

— Хорошо. А напоследок самое неприятное. — Я показал ей телефонные счета Джимми Рэя. И междугородние звонки. — Узнаете номера?

— Лос-Анджелес, — ответила она.

— Вот номер Сида. А этот — Джоди. За последние пять месяцев Рибнэк по меньшей мере семь раз разговаривал с Сидом Марковицем.

Люси довольно долго сидела не двигаясь, а потом молча вышла из кухни. Она вернулась через несколько минут с еженедельником в кожаном переплете, распухшим от записок, визиток и прочих бумаг, открыла его на странице с телефонами, сравнила номера и покачала головой:

— Сид мне ничего про это не говорил.

— Мне тоже. — Я показал на самый длинный разговор. — Через три дня после этого звонка Рибнэк внес на свой счет тридцать тысяч долларов. На эти деньги он купил машину.

— Думаете, он их шантажирует?

— Он в этом признался.

Я рассказал ей про Джимми Рэя, Милта и Лютера.

— Но шантаж не имеет никакого смысла. Джоди никогда не скрывала, что она приемный ребенок, а даже если бы и скрывала, что с того? Чем он может их шантажировать?

— Думаю, именно это нам и предстоит выяснить, и речь пойдет не только о Джимми Рэе, — развел я руками. — Что-то происходит на ферме Милта Россье, и подозреваю, что без Будро тут не обошлось. Вот почему я видел его на ферме. И именно по этой причине они так напуганы.

Люси прихватила телефонную книжку на кухню и набрала какой-то номер. Дожидаясь, когда ей ответят, она надула щеки и со свистом выдохнула.

— Это Люсиль Шенье. Я могу поговорить с Сидом Марковицем? — Она кружила по кухне, прижимая телефон к уху. — Попросите его перезвонить мне, как только у него будет возможность. Это срочно. Запишите номер моего домашнего телефона.

Она продиктовала свой номер, отключилась и набрала номер Джоди Тейлор. Но здесь ей тоже не повезло.

— Я тоже пытался с ними связаться. Они мне не перезвонили, — сказал я.

— Поверить не могу, что они нам ничего не сказали, — тряхнула головой Люси. — Шериф округа Евангелайн связан с преступниками и, возможно, замешан в шантаже, а мы ничего не знаем. Неужели нас наняли, чтобы мы раскопали уже известную информацию?

— Похоже на то.

Люси сняла очки, потерла глаза, потом собрала бумаги и отложила в сторону.

— Хватит работать, мистер Коул. Налейте-ка мне еще вина, — сказала она, протянув свой бокал.

Когда угли были готовы, мы вынесли наружу гамбургеры и положили на решетку. Они тут же зашипели, и вскоре мягкий вечерний воздух наполнился запахом жарящегося мяса. Где-то вдалеке залаяла собака, цикады завели свою вечернюю песню. Бен оставался на дереве, только теперь он висел вверх ногами.

— Бен, уже скоро. Иди мой руки, — крикнула Люси.

Бен спрыгнул с дерева, но в дом входить не стал.

— А можно мне чизбургер?

— Конечно, — кивнула Люси. — Элвис?

— Как пожелаете.

Она вручила мне лопаточку, а сама отправилась за сыром. Когда она ушла, я взглянул на Бена — тот улыбался.

— Что?

— Вы ей нравитесь.

— Правда?

— Я слышал, как она разговаривала с подругой. Ее зовут Марша. Она назвала вас Правильный Самец. — Он захихикал.

Я посмотрел на его мать, потом — на гамбургеры.

— Думаю, ей не понравится, что ты мне это сказал.

— Почему?

— Женщины говорят другим женщинам вещи, которых не говорят мужчинам. Это у них закон такой.

Он снова фыркнул.

Вернулась Люси и положила сыр на гамбургеры, затем накрыла гриль, чтобы сыр растаял. Мы с Беном попытались напустить на себя серьезность, но он не выдержал и захихикал. Я сосредоточил все свое внимание на гамбургерах, чтобы они не пережарились. Бен уже давился от смеха.

— Что такое? — спросила Люси.

— Ничего, — ответил я, но Бен уже больше не мог сдерживаться.

— Эй, о чем это вы тут без меня разговаривали? — улыбнувшись, поинтересовалась Люси.

Бен уже смеялся во весь голос, и я посмотрел на Люси:

— Самец?

Люси густо покраснела.

— Бен?

Бен уже просто зашелся от смеха.

— Бен тут совершенно ни при чем. Я Элвис Коул, величайший в мире детектив. Я все знаю и все вижу, и от Всевидящего Ока не бывает секретов.

— Ненавижу вас обоих, — заявила Люси.

Бен протянул мне руку, и я ее пожал. Еще одно доказательство мужского превосходства.

— Бенджамин, мыть руки! — велела Люси.

Когда Бен, хихикая, убежал, Люси покачала головой:

— Маленький предатель.

— Самец, — сказал я.

Она замахнулась на меня лопаточкой.

— Я шутила. Так что, надеюсь, у вас не появится никаких дурацких идей.

— Ясное дело.

— Отлично.

— Только что мне делать с теми, что уже появились?

Она закрыла глаза. Возможно, мысленно рисовала черту, за которую мы не должны заходить.

— Ну вы и фрукт!

— Многие так считают.

Она открыла глаза и посмотрела на небо.

— О господи!

— Не совсем, но близко к тому.

Люси рассмеялась, и я вместе с ней.

Когда сыр растаял, мы внесли гамбургеры в дом и ели их с картофельным и овощным салатами, запивая вином. Бен, быстро похватав со стола, извинился и помчался к телевизору смотреть «Звездный путь: Следующее поколение».

— Не слишком громко, — крикнула ему вслед Люси.

— Мне не мешает. Я люблю «Звездный путь», — сказал я.

— Здорово! — завопил Бен.

Люси уже в который раз покачала головой и закатила глаза.

— Да уж, Самец. — Потом подвинула ко мне свой бокал. — Наливайте.

Так что мы посмотрели «Следующее поколение», ту серию, где рассказывается о целом дне жизни андроида Дата и его попытках понять причуды окружавших его людей. Наблюдать за тем, как лишенный эмоций, движимый исключительно логикой Дата пытается разобраться в перипетиях человеческого бытия, что равно попыткам найти смысл в бессмысленном, ужасно забавно. Ему никак не удается добраться до сути, но он продолжает бороться и пишет бесконечные программы для своего искусственного мозга в попытке вывести формулу человеческого поведения, которая имела бы решение. Если подумать, я занимаюсь примерно тем же.

Когда «Звездный путь» закончился, я сказал, что мне, наверное, пора, и пожелал Бену спокойной ночи. Люси пошла меня проводить, но, вопреки моим ожиданиям, не остановилась в дверях. Стояла чудесная ясная ночь.

— Вы сегодня поедете назад в Вилль-Платт?

— Да. У меня осталось еще много вопросов, и, возможно, Джимми Рэй захочет на них ответить.

— Хорошо, — кивнула она. — Я позвоню вам завтра, как только у меня появится какая-нибудь информация.

— Отлично.

Мимо нас прошли мужчина с женщиной, прогуливавшие акиту. Собака подозрительно уставилась на меня, когда его хозяева с нами поздоровались.

— Красивая собака, — заметил я.

— Спасибо, — ответил мужчина.

Мы с Люси стояли молча, пока они не скрылись в тумане. Потом мы посмотрели друг на друга.

— Вы уже два раза меня накормили. Спасибо.

— Кто-то должен делать грязную работу.

Мы, не сговариваясь, улыбнулись, и тогда я сказал:

— Господи, соревнование комиков.

Она осторожно взглянула на меня и произнесла:

— Я прекрасно провела с вами время.

— Я тоже.

И тут Люси не выдержала.

— Проклятье! — воскликнула она и, наклонившись вперед, поцеловала меня, а затем добавила: — Я только что поцеловала мужчину, который ел собачатину. Фу, какая гадость! — И умчалась в дом.

Наверное, есть черта, за которую нельзя заходить, но которую иногда можно подвинуть.